IV. Король водопроводов

 ЭМИЛИЯ ЛЕВАШОВА И АНДРЕЙ ДЕЛЬВИГ. ЖЕНИТЬБА

В семье Левашовых росли четыре сына: Василий, Валерий, Анатолий, Николай и две дочери Лидия и Эмилия.

Когда Андрей Дельвиг впервые появился на пороге гостеприимного дома на Новой Басманной, старшей Лидии было 14, а младшей Эмилии 11 лет.

Молодой, красивый, перспективный холостяк Андрей Иванович, не мог не порождать, конечно, пересудов в старой патриархальной Москве. А поскольку его круг интересов и общения сосредотачивался, в основном, у Левашовых на Новой Басманной, то предполагалось, что именно там Андрей Дельвиг и наметил себе невесту.

На деле же Антон Дельвиг на протяжении первых трёх лет даже ничего такого не помышлял. Гостей в доме принимали в кабинете Екатерины Гавриловны, служившей второй гостиной, где её дочери появлялись очень редко. За обеденным столом их места находились далеко, и у Андрея даже не представлялось  случая пообщаться с ними. Да и слишком молоды были дочери Левашовых. Поэтому на редких танцевальных вечерах в их доме, Дельвиг с приятелями предпочитали ухаживать за девушками постарше.

Отец Николай Васильевич больше любил старшую дочь, Лидию, а Екатерина Гавриловна больше уделяла внимание младшей. Им нравился умный, талантливый Андрей, да и род Дельвигов считался знатным, поэтому породниться с ними считали хорошим шагом. Их даже не пугало то, что в то время Андрей Иванович жил лишь на одно содержание в 1500 р. Ассигнациями ( 800 р. Асс.- по чину, 400 Асс.- столовых и 300 р. Асс.- квартирных).

Все знакомые, тоже рекомендовали Андрея Дельвига в мужья старшей дочери, а при общении с ним нахваливали Лидию Левашову. Но старшая дочь Дельвигу совсем не нравилась, а младшей тогда было ещё далеко до совершеннолетия.
 
В конце концов, убеждённость и настойчивость окружающих привели Андрея к тому, что он стал в конце 1837 года на танцевальных вечерах ухаживать за младшей дочерью Левашовых Эмилией.

Девушка, как и остальные её братья и сестра, получала хорошее домашнее образование. Русскую литературу им преподавал известный в последствие критик Виссарион Белинский. Брала Эмилия также уроки музыки и пения: у неё был прекрасный голос. С особым чувством девушка исполняла русские песни под аккомпанемент на фортепьяно пианистки Р.И. Лан.

В итоге, Андрей решился в канун совершеннолетия Эмилии, сделать ей предложение.
Обязанность, передать эту просьбу Левашовым взял на себя дядя Дельвига князь Александр Волконский. Своё согласие на встречу по данному вопросу Левашова передала с запиской. Сама она уже тяжело болела, и, практически, не выходила за пределы дома, поэтому встречался Андрей с Николаем Васильевичем Левашовым в театре, куда тот приехал с дочерьми.

Сначала все подумали, что речь идёт о Лидии. Но когда Николай Васильевич понял, что предметом сватовства Андрея является Эмилия, резко отказал, мотивируя тем, что сначала надо выдать замуж старшую, а младшая ещё не совершеннолетняя. Не соглашались Левашовы на этот брак ещё долго. Эмилия тоже подвергалась атаке со стороны окружающих, особенно маминой подруги Александры Николаевны Тютчевой, которая отговаривала девушку под предлогом причинения душевной боли старшей сестре.

Но Андрей был настойчив, и после его убеждённого решения покинуть Москву в случае их отказа, согласились, но при условии дождаться 18-летия Эмилии.
Сделавшись женихом, Дельвиг теперь почти целые дни проводил на Новой Басманной со своей невестою.

В процессе этой суеты и волнений, Андрей совсем забыл о том, что надо бы уведомить о своём предложении руки и сердца маму. Забыл и дядя. В результате, когда Александр Волконский и Андрей известили с некоторым опозданием мать о сватовстве, она обиделась на то, что они не сделали этого раньше, расстроилась и слегла в постель. Пришлось срочно выезжать в подмосковное имение Вакулиных к матери, чтобы получить её согласие на брак . После долгих уговоров, она всё же одобрила решение сына и послала к невесте письмо и золотую цепочку, дав сыну на расходы 2000 руб. асс.
 
Но полученные деньги все ушли в оплату долга Андрея Ивановича за съём квартиры, не хватило даже на подарок невесте. Поскольку Левашовы знали, что у Андрея Дельвига нет средств, подготовку к свадьбе они взяли на себя. Для этого, и для приданного дочери, они продали Смоленское имение Екатерины Гавриловны с прекрасным садом и 400 душами крепостных, в котором они долго жили сами.

На вырученные деньги куплены были экипажи, четверка лошадей, серебро, мебель, бельё и др., а основную сумму поделить между всеми шестью детьми поровну. Таким образом, Эмилия должна был иметь доход по 10 тыс. руб. асс в год.

Свадьбу играли 24 апреля 1838 года в усадебном саду Левашовых. По воспоминания Андрея Дельвига, на деревьях в тот год уже распустились листья. Посажённым отцом Дельвига был его дядя - князь Алексадр Волконский, посажённой матерью - сестра. А у Эмилии Левашовой – Пётр Чаадаев и Кологривова. После венчания  молодые поехали  на снятую для них квартиру. Затем началась, традиционная неделя визитов к родственникам.

Однако Екатерина Гавриловна очень хотела видеть дочь с зятем почаще, а поскольку из-за болезни никуда не выезжала, то решила переделать для супругов ближайший к большому дому Левашовых флигель. В этом флигеле жил тогда старший сын Левашовых Василий, который к тому времени вышел уже в отставку и известный в последствие революционер М.А. Бакунин.

Супруги Андрей и Эмилия Дельвиг переехали во флигель осенью 1838 года. Второй сын Левашовых, Валерий как раз поступил в университет, а двое младших сыновей  Анатолий и Николай продолжали учиться дома. Всё больше вникая в домашние проблемы своих новых родственников, Андрей Дельвиг посоветовал определить младших Левашовых в Московский дворянский институт, и с этих пор они бывали дома только по выходным и праздничным дням.

Сам Андрей Иванович к этому времени стал членом Московского английского клуба, что давало некоторое преимущественное положение в Московском обществе. В 30-х годах попасть в клуб было очень трудно: очередь из 2000 кандидатов продвигалась только по мере выбытия его членов. Андрея дядя Дмитрий Волконский записал ещё ребенком, и вот очередь подошла как раз к свадьбе. Теперь А.И. Дельвиг, как и Пётр Чаадаев, регулярно посещал заседания.

Чем больше Андрей Иванович узнавал свою супругу, тем больше восхищался ею. Она стала в доме великолепной хозяйкой: рачительной, с деловой хваткой, обладающей большим тактом, лишь для сведения денежных итогов, она постоянно обращалась к помощи мужа.

Эмилия очень много читала, писала стихи, рисовала карандашом и красками. Причём, стихи её отличались остроумием и задушевностью, а рисунки хвалили даже художники. Племянница Дельвига Валентина Засецкая «показывала один из её рисунков знаменитому итальянскому художнику, который им восхищался».

Эмилия не была любительницей выездов и приёмов, но находясь больше дома, не смотря на живой характер, о скуки не имела ни малейшего представления. Казалось, она умела делать всё, а чего не умела ещё сегодня, научившись, удивляла этим в дальнейшем. С годами она охотно и с большим вкусом занималась инкрустацией, ремонтом ювелирных украшений, переплетала книги, помогала Андрею с чертежами. Жена увлеклась слесарным делом: выпиливала рамки, доски для столов.

Для своей работы она имела множество инструментов, гвоздиков, винтиков, кусочков железа, дерева, картона, бумаги и пр., которые хранила в идеальном порядке в специальных ящичках.

Эмилия всё делала с увлечением, начав чего-то, обязательно доводила до логического конца. Андрей Дельвиг вспоминал, что жена неохотно занималась женским рукоделием, но когда всё же принималась вышивать по канве, например, то «лучшие мастерицы не могли налюбоваться ее вышиванием».
 
«Имея сильный и чистый голос, - писал дальше Андрей Иванович, - она своим пением, особливо русских песен, восхищала всех. Она мела весьма верный слух и, хотя не была сильна в теории музыки, сочиняла ноты на многие песни и романсы».

В кругу близких людей, она никому не давала скучать, постоянно придумывая какие-то шалости. А выезжая на прогулки, сама управляла лошадьми, с удовольствием ловила рабу, стреляла из пистолета, собирала растения.

Впереди супругов Дельвигов ожидало 40 лет любви, взаимопонимания и семейного счастья.


1838г. НОВАЯ БАСМАННАЯ. ДЕЛЬВИГИ

Жилось молодым Дельвигам в большом Левашовском семействе спокойно и весело. Екатерина Гавриловна, даже теперь, постоянно недомогая, и испытывая боль, была рада царящему в доме оживлению. Её, лежащую в постели, постоянно кто-то проведывал: и дети, и муж, и теперь вот зять, к которому она всё больше привязывалась. Андрей Дельвиг, как и его тёща, любил историю, литературу, много читал в свободное от работы время, и они с Екатериной Гавриловной беседовали на злободневные темы.

В тоже время Николай Владимирович Левашов, наоборот, всё больше погружался в меланхолию. Его беспокоило стремительное ухудшение здоровья жены, и  поиск возможности уплаты долгов для раздела между детьми  Макарьевского имения.
Молодожёнам Левашовы выделяли в имении 9 тыс. десятин земли и 600 душ крепостных крестьян , которые жили в деревне Галибиха и соседних с ней.

Дельвиги рассчитывали помимо оброка в  30 р. Асс. с души в год, получать доход от продажи леса и от продажи стеариновых свечей с собственного заводика . Правда, это не могло приносить большого богатства, так как имение было заложено в Московской охранной казне, в которую полагался ежегодный платёж в 9000 рублей.
Для  урегулирования скопившихся финансовых недоимок в Галибихе, Николай Владимирович принимает решение в начале 1838 года выехать из Москвы  в Нижегородское Макарьевское имение.

Далее: http://proza.ru/2025/06/20/945