Поездка в Оку. Окончание

 
Легли поздно и я спал как убитый.
Утром, сквозь сон слышал, как Миша и два друга - Максим и Саня собрались и ушли, прежде позавтракав вчерашним мясом, а мы с Лёней проснулись часов около десяти, не спеша помылись и позавтракали остатками вчерашнего пиршества.
Потом Лёня стал штопать порвавшийся кожаный вьючный мешок, а я ещё прилёг и вздремнул немного…
               
Мы совсем уже собрались выходить, но к этому времени вернулись ребята и стали взахлёб рассказывать, что метрах в пятистах от домиков увидели на крутом склоне медведя, но лезть в крутяк не решились и пошли дальше…
- А там, - продолжил рассказ Миша, - на поляне, уже на другой горке, сразу у кромки леса, увидели медведицу с двумя крупными медвежатами. Она нас тоже заметила и стала набегать на нас, и рыкать!
 Расстояние конечно было ещё приличное, метров сто, но всё равно не очень приятно, когда на тебя скачет сердитая мамаша – медведица.
Саня смущённо улыбнулся и подтвердил: – Медведица давала нам понять, что она будет защищать своих медвежат. А те, пока мамаша нас пугала, сидели на задницах и наблюдали за мамашиными манёврами.
- Так чего же вы не стреляли, спросил удивлённо Лёня и Миша смущённо ответил. – Медведицу мы может быть и убили бы, но что с медвежатами делать?
Лёня неодобрительно покачал головой, но промолчал…
- Ладно – вступил в беседу я - мы тогда с Лёней пойдём и глянем на этих медведей, а вы, заседлайте своих лошадей и привезите мясо, ту козлятину со снежника и коротко объяснил, что мясо закопано в снегу и рассказал, как его найти.
Миша кивнул головой и они пошли ловить лошадей.

Мы с Лёней шли по следам ребят, когда высоко, под самыми скалами, на проталине, между двумя белыми снежными языками на склоне, увидели медведя, который кормился под скалой, вороша лапой прошлогоднюю ветошь.
- Давай как вчера – предложил шёпотом Лёня – обойдём с тыла и посмотрим, что получится…
Лесом, по диагонали, мы поднялись до оголённого склона, а потом узкой ложбинкой, чуть пригибаясь поднялись по крутяку до гребня.
Было уже далеко за полдень, когда разделившись и договорившись встретиться около высокого отстоя - скального останца, стали скрадывать медведя.
Я шёл осторожно, посматривая на яркое солнце и отмечая про себя, - как быстро под летним солнцем сходит свежий снег и остаётся только кристаллический зимний.
Обходя небольшое возвышение, я любовался ярко синим небом и серо – чёрными скалами с вытаявшей прошлогодней травой, рассматривал невообразимо громадные горные кряжи протянувшиеся во все стороны до пределов видимости, и дышал полной грудью свежим, прохладным воздухом!
Ветерок дул мне навстречу и я ощущал прохладу этой двухкилометровой высоты и думал, что зимой, здесь наверное бывает холодно как в бело – синем аду…

Карабин у меня был чужой и ещё вчера, я заметил, как пуля поднимает фонтанчики снега, иногда довольно далеко от цели. Поэтому, не веря в оружие был настороже и прокручивал в голове варианты встречи с медведем нос к носу.
Незаметно приблизившись к краю гребня и пригнувшись, я подошёл поближе и подняв голову заглянул за увал.
Там была долина противоположного речного притока, сивера приречного хребта забитые синеватым снегом, и когда перевёл глаза на ближний план, то немного внизу, увидел под собой площадку скального отстоя и лежащего на этой площадке медведя!               
До него было метров шестьдесят и я заметил, как на загривке зверя, под ветром шевелится его длинная, рыже – коричневая шерсть.
Дыхание моё участилось, руки дрогнули и снимая карабин с плеча, я уговаривал себя не волноваться и не торопиться.

«Лёня, наверное где – то недалеко и вот – вот должен появится наверху – подумал я и взбодрился. - Но будет хорошо, если этого медведя добуду сам…»
Затаив дыхание, не спеша поднял винтовку, выцелил через оптику шерстистый бок медведя и нажал на спуск.
Выстрел прогремел, пуля отбила от камня на котором лежал зверь несколько осколков, а медведь вскочил и намётом кинулся от меня по диагонали и вниз.
« – Эх мазила – пронеслось у меня в голове и я, выцелив скачущего медведя нажал на курок ещё раз, и ещё…
Выстрелы, разносясь по округе сухо щёлкали, но медведь невредимым добежал до края небольшого склона и скрылся за гребнем…
Я рассердившись на чужой карабин чертыхался про себя, но подождав некоторое время, осторожно пошёл к краю гребня, за которым скрылся медведь. На остатках снега, белеющего пятнами на склоне, увидел следы прыжков медведя и различил капли ярко – красной крови.

«Ранил – подумал я с сожалением – и не тяжело. Видимо по мягкому месту попал, куда-нибудь в зад… Рана конечно лёгкая, заживёт, но медведь сегодня из этих мест уйдёт наверняка…»
Тут из – за увала вывернул Лёня и на всякий случай окликнул меня. Я помахал ему рукой, давая знать, что увидел его.
Сошлись у медвежьих следов. Он осмотрел следы и капли крови, потом глянул на меня: - Заранил, но легко. Он сейчас уйдёт как можно дальше и мы его больше не увидим…
Я рассказал, как неожиданно вышел на медведя и как стрелял…
Лёня тоже объяснил, что шёл по следам того медведя, которого мы увидели снизу на склоне. И тут услышал наверху выстрел и заторопился сюда:
- Я видел, как медведь, мелькнув спиной за камнями помчался куда – то вниз, под гору. Но мне заслоняли видимость скалки и потому, я решил пойти к тебе и узнать, что произошло…

Делать было нечего. Мы ещё немного прошли по следу, а потом свернули в сторону и стали спускаться вниз…
Когда мы пришли в Хойтогол, в домике топилась печка и Миша варил плов. Он нарезал мясо горной козы на кусочки и налив масла в большой котелок варил рис в масле с кусочками мяса. По избе расходился аппетитный аромат. Саня почему - то прихрамывал и когда я спросил его об этом, он, криво улыбаясь ответил:
- Да ничего страшного. Просто, когда мы мясо коз вывозили, одна
лошадь стала биться и я старался её удерживать за повод. Вот она и наступила кованным копытом мне на ступню. Хорошо ещё там снег был, и нога спружинила, ушла в снег.                Он смущённо улыбнулся. - Немного поцарапал ступню, да синяки появились… А так вроде ничего не сломал… Потом помолчал и добавил.  - Но коня я не отпустил. Он наверное учуял дикий запах, вот и взбесился…

Плов получился на славу и мы с удовольствием поели и выпили немного, чтобы лучше заснуть - все были немного возбуждены дневными происшествиями…
Назавтра, мы с Лёней как обычно пошли вместе, на сей раз направо от Хойтогола.                Снег почти весь стаял, и кругом было серо, и кое – где в затишье, из оттаявшей земли вылезли первые зелёные стрелки новой травки…
Пройдя вдоль ручья, свернули в крутой распадок и по нему стали подниматься на хребтик.
Подъём постепенно перешёл в пологую луговину и вдруг, одновременно, мы увидели трёх медведей, пасущихся, метрах в двухстах от нас на одном уровне с нами, но слева. Посовещавшись, решили идти в обход.                Глянув ещё раз в сторону медведей в бинокль, я понял, что это была медвежья семейка – медведица и два уже больших медвежонка по второму году. Медведица начала беспокоится, всплывала на задние лапы и нюхала воздух. Я перестал разглядывать их и заторопился вслед Лёне…

Поднявшись вверх, мы свернули налево, прошли чуть навстречу ветру и обойдя невысокую скалу, выглянули из –за неё…
В это время прямо на нас, с другой стороны скалы, вышла медведица и учуяв нас, всплыла на задние лапы, мгновенно развернулась и не успели мы выстрелить, как она скрылась…
От нас она была метрах в тридцати и я хорошо рассмотрел её тёмно – шоколадного цвета шубу, чёрный подвижный нос и даже полукруглые ушки на квадратной, крупной голове.
Вернувшись чуть назад, мы, почти бегом обогнули отстой и торопясь поднялись на скалу, где сразу увидели медведицу, стоящую на снежнике и поджидающую медвежат. Мы, не сговариваясь легли на землю выцелили медведицу и начали стрелять.
После первых выстрелов, медведица дёрнулась, закрутилась на одном месте кусая себя за бок, потом сделала несколько прыжков вниз, но Лёня попал в убойное место, и вскоре, раненный зверь остановился и лежал неподвижно, пока мы подходили. После выстрела медвежата, ростом уже только чуть поменьше медведицы, кинулись в разные стороны и исчезли за увалом…

Мы осторожно подошли к лежащему зверю и я, потрогал носком сапога ещё тёплую и мягкую тушу медведицы. Она лежала неподвижно.                Пасть была полуоткрыта и видны были жёлто белые длинные и острые клыки и фиолетового цвета язык. На широких лапах сквозь длинную шерсть видны были чёрные, словно пластмассовые когти…
Посовещавшись решили стащить медведицу по снегу, насколько можно вниз, а потом сходить за лошадьми и вывезти мясо к домикам…
Незаметно наступили сумерки и мы, начали спешить – предстояло спускаться по крутому склону не менее пятисот метров…

Медведица была тяжёлой и мы, тянули её по проталинам, ухватившись за уши, но попадая на снег туша ехала по нему довольно быстро и нам оставалось только подтягивать её вперед, преодолевая снежные рытвины и колдобины…
Уже почти в темноте, при свете тонкого серпика луны, мы разделав медведицу, сходили за лошадьми…
Остальные были уже в зимовье, и узнав что мы добыли медведя, обрадовались и пошли вместе с нами вывозить мясо.                Поделив медведицу на три части, разложили всё по перемётным сумам, но когда стали грузить на коней, Мишина лошадь, учуяв запах медведя стала биться и крутиться на месте, стараясь вырваться и убежать. Она лягнула Мишу по ноге и тот согнулся от боли, но повода не выпустил.           К нему на помощь подоспел Лёня и громко ругаясь, стал успокаивать лошадь…
Наконец мясо во вьюках загрузили на лошадей и ведя их в поводу, стали спускаться к избушкам…
- Ничего - бормотал на ходу Миша. – Главное, что ногу не сломала…

Ночью долго ужинали, сидели при свече и вспоминали подробности этого дня. Два человека из нашей команды хромали, но настроение у всех было бодрое…
Перед сном, решили, что завтра будем отдыхать и ставить сети на нижнем озере, километрах в трёх вниз по течению реки. С охотой решили закончить, потому что мяса было уже достаточно чтобы есть и в город увезти…
Озеринка, куда мы приехали с утра, была метров двести в диаметре и заросла кустарником и осокой…
Нашлась на берегу и лодка. Я сел в лодку и с помощью Максима, стал выкидывать сети, связанные вместе. Сети я прихватил с собой из города, памятуя возможность хорошей рыбалки…                Лодка вертелась подо мной и я, то и дело выгребался, пытаясь добиться равновесия…
Выкинув сети разожгли костёр и стали пить чай. Лошади спокойно паслись неподалёку, видимо в очередной раз привыкая к условиям охотничьего похода.
Было почти тепло и потому, мы решили подремать под ярким солнцем…

Озеро со всех сторон окружали высокие горные хребты и тёмная, холодная вода блестела под солнцем полированным железом. Большие утки – турпаны с жёлто – коричневой грудью, хорошо заметные на фоне стального цвета воды, не улетели, а лишь отплыли в дальний конец озера, явно не боясь людей…
Но стрелять их мы не стали, так как мяса у нас было уже достаточно, а из любопытства убить утку, казалось мальчишеством…
После обеда, я поплыл проверять сети и вынул несколько харьюзов, граммов по триста каждый. Тут, посередине проверяемой сети я увидел под водой страшноватую, широченную налимью морду, из пасти которой, торчал хвост хариуса попавшего в сеть.
Лодка подо мной вертелась, я вот-вот должен был опрокинуться, но всё - таки попробовал схватить налима, который был длинной около метра. Одной рукой, я подтягивал сеть к поверхности, а другой погрузив руку в ледяную воду, безуспешно пытался захватить скользкого налима за голову…                Лодка от моих усилий накренилась, я выпустил налима и он «выплюнув» хариуса, с недовольным видом, медленно уплыл в глубину. Только теперь, я увидел что хариус запутался в сети и налим воспользовавшись его беспомощностью, схватил рыбину и попробовал заглотить…
Я разочарованно вздыхал рассказывая эту эпопею ребятам и успокоился только тогда, когда попробовал замечательную уху из свежей рыбы, приготовленную с картошечкой, с лучком и с перчиком. Я для таких случаев всегда беру с собой пакет со специями…

Переночевав последнюю ночь на Хойтоголе, утром мы навьючили лошадей мясом, остатками припасов и тронулись в обратный путь. Погода была ясная, но ветреная и прохладная. Реки за эти дни набрали воды по береговую кромку и нам приходилось форсировать их с «боем».
На одной переправе, Мишина лошадь не удержалась за дно на переправе и её понесло вниз, а вместе с нею и Мишу.                Он плыл, держась одной рукой за луку седла, а другой подгребаясь, сохранял равновесие…                Мы зачарованно смотрели, как из бегучей холодной реки, среди течения торчала голова лошади, а рядом маленькая голова Миши.                Мы сами при переправе вымокли по пояс, потому что вода поднималась выше лошадинного брюха, но когда Миша всем телом попал в воду, мы замерли…
К счастью, в этом месте река делала поворот направо и Мишина лошадь выплыв, зацепилась копытами за дно, а потом прыгая и поднимая волну, выскочила на мелкое место, а рядом с ней, чудом оказался испуганный Миша…

Лёня, в конце концов поймал обезумевшую лошадь, а мы помогли Мише отжать одежду и портянки и тут же, заставили его выпить стакан водки…
Только теперь, он до конца осознал всю опасность ситуации и медленно пьянея повторял, сокрушённо взмахивая руками: - Ну, мужики! Я вам скажу… И чуть погодя вновь начинал: - Ну, мужики!
В довершение ко всему пошёл сильный дождь с градом.
Мы все замёрзли и дрожали крупной дрожью. Даже бывалый Лёня клацал зубами и говорил:                - Тут недалеко зимовейка есть, но в ней печки нет - придётся ехать в стойбо к дояркам, которые там живут на неделе. Иначе можем помёрзнуть…
Настроение у всех было понурое, но запьяневший Миша требовал ещё водки и старался угостить нас…

В конце концов, мы доехали до стойба, где нас встретили смущённые женщины. Таких гостей они никак не ожидали. Лёня им всё объяснил и мы, дрожа от холода попили горячего чаю, развесили мокрую одежду вокруг печки и набившись на нары во второй комнате, выпив на сон понемногу водочки, заснули…
К утру одежда наша высохла и когда я вышел на улицу, то в небе сияло ясное солнце, а на широком лугу перед стойбом, паслись разноцветные спокойные и откормленные коровы.

… К полудню, когда мы подъезжали к Лёниной летней «резиденции», было уже почти жарко и довольные лошади то и дело сбивались на рысь, чуя родные места…
Лёнина деревянная изба, после мытарств похода, была просто верхом комфорта и пока Лёня на печке готовил обед, мы все смотрели спортивные новости с чемпионата Европы по футболу и огорчённо хлопали себя по бокам, когда вратаря сборной России удалили с поля в начале игры и поэтому, русские в очередной раз позорно проиграли…

… В посёлке, были уже в сумерках. Вместе с нами, на «Круизере», в посёлок уехал и Лёня. В доме Олега, уже с полудня была растоплена баня и мы промокшие и продрогшие за прошедшую неделю похода, парились с остервенением и хаканьем…
Какое блаженство хлестать горячим веником по промёрзшим суставам и потом чувствовать, как вместе с внутренним жаром в тело возвращается энергия действия и оптимизма.
После парилки и обливания ледяной водой, мы все сидели в предбаннике, блаженно улыбались и перекидывались восторженными междометиями…
И тут я подумал, что подлинный, сладкий вкус жизни начинаешь чувствовать вот после таких приключений, испытаний и невзгод. Наверное поэтому, человека так неудержимо влечёт путешествовать и открывать новые земли и леса. Наверное все великие первооткрыватели Земли, руководствовались в своих жизненных планах такими ощущениями. Только у них они бывают намного сильнее, чем у обычного человека…

После бани был ужин в чистой и тёплой летней кухне… Мы долго рассказывали хозяевам о своих приключениях и между делом, не пьянея, выпивая по рюмочке одну за другой.
Олег жаловался, что в окрестностях посёлка собираются открывать золотодобывающий рудник, а я сожалея говорил, что это будет началом конца природной и этнической гармонии, в которой пребывает сегодня Окинская долина.
Я говорил, что как вера покой и счастье сохраняются на земле за счёт верующих праведников которые всегда жили на земле, так величие, красоту и свободу природы, могут сохранить для мира такие места как Окинская долина и похожие на неё, малодоступные уголки Земли.
И потом, надо помнить, что человек тоже является частью этой дикой природы и потому живёт по её часто жестоким законам:                - Я не против охраны природы, или как модно стало это называть - экологии. Только при этом, не надо забывать, что человек существо природное и должен жить внутри неё - путешествовать, охотиться, рыбачить - чтобы не утратить связь с природой и не превратиться в искусственное создание - гомункулуса!
 
Олег поддакивал мне, а ребята, собравшись перед телевизором, смотрели очередную футбольную трансляцию с чемпионата Европы…
Их, наши возвышенные темы не трогали или просто в своём «экологическом» развитии, они ещё не дозрели до понимания сложности взаимоотношений человека и природы…
… Назавтра, с утра пораньше мы проснулись в гостевом доме, стараясь не шуметь собрались, попили чаю в пустой кухне – Олег и его жена уже работали по хозяйству, а их дети ещё спали, простились с гостеприимными хозяевами и рассевшись в удобной, просторной машинке, включив Визбора с его старыми, добрыми туристическими песнями, тронулись в обратный путь.
«То взлёт, то посадка, то зной, то дожди» – мягким баритоном выводил бард – геолог и романтик...
А мы покачиваясь в мягких креслах, неслись, по зеленеющей первой травкой, ровной, как стол степи, рассматривали через окна внедорожника широкую речную долину, буруны сине – прозрачной воды на середине речного течения, пологие снизу серо – коричневые склоны горного хребта на противоположном берегу, голубое лёгкое небо над высоким горизонтом.
На душе было весело и спокойно. Все опасности похода остались позади и стали интересной историей, о которой можно было с гордостью и поддельным равнодушием рассказывать своим знакомым и приятелям, сидя с бутылкой пива где-нибудь в предбаннике городской бани и ощущать на себе слегка завистливые взгляды слушателей…
Подъехав к ближнему Бурхану-ообо - так называют его буряты - остановились, выложили мелочь из карманов цивильных штанов на поднос в кумирне, разлили последнюю бутылку водки и чокнувшись выпили, а оставшиеся капли плеснули на землю.
У меня, от такого количества выпитой за последние дни водки болел желудок, но я всегда поддерживал компанию. Ведь опытные люди говорят, что в экстремальных ситуациях алкоголь служит как релаксант и успокоительное…
И ещё я думал о том, что и на этот раз Бурхан – дух местности и охоты - нас не подвёл. Он, очевидно нам помогал и потому, наше путешествие было замечательным, хотя иногда и опасным…
Зато будет о чём вспомнить!


                2006. Лондон. Владимир Кабаков


Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте «Русский Альбион»: http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно- историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal