Империалист

Как-то ещё до войны, году в двенадцатом-тринадцатом вёз я из Москвы в Одессу три пачки нашей газеты «Завтра». Украинские пограничники в Казачьей Лопани тогда только паспорта проверяли, багаж не перетряхивали. А по нынешним временам сидеть бы мне «у в`язници» как диверсанту.
Я вышел в Одессе на вокзале и меня встретил худощавый парень, молодой местный писатель. Он был вызывающе нежный, изящный, интеллигентный.
Он волновался и оглядывался. И может быть уже жалел о своей затее – позвонить в нашу редакцию и предложить себя в качестве подпольного посредника в распространении здесь, в Незалежной, нашей империалистической газеты.
На трамвае с вокзала мы с ним приехали на Молдаванку. В типичном одесском дворике с железными наружными лестницами у него была квартира в полуподвале. В углу у окна сидела молодая женщина за чертёжным столом. Рейсшина и готовальня говорили о профессионале. Как потом выяснилось, она выполняла частный заказ по архитектуре. Подрабатывала честно, благородно. А муженёк, значит, решил подняться на конспирации. Хотя для подпольщика вид он имел вовсе не подходящий.
Казалось, он уже и меня боялся. Закусывал нижнюю губу. Как девушка прижимал руки к груди. Суетился и чуть не упал со стремянки, когда я подавал ему пачки газет в тайник на потолке.
И был ревнив. Когда я как бывший инженер, скорее из вежливости, чем по влечению, заговорил с его красавицей женой о предмете её проектной разработки, он закружил по комнате как ужаленный. Зазвенел связкой ключей. Кажется даже побледнел. Заторопил меня.
И мы опять же на трамвае поехали к нему на дачу, на Двенадцатый фонтан.
Там я, конечно, сразу ринулся к морю. Нырнул и поплыл. А он яростно махал мне руками, боялся, что ему за меня отвечать придётся, и кричал, чтобы я далеко не заплывал.
Как он там сейчас в своей Одессе? Жив ли?