000 Юлия Вревская 1838-1878 гг

История жизни Юлии Вревской похожа на роман, в котором главная героиня вместо беззаботной светской жизни выбирает путь самоотверженного служения. Юлия Вревская могла бы блистать на балах, окруженная восхищенным вниманием, но её судьба сложилась иначе. Эта женщина с добрым нежным сердцем и сильной волей оставила все, чтобы стать сестрой милосердия на фронте русско-турецкой войны 1877-1878 гг.

Юлия Петровна Вревская была одной из самых блистательных дам высшего света Петербурга. Она родилась в 1838 г. в семье генерал-майора Варпаховского. В 16 лет вышла замуж за 43-летнего генерала Ипполита Вревского и стала баронессой. Ее муж был известен своим необычайным мужеством, он трижды награжден золотым оружием с алмазами и надписью: «За храбрость». У Ипполита Вревского к этому времени уже было трое  детей, рожденных вне брака - сыновья Павел (1850г.), Николай (1852г.) и дочь Анна, рожденная в 1849 году.

Но брак с юной женой продлился недолго – через год Юлия похоронила мужа в Грузии - он скончался на ее руках от смертельной раны в бою за горный аул. После его смерти Юлия возвращается в С-Петербург. Едет она не одна - берет с собой всех незаконнорожденных детей своего Ипполита. Юная вдова совершает свой первый благородный поступок: она отказалась от имения и состояния мужа в пользу его незаконнорожденных детей. Мало того, она добивается признания Павла, Николая и Анны Терских (так они именовались до сих пор) - баронами Вревскими.

Юную вдову генерала приняли в Петербурге со всеми почестями, она стала фрейлиной двора императрицы Марии Александровны. С 1860 по 1870 Юлия Вревская - фрейлина Ее Императорского Величества. О Вревской многие современники отзывались с неподдельным восхищением. В свете она пользовалась неизменным успехом благодаря своему уму, доброте, очарованию и отзывчивости. Так, например, писатель В. Соллогуб о ней писал: «Я во всю свою жизнь не встречал такой пленительной женщины. Пленительной не только своей наружностью, но своей женственностью, грацией, бесконечной приветливостью и бесконечной добротой. Никогда эта женщина не сказала ни о ком ничего дурного и у себя не позволяла злословить, а, напротив, всегда и в каждом старалась выдвинуть его хорошие стороны. Многие мужчины за ней ухаживали, много женщин ей завидовали, но молва никогда не дерзнула укорить ее в чем-нибудь. Всю жизнь свою она пожертвовала для родных, для чужих, для всех».

В 1873 году Юлия познакомилась с Иваном Тургеневым. Между ними возникли романтические отношения. Уже немолодой писатель (Тургенев был старше Юлии на 20 лет) писал ей лирические письма, их встречи и переписка продолжались с 1873 по 1877 год. Однако вдова не позволила этим чувствам перейти в любовную связь.  Казалось, её сердце было занято чем-то более глубоким, и светская жизнь, несмотря на внешнюю роскошь, не приносила ей удовлетворения. Юлия часто говорила, что чувствует себя пустой и бесполезной на балах и при дворе. Она искала смысл, который нельзя было найти среди роскоши и блеска петербургских дворцов.

12 апреля 1877 года Россия объявила Турции войну, и баронесса Вревская приняла неожиданное для всех решение: отправиться на фронт в качестве сестры милосердия.  Она не могла остаться равнодушной к бедам славян, продала своё орловское имение и на эти деньги снарядила санитарный отряд из 22 человек – медсестёр и врачей. В отряде Юлия не стала начальницей, а вошла рядовой сестрой милосердия, перед этим пройдя специальный курс обучения. Готовясь к поездке Вревская прошла курсы медсестер Свято-Троицкой общины. В этом занятии ей теперь виделось ее истинное предназначение. Она писала Тургеневу: «Я утешаю себя мыслью, что делаю дело, а не сижу за рукоделием». А Тургенев отвечал ей: «Желаю, чтобы Ваш подвиг не оказался непосильным для Вас и чтобы это не сказалось на Вашем здоровье». Выводил строки с надеждой на будущую встречу. А в это время придворная аристократка Юлия Вревская в рядах "сеструшек" (как их называли солдаты), перевязывала и выхаживала раненых русских солдат.

Ежедневно к ним приходило от одного до пяти поездов с ранеными. Баронесса писала сестре: «Мы сильно утомились, дела было гибель: до трех тысяч больных в день, и мы иные дни перевязывали до 5 часов утра не покладая рук». Ей приходилось спать на сене, питаться консервами, ассистировать на операциях, но высокородная сестра милосердия не жаловалась на трудности и не отказывалась от своего решения. Она писала: «По крайней мере, это дело, которое мне по сердцу».

Однажды баронессе передали слова императрицы, которая сетовала, что ей не хватает Юлии Вревской, что пора бы и вернуться в столицу, ее и так представили к ордену. Фрейлина лишь ответила императрице: «Мы здесь для того, чтобы помогать, а не получать ордена».

Работа шла круглосуточно. Сёстры работали в операционных, перевязывали раненых, раздавали лекарства, кормили тяжелораненых, ухаживали за ними. Юлия, привыкшая к роскоши, никогда не жаловалась на тяготы. Лишь сестре могла написать: «Мы очень устали. Когда приходим домой, то, как снопы, валимся на кровати…». И ей же она признавалась: «...Я очень рада работе, хотя всё моё бельё стало в лохмотьях, а платье страшно обтрепалось, завтра ждём 1500 раненых, сегодня было 380, писать почти не нахожу минуты». Она и дальше будет «почти не находить минуты» писать, то лежа на носилках, то на сундуке, то стоя, — и тем удивительнее тон ее писем, всегда ровный, приветливый, с легким юмором и печалью.

Баронесса с радостью совершала этот подвиг самопожертвования. Вместо положенного отпуска она отправилась на передовые позиции в Болгарию. «Я приехала в Обретеник — деревушка, где живут постоянно две сестры при лазарете, это в 12 вёрстах от Бялу... мы были на самом передовом пункте... Я так усовершенствовалась в перевязках, что даже на днях вырезала пулю сама и вчера была ассистентом при двух ампутациях... Ни газет, ни книг мы не видим. Снег у нас по колени, и дороги всюду очень дурные...». Во время ухода за больными она заразилась сыпным тифом. Она заразилась от сумасшедшего солдата, потерявшего рассудок во время боя. Она за ним ухаживала: «Так мне его жаль, я его кормлю, он меня узнает». Болезнь протекала очень тяжело, и 24 января 1878 г. сестры милосердия Юлии Вревской не стало. В Болгарии и России баронессу признали народной героиней.

Воспоминания старшей сестры Юлии, Натальи, о ее последних днях: «...Заболела тифом 5 января 1878 года. 4 дня ей было нехорошо, не хотела лечиться; попросила священника, исповедовалась и приобщилась; не знала опасности своего положения. Вскоре болезнь сделалась сильнее, впала в беспамятство, была всё время без памяти до кончины, т. е. до 24 января 1878 г. У нее был сыпной тиф, сильный; очень страдала, умерла от сердца, потому что у нее была болезнь сердца. Лежала у себя в хате на койке, земляной пол, окна заклеены только бумагой. Сестры милосердия были при ней все время ее болезни и смерти. Могилу копали ей раненые, за которыми она ухаживала, и они же несли ее гроб и не дали ее никому. Нельзя было ничего достать в Бяле, но ей все-таки сделали гроб; все хотя очень просто — фланелевый, синий; похоронили в платье сестры милосердия, около православного храма в Бяло».

Когда-то она хотела, чтобы ее похоронили в Сергиевой пустыни под Петербургом, где были погребены ее родные, но судьба распорядилась иначе. Её похоронили у ограды местной церкви в Бяло. На ее похоронах были только раненые, которых она лечила. Она не дожила одного дня до своего сорокалетия.

В Бяло есть улица, носящая имя Вревской, а в парке на могильной плите вырезаны слова: «Сёстры милосердия Неёлова и баронесса Вревская». Январь 1878 г.».

Узнав о ее смерти Вревской, Тургенев пишет П. В. Анненкову из Парижа 11 февраля 1878 года. «К несчастью, слух о милой Вревской справедлив. Она получила тот мученический венец, к которому стремилась ее душа, жадная жертвы. Ее смерть меня глубоко огорчила. Это было прекрасное, неописанно доброе существо. У меня около 10 писем, написанных ею из Болгарии. Я Вам когда-нибудь их покажу. Ее жизнь — одна из самых печальных, какие я знаю». Даже французский писатель Виктор Гюго был потрясен трагической, но прекрасной жизнью Юлии Вревской и написал о ней: "Русская роза, погибшая на болгарской земле".

В сентябре 1878 года Тургенев написал стихотворение в прозе «Ю. П. Вревской», в котором были такие строки: «Она была молода, красива; высший свет ее знал; об ней осведомлялись даже сановники. Дамы ей завидовали, мужчины за ней волочились… два-три человека тайно и глубоко любили ее. Жизнь ей улыбалась; но бывают улыбки хуже слез. Нежное кроткое сердце… и такая сила, такая жажда жертвы! Помогать нуждающимся в помощи… она не ведала другого счастия… не ведала — и не изведала. Всякое другое счастье прошло мимо. Но она с этим давно помирилась — и вся, пылая огнем неугасимой веры, отдалась на служение ближним. Какие заветные клады схоронила она там, в глубине души, в самом ее тайнике, никто не знал никогда — а теперь, конечно, не узнает. Да и к чему? Жертва принесена… дело сделано... Пусть же не оскорбится ее милая тень этим поздним цветком, который я осмеливаюсь возложить на ее могилу! Сентябрь, 1878". Можно с полным основанием предположить, что к тем, кто любил баронессу "тайно и глубоко", писатель причислял себя.