Невидальщина - не небывальщина. Фрагмент 9

            Да простит мне небо вольности, которые я позволял себе, ощутив, что пустоты в мире нет. Что он полон, даже, когда не видим. Слишком приглашение было заманчивым, а любопытство непомерным.

            Вот, на АЗС водитель-дальнобойщик с трудом вылезает из кабины своего гиганта, кряхтя и кривясь от боли. Проклятые издержки профессии. Сутками за рулём... Бегу к нему. Ноги несут. Ещё издали приказываю стоять. Направляю ладонь к затылку, и, почувствовав тугую плоть, начинаю медленно тиснуть, тащить её вдоль позвоночника. Водитель неуклюже приседает. Глаза навыкате, лицо перекошенное. Выдавливает из себя: «Парень, ты что грузишь?». Ещё раз! Ещё! Из приземлённого на колено положения водитель довольно легко выпрямляется. Глаза вытаращены. Теперь от удивления. Пытается понять. И я взволнован не меньше. Самому бы кто объяснил! Разворачиваюсь и направляюсь к своей машине. Водитель, бежит за мной. Растерянно лопочет: «Парень, парень, что ты сделал? А можно я к тебе приеду? А можно я кума привезу, он тоже шофёр. У него тоже….»

            … Без осечек снимается зубная боль. Не требуется никакого настроя. Не надо концентрироваться. Не надо заострять внимание. Руки просто тянутся к челюстям. Простите хулиганский слог. Где бы ни пришлось встретиться с болезным. В поезде, в самолёте. Мимо проходил. Боль упирается в ладонь, бродит среди пальцев. Перебираешь тугую, упрямую массу. Кисть сама подсказывает, что делать. Вращаешь, тянешь, сбрасываешь…. Боль утихает и… не возвращается.

            Нельзя не подчеркнуть прелюбопытнейшую деталь. Бывает, выполняешь пассы над человеком и невозможно понять – воздействуешь ли на него? Даже, если в руках гамма ощущений – не ясно, доходят ли до цели твои усилия? Возвращаешь ли ты человека «к норме»? «Пациент» может вовсе не выказывать никаких чувств. Хорошо, если сосредоточен. Это позволяет уловить малейшие изменения в его состоянии. Но, он может быть безучастным. Теряешься. Где ответная реакция? Как быть? Ориентируешься на внутреннее чутьё. Помогает интуиция. Сосредоточие. И надежда на отложенный результат. Так, достаточно. Хорошо. Так лучше. Подбадриваешь себя, убеждаешь, что результат может не проявиться сразу. Так было не раз…  Пациент по истечении какого-то срока, совсем скоро, удивлённо и взволнованно скажет, что чувствует себя значительно лучше.  Терпи и жди!

            Так вот с зубами всё проще. Видно всё и сразу. Какой это праздник - изумлённо-благодарный взгляд!

            … Без особых хлопот снимается головная боль. Достаточно, и до тех пор пока не станет достаточным - массировать пространство вокруг головы. Не ленимся проявлять заботу о невидимом ореоле. «Встречаем» на теле пространства «кричащие» точки. Трогаем, поглаживаем... Отмечаем, не без удовлетворения, что плоть вокруг головы становится податливой…

            … Хорошо слышны камни. Иногда они колючие. Их хочется мять, шлифовать остроту. Кристаллик хочется растереть до песка, в порошок. В общем, так и случается. Песок выходит…

             Когда-нибудь, когда решусь, расскажу случай, который был одним из самых эффектных в моей экстрасенсорной практике. Который заставил меня испытать взрыв адреналина. А моих посетительниц, так и вовсе - привёл к панике. Даже у тех, кто обладает отменным воображением, рассказ может вызвать желание перевернуть страничку. А то и вовсе, прервать только начавшийся диалог. Повременим.

             Обратил на себя внимание и такой приём. Который, вначале выполнялся машинально. Иногда, когда руки по инерции плыли в потоке, а сознание на мгновение расслабилось – происходил сбой. Он мог выглядеть так, как если бы руки наткнулись в пространстве на нечто, что не должно было здесь стоять. И рикошетили. Но чаще "остановка" выглядела совсем уж загадочно. Руки, вдруг, переставали чувствовать «течение». Зависали. Терялись, не зная какой следующий поток их увлечёт. Выглядело, как конец предложения. Но, если в первом случае оно заканчивалось восклицательным знаком, то во втором - следовало многоточие.

             Я винил себя, что был недостаточно сосредоточен. Из-за этого прервалась связь между мыслью и той причиной, что заставляла руки скользить в Пространстве. Гадал: может, положение для выполнения пассов было не комфортным? Или «объект» слишком мал? А, может, грань какая-то корявая? Глупые сравнения. Но так было. Что я мог думать в том начале начал? Через десятки лет у меня сложилась довольно чёткая картина – как это работает. Но глупо было бы сейчас пуститься в рассуждения о Принципе дополнительности Нильса Бора, о нейронных связях, что гирляндами зажигаются в мозгу, и прочем, и прочем. В том далёком далече за каждым спонтанным действием тащились наивность, оторопь, паника, восторг... Счастливейшие времена!

             Что следовало. Руки машинально бросались к месту, где связь была утрачена. Сосредоточенность снова была пиковой. Узелки связывались. «Работа» восстанавливалась. Но чувствовалось, что добавилось нечто. «Объект» становился рельефнее. Будто кто-то сменил линзу, при которой можно было «въедливо» рассмотреть подробности и детали. Буд-то, кто-то выложил карты, масштаб которых лучше соответствовал внутреннему взору.
            Сейчас эта деталь мне представляется чрезвычайно важной. Она ведёт к важным открытиям. Но к её разбору ещё идти и идти.