2014, черновик. День 6. Виктор Михайлович

Итак, я парень, не красивый и не страшный, не высокий, но и не низкий, восемнадцати лет. В этом возрасте уже научился создавать молнии и ток. Это странно, но не суть. Едем дальше. Сбежал из дома. Ну, так бывает. Я бы сказал — начал самостоятельную жизнь. Дальше. Пошёл в несуществующий переулок и дрался с несуществующими гопниками. Это, пожалуй, офигеть как странно. И это третья странность. Пожалуй, всё...

Если бы я кому-нибудь рассказал обо всём, что со мной происходит, они бы мигом вызвали нужных врачей-психиатров. Если бы я продемонстрировал им свои возможности — удивились и позавидовали. Именно позавидовали и сказали:

— Ух ты! Ну, ты крутой, я тоже так хочу! А чего ты, собственно, жалуешься?

Так ведь, да? А чего я жалуюсь? А вот когда встретится подобная ситуация, тогда поймёте.

В принципе — да. Чего это я жалуюсь? Пока всё хорошо, просто странно... Рано ещё бить тревогу, да? У меня вот сегодня встреча с профессорами намечается.

Уф, себя послушать — так в дрожь бросает. Но правда, сегодня в десять утра выступление Николая Остаповича.

***

Остановился перед нужной дверью и перевёл дух. Ну что, заходим?

Я обвёл взглядом просторное помещение. Длинный стол во всю стену со всякими техническими приборами — да, в принципе так я и представлял всякие лаборатории... За этим столом увидел и профессора Виктора Михайловича.

— Эм, здравствуйте, ваш коллега меня на выступление приглашал, — сказал я, слегка повысив интонацию на последнем слове, так, что это прозвучало как вопрос.

— Приглашал. Правильно это называется доклад, да. Саша, так ведь? — добродушно улыбнулся Виктор Михайлович.

Я кивнул.

— Можешь заходить. Только, увы, его сегодня не будет. Заболел он, перенёс доклад в последний момент, но скоро поправится. Если хочешь, я отвечу на все интересующие вопросы насчет генерации электричества, раз уж ты им очень интересуешься. На примере этого устройства, — он махнул ладонью в сторону прибора с крупной шкалой. На ней были циферки — 0, 5 слева и 5 справа. Из прибора выходили какие-то тонкие провода.

Почему мне кажется, что вся эта история с выступлением и болезнью специально ими подстроена, чтобы выяснить, что мне надо? Наверное, паранойя… А может и чутье.

— Эм, ага. То есть мне можно задавать вам сейчас вопросы? — уточнил я.

— Да, только касающиеся темы электричества.

Ого, как глазки-то у него загорелись. Видимо, неслабо я его своей ложью тогда заинтриговал. Я присел на стул рядом.

— Ладно. В общем, я пришёл опять же для того чтобы узнать: может ли человек управлять электричеством? Молнией, в частности.

— Ну мы же с вами уже говорили на эту тему, — начал профессор. — Напряжение слишком сильное, да и тело человека само по себе хороший проводник. Оно не сможет даже задержать электрический заряд, не говоря уже о том, чтобы его создать…

— Но если допустить, что человек сможет задержать заряд, — перебил я Виктора Михайловича. Хм, раньше никогда никого не перебивал, а теперь вот… Волнуюсь потому что, наверное.

Профессор кивнул, чтобы я продолжал.

— Так вот, если допустить, что тело человека может задержать электрический заряд, — продолжил я. — Человек может, скажем, сунуть пальцы в розетку и впитать в себя ток, а потом вывести его наружу?

Виктор Михайлович вздохнул, на некоторое время задумался, потом ответил:

— Понимаешь, это всё невозможно по многим причинам. Во-первых — боль. Человек потеряет сознание, да и вообще жизнь, когда получит столь сильный электрический заряд. Во-вторых — даже если он умудрится не потерять сознание, то точно потеряет его, когда заряд будет находиться в теле. Пойми, заряд пройдёт через всё тело, и человека просто парализует. Но если допустить, что его не парализует, то вывести молнию тоже невозможно — нет электрического поля, которое должно окружать молнию. Это всё непросто, Саша. И точно такого быть не может.

Ха-ха, подумал я. Кстати, он был совсем не прав насчёт боли — по каким-то причинам заряд не проходит через всё тело, он концентрируется в руке. Через тело проходит энергия — я чувствую её, когда стреляю. И ощущение текущей энергии совсем не больно. Короче, во всём профессор был не прав. Хотя, откуда ему знать? Он лишь рассуждает с точки зрения науки.

— Понятно. А если, допустим, человек может сам выработать заряд, то почему же он не может его пустить?

— Вот я тебе и говорю — потому что нет поля.

— А если представить, что поле есть, тогда человек сможет выпустить заряд? — да, я вижу, как я его достал. Как он ещё меня не погнал отсюда?

— Если поле есть — тогда сможет. Но поля-то никак быть не может! — раздражённо ответил Виктор Михайлович. — Почему ты об этом спрашиваешь?

— Да просто. А если поле всё-таки будет?

— То да. Сможет, — едко сказал профессор. — Электрическое поле — это очень сложная вещь, создать которую специально можно с использованием электродов - наэлектризованных тел с разными зарядами — отрицательным и положительным.

— А… А если человек сам является электродом? — да, меня вдруг осенило, причём совсем не в моей области.

Профессор посмотрел на меня довольно-таки странно, потом сказал:

— Да, давай-ка я покажу тебе кое-что. Видимо, просто словами до тебя не дойдёт. Но вещь ты сказал довольно умную, и если поразмыслить… Так, всё, делаем ток.

И достал из одного из ящиков… я не знаю, что это. Распознал только проволоку в форме галочки, а второе — какая-то банка.

— Так, Саша, у меня в руках элемент из проволоки и спиртовка. Смотри внимательно на опыт. Я думаю, ты поймёшь, — сказал он, крепя проволоку к тонким проводам устройства, сразу привлекшего мое внимание. А потом достал из кармана белого халата спички и зажёг спиртовку.

Пламя спиртовки было слегка голубоватым. Хм, какая разница? Главное то, что когда он поднёс спиртовку к проволоке, стрелочка на приборе зашевелилась и с нуля поползла к одной из пятерок.

— Что это? — спросил я.

— Вот я объясняю. Эта проволока непростая — видишь, она как галка, из двух металлов, половина из меди и половина из константана, а вот тут, на углу, их сплав. Каждый металл прикреплен к своему проводу. Важно, что они разные, иначе ничего не получилось бы. И в природе есть такой эффект — называется, вообще-то, эффект Зеебека — в замкнутом контуре из разнородных проводников, если нагреть один конец, а именно этот угол, возникает электродвижущая сила, и мы можем наблюдать ток...

Хм, как всё это сложно и интересно. Попробую разобраться.

— А почему вы это мне показываете?

— Потому что я хочу, чтобы ты понял: просто так ничего не вырабатывается. Хотя, твоя теория с человеком-электродом довольно… Сейчас я это тоже объясню. Вот смотри, электроды — это тела, между которыми возникает электрическое поле и, как следствие, ток. Один электрод должен быть заряжен положительно, то есть иметь недостаток электронов в составе его атомов. Другой электрод должен быть заряжен отрицательно, то есть иметь переизбыток электронов.

Видимо, он увидел выражение моего лица, поэтому пояснил:
— Электроны — это всегда отрицательно заряженные частицы. Собственно, они имеют наименьший заряд и входят в состав атомов. А ещё есть протоны — положительно заряженные частицы. Так вот, у атома обычно нейтральный заряд, то есть число протонов и электронов одинаково. И в результате каких-либо действий, например, передачи заряда от заряженного тела или просто нагрева предмета, число электронов может или уменьшаться, или увеличиваться. И это определяет общий заряд предмета. Понятно?

— Да… — протянул я. Нет, я действительно понял, просто пока что переваривал полученную информацию.

Профессор удовлетворённо хмыкнул. Так, а что там насчёт человека-электрода?

— И при чём тут человек-электрод?

— А! — оживился Виктор Михайлович. — Так вот. Теперь ты понимаешь, что это не то чтобы невозможно… но… если подумать, то… В общем, так. Человек может биться током, это всем прекрасно ясно. Бывают же случаи, что мы случайно бьёмся током? Слабый зарядик, который ощущается, но не приносит нам никакого вреда. Знаешь, как это можно объяснить? — спросил у меня профессор, кажется, реально ожидающий ответа на вопрос.

— Ну… Может, потому что мы прикасаемся к заряженным предметам, и часть их заряда переходит на нас? — предположил я.

— Нет, не совсем… Есть еще такое понятие как статическое электричество, и вот его-то мы и способны немного накапливать. Например, зимой в сухом помещении надеваем несколько свитеров — снимаем, надеваем, снимаем, надеваем… Попробуй не биться током после такого. Поэтому да, в этом случае мы становимся… что ж, с оговорками, кем-то вроде электродов. Но чтобы человек был постоянным электродом, этого недостаточно. Необходимо поддерживать постоянный положительный или отрицательный заряд, а это значит — не позволять касаться любых предметов. Понимаешь?

— Да. То есть, это возможно или нет? Ну, чтобы человек был постоянным электродом?

— Нет, это невозможно, — помотал головой профессор. — Даже если количество электронов в теле конкретного человека будет настолько ничтожно малым или столь большим, что атомы действительно будут постоянно либо положительными, либо отрицательными… Нет, об этом даже думать смешно.

— Человек-электрод не может держать постоянный заряд. Потому что он всё равно его выпустит при соприкосновении с кем-то... — протянул я, обдумывая мысль.

— Именно, — подтвердил профессор. — Поэтому нет — невозможно вообще никак. Что ж, теперь ты понял?

— Да.

Я понял, что ничего не понял и не добился. Примерно то же самое я читал в интернете, когда выпустил первую молнию и копался в сети в силах понять, что это и за что мне это.

— Ну что, закончим? Меня уже заждались, — предложил Виктор Михайлович.

— А если всё-таки допустить, что такой человек-электрод существует, сможет ли он управлять молнией? — спросил я.

Профессор зыркнул на меня как-то дико, потом кашлянул и деликатно ответил:

— Саша, ты можешь идти. Если возникли какие-то другие вопросы, подчёркиваю, другие, не касающиеся человека, управляющего молнией, спрашивай быстро и я пойду работать.

Понятно. Я его вконец достал.

- А вы тоже выступаете с докладами, как Николай Остапович?

Повисла нехорошая пауза.

— Да. Саша, а зачем тебе это?

Тэкс. Осторожно, Александр.

— Что именно? — настороженно спросил я.

— Молнии. И человек, управляющий молнией. Зачем?

— Я книгу пишу.

Вот и приехали. Не смог соврать нормально, глаза в пол опустил.

Виктор Михайлович посмотрел на меня со смесью недоверия и сожаления. Казалось, он долго обдумывал вопрос, прежде чем задать его.

— Кому ты готов рассказать о том, что не хочешь рассказывать? — тихо спросил он, наконец.

И неожиданно меня накрыло. Просто захлестнула какая-то непонятная волна отчаяния, полной неуверенности в том, правильно ли я сделал, что обратился сюда и… и ещё раз отчаяния, наверное. Я год с этим пытаюсь справиться. Год страха, лжи и отчуждения... Руки предательски задрожали, и я закусил губу, чтобы вот так вот нехорошо не расплакаться. Не к месту.

— Саша, я не знаю, что у тебя там такое случилось, но ты можешь сказать мне. Слушай, у меня сын твоего возраста, я ж понимаю немного вас, молодых… Если не захочешь, я никому не расскажу, — торопливо сказал профессор. Отчаяние немного притупилось, но всё равно очень хотелось рыдать. Что это вообще?

— Можно… Я пойду?

— Да, конечно, — с глухим разочарованием в голосе сказал Виктор Михайлович. И тут же схлынувшая волна отчаяния опять накрыла меня. С удвоенной силой. Это было… странно, по-другому и не скажешь. Кажется, что не о чем грустить, и тут ты цепляешься за малейший повод, начинаешь его раздувать и получаешь мощнейший депрессняк. Вспоминается этот год… Руки сами собой сжимаются в кулаки, губы дрожат, на глаза наворачиваются слёзы. В голове одна мысль: что происходит, а? Откуда это, откуда это настроение, что, неужели все так плохо именно сейчас… Получается, я год это в себе держал?

Внезапно я почувствовал электрический заряд, маленький, но ощутимо бьющий по уху. И ещё один. И ещё. Я недоумённо оглядел себя и понял, что вокруг головы, на волосах «оседают» десятки таких крошечных, но видимых зарядов. И ещё я увидел, что мои волосы буквально стоят дыбом.

Отчаяние отступило. Оно сменилось моим любимым, знакомым удивлением. Это что такое вообще? Это я сделал же, да?

Видимо, сработало то самое энергетическое поле, как говорил профессор. У Виктора Михайловича сейчас глаза, кстати, на пол-лица.

— Что это т-такое? — с трудом проговорил он, и его голос слегка дрожал, срываясь под конец на писклявые нотки. — Это ты?

— Да. Это я.

И я всё рассказал.

***

— Ну и дела… — протянул Виктор Михайлович после окончания моего довольно долгого, прошу заметить, монолога. Всё время, пока я говорил, он слушал, не перебивая, и лишь изредка выказывал своё удивление (например, когда я говорил о том, как больно было в первый раз стрелять молнией). Я не обо всём рассказал. Разумеется, я не сказал о своей работе, о маме с Лёшей, о квартире, о том странной случае с переулком, собственно о том, как я сейчас живу и зарабатываю — зачем ему это знать? Достаточно того, что я выложил ему всё-всё о молнии.

— Что вы скажите? — спросил я очень даже взволнованно. Еще бы — первый посвященный в тайну!

Профессор задумчиво покивал, а потом помотал головой, явно что-то выискивая в своём очень умном, наверное, мозгу.

— Саша, а ты точно уверен, что ты именно создаёшь молнию, а не проводишь? — наконец спросил он.

— В смысле? — опять до меня не дошло. Ничего не могу поделать.

— В прямом. Ты можешь сам сгенерировать молнию, а можешь провести её от другого предмета. Как проводник.

— А? Проводник чего? Тока?

— Да-да. Тока. То есть какой-то предмет уже был достаточно заряжен, а ты только каким-то образом провёл это электричество через себя и тем самым выпустил молнию, которую предмет уже сделал из своей собственной электрической энергии, — терпеливо пояснил Виктор Михайлович.

— Откуда я знаю… — неопределённо пожал я плечами. — Молния появилась и всё. Хотя нет, я чувствую, как она проходит сквозь меня, я же вам говорил. Ну, и для создания этой самой молнии я прилагаю какие-то внутренние усилия, значит, наверное, я сам её создаю. А как может выглядеть этот проводник?

Профессор как-то жалостливо посмотрел на меня и спросил:

— Саша, ты что, правда ничего не знаешь об электричестве?

Сказано это было таким тоном, что я сразу почувствовал себя если не ничтожеством, то уж полным невеждой точно.

— Немного знаю, — достало уже постоянно смущаться, но ситуация требует.

— Ну-ну. Проводником может быть любой по форме и виду предмет, важно, из чего он сделан. Человеческое тело, например. Может быть проводником. А ещё есть генератор. Вот тебе про генератор: это источник тока, то есть он и вырабатывает энергию и поле… Но я даже не представляю, как у человека может хватить внутренней энергии, чтобы потом преобразовать её в электрическую каким-то образом! А потом ещё и выплеснуть, затратив на это вполовину больше энергии! Саша, да что же у тебя там происходит внутри?

— Эм. Ничего. Нормально живу. То есть я генератор?

— Я не знаю, — покачал головой Виктор Михайлович. — Или проводник, или генератор, или супермен.

— Спасибо.

— За что?

— Ну, за супермена и за то, что выслушали, — улыбнулся я.

— Да ладно. Я бы предложил тебе провести пару опытов, но вот не знаю, согласишься ли ты… — замялся профессор.

— Могу. Запросто, — видимо, я ещё не понимал, о чём меня просят.

— Эм, они непростые. Может быть опасно для тебя, но всё же если согласишься, будет возможность изучать что-то новое, совсем новое, — глаза профессора вновь как-то странно заблестели. Маниакально, что ли.

— Ну и ладно, пусть опасно. Конечно, я согласен. Мне нужно понимать, что со мной такое. Интересно, что вообще дальше будет происходить...

Итак, я согласен. Согласен на роль подопытного кролика.

— Это хорошо, — удовлетворённо кивнул Виктор Михайлович. — Тогда давай послезавтра в это же время встретимся здесь же, я приведу Николая Остаповича, ты не против?

Вообще-то я хотел, чтобы об этом знало как можно меньше народу.

— Конечно, я не против.

— Вот, я приведу Николая Остаповича, он толковый специалист даже в таких… кхм…  паранормальных сферах, а сам попробую найти в архивах что-нибудь. Может быть, что-то подобное происходило раньше. Ну что, тебе пора, наверное?

Он посмотрел на часы. Так, меня выпроваживают. Но ведь правда уже надо идти. Ладно, последний вопрос.

— Виктор Михайлович, а скажите, а почему вы мне вот так вот просто поверили? Ну, то, что я про молнию рассказал.

Профессор улыбнулся.

— Саша, но ведь я своими глазами видел. Маленькие молнии в твоих волосах, синие такие. Я физик, Саша, и в тот миг уже отверг все возможные научные объяснения, поскольку я знаю их, и они не подходят.

— Но… Если это был трюк?

А зачем я это спрашиваю? А чтобы понять, почему же мне поверили на слово практически. Ну не бывало так раньше...

— Ты рассказывал очень убедительно. И даже если бы я был не уверен сейчас, я всё равно надеюсь, что ты покажешь мне послезавтра хоть малюсенькую молнию, — улыбаясь, сказал профессор.

Мне подумалось, как же мило этот пузатик может улыбаться. Да, пузатик. Именно так.

— Покажу. Ну это… — я замялся. — До свидания тогда.

Виктор Михайлович кивнул, и я вышел за дверь.

***

На работе ничего не происходило. Катя спрашивала насчёт цветов, на что я ответил, что полил, и цветочки растут прекрасно. Она меня обняла. И сказала, что я миленький, когда так говорю.

Иду домой со смены, и…  вот знаете, я ведь почти во всём разобрался в своей жизни, кроме переулка. Просто он реально не даёт мне покоя.

Мысли у меня разные по этому поводу, я же не физик, у которого сотня теорий в запасе, а просто чувак, читающий вдобавок иногда фэнтези. Что только осложняет дело. Может быть, этот переулок появляется только по ночам? Ну мало ли. А днём там стоит тот симпатичный домик. Думаю, стоит заглянуть туда именно сейчас, поздним вечером.

Вернувшись на то место, где по-любому находился раньше переулок, я опять обнаружил дом. Да, всё-таки реальность — это реальность, а мои глюки — это мои глюки...

Но когда собирался уже уходить проспаться, заметил, что дверь в подъезде этого дома была какая-то другая. Красная, а тогда была вроде бы серая, как и у большинства подъездов в этом городе. Да, точно же серая была… Подумав секунду, я набрал код (циферки стёрты) и вошёл в подъезд.

Точнее, это должен был быть подъезд, а оказалась квартира.

Квартира.

***

Что это вообще за…

В любом нормальном доме подъездная дверь открывается в подъезд, а не в квартиру! Получается, я сейчас нахожусь в чьей-то квартире? Нет-нет-нет, такого просто блин не может быть, надо постучать себя по голове, и я проснусь… Тук-тук-тук.

Так, ладно, без паники. Опустим все непонятки, мыслим практично. Хорошо, что свет выключен - наверное, меня не видно. Надо уходить…

Ага, как же…

Я обследовал всю квартиру аккуратненько, никого тут не обнаружив. Включил свет, нашёл на столе в зале деньги (пару тысяч) и рядом — не поверите! - свою зарядку. Наверное, кто-то специально оставил их на видном месте, чтобы кто-то другой забрал. Вот я и забрал, но только своё, конечно же, деньги не тронул. И вышел, выключив свет.

Получается, переулок существовал. Потому что зарядку я потерял именно в день, когда получил фингал, и в том месте. И дом, получается, тоже существует. А прямо сейчас я нахожусь в квартире. Совершенно. Точно. Это. Не. Подъезд. И вот она, моя зарядка. Кто-то тоже был в переулке и потом положил ее сюда. Значит, он был и в переулке, и в этой квартире. И там, и там.

Голова не варит вообще. Выбегаю на улицу. Что же это за место аномальное такое? То дом, то переулок, то квартира в подъезде… Опять я вляпался во что-то странное. Как магнитом тянет ко мне странности…