Сошла

Виктор Матюк

Сошла

Было времена, когда душа была на одиночество осуждена,
Потом она внезапно с ума сошла, и в грешную душу смута робко вошла!
Она отродясь, даже вступив в раннюю половую связь, к врачам не ходила,
Жила и грешила, пока из себя праведницу однажды не возомнила!
Лечилась народными средствами, избегала тягостных последствий
От общения мирского, что в нём плохого? Только от зова страсти
Могут вторгнуться напасти, она бы так и дальше жила,
Если бы не наступили не самые лучшие времена,
То почки тянут, то пах, в душу вселялся страх,
Полежишь на печи, поговоришь в тиши
С небесами о пороках плоти и души,
И побежишь босиком по степи!
Что толку плоть лечить,
И зря себя казнить?
Одно - лечишь, другое - изувечишь, соседку встретишь, поговоришь,
Глядишь – полегчало, семейный союз – крепок, мир – ясен, но мрачен,
Он совсем нестрашен, был ужасен, нам всем глаза затмят тлен и суета!
Жизнь пролетела, никто не заметил, как после любви остался дым и пепел,
Постаревшее тело разочароваться в любовниках успело, они ему надоели,
Никакие в постели, но из себя мнят бог весть кого, живут грешно,
За душой - ни копия, под ногами - узкая и скользкая стезя!
Ночи глухи, ближе к рассвету в лесу токуют глухари,
Рассветы прекрасны, грозы страшны,
Истоки незаконной любви
Не выходят из души!
Они внутри допекают так, что от тебя отворачивается зигзаг удачи,
Ты натощак, нервы зажав в кулак, носишь бабу на руках,
Но она не соглашается никак подарить тебе шанс
На нежный и радостный любовный роман!
Впереди - туман, любовь – обман,
Ты превращаешь жизнь в балаган,
Любовный угар будто басурман
Достал свой ятаган, жизнь – не фонтан,
Никому не нужен твой чин и сан, тлен и прах
В твоих глазах и в матерных словах, но не в стихах
Кошмарят душу и плоть, бросают камни в чужой огород!
Ты спускаешь прошлое житьё на тормозах, боль - в устах,
Морщины - на щеках, крах - в чувствах и словах,
Зато в трёх шагах – статная женщина в слезах
Ждёт от небес магии и волшебства,
Их захлестнула девятибалльная волна всеобщего греха!
Ей хоть бы хны, она не чувствует в этом вины!
Внутренний жар - иссяк, в душе - воцарился мрак,
Божий дар - не доведён до ума, за плечами - сума,
В ней - кипа греха, он сам по себе беспечен,
Для толпы - не интересен, талант - не вечен,
Миг бытия – скоротечен!
Окружающие люди страждущей душе вослед кричат:
«Не заставляй себя предательство так часто вспоминать,   
Ты и без него вспомнишь имя своё, найдёшь потерянное,
Когда наступит равновесие в душе и в теле,
Ты снова услышишь, как поют свирели!
Мы далеки от мании совершенства, нас всех через колено ломали,
Снимали без сожаления с хлипкого и зыбкого пьедестала,
Мучили и терзали, пока не доконали окончательно!
Ты не клялся и не божился, что уже остепенился,
И едва ли в мертвеца не превратился,
Свет затмился перед тобой,
Ты распрощался с роком и судьбой,
Ходишь по булыжной мостовой с непокрытой головой!
Перед тобой только синь небес, ты только здесь заново воскрес,
Смог прорезать тишину, хотел взлететь в вышину, не удалось, горсть грехов
Издавала звон пут и оков, от каблуков отлетали комья глины и грязи,
Ты в творческом экстазе ищешь счастье в старом унитазе,
Там кроме дыма, пепла и слякоти нет ничего,
Истерзанное и измученное нутро само себя извело!
Когда-нибудь животрепещущая суть
Проникнет в стареющую грудь,
Исчезнет жуть былых утех,
И вместе с ней сгинет 
Яркий свет в конце тоннеля!
Ни скуки, ни веселья, мрак подземелья
Вторгается немедля в пределы жития,
Жизнь твоя никому не нужна,
Быль страшна, она чудовищно смешна,
Детская мечта исчезла раз и навсегда бог весть куда!
Голос из далёкого прошлого, навязчивого и дотошного,
Хватает за горло обессиленное естество, он пытается вытащить его
 Из безумного состояния, преодолев расстояния и долгое покаяние,
Ты впадаешь в забвение на стезе преткновения! Оно заглядывает внутрь,
Пытается былое время назад вернуть, только бы не спугнуть миг ожидания,
И без предупреждения и сожаления, проявив неслыханное терпение,
Запечатлеть несколько строчек, оставив жирный прочерк
Для запятых и точек! Надо предположить,
Что научиться праведно жить
И вправду не легко,
Что-то сковало ещё живое естество,
Оно мешает глубоко дышать, думать и стенать!
Всё, что случится позже, отнимет больше, чем, когда ты был моложе,
И на коже стареющей рожи не было глубоких морщин, ты вновь один,
Нелюбим и нелюдим, среди льдин и зим, будто дельфин выбираешься на мель,
Чтобы улечься в белоснежную постель, в свою колыбель, за окном холодная капель!
Входная дверь открыта настежь, зато душа закрыта наспех на все замки, ты едва не плачешь,
Ни с кем не судачишь о буднях мирских, что толку от них?! Проходит жизнь,
Проходит всё, ты по-прежнему живёшь грешно, погибаешь безнадёжно,
Падая на дно! Всё, что было: мощь, силы и крылья поглотило бессилье,
Ничто не отболело, только время пролетело, подобно стреле, пущенной из лука,
Скорая разлука не за горами, истина под облаками, взгляд напуган грядущим концом,
Сгущается темнота за открытым настежь окном, сон на ум не идёт, обессиленная плоть
Пытается преодолеть бурление внутренних вод,
И долго ждёт, когда же нужный час грядёт,
Когда Господь нас к себе призовёт?
Жизнь продолжается, кто-то в грехах у паперти кается, кто-то по сторонам пугливо озирается,
Ничто не прощается, у Творца нет времени для сочувствия! Такова суть земного бытия!
Шальная жизнь потеряла священный смысл, корысть главенствует во всём,
Ночью и днём мы бренный мир познаём всем своим существом,
Под проливным дождём дифирамбы поём тем, с кем живём,
Делимся с ними последним рублём, а за обеденным столом
Последний кусок им отдаём, авось, от голода не пропадём!
Моложавый добытчик неряшлив на вид, на нём пиджак плохо сидит,
Его совесть - нечиста, он неспроста закрывает на свои грехи бесстыжие глаза!
Коль дано до глубокой старость дожить, попытаюсь и я свою чашу испить до конца,
Мне бы как-то освободить свои уста от непосильного креста, эхо зловещего хлыста
Впитывает в себя душевная пустота, кромешная темнота легко глотает слова,
Они сводят разум с ума! Тлен суета всегда там, где мнится врагам,
Что судьбоносный православный храм по утрам доказывает богам,
Что любовь – самообман, мы же не смотрим по сторонам,
Тихо, без крика предаёмся ночным грехам и с горем пополам
Вдыхаем витринный бальзам, исходящий от милых дам!
Рифмы – простодушные и великодушные,
Но не послушные давно уже,
У них одно - на уме,
А на деле – немощь в теле!
При каждом движении болят коленные сочленения,
Ты совершаешь преступление, когда доводишь себя до самоотречения!
Мне всё равно кому доказывать или себе приказывать, что жить по уму
Не суждено никому! Чело в холодном поту, он струится по плечу,
Не без стараний поэтическое дарование, как всевышний дар, 
Заставил искриться старинный алтарь, будто огненный шар!
В душе - дивное волнение, зависть расставила камни преткновения
На чужой стезе по ранжиру, не фантазирую я,
Зря не совру, в противном случае от стыда помру!
Оставив на произвол судьбы обидные слова,
Спокойно проживу дня два, пусть толпа угомонится
И ей хороший сон приснится! В лицо врагам не глядя,
Могу подойти спереди или сзади к рано поседевшей бабе,
Эмоции не стану тратить зря, встану с ней у церковного алтаря,
Не буду сильно тужиться, вдруг что-то обнаружится и дева ненаглядная,
Нарядная и столь желанная, оставит жизнь безотрадную и уйдёт в даль туманную
Вместе с человеком тем, кто ничем особо не выделялся, каким он был, таким он и остался!
Пришло время делить мир распрей и интриг пополам, грехи испепелив в труху и хлам!
Вокруг царит всеобщий испуг, воздух - дик и глух, здесь властвует чуждый нам дух,
Он исчез в захудалом переулке, робко скулит кормящая сука в дальнем закутке,
Шептание алых роз раздражает в темноте всех, кто во всеобщую смуту не вхож,
Враньё и ложь здесь ни ценится ни в грош, что посеешь, то пожнёшь,
Проливной дождь промочил насквозь одежду бомжей и вельмож!
Утром рано вблизи центрального городского фонтана
Чреда женского обмана выскользнула из тумана,
«Fata morgana» - мираж не для влюблённых глаз,
Он словно таинственный золотой иконостас
Ярко сиял и мерцал, как сказочный град,
Где совесть людская чиста, как слеза,
А под ногами шуршит опавшая листва!
Твоя душа испытывает благодать, рядом ходит её палач,
Экстаз остался в прошлом, душа однажды допустила оплошность,
Наверх всплыло злополучное зло, всё тут же сикось-накось пошло!
Сколько слёз пролито, сколько судеб разбито,
Сколько было сокрыто тайн людских, попробую разобрать в них,
Будто дотошный псих, слезами их оросив, вообразив, что ты - молод и красив,
И прежних любовниц давно простил, хотя в теле нет прежней мощи и давних сил,
Чтобы у многогрешной особы, всю жизнь рвавшейся на свободу,
Годы земного бытия и холодные струи проливного дождя
Не ослабили желание страстно лжесвидетельствовать,
Чтобы на обломках чужого счастья торжествовать!
На горе чужом заново не построишь новый дом,
Никто не побеспокоится обо мне, серая тень на стене
Возникает будто во сне, выжить непросто вблизи заброшенного погоста!
В душе нет привычного глянца и лоска, в модных штанах в широкую полоску
Бедолага обнимал когда-то молодую соску с модной причёской и короткой чёлкой,
Бывшую комсомолку он толком не знал, но страстно ублажал и нежно обнимал,
Её звериный оскал на солнце цветами радуги играл, будто острый кинжал!
В постаревшей душе остался прежний запал, божья благодать
На землю сошла, чья-то мать попыталась вновь на себе испытать
Тот чудовищный и зловещий оргазм, что и много лет тому назад!
Дым и чад тех незапамятных лет, страсть и миньет,
Она будет ещё очень долго вспоминать,
Не осуждать себя она пришла в эти благословенные края,
Даже умирая вблизи чудовищного изгиба судьбы,
Свою проседь и плешь, не скрывая от глаз чужих,
Она утонет в них и допишет до конца по воле Творца
Таинственный триптих, потом по дереву пальцем постучит,
И солнце тьму стремглав затмит! Жизнь промчалась, как вихрь,
Сколько можно трястись от страха, скрываясь от топора и плахи,
Промокшая липким потом рубаха, прикрыла женскую наготу,
Страсть находилась в плену зловещих чувств,
Вызывающих радость и грусть!
Богатство притягивает не любовь и страсть,
Оно не позволяет в нищету упасть, будто в грязь,
Постаревшая мать всю жизнь была – легковерной,
И безмерно страдала, её душа пылко любить перестала!
Она лезла на рожон попусту, потом отходила в сторону,
Чтоб наблюдать, как стая ворон в диком поле делят чужой трон!
Душу раздирали противоречивые чувства: что лучше – нищенское существование
Или денежное шуршание? Нет ничего проще, как выбирать из двух зол:
Одно - источало добро, зато другое - могло попрать чувство святое! 
В моём возрасте на всё наплевать, могу спокойно писать
И книги читать, любить и ревновать,
Есть вкусную еду, обожать семью!
Не обливаю грязью душу свою,
Небо молю очистить от грехов
Ту благословенную стезю,
По которой, как чумной хожу!
Грусть иногда подкрадётся, в закуток груди заберётся,
И молчит, не шипит, ни кричит, в три дырки сопит, и спустя рукава,
Подбирает фразы и слова, пока ночь темна, стенает горемычная душа,
Зато ближе к рассвету оставляет беседу с кромешной темнотой наедине,
Варится сама в кипящем котле предчувствий земных, от них не сбежишь!
В этот злополучный миг никак не обойтись без словесных дрязг и интриг!
Одинокая жизнь потеряла бы смысл, если бы не попутчицы, не из попсы,
Но не мудрецы, они выныривали из толпы, как Лунный свет во тьме,
Появлялась едва заметная тень на оконном стекле, но в душе – пустота,
Ни травинки, ни куста, ни деревца! Одна шпана вокруг, с губ срывается странный звук,
Все бабы врут, что круг мужчин, попадающих под женский каблук, расширяется,
Жизнь на этом не кончается! На полдороги судорога сводит уставшие ноги,
Симптомы неизлечимой хворобы налицо, судьбы колесо всем бедам назло
Крошит всё на сумасбродном пути, как головой не крути по сторонам,
Рок читает по губам, что ты – бабник и отпетый хам!
Страдаешь не от простуды, у тебя путы на руках
И узда на губах, в душе таится мерзкий страх,
Ты – божий раб, тебе нельзя никак
Глубоко вдыхать приятный аромат
Мирских утех, этот грех есть у всех!
Любовь, что была и так быстро прошла,
Оставила в памяти напрасные слова,
От них когда-то кружилась голова,
Теперь же их осуждает молва!
Ложная суть теснит хилую грудь,
Пытаюсь сделать решительный шаг,
Не отважусь никак преодолеть мерзкий страх!
Он бьёт по рукам и мозгам, не даёт свободы словам,
Мне бы в храм, чтобы развеять сизый туман даже там,
Где чужих проклятий нет, отныне и впредь тебе вослед
Будет нестись странный совет от отпетых хулителей и невежд:
Души в том нет, что затмевает свет голубых небес!
Стареющий эстет обнаглел вконец! На склоне лет
К нему подобрался ****ец, не бывает молодца без хорошего конца!
Женщина тихая, бледная и деликатная, она писала одухотворённые строки о любви и душе,
Скрип папье-маше напоминал о роке, боге и судьбе, душу надо утешать, людей – не обижать,
Трудно недоумевать, почему, где, когда и как кто-то из близких будет немыслимо страдать,
И к Богу взывать, чтобы благодать спустилась с небес, тяжело нести творческий крест,
И самому себе читать ликбез, что без замыслов творца не вершатся земные дела!
Надутые губы прошли через огонь, воду и медный грубы! Грехи оплачены сполна,
Испита чаша прегрешения до дна! Мать – это то, кого не заменит никто!
Призрак бестелесный каждый день воскресный слетает с поднебесья
В пучину земного бытия, перед ним скользкая стезе, посредине – колея,
Там нет постоянного жилья, только похоть и страсть тешатся всласть,
Им бы заживо не пропасть, прожита большая часть из отведённого Богом срока,
Земные пороки остались далёко от отчего порога, сейчас с неба упавшая звезда
Не молода, не идеальна она, её биография – аморальна, два брака за спиной,
Сейчас под рукой – никого, в скоротечности бытия
Она ещё не приобрела билет к берегам вечности,
В ней давно уже нет прежней поспешности!
Грехи молодости в минуты грусти и тоски вызывают боль в груди,
Грехи тронешь, заплатишь втройне, здоровье утратишь,
Когда же лишний раз промолчишь, продлишь свою жизнь!
Она была не просто умной девчонкой с удивительной красотой,
Изысканностью и утончённостью, она наяву умом не удивляет,
Пока жизнь подобно льдинке тает, страх перед старостью исчезает!
Сила женского ума не каждому видна даже из открытого настежь окна,
Она не всякому понятна, былое не вернуть обратно, путь к старости короче,
Чем холодные зимние ночи, разум не сильно хочет камни на стезе ворошить,
Туман по сторонам, за ним прячутся стыд и срам, чем жизнь ближе к облакам,
Тем чаще обращаешь взгляд к богам! Всё, что нажито непосильным трудом,
Мы с собой унесём, когда уйдём в иные миры! Женщины не в меру хитры,
Избавившись от мирской мишуры, издают звероподобный рык,
Переходят на крик в общении, даже в период отрезвления
И близкого общения, трудно убрать камень преткновения
Со стези, на которой мозги - не на первом месте,
А истоки совести и чести увязли по колено в грязи!
Пусть кто-то распространяет слух, что ты - замкнут и сух,
А твой круг общения не вызывает у женщин восхищения!
Если ты - холоден и бездушен, любовница – одна из отдушин,
Через неё ты избавляешься от негатива, взираешь пугливо
На палёную водку и пиво, потом уходишь неторопливо
От искушений мирских, эмоций никаких после них!
Ты уходишь от погони, потные ладони о поручни лестницы скользят,
Ты ловишь на себя осуждающих взгляд пристойных баб, их глаза горят,
Они и вправду хотят близкого общения, по обоюдному недоразумению
Оно касается сношения! Вдоль заснеженной дороги тройка почтовая мчится,
Снег искрится, он над головой кружится, ты хочешь забыться и скрыться от всего,
Что коробило твоё не безгрешное существо! «Вера без дел мертва»,
В этом сила Божества! Всё, что с греха начинается, когда-то кончается.
Рыба с крючка срывается в омут, в нём тонут, кричат, плачут и стонут,
Пока их слёзы не затронут тончайшие струны животрепещущей души,
Привыкшей жить в тиши и во мраке заточения находить вдохновение
В порывах ветра, заново восстав из пепла, прикрыв лицо шляпой из синего фетра,
Проходишь полкилометра, и дождавшись рассвета, просишь у Бога рецепта
От несуразиц мирских, что толку от них! Жизнь – всего лишь миг,
Где много склок, дрязг и интриг, исписан твой черновик
До последней страницы, в нём запечатлены девицы
Разной стати после телесной рати в белоснежной кровати!
Муж-  в Тверь, жена - в дверь! Хочешь - верь, не хочешь - не верь,
Проверь на себе и на семье, заранее перечить не смей,
Будь наглей и смелей, цель оправдывает средства!
Бегство от самого себя устроила людская молва,
Она покатилась по пологому горному склону,
Нырнула под густую лесную зелёную крону,
Попыталась превратиться в божественную икону,
Не удалось, вот и пришлось бежать вдоль шумного перелеска,
Без крика и треска опавших долу ветвей не замечать толпы людей,
Судьба гнала бедолагу взашей, он готов уже уйти в мир теней со стези своей,
Богу видней, кому и когда перекрывать дорогу, по воле авторского слога
Память остановилась у отчего порога! Издали взглянула на горные отроги,
И сумрачная мысль затмила и без того тусклую жизнь, теряющую смысл!
Раздался визг тормозов и бряцание пут и оков вблизи раздвижных мостов
Через полноводную реку земного бытия, без дыма и огня даль небес не видна!
Женщина в прозрачном белье внезапно предстала на узкой и скользкой тропе,
Прекрасная стать, что от неё можно ждать, её любовь и страсть,
Как подаяние надо принимать и громко не роптать!
Всему - своё время! Всему – свой час!
Грешную плоть бросило в дрожь,
Что посеешь, то пожнёшь!
Былое время не вернёшь!
И вот тебя пронзает холодный и горячий пот, дыхание рот в рот,
Время дрязг, распрей и тревог осталось позади, впереди не видно ни зги!
Интимная близость впереди, позавидуют враги, потеряно чувство реальности и времени,
Твой разум - в недоумении, душа – в смятении! Только шёпот губ, и дрожание ног и рук
Надежду подают, что былые утраты можно назад чудом вернуть, а вдруг - не удастся,
Что тогда? Былым надеждам – труба? На уста вновь будет наброшена стальная узда!
Бывшая барышня из подворотни по воле господней когда-то жила в преисподней,
Изменились времена, нынче она чья-то преданная жена! О времена! О нравы!
Время никого не красит, однако страсть оно гасит, память ворует,
Промозглый ветер в грудь дует, женщина своим телом давно уже не торгует,
Жизнь бурлит и звенит, как весенний полноводный ручей,
Стезя размокла от проливных дождей,
Мир теней маячит вдалеке,
Нательный крест в кулаке!
Пора переосмысления позади,
Светопреставление рядом, не виляйте задом, мадемуазели и дамы, 
Грешники рядом, они голодным взглядом сопровождают одиноких баб,
Тот, кто на передок был слаб, пережил немало чувственных утрат,
Велик его грехов масштаб! Божий раб давно уже ничему не рад!
Харизма и обаяние через годы и расстояния постепенно сходят на нет,
Всему виной – извечный первородный грех, он один у всех!
Любить не тайно, а напоказ хочу не завтра, а сейчас,
Мною движет страсть, в её огне сгораю,
Себя идиотом не считаю, с огнём играю,
Пропадаю в тени своего одиночества,
Я же любимой не помню ни имени, ни отчества,
Мне же очень хочется увидеть, как женщина будет корчиться в миг экстаза, 
Любовь зараза – не для завистливого взгляда! Заученные загодя тирады и слова
Поглощает с раннего утра опавшая наземь пожухлая листва,
В душе вчера свирепствовали холода, выла пурга, стонала метель,
Цель была одна – войти и выйти из заветного дупла налегке,
И вновь быть с проказницей накоротке! Её не удержать на поводке,
Окрест от давно знакомых мест блуждают совесть и женская честь,
Приходится им себя в жертву принесть, взаимных грехов не счесть!
Преодолён перевал, он торчал среди высоченных скал, и злобно молчал,
Воем ветра сопровождал свой звериный оскал, своих ошибок в тот зловещий миг
Сухопарый мужик не признал, он изрядно устал выпячивать свою душу толпе напоказ!
Надоело стоять распятым на промозглом ветру и опосля вспоминать будто в бреду
Всю мирскую суету, и засыпать только к утру, до сих пор хожу по речным перекатам
И холмам горбатым, путаю числа и даты, живу не хлеба ради, не люблю вороватую власть,
Привыкшую красть и языком болтать, что граждане из других стран завидуют всем нам!
Так почему же мы должны бежать из собственной страны, собрав вещи в узлы,
Прыгая со скалы на скалу, будто горные козлы, впирая взгляд в темноту?
Иногда зрю до утра на икону страждущего Христа, на Нём - терновый венец,
Во имя чего своим сыном пожертвовал Всесильный Творец?
Чтоб избавить этот мир от распрей, воин и бед?
А потом услышать в ответ не покаяние и признание в грехах,
Только сочувствие в словах и ускоренный шаг, когда грехов размах
Заставляет беглеца без оглядки бежать не в стольный град, а на окраины страны,
Где люди безнадёжно бедны, они небесами осуждены жить посреди кипящей бездны,
Дожидаясь день последний во мраке сует! Неужто выхода из земного ада здесь нет?
Падает ли снег, льёт ли холодный дождь, плоть всегда бросает в дрожь,
Ты становишься сам на себя не похож, былое не вернёшь,
Грехи сплошь, они не ставят тебя ни в грош, 
Для них ты – разменная монета,
Ты – пришелец с иной планеты,
Где много света и нет кромешной тьмы!
Увы, был шик, был блеск, не было отбоя от невест,
Но жест рока перенаправил потоки страстей в иной бурлящий ручей,
Там среди полоумных дикарей каждый тащит кусок пожирней,
И прячет его за груду огромных камней! Ночь всё темней,
Стынь гонит тебя взашей вдоль пожухлых речных камышей!
Пятна пота – не беда, баба отстирает их без труда, слова – вода,
Жизнь – мишура, без ебли – никуда, всюду – стынь и холода,
Голод и нужда! Голь на выдумку мудра, беда не приходит одна!
Грядёт нищета и бессонные ночи, ты убедишься воочию, оставив свою стезю,
Что оказавшись сволочью, будешь гореть в аду,
И огромные камни с горестью швырять в чужой благодатный край,
Как хочешь, так и поступай, однако знай – всему приходит время, всему приходит край!
Иногда кажется мне, что наша свобода – в первозданной тишине, если святость таится вовне!
Цепи для ума не нужны в мраморном склепе, они там выглядели бы нелепо, хвост трубой,
Она проходит сама собой, передряги позади, а впереди – новых стихи на бумаге,
Воодушевление застыло в шаге от значимой и пошлой фразы,
Что делать бедолаге, если он уже был изобличён
В отсутствии отваги, оно исчезло в сизом тумане!
В полумраке рассвета лучи яркого света
Освещают боль и страданье,
Их нельзя предвидеть заранее, они могли бы сделать душе больнее,
И вытолкнуть былое время в шею, расписавшись на оконном стекле
Хрупкими словами, вспомнив, как в православном храме старенький поп
В очередной приход бездомного скитальца, состарившегося старца,
Попытался объяснить ему на пальцах в ритме «Венского вальса»,
Что у каждого постояльца в семье есть короткое время
Доказать своей жене, что боль в душе будет вдвойне сильнее,
Если, расписавшись на заборе, вы разбежитесь вскоре, распри и ссоры,
Споры и раздоры для людей бестолковых и не готовых друг другу ни в чём уступать,
Своими руками они способны разрушать семейный брак! Вот так – иначе никак!
Коль душа нараспашку, но её едва прикрывает нательная рубашка,
Ты - букашка, а не Человек, твой заведомый грех азы православия долу поверг,
Божий свет померк перед глазами, душа за семью замками дома и в храме!
Воздух вокруг застывает, душа пылает и тихо рыдает наедине,
Чтобы скрыться потом в темноте жития мирского,
Не промолвив ни слова, уйти бы восвояси,
Прервав прежние связи,
Не оглянувшись ни разу
На вспышку былого экстаза!
Воздух стал тягучим, как кисель, в нём ты тонешь по самую макушку,
Чужая боль напомнила тебе детскую игрушку, слёзы падают на раскладушку,
Лицо упирается в мокрую от слёз подушку, в штормящем море скорби взгляд гордый
И непреклонный был направлен на состарившуюся Мадонну, бывшую подругу и жену,
Потом он скользнул к раскрытому настежь окну, там он наткнулся на ущербную холодную Луну!
Жизнь сломалась, золото – подделкой оказалось, минуты тянулись,
Воспоминания не вернулись, они замкнулись в страждущей душе,
Попытались наедине что-то извлечь извне времени былого,
Из пережитого – ничего плохого на память не пришло,
Сейчас все живут грешно и что? Чужое несчастье, как в горле кость,
Ты хочешь незнакомым людям как-то помочь, царапая край тюремного матраса
В голове всплыла заретушированная фраза сакрального и опального на Московии Тараса:
«Не верь! Не бойся! Не проси! Не продавайся за рубли! Притормози, далеко не отходи от стези,
Живи в тени, и зри издали над бесславием империи! Она по уши в грязи, её не воскресить,
Легче себя казнить, чем с раной в сердце жить, и столетнюю вражду забыть!»
Земля гудит, небо вынесло вердикт: «Водку пить и матом крыть здесь запрещено!
Влюбляться разрешено, надо только помнить правило одно: «Ты сеешь проросшее зерно,
Взойдёт ли когда-то в благодатной почве оно? Не тебе решать, к какому берегу пристать,
С кем старость коротать! Жизнь надо принимать такой, как есть,
Не потерять бы совесть и честь!» По ночам в тиши в лесной глуши токуют глухари,
Я же пишу стихи не о библиомании, только о сизом тумане, любви и обмане!
Крики толпы доносятся из темноты: «Не выделяйся! Не зарекайся!
Женских измен не чурайся, с блудницами знайся
И до утра утешайся! Не замыкайся в себе!
Не ставь жирный крест на своей судьбе!»
Святость с раннего детства таится вовне,
Жизнь грустна и вредна, будто чаша вина,
Она толпе не впрок, лучше жить закрыв рот на амбарный замок,
Чтобы язык ничего лишнего не изрёк! Слово на язык взгромоздясь,
Вступило с беспорочную связь с тишиной гробовой, но с душой оно не общалось,
Развязка стремглав приближалась, на поверку дня оказалось, что толпа жила грешно, воровала,
Чужих жён ублажала и от греков не бежала голову сломя, зажав в кармане три рубля
Для символического питья! Она неспешно бежала, глубоко никотин носом вдыхала,
Однако на жизнь никогда не роптала! Глубоко вздыхала, страсти на всех не хватало!
Силы и мощь на исходе, короче, если ты небу неугоден, тогда тебе кранты,
От любви до беды – один шаг, от судьбы не сбежать никак!
Чудак, в чужой подворотне вскоре сирень зацветёт,
Она иные веяния в творческую судьбу принесёт,
Но от нищеты никого не спасёт, былые грехи не в счёт!
Невозможно вернуться в прежнюю реку простому человеку,
Это даже магу не по плечу, я же о себе и подавно молчу!
Враньё о всеобщей любви у православных в крови,
Грешная плоть переходит в состояние мысли
О любви, безбрачии и полнокровной жизни!
Без укоризны не обойтись, с безумием не разойтись
На узкой и скользкой стезе, сколько бы не было мыслей в голове,
Они не принадлежат тебе, они приходят во сне,
Бредут по земле, рождённые в борьбе
Святости и мирских утех,
Грех главенствует везде,
На суше, земле и воде!
Застигнутый внезапно на переходе из света во тьму, ты вспомнишь свою авеню,
Выльешь себе на голову бадью помоев и станешь в этой стране изгоем!
Душа - давно уже не цитадель, лицо, как измятая постель,
На плечах - дырявая шинель, её изрешетила шрапнель
Их чужих сплетен и дрязг, контраст на одно лицо,
Но не завидует никто! Жить в грехах не желаю,
Не кричу об этом, не стенаю, себя презираю,
Пока живу, не умираю, на праведный суд уповаю!
Жизнь блеклая будто девка беглая спрятавшись за угол, молча сидит,
И дерзко молчит, ей трудно пережить мирские искушения,
Вне всякого сомнения, изменения, наконец, грядут,
Дождливые дни пройдёт, прояснится суть небес,
Только бы стресс с беспутных глаз исчез!
Кроме страны грешник любил породистых кобыл, их спьяну матерными словами крыл,
Тая крик души в себе, преклонял голову мольбе перед роком и судьбой,
Трудно жить без криков и обид, когда ты всеми забыт,
Утерян кредит доверия на стезе всеобщего безверия!
Не может быть, тебе без интриг не выжить!
Нужно найти умные слова, чтобы не опуститься до уровня дурака!
Сейчас я просто живу, нос держу по ветру, любуюсь рассветом
И при этом зимой и летом жду известий поблёкшего цвета
Из не столь отдалённых мест, где превыше совести – людская честь!
Для общения – ограниченный круг, ни друзей, ни подруг, пронёсся слух по округе,
Что бывшие друзья и подруги зрят по-волчьи на чужие взлёты и падения,
 Встав на тропу согрешения, они не имели ни малейшего представления,
Что их поведение, как росчерк пера, на лист бумаги ложатся слова,
А из окна даль небес видна! Кто беднее, кто богаче, кто страшней, кто красивей, 
Толпа людей редко задумываются о судьбе своей, только при свете церковных свечей
Начинаешь понимать, чтобы любить статных и пронырливых баб,
Надо иметь не только прыть, но и талант, наши будни – не сахар,
Будь ты – знахарь или пахарь, жизнь – не мёд, она вносит разброд
Даже в суету сует, гаснет свет в конце тоннеля, только пьяный Емеля,
Ударившись спьяну о каменную стену, понимает, что уходящее время – бесценно!
Коль оно ушло, значит твоё время истекло, всё, что произошло, не вернуть обратно,
Вот только непонятно, почему, как только глубоко вздохну и возьму за загривок судьбу,
Сразу меняю жену? Она издаёт крики и стон, выносит мозг, если есть на неё в обществе спрос!
Не лезь туда, куда не надо, там нет ни серебра, ни злата, голь на выдумку богата,
Спивается от суррогата, путает числа и даты, всплеск страстей забыт,
Плоть вопит, что карта бита, нечем крыть! Неужто не стоит?
Кого в том корить? Рок и судьбу? Кто-то поднимает крик
И на приём к врачу спешит, а кто-то наоборот,
По прежним лекалам живёт, сеет, пашет и жнёт,
Только рок ему выставляет собственный счёт,
Кому-то повезёт, кого-то пронесёт,
И он мимо соблазнов пройдёт
На распутье странных дорог из болей. горестей и тревог!
Когда ты – молод, тебе не страшен холод одиночества,
У него нет ни имени, ни отчества, пора отрочества прошла,
Перед тобой сферические зеркала, в них - твоя седая голова,
Тебе баба не нужна, любви – хана, боль страшна,
Тяжело от земных утех отказаться, нечем заняться, тебе молодые тёлки давно не снятся!
Нет желания на бухаться, тебе бы с долгами как-то рассчитаться! Чувство потерянности
Уменьшает крест, зажатый в горсти, от себя не уйти, от себя не скрыться,
Чреда ничего не значащих междометий сорвётся невзначай с языка,
Ты рубишь под корень столетнего старика за несвязную речь,
Мерцание гаснущих свеч пытается блуд предостеречь!
Смотришь со стороны на беседы, что скучны,
И сам себе удивляешься, почему же ты
По закуткам души шляешься
И даже не чертыхаешься?
Чтобы спереди погладить статных баб, надо сзади полизать,
Волос – не волос, тело – не тело, не всё отзвенело, начинается грешное дело!
Ребята удалые без присмотра лазят в щели половые! Прошлое превращается в огонь и пыль,
От прежних святынь – ни дыма, ни огня, людская хула среди белого дня до искуса дошла,
Плывёшь по течению и к своему огорчению твоя молодецкая прыть начала в подворотне выть,
Её вопли нельзя забыть, жизнь полна приключений, от столпотворения забытых фраз и слов
Остался только дрязг супружеских оков! От грехов отбоя нет, то кунилигвус, то миньет,
То очередной навет от бывших развратниц и невест! Поставить бы жирный крест на всём,
Что осаждает твой старенький дом, холодно и сыро стало в нём, то снег, то дождь за окном,
Там пахнет дымком, водкой и шашлыком, в душе – надлом, изо рта пахнет чесноком!
Гремит гром, дождь льёт, как из ведра, жизнь – не халва, не стать бы бомжом,
Земные пороки толпятся за ближайшим углом! Недосыпаешь, недоедаешь,
Надежду питаешь, что всю подноготную бывшей супруги узнаешь,
Никого не порицаешь, душой не лукавишь, когда говоришь,
Что небесная высь только усложняет земную жизнь!
Жизнь – бумеранг, она прокатиться по нам, как танк, раздавит талант,
Иногда подарит шанс – избежать жизненных передряг,
Ей надо самую малость помочь, себя превозмочь
В холодную и безлунную ночь, чтоб подняться с кровати,
И в пылу страстных объятий любимую женщину без устали ласкать
Без лишних слов и фраз! Пустое сердце стареющего скитальца
Ждало сигнала, душа живая не желает вырывать прошлое с корнями,
Там за грозовыми облаками страсть исчезла в сизом тумане,
Любовь исчезла по мановению чужого жезла без объяснений,
Её силуэт в один момент испарился в кромешной темноте!
Глупо возвращаться назад, когда одурманенный взгляд
Отталкивает от себя настойчивых и похотливых баб,
Рок вяло головой кивал и стыдливо улыбался,
Он в порядочности беглеца не сомневался,
Сказка – быль, не лишённая белых крыл,
В ней есть намёк на душевную боль и упрёк, 
Что ты – не пророк, ты до сих пор – одинок,
Будто полевой цветок, сам продрог до костей
От плохих новостей! Делаешь глубокий вздох,
И чувствуешь во всём подлог! Ложь рядом,
Она не видима для взгляда, однако душа
Пережитые времена постоянно ворошит,
Меняется её быт, от неё нельзя ничего скрыть!
Через годы, обиды и горькие слёзы пришлось пройти,
Сбиваясь с пути, разбираясь в сути любви и грядущей разлуки,
Через тернии и муки в порыве дерзкой скуки после групповухи   
В присутствии бабки-повитухи по околотку понеслись мерзкие слухи,
Что именно ты из-за женской дыры при свете ущербной Луны попал в объятия Сатаны!
Теперь вы дружны, и ты не чувствуешь своей вины, твои грехи на поверхности бытия не видны,
Глаза грустны, ни кола, ни дома, в душе – истома, похоть вдалеке, нательный крест зажат в руке!
Душевная боль – пустяк, без неё никак не пропустят даже в ад, велик грехов масштаб, тьма и мрак
В глазах, радость ушла из-за обеденного стола, нищета на коленях приползла,
Её задорный смех изумил всех, даже тех, кто ни при делах,
Очаг в доме погас, много в душе прорех, блеф и тот исчез
Из насиженных мест, только совесть и честь пытаются не умереть
От голода, холода и нужды! Всплеск мирской суеты привлёк внимание толпы,
Слова мольбы и надежды произнесены постаревшим невеждой, он, как и прежде, 
Ходит в старомодной одежде, спит на старом диване и продолжает жить, как в тумане!
Во всеобщем шуме и гаме городском его намедни вызывали в партком, метали молнии и гром,
Только чтобы он быстрее избавился от семейных проблем! Зачем? Всё – тлен! Всё – суета!
Мир ужасен и страшен, кому-то он непонятен, я же стою на безлюдной стезе, и зрю наедине
 На мириады звёзд, они вызывают беспредельный восторг! Молчание действует сильнее,
Чем доказательство силы возникшей в голове идеи, что точка зрения после сношения
Проходит через новые ощущения, боль и сомнения не улетучатся сразу,
Взвесив каждую фразу три раза, обнимешь падшую даму, наберёшься с ней сраму,
Но она украсит твою панораму, натянешь на себя старую пижаму, и превратишь свою жизнь,
Потерявшую смысл без распрей и интриг в зловещий миг страстного романа, где ты и дама
Преклонных лет готовы друг за друга умереть! Обычный сюжет – не похож на фантик от конфет,
Он – наивен и прост, будто художественный холст, юность не задержалась, в памяти осталось,
Годы промчались, как тройка гнедых, одни воспоминания от них! Голова сединой припорошена,
Из открытого настежь окна даль видна, там когда-то любовь была, она брошена на растерзание
Злых языков, осталось в памяти бряцание её пут и оков! Пришло время просыпаться
От летаргического сна, жизнь – одна, другой не будет никогда, велика её цена,
Когда пена покатится изо рта, а глаза застит пелена, тогда душа взлетит
И полетит бог весть куда, здесь – унылая среда, а там – красота,
Междоусобная борьба на нет снизошла, все щадят божьего раба!
Точка срыва не прошла незаметно, остановилась у высокого обрыва,
И на дне увидела чёрное пятно, грешно жить суетно и смешно,
Нельзя прыгать в бездну, чтобы навсегда исчезнуть
Из памяти тех, кто не брезговал ничем,
Чтобы после тебя остался только тлен!
Зачем? Мне, что пень, что колода,
Проходит мода на всё, но женщина кричит в открытое настежь окно: «Хочу ещё!»
Как её разубедить, что грешно жить нельзя, под ногами узкая стезя,
На ней высокая колея, зачем считать года, страда в самом разгаре,
Всё, что осталось, пусть самая малость, пронзит неизъяснимая боль,
Она умножит тебя на ноль, ты жил эфемерно, был влюбчив безмерно,
Здоровье поистрепалось, почти ничего за душой не осталось!
Голос страсти малость угомонился, мир с иной стороны грешнику открылся,
Ранним утром он побрился, умылся, выпил кофе, убрал со стола крохи хлеба,
Прочитал молитвы «На всякую потребу», ангел чёрный в страсти погружённый,
Меняет голос монотонный на одесский акцент, даже здесь спасения от евреев нет,
Жизнь меняется в момент, надежда есть: в ближайшие годы не умереть,
Только издали буду смотреть на старинный еврейский герб!
Он нанесён на старую и прыщавую дубовую дверь,
А где же ангел белый, небось спрятался в дверной щели,
Будто божий раб в чужой постели! Дожди отзвенели,
Ручьи отшумели, слабость в теле, чувства осиротели,
Зимой здесь выли метели, ветер врывался во все щели,
Акварели потускнели, руки загрубели, в немощном теле
Уже не поют свирели, после мирской канители лично ты оказался на мели!
Отцвели уже давно хризантемы в осеннем саду, на радость или на беду
Пристально на ночное небо зрю и долго ищу свою путеводную звезду!
Как душе объяснить, что ты уже не желаешь нежно и страстно женщин любить
И с ними жить опосля, на дыбы вот-вот вздыбится родимая земля, всё из-за бунтаря!
Мне бы устремиться туда, куда упадёт моя полночная звезда и без вреда вернуться назад,
Чтобы вдохнуть аромат степных цветов, зелёный покров привольных степей
Услаждает состарившийся соловей, он поёт не только для людей,
Жизнь у него тяжелей, чем кажется, истина с явью не вяжется!
Там страсть, как репей пристаёт к толпе бездомных людей,
И гонит их взашей со стези степной, у толпы за душой
Только полынь-трава, да и та почти мертва!
Глядя пристально в небо, где звёзд не счесть,
Презумпция невинности всё же на белом свете есть,
Вопреки судьбе наяву и во сне навожу тень на плетень,
Вот такая дребедень каждый день, мне же один хрен:
Где, когда и с кем, но зачем? Тупеет взгляд,
Рукописи тоже горят, иной раз трудно разыскать одну из цитат,
Впереди – дно, баба – бревно, однако всё равно
От неё исходит тепло! На мне старомодное пальто,
Его не купит никто, оно, как решето, коль не суждено,
Не сбудется загаданное, на досуге придуманное,
Только в темноте что-то может привидеться мне,
Когда же приближается рассвет, и яркий солнечный свет брызнет в бессонные глаза,
Быль испугает, душевная боль слезу наземь роняет, жизнь благ никому на земле не обещает,
Она убивает всё, что в борениях взращено! У реки склонились роскошные вербы,
Они кланяются верным и скверным, преданным и гулящим,
Их не обучали, как лечить распри и скандалы?
Ветер их ветви к небу возносит,
Он стенает и громко бога просит: простить и понять,
Почему земля превратилась в кромешный ад?
Надо уметь постоять за себя, и не продаваться за три рубля,
Пригубишь двадцать капель на коня, и жизнь вновь в нужное русло вошла!
Божья милость наземь сошла, небо явило ласку и милость, неужто мне это приснилось?
С чем могу земную жизнь сравнить? Трудно решить, как праведно жить и с кем?
Всё – тлен! Всё – суета! Простота мы, простота, преодолена очередная верста,
В душе воцарилась отрада, однако пламя ада полыхает рядом!
Когда-то без лишних мук замкнётся таинственный круг бытия,
На дыбы встанет земля, где твоя жизнь и судьба никому давно не нужна!

г. Ржищев
12 июня 2025 г.13:53