Образ Колчака в романе Югова Страшный суд

4 ноября  2024 года исполнилось 150 лет Александру Васильевичу Колчаку – одному из лидеров Белого движения в период Гражданской войны.

Отношение к нему в российской истории  не однозначное, спорное.

Литература новейшего времени, пересмотрев советскую оценку,  насаждает образ безупречно честного, интеллигентного Колчака, дорожившего своей честью.

Например, современный  писатель Валерий Поволяев считает, что «Колчак не применял репрессии и террор в отношении мирных жителей и осуждал их».

Он убежден:  так как историю всегда пишут победители, то при большевиках имя Колчака либо вычеркивалось из истории, либо преподносилось в негативном ключе. 

А потому в своем романе  « Верховный правитель» он стремится примирить красных и белых. 

Хотя, на поверку,   уже первый советский роман «Два мира», написанный          В. Зазубриным,  подобную точку зрения опровергает.

Только уважительное отношение к врагу двигало этим  автором при изображении образа Колчака на страницах своего романа. И это верный подход.

Объективный взгляд не должен позволять художнику  занимать позицию на стороне красного или белого,  ибо  Колчак, как и все те, кто увековечивает его память в книгах, фильмах,  тоже  является патриотом России.

Поисковик Яндекса на запрос «Образ Колчака в худ. литературе» выдает список из 12 книг. Все они посвящены разным периодам биографии исторического деятеля. 

Мы с удивлением  обнаружили, что в  числе этого списка  нет книги нашего земляка А.К Югова « Страшный суд».

А ведь в романе Югова  Колчак  выписан очень мощно.

Перед читателем во весь рост встает видный военачальник и государственный деятель  в труднейшую пору России.

Эта страшная пора совпадает  один в один   с  самым трудным  моментом   биографии Колчака  - моментом Страшного суда истории. 

Адмирал предстает в книге   на излете своей жизни.   

Писатель дотошно   анализирует ошибки адмирала времен  Гражданской войны, приведшие его к гибели.

                *****

Колчак на страницах романа Югова выглядит очень живо, убедительно, достоверно.

Опираясь на документы, факты, писатель создает  глубокий образ Колчака последних   1,5 лет  жизни: ноябрь 2018 – 7 февраля 1920. 

А потому Верховный правитель, в изображении Югова, не героическая, как в пору плаваний  во льдах, боевого флотоводства  на двух морях   и  защиты Порт-Артура с   попаданием в плен к японцам,    а трагическая личность.
 
Югов в отдельных  эпизодах  беспощадно саркастичен, нескрываемо насмешлив  над  историческим деятелем и даже безжалостен. 

Он выносит на обозрение  читателя  многие нелицеприятные истории  и факты из биографии героя, подвергает критике отдельные черты личности и характера героя.   

Он действительно предает  Белого  адмирала Страшному суду.

Трактовка образа Колчака     именно в  завершающий  период  его жизненного пути   позволяет    писателю показать закономерность трагического исхода  не только  всего  Белого движения, но   и  трагизм личности  лидера белых.   

А также  нарисовать   правдивую  картину     исторического   прошлого  страны,  позволяющую   вдумчивому читателю извлечь уроки из Гражданской войны,  сделать выводы, способствующие тому, чтобы история  с «красными - белыми» не повторилась.

                ******

Колчак  как историческое действующее лицо   появляется во второй части романа.

Поручик С.Шатров и полковник Гарпиев,  приглашенные  в ноябре 1918 года  в Омский особняк   для представления  адмиралу, были разочарованы внешним видом верховного Главнокомандующего.

Колчак был не в адмиральской, а … солдатской пехотной форме. И даже не в кителе, а гимнастерке.

Господа офицеры с удивлением заметили, что в пехотной форме адмирал выглядел «суше и мельче».

«И несоразмерно крупной казалась голова с … темными, редеющими волосами». 

Они не знали, что адмирал и сам понимал, что проигрывает в сухопутной форме, но почему-то был уверен, что «в таком  одеянии он будет милее и войскам и народу».

Описывая Колчака  в роли  новоиспеченного Верховного правителя,  Югов подчеркивает  в его внешнем облике  ярко-выраженное желание  нравиться  солдатам и народу.

При этом отмечает, что настоящим праздником  для  адмирала считалась возможность  при встречах с представителями иностранных держав или на банкетах  вновь облачаться в «сросшуюся с его существом форму высшего  водителя флота».  (стр. 543 - 544)

Изображая  внешний вид Колчака, Югов обнажает тем самым его внутренние  противоречивые  чувства и желания. Подчеркивает многогранность и сложность человеческой личности, присутствия в нем различных начал. 

Показательно, что  очень скоро после  описанной выше  встречи  Колчак сляжет  на пару  месяцев  с запущенным воспалением легких, «выпустив из рук бразды правления»  армией.

А всё благодаря  именно этому  желанию нравиться,  произвести героическое впечатление на солдат, слиться в одно – единое целое  с армейской массой, быть поистине народным.

Югов показывает, как за внешним позерством адмирала  неотрывно следует другой его недостаток -  фразерство.

Он пишет: «Адмирал тяготел  к изречениям, исполненным героического звона и пригодным к запоминанию историков и потомства. За иные из них он дорого поплатился!»

«Раз армия на фронте раздета – не надену и я теплой шинели!» - звонкая фраза разнеслась по Омску.

И ему волей-неволей пришлось поступать  так, как сказал. А морозы стояли сибирские! (стр. 566 - 567) 

«Казалось бы -, размышляет автор, - возьми да и одень армию, а не раздевайся сам! На то ты и верховный правитель, и верховный главнокомандующий!»   

Но  … на  затянувшемся  георгиевском параде, объезжая войска  на коне, адмирал в своей «неутепленной» шинели, «перемерз, простудился и заболел».

В  окружении диктатора слышался вполголоса ропот: «Нашел время валяться а койке! … А сам виноват: не фанфаронь. Ты не мальчишка, не юнкер, а поставлен во главе государства и армии!» 

Увы, больной был отлучен от всех дел и занятий надолго. «Не любит Немезида –История, когда иные бонапарты начинают с воспаления легких!»,- заключает автор.

Не умаляя заслуг Колчака перед  Российским Географическим Обществом  (плавание во льдах у Ново-Сибирских островов с бароном Толем, работа у Ф. Нансена…),  не отрицая совершенных подвигов  при  защите Отечества (сражение за Порт-Артур, пленение в Японии) и  многое другое, Югов отмечает, не без иронии, конечно,  что «после третьей рюмки коньяку адмирал … преображался. 

И невозможно было его не заслушаться   …  и его слушали, как Шехерезаду…» (стр. 545)

Писатель обращает наше  внимание  на перечень  тем «застольных сказаний».   

К примеру, адмирал с воодушевлением  рассказывал о  своем боевом флотовождении на двух морях, и трагическом  уходе  из Черного моря, о жене и сыне, оставшихся в Севастополе в руках врага. 

О  встречах с великими людьми – императором, и  Николаем Николаевичем, и с Керенским, и с верховным адмиралом английского флота Джелико, и  об аудиенции у  28 президента США Вильсона, и своем  двухнедельном участии  в маневрах американского флота…

Знакомясь с этим перечнем тем, вдумчивый читатель не может не заметить  высокое внимание британцев и США  к  нашему  герою, а,  следовательно, и  возможного иностранного влияния на него.   

Этой деталью  писатель  подталкивает читателя  к более глубокому проникновению в суть  личности Колчака. 

                *****

Непревзойденным, уважаемым величайшими людьми современности, повидавшим мир, пережившим взлеты и падения,   предстает Колчак перед   окружающими. 

Объективности ради, писатель отмечает у  хлебосольного и разговорчивого  хозяина застолья   не только    искусство красноречия, но и  умение внимательно слушать  и расспрашивать собеседников.

Колчак не упускал случая по полной использовать любой источник информации. «Зачерпнуть глубокой ложкой»  иного мнения, взгляда, позиции любого собеседника – характерная черта адмирала при разговорах. (стр. 547)

Глубоко заглянул в душу Колчака автор. Постепенное, едва заметное накопление новых настроений, чувств, впечатлений приводят к взрыву, к крутому повороту, перелому в  его сознании и психике. 

Югов пишет:«…Истый царских времен моряк из числа высокостоящих, адмирал, избалованный боевыми успехами на море, привыкший , чтобы все было по его, не терпящий противоречий, - Колчак в его новом звании вскоре заставил говорить весь Омск о своих припадках  начальственного неистовства».

В гневе  он ломал свои телефоны, расшвыривал и разбивал предметы на письменном столе, смахивал стакан с чаем, кромсал перочинным ножом подлокотники своего кресла или орал на весь особняк, извергая «морскую» ругань, так что иные «сухопутные» министры или генералы  убегали из приемной, перенося свои доклады на другое время. (стр.545) 

Характеризует Колчака в Омский период всё, даже его особняк. (с. 546).

С радушнейшим гостеприимством он знакомит офицеров со всеми пятью комнатами особняка.

«Хочу, господа, показать вам весь свой дом, - говорит он гостям. -  Для вас в нем… не должно быть тайных углов!» 

Адмирал произнес это с намёком, понятным обоим офицерам: им надлежало знать расположение комнат согласно предстоящим обязанностям, связанным с охранной и адъютантской службой.   

По всей видимости, адмиралу «хотелось похвалиться своим новым и таким роскошно-уютным обиталищем», поэтому он воскликнул: «С бою достался мне этот особнячок! Министерство снабжения никак не хотело выезжать!»

                *******

В июле  1919 года, когда армия юного Тухачевского нанесла свой ударный таран в тыл ошарашенному врагу на подступах к Златоусту,  «охваченные паникой войска адмирала»  побежали со всех восточных склонов хребта к Челябинску.(стр. 580 -581) 

Генералы Сахаров и Лебедев  сумели внушить адмиралу Колчаку «гениальный план» - вовлечь армию Тухачевского в челябинский «мешок» и разгромить её.

Главный аргумент стратегов: «новоявленный их красный наполеон, командарм из подпоручиков» прет нахрапом «в благородном одиночестве, не останавливаясь, подставляя открытые фланги», потому что  не имеет академического образования и настоящего военного опыта и командовал всего лишь ротой.

А Колчак, как известно, цену себе знал.

Не знал он только одного, что  уже давно … является «проектом британской военной миссии  с участием офицера связи капитана Стевени…», «ставленым диктатором» масонов , «воском», из которого  отдельные  люди лепили из него то, что считали нужным (стр. 586-587)   

Герой романа адвокат (масон) Кошанский  перед отъездом в Америку в доверительной беседе  с земляком-тоболянином  промышленником Башкиным  рассказал о закулисных пружинах переворота в стране:  адмирала «на капитанский мостик выпихнули МЫ… и  все высшие офицеры ставки … и  - англичане! Да, да! Они наша главная опора». (стр. 552)
 
Челябинское встречное сражение, беспощадно-кровавое, длилось семь дней. Войска адмирала, сбиваясь «в один огромный, истерзанный, искровавленный ком»,  откатывались к Тоболу.  (стр. 586-587) Генерал Сахаров не осмеливался показаться на глаза «верховному».

Особняк на Иртыше погрузился во мрак и отчаяние. Потрясенный челябинской катастрофой, адмирал искал утешения  в морфии и любовных утехах в объятьях  чужих жен( адмирала Тимирева и генерал-майора Каринского).

                *****

Разбирая в подробностях крах жизни Колчака, Югов обращает  наше внимание к деталям и фактам  тех исторических дней , касающихся Кургана. 

После Челябинского сражения наплыв раненых и искалеченных в городок на Тоболе был столь велик,  что под лазареты были заняты особняки бежавших за границу хозяев. 

В столице Зауралья безраздельно  властвовал главный генерал Колчака  Сахаров.  (стр. 596)

Действовала его армейская контрразведка, военно-полевые суды и ведомство государственной охраны.

Было это в те дни, когда Колчак и Сахаров отдали чудовищный  приказ: в любой деревне, в любом селе, где только будет найден укрытый населением красный, расстреливать каждого десятого из мужчин, а село или деревню – сжигать.

(Вспомним точку зрения   о непричастности Колчака к м террору   по отношению к мирным жителям  писателя Поволяева).  (стр. 611)

У Югова на роль личности в истории самый верный взгляд – народный.

Если исторический деятель думает только о  славе, власти, то он глубоко враждебен человечеству. 

Своим чудовищным приказом о репрессиях   гражданских лиц Колчак  обрек себя на позорное бесчестие и гибельное поражение. 

Зауральский край клокотал против колчаковских нагаечников и золотопогонников.

В деревнях под гармонь распевали небывалые частушки  (стр. 596):
               
                Я на бочке сижу, а под бочкой каша.
                Ты не думай, Колчак, что Россия ваша!
                ****
                Колчак ты Колчак, ты довоевался:
                Все солдаты – по кустам. Ты один остался!
 
После челябинской катастрофы Колчак дважды, в августе и октябре 1919 года, приезжал  к Сахарову в городок на Тоболе.

«Злосчастному адмиралу, - пишет Югов, - льстецы успели внушить блажную мысль, что одно его  появление на фронте способно вдохнуть дух победы в отступающие войска». 

Омские штабисты, узнав об очередном отъезде Колчака на фронт, горько шутили: «Ну, поехал Курган сдавать!» (стр.614)
 
Как известно, лесть усыпляет не только бдительность. В умелых руках она способна разрушить   самого  человека, его жизнь  и низвергнуть  «героических  личностей» с  любых пьедесталов. 

В романе много исторических имен и судеб. На их фоне  Колчак последних лет своей жизни   выглядит  очень жалким, несамостоятельным (внушаемым),  падким на лесть,  безответственным  деятелем.   

И главная причина краха адмирала, - недальновидность, легкомысленная уверенность в  своем величии.

Он слышал лишь  только то, что хотел услышать.

                *********

Югов создает образ Колчака, вынимая из  последних событий его жизни такие моменты, которые свидетельствуют о предчувствии адмиралом своего  конца  и частой потере самообладания.   

Он, к примеру, страшно увлекся буддизмом.

Однажды его адъютант  невольно подслушал, как  верховный стоял перед настенной картой фронта и, топая в гневе, приказывал, заклинал, чтобы фронт не откатывался на восток. (стр.615) .

Перед самым его отъездом сюда, к  Тоболу, во дворе у верховного случился  страшный пожар.   

Сгорел гараж. Вывозили обезображенные трупы егерей конвоя.  Адмирал спросил: «А лошади мои не пострадали?» .

Жестокая неуместность вопроса потрясла рядом стоящего адъютанта. (стр. 616)

Однажды, в конце августа 1919 года, Сахаров и Колчак ехали притобольной степью, «среди  пестреющих там и сям березовых колков».

Неожиданно адмирал спросил Сахарова:

- А почему вы без револьвера?... Мало ли что может случиться! У меня на этот случай – неколебимое решение: шесть пуль врагу, седьмая себе! Разве нам с вами можно живым сдаваться в руки красных?!

Но «сдаться» пришлось. И очень скоро.     Союзники предали Колчака. (стр. 617).

Генерал Жанен, главнокомандующий всеми войсками в Сибири, отбыл на поезде с двумя паровозами  на  восток. (стр. 619).

Через неделю и сам адмирал бежал из своей недолговечной столицы. 

Югов не описывает сцену  « страшного суда»  над  Колчаком   в Иркутске 7 февраля 1920 года, где он был расстрелян. 

Адмирал  как  государственный деятель  России перестал существовать гораздо раньше -  когда   согласился на участие в Белом  движении  под руководством Антанты, т.е. сдался врагу, предав  родину. 

Отраженная в романе судьба Колчака – , на наш взгляд,  очень  честная, правдивая  страница истории. 

Талант писателя Югова   дал возможность  читателю  стать  свидетелем  и  соучастником  далеких трагических событий.

Образ Колчака в юговской  оценке, на наш взгляд,  очень достоверен и убедителен.

А  сам роман требует экранизации, подобной «Тихому Дону» и «Хождению по мукам».