Иван Грозный в повести Гоголя Страшная месть

ИВАН ГРОЗНЫЙ КАК ПРОТОТИП ЦЕНТРАЛЬНОГО ПЕРСОНАЖА ПОВЕСТИ Н. В. ГОГОЛЯ «СТРАШНАЯ МЕСТЬ»

Послесловие к документально-историческому расследованию «Тайна исчезнувшего Хлопигорода». Рыбинск, 2025 г.

      Точка зрения, что  прототипом главного персонажа повести Н. В. Гоголя «Страшная месть» был Иван Грозный, сформировалась в процессе написания документально-исторического расследования «Тайна исчезнувшего Хлопигорода», в основу которого легли свидетельства, разбросанные по многим источникам, сопоставленные и выстроенные в цепь взаимосвязанных событий. В результате анализа собранных материалов были установлены два ключевых факта, ломающие традиционные представления об истории Древней Руси. На базе прямых и косвенных документов впервые в историографии определено реальное географическое местоположение летописного Великого Новгорода и названо настоящее имя Ивана Грозного. На протяжении нескольких веков историки отождествляли Ивана Грозного с Иваном IV. Следствие выявило, что это два разных субъекта истории. Под маской Ивана Грозного скрывался двоюродный брат царицы Анастасии Романовой, единственной супруги Ивана IV – боярин Василий Михайлович Юрьев-Захарьин.

   Николай Гоголь никогда не увлекался обличением конкретных лиц, но представлял в своих произведениях их типажи. Так и в повести «Страшная месть» в центральном её персонаже колдуне показан архетип старого закоренелого злодея. Очевидно, что натолкнул писателя обратить взор на подобное существо, как неотъемлемое явление всякой из эпох прошлого, настоящего и будущего образ Ивана Грозного. Только не тот хрестоматийный литературный образ «сурового, но справедливого государя», о котором ведутся бесконечные споры, а никому неведомый боярин Василий Михайлович Юрьев-Захарьин, захвативший власть в России, более двух десятилетий царствовавший под именем Ивана IV и известный каждому с рождения как Иван Грозный.

   Первая попытка захвата власти кланом Захарьиных сорвалась в 1553 г. Весной того года царь Иван IV тяжело заболел, его окружение находилось в полной уверенности, что он умрёт. Приближённые ко двору князья и бояре под давлением Захарьиных дали присягу в верности грудному царевичу Дмитрию. Эта присяга означала, что Захарьины-Романовы, как ближайшие родственники царицы, став опекунами наследника, получат всю полноту власти. Но царь выжил, присяга наследнику оказалась напрасной, власть утекла у Захарьиных сквозь пальцы. Принимать законы и управлять Московским государством по-прежнему продолжала Избранная рада. Летом того же 1553 года братья Юрьевы-Захарьины Данила Романович и Василий Михайлович убедили царя и царицу отправиться в дальнее путешествие по монастырям в их сопровождении. Это странствие зафиксировано в истории как «Кирилловский езд». В поездке они утопили в Шексне семимесячного сына Ивана IV и царицы Анастасии, объяснив происшествие несчастным случаем, будто бы по неосторожности младенец выскользнул из рук няньки.

От Ивана IV Захарьины избавились в 1557 году. Царя хоронили при большом стечении народа. Эти похороны отразились в истории как погребение Василия Блаженного. Отравитель царя Василий Михайлович Юрьев-Захарьин в числе других родственников царицы Анастасии нёс его гроб. Впоследствии, ради сокрытия совершённого преступления и смерти царя, была выдумана легенда о мифологическом юродивом Василии Блаженном, «одр которого нёс сам царь Иван Грозный». Затем Юрьевым-Захарьиным была отравлена Анастасия. Уже обладавший на тот момент безмерной властью в стране и практически исполнявший функции правителя, Василий Захарьин на похоронах царицы симулировал неутешную по ней скорбь. В дальнейшем летописцы рассказали, что «царя» вели под руки, а он «стенал и рвался». В её отравлении он обвинил бояр, своих оппонентов. Буквально сразу после похорон царицы Захарьин взял в жёны кабардинскую княжну Кученей, известную в истории как вторая супруга Ивана IV Мария Темрюковна. У новоявленного самозванца на тот момент уже была супруга по имени Настасья, и двое или четверо от неё детей. Царица Анастасия Романова Юрьева-Захарьина, его двоюродная сестра, была помехой на пути к узурпации власти, без её устранения Захарьину невозможно было выдать себя за царя.

   С 1560 года Захарьин начал активно расправляться с ближайшими соратниками Ивана IV. После разгона Избранной рады, присяги наследнику малолетнему царевичу Ивану и учреждения регентского совета в 1561 году власть в руках Захарьина более упрочилась, тем не менее, угроза её потерять им допускалась. Большую часть времени Юрьев-Захарьин скрывался в Александровской слободе, «подступы к которой охраняла усиленная стража». В этот период власть его не была абсолютной, и он вёл переговоры с английскими послами о предоставлении ему убежища в Англии. Его противники проявили нерешительность, промедлили и упустили время, а вместе с ним шанс избавиться от набирающего силу тирана. После учреждения опричнины в 1565 году и присягнувших Захарьину из страха бояр, руки самозванца были развязаны окончательно. Захарьин разорил многие российские города, такие как Тверь, Торжок, Вышний Волочёк, Коломну, Клин, сотни сёл и деревень, через которые пролегали пути опричных войск, с убийством десятков тысяч жителей этих населённых пунктов. В одном только небольшом по численности населения Новгороде на Волхове его опричниной были убиты до пяти тысяч жителей, не считая нескольких тысяч умерших от голода и чумы. Им был уничтожен до основания огромный торговый волжский город Великий Новгород, бывшая княжеская столица Древней Руси, с поголовным истреблением сотен тысяч его жителей. Основными мотивами Захарьина в истреблении боярских и княжеских родов являлись лишь жажда наживы и удержание личной власти. Полная историческая картина в результате следствия сложилась из разрозненных и сведённых воедино фактов, многие из которых историками никогда не рассматривались как взаимосвязанные события.

   В первом издании повесть «Страшная месть» названа Гоголем «старинной былью». Центральный её персонаж колдун по замыслу писателя являлся воплощением инфернального зла. В мировой литературе подобные демонические сущности присутствуют, но вряд ли у них есть реальные прототипы. Сознательно или интуитивно, но Гоголь вывел в главном герое «Страшной мести» боярина Василия Захарьина, по своей сути оборотня, вошедшего в историю под именем Ивана Грозного и прятавшегося под маской убитого им Ивана IV. Параллели в биографиях Грозного и колдуна из «Страшной мести» чётко прослеживаются. Как и колдун, самозванец убил свою дочь с её шестимесячным сыном и своего зятя. Количество казнённых им князей, бояр и простого люда не поддаются счёту. В повести Гоголя эти жертвы изображены как поднимающиеся из могил призраки мертвецов. На протяжении всего своего правления Захарьин-Грозный строил лишь опричные замки с многочисленными в них подвалами для пыток. В повести Гоголя присутствует и готический замок, принадлежащий колдуну. Одержимость Грозного возводить крепости и монастыри с крепостными стенами – один из неотъемлемых признаков той эпохи. Действие повести относится к временам Стефана Батория, короля польского, выведенного Гоголем под именем короля Степана. Баторий вёл переписку с Грозным, и нимало не сомневался, что переписывается с абсолютным злодеем.

   Вряд ли стоит относиться серьёзно к тем летописным мифам, рассказывающим о раскаяниях Грозного по поводу убитого им царевича Ивана. Вроде того что «шесть поклонов в землю челом положил со слезами и рыданиями». Склонный к притворству Грозный лицедействовал ради оправдания себя в глазах окружающих и возбуждения к себе сочувствия, театрально молился и каялся. Эту его особенность Гоголь отразил в монологе колдуна: «Покаюсь: пойду в пещеры, надену на тело жёсткую власяницу, день и ночь буду молиться Богу. Не только скоромного, не возьму рыбы в рот! не постелю одежды, когда стану спать! и всё буду молиться, всё молиться! И когда не снимет с меня милосердие Божие хотя сотой доли грехов, закопаюсь по шею в землю или замуруюсь в каменную стену; не возьму ни пищи, ни пития и умру; а всё добро своё отдам чернецам, чтобы сорок дней и сорок ночей правили по мне панихиду».

   Своего сына Захарьин-Грозный действительно убил, и не только того, которого ударил посохом, но и старшего по имени Протасий. Кроме того отравил надоевшую ему супругу Марию Темрюковну, брат которой, также убитый по его приказу, был ему шурином и зятем. В своём хвастовстве он откровенно признавался, что собственными руками придушил сотни младенцев, рождённых от сотен его наложниц. Неопределённой религиозной ориентации, практикующий колдовство и ритуальную магию самозванец вырезал семьями княжеские и боярские фамилии, включая женщин и малолетних детей, затем рассылал по монастырям «Синодики опальных» для их поминовения. Ничего наглее и лицемерней подобных действий наверно не удалось выдумать ни одному автору самых зловещих готических романов. Тем не менее, многие историки благополучно реабилитировали Грозного, приписав ему заслуги Ивана IV. Расследование показало, что личность Грозного совсем не противоречива, а напротив вполне однозначна и нет в ней «для ума загадки», по выражению Николая Карамзина.

   С сочинениями Карамзина Гоголь впервые познакомился в Нежинской гимназии. Вероятно повесть «Страшная месть» была написана им под впечатлением описываемых Карамзиным преступлений Грозного. О злодействах Грозного много сказано, в том числе Карамзиным, и нет конца перечислениям изуверств самозваного царя над живыми людьми. Несмотря на то продолжаются дискуссии, стоит или нет поставить ему памятник, а деятелями РПЦ высказываются суждения, не пора ли причислить его к лику святых. Наверно подобного фарса не могло присниться в самом страшном сне не то что Гоголю, но и героине его повести Екатерине, дочери и жертве колдуна. Опухший от водянки, начавший разлагаться ещё при жизни труп Грозного, внезапно скончавшегося 18 марта 1584 года, был пострижен в монахи его духовником Феодосием. Отравленные же самозванцем Иван IV, не доживший до 27 лет, царица Анастасия и утопленный царевич Дмитрий, как мученики, пострадавшие от рук палача и садиста, канонизации вполне заслуживают. Тем не менее, реальный царь Иван IV в 1588 году тщанием Бориса Годунова был причислен к лику святых, хотя и под именем Василия Блаженного. Согласно Православной богословской энциклопедии: «Мощи Вас. Блаж. покоятся под спудом в знаменитом моск. храме Василия Блаженного, называемом также Покровским собором. Над мощами поставлена серебряная рака с драгоценными украшениями, а возле нее вериги Василия Блаж.» [ПБЭ. Т. 3, стлб. 211. Петроград. 1902]. При условии, если мощи мнимого юродивого, а фактически царя Ивана IV сохранились до нынешних дней, ответ на вопрос, были ли царевичи Иван и Фёдор детьми Ивана IV и Анастасии Романовны Юрьевой-Захарьиной или это сыновья Василия Михайловича Юрьева-Захарьина и его первой супруги Настасьи Дмитриевны Бельской, после проведённого ДНК-анализа станет очевидным.

   Об убийстве Грозным своей дочери, внука и зятя (одновременно шурина) в сочинениях Карамзина, конечно же, не говорится. По официальной версии истории Грозный приказал казнить дочь и внука якобы умершего к тому времени Василия Захарьина, затем расправился с его (читай – своим) зятем и шурином – братом собственной супруги, им же ранее отравленной.  В числе многих представителей знати, заподозренных им в измене, Захарьин избавился и от ближайших родственников, ставших в определённый момент ему неугодными. Перед тем, как убить зятя, трупы его жены и сына (своей дочери и внука) приказал положить во дворе его дома.

     Множество документов, относящихся к эпохе Грозного, по утверждению историков уничтожались не только до, но и после того, как Карамзин опубликовал IX том «Истории государства российского», где рассказывал о тирании Грозного. Карамзин вполне мог знать о том, что Грозный никакой не Рюрикович, а представитель дома Романовых, но не имел возможности сообщить более того, о чём рассказал в своих сочинениях, написанных в интересах дома Романовых. Каким-то удивительным образом Гоголь угадал и описал убийство Грозным его дочери, внука и зятя, запечатлев тип царя-оборотня в образе колдуна. Но угадал ли? Можно предположить, что эпизод из реальной биографии Грозного, точно воспроизведённый в повести «Страшная месть», не был догадкой, писатель мог знать о том от сына Николая Карамзина Андрея, с которым был дружен и в отце которого видел своего учителя. Но обсуждать вслух факт принадлежности Грозного к роду Романовых при правящей династии Романовых было небезопасно, потому тему Ивана Грозного Гоголь для себя закрыл и более в своём творчестве к ней не возвращался. Кроме того во втором уже издании писатель удалил из названия подзаголовок «старинная быль» во избежание любых ассоциаций с реально существовавшим историческим персонажем.

     В «эпоху цензурного террора» было недопустимо бросить хоть малейшую тень на предшественников царствующей династии, пусть даже номинальных. Так при жизни А. С. Пушкина поэма «Медный всадник» не была напечатана лишь потому, что «верховному цензору России» Николаю I не понравилось слово «кумир» («Кумир на бронзовом коне»). Именно этот «кумир» неизвестного происхождения, вероятно голландского, истребил почти всех потомков Юрьевых-Захарьиных, т. н. первых Романовых, заняв на российском престоле их место. После его правления на троне из рода первых Романовых восседали лишь Анна Иоанновна и короткое время её племянница Анна Леопольдовна при малолетнем сыне Иоанне Антоновиче. 25 декабря 1761 года императором был провозглашён Пётр III (Карл Петер Ульрих). С этих пор российский престол заняла Гольштейн-Готторпская династия.

   Как следует из отзывов, приведённые выводы с трудом воспринимают прежде всего те читатели, чьё сознание зашлаковано устоявшимися за несколько веков общеизвестными догмами сфальсифицированной истории. Что царь Иван Грозный и боярин Василий Михайлов Юрьев-Захарьин – одно и то же лицо, этот факт, безусловно, со временем станет банальным фактом нашей истории.