Социальный эксперимент

Жара. 

Асфальт плавится под ногами, воздух дрожит, как над раскалённой сковородой. Тени от деревьев — ненадёжные, рваные — не спасают, лишь дразнят намёком на прохладу. 

Женщина в лёгком платье, с кошелкой в одной руке и яблоком в другой, заходит в магазин. Дверь за ней с мягким звоном закрывается, отсекая пекло. Внутри — тишина, кондиционер гудит, как добрый дух, наполняя пространство холодным дыханием. 

— Уф... — женщина закрывает глаза на секунду, затем с улыбкой поворачивается к продавцу за прилавком. — Можно я останусь здесь у вас жить? 

Продавец, худощавый мужчина с усталыми глазами, только усмехается — слышал уже такое. Но прежде чем он успевает ответить, дверь снова открывается. 

Входит старичок в соломенной шляпе. Он снимает её, берёт за край и начинает обмахиваться, как веером. Его морщинистое лицо расплывается в блаженной улыбке. 

— О, Господи, вот это благодать... 

За ним — полный молодой человек в тёмных очках, потом ещё один, с длинной чёлкой, прилипшей ко лбу, потом небритый мужик в мятом пиджаке и кепке, и, наконец, зеленоглазая девушка с каплями пота на верхней губе. 

Все они тяжело дышат, вытирают лбы, оглядываются. Никто не тянется за товарами — им ничего не нужно. Только бы постоять здесь, в этом оазисе прохлады, где воздух не обжигает лёгкие. 

— Тоже хотите остаться здесь жить? — спрашивает женщина с яблоком, и все смеются — кто-то хрипло, кто-то просто слабо, без сил. 

Продавец смотрит на них, потом вдруг наклоняется, достаёт из-под прилавка бутылку минералки и картонные стаканчики. 

— За счёт магазина. 

Вода ледяная, со звонкими пузырьками. Стаканчики передают по кругу, каждый отпивает по глотку, и даже этого хватает, чтобы почувствовать: жизнь ещё возможна. 

— А ведь правда, — говорит девушка с зелёными глазами, обводя взглядом полки, кассу, кондиционер. — Почему бы и нет? 

Тишина. 

Продавец медленно поднимает брови. 

— Вы серьёзно? 

Старичок перестаёт обмахиваться шляпой. 

— Ну а что? Места хватит. 

Молодой человек в тёмных очках снимает их, протирает, надевает снова. 

— Я, например, могу ночные смены работать. 

— А я уборку возьму на себя, — говорит женщина с кошелкой. 

Продавец смотрит на них, потом на дверь, за которой — адское пекло. Потом на бутылку воды, на стаканчики, на их лица. 

И вдруг понимает, что это не шутка. 

А может, и никогда ею не было.

Тишина в магазине стала гуще. Даже кондиционер будто притих, затаив дыхание. 

— Вы… действительно предлагаете… поселиться здесь? — Продавец обвёл взглядом своих невольных гостей. 

— А почему бы и нет? — небритый мужик в кепке вытер щетину платком, который цеплялся будто протирали кактус. — Место хорошее. Холодное. А главное — бесплатное. 

— Это же магазин, — продавец почесал висок. — Тут товары, касса, поставки… 

— А мы будем товарами, — сказал молодой человек с длинной чёлкой. — Нас можно выставлять на полках. «Один бродяга — 199 рублей. Два — со скидкой». 

Женщина с яблоком фыркнула, но глаза её заблестели. 

— Я могу быть экспонатом. «Последняя нормальная женщина. Распродажа». 

Старичок в шляпе захихикал, но закашлялся. 

— Ладно, шутки шутками, — продавец вздохнул. — Но если серьёзно… вы что, правда готовы жить в магазине? 

— А что нас ждёт снаружи? — зеленоглазая девушка подошла к окну, за которым воздух дрожал от зноя. — Там ад. А здесь… здесь можно выжить. 

— И что, будем спать на коробках с печеньем? 

— Ну, или на полках с консервами, — пожал плечами полный парень в тёмных очках. — Я, кстати, могу охранять склад. У меня взгляд суровый. 

— У тебя очки тёмные, — засмеялась женщина. — Вообще спишь ты или нет — никто не узнает. 

Продавец медленно облокотился на прилавок. 

— Ладно… допустим. Но как мы объясним это… ну, владельцам? Полиции? Поставщикам? 

— Мы скажем, что это социальный эксперимент, — оживился молодой человек с чёлкой. — «Люди против климата». Про нас потом в газетах напечатают. 

— Или арестуют, — пробормотал небритый мужик. 

— Или и то, и другое! 

Тишина снова повисла в воздухе. 

И тогда продавец неожиданно улыбнулся. 

— Ладно. Давайте попробуем. 

— Ура! — старичок подбросил шляпу. 

— Но! — продавец поднял палец. — Правила. Первое: ночью не шуметь. Второе: убираем за собой. Третье… 

— Третье? 

— Третье — если кто-то захочет уйти, мы его не задерживаем. 

Все переглянулись. 

— Договорились. 

И в этот момент дверь снова открылась. 

На пороге стоял мужчина в заляпанном белом фартуке. Лысина блестела, как половник, а в руках он держал сумку-холодильник. 

— Здрасьте, — сказал он, оглядывая странную компанию. — Пельмени есть? 

Все перевели взгляд на продавца. 

— Есть, — продавец кивнул на морозильник у дальней стены. — «Сибирские», «Домашние»... 

— О, отлично! — мужчина в фартуке оживился. — Дайте мне «Сибирских», килограмма два. 

Пока продавец накладывал пельмени в пакет, новоприбывший вытер лоб рукавом и вновь оглядел собравшихся. 

— Что-то у вас тут… многолюдно. 

— Мы живём здесь, — честно сказала зеленоглазая девушка. 

— Ага, — кивнул небритый мужик. — Социальный эксперимент. 

Мужчина в фартуке медленно моргнул. 

— Понятно... 

— А вам зачем столько пельменей? — поинтересовался старичок в шляпе. 

— Я в соседнем кафе повар, — вздохнул тот. — Кондиционер сломался, кухня — как духовая печь. Хозяин сказал: «Если хочешь — вари на улице». 

— Так присоединяйтесь к нам! — воскликнул полный парень в тёмных очках. — У нас тут прохладно, просторно… и пельмени уже есть! 

— Я… э-э… — повар растерянно посмотрел на продавца. 

Тот пожал плечами: 

— Правила простые: не шуметь ночью, убирать за собой и не держать тех, кто хочет уйти. 

— А пельмени можно готовить? — спросил повар, уже явно заинтересовавшись. 

— Если найдёте где, — продавец махнул рукой в сторону узкого подсобного помещения. 

— Ура! — закричал молодой человек с чёлкой. — Теперь у нас будет свой шеф-повар! 

Дверь снова открылась. 

Бабушка стояла в дверях, опираясь на палочку с резиновым наконечником. На ней была клетчатая кофта, несмотря на жару, и сумка-тележка с выцветшими цветами. Её глаза, выцветшие с возрастом, медленно скользнули по собравшимся. 

— Эээ… — сказала она. — Мне бы круассанов шоколадных. А чо это вы здеся? 

Все замерли. 

— Мы… живём тут, — осторожно сказала женщина с кошелкой. 

— Социальный эксперимент, — добавил небритый мужик, отдирая платок от щетины. 

— Ага, — кивнул повар, сжимая пакет с пельменями. — Теперь ещё и кухня будет. 

Бабушка нахмурилась, вытянув шею, будто разглядывала что-то сквозь туман. 

— Живёте… в магазине? 

— Да, — ответили все хором. 

Она помолчала, потом вдруг закивала: 

— А, понятно. Как в девяносто втором. 

— В… девяносто втором? — переспросил продавец. 

— Ну да! — бабушка ткнула палкой в пол. — У нас тогда тоже магазин под жильё переоборудовали. Только не от жары — от безнадёги. 

Все переглянулись. 

— И… как? — спросила зеленоглазая девушка. 

— Да нормально! — бабушка махнула рукой. — В овощном отделе спали, в мясном — в карты играли. А в винном… — она хитро прищурилась, — в винном, милок, много чего было. 

Продавец вздохнул: 

— Круассаны вон там, на витрине. Берите, за счёт магазина. 

Бабушка заковыляла к прилавку, но вместо того чтобы взять выпечку, вдруг обернулась: 

— А водка у вас есть? 

— Эээ… есть, — продавец кивнул на полку с алкоголем. 

— Тогда я тоже остаюсь, — твёрдо заявила она. — У меня опыт. 

— Ура! — закричал старичок в шляпе. — Теперь у нас есть бабушка! 

— И водка, — добавил небритый мужик. 

Дверь снова открылась. 

В дверях стоял высокий парень в мятом костюме курьера. На лбу капли пота, в руках — помятая картонная коробка с едва читаемой надписью: «Осторожно! Хрупкое!». 

— Бабушка! Так вот ты где! — выдохнул он. — Я тебя полрайона ищу! 

Бабушка медленно повернулась к курьеру, прищурилась: 

— Вань? 

— Ну да, Ваня! — курьер закатил глаза. — Ты ж заказ оформляла — «доставить лично в руки бабушке Нине». Я тебе в дверь звоню-звоню — тишина! Соседи говорят: «Она в магазин пошла». А я думал, в «Пятёрочку»... 

— А я тут, — бабушка бодро ткнула палкой в пол. — С новыми жильцами. 

Курьер ошарашенно оглядел собравшихся. 

— То есть... вы все... 

— Живём здесь, — кивнула зеленоглазая девушка. 

— Социальный эксперимент, — добавил парень с чёлкой. 

— С пельменями и водкой, — заключил небритый мужик. 

Курьер замер с открытым ртом. Потом поставил коробку на прилавок и вытер лоб. 

— Ладно... Бабуль, расписывайся вот тут. 

— А что там? — заинтересовалась женщина с кошелкой. 

— Хрупкое! — гордо сказала бабушка, разрывая скотч. — Фарфоровые слоники! Для коллекции! 

В коробке действительно лежал маленький фарфоровый слоник, тщательно обёрнутый пупырчатой плёнкой. 

— Один? — разочарованно спросил повар. 

— Нет, вот же второй! — бабушка вытащила из сумки точно такую же коробку. — Этот — для соседки. А мой теперь будет жить тут. Для уюта. 

Курьер вздохнул и потянулся за планшетом: 

— Подпись вот тут... 

Внезапно из коробки со «вторым слоном» раздалось слабое «мяу!». 

Все замерли. 

— Эээ... — курьер побледнел. — Это не моя вина... 

Бабушка лихо распаковала вторую коробку. Оттуда выглянул крошечный рыжий котёнок. 

— О! — воскликнул старичок. — Теперь у нас и кот есть! 

— Социальный эксперимент с котом, — задумчиво сказал продавец. — Это уже серьёзно. 

Курьер медленно закрыл лицо ладонью. 

— Я... я просто пойду. 

— Оставайся! — хором сказали все. 

— У нас тут... — продавец развёл руками, — теперь фарфоровый слон. И кот. И пельмени. И водка. 

— И бабушка, — добавила бабушка. 

Курьер посмотрел на дверь, за которой плыло марево жары. Потом на котёнка, который уютно устроился среди пузырчатой плёнки. 

— Ладно... Но ненадолго! 

Дверь снова открылась. 

Полицейский стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу. Его форма была мокрой под мышками, а лицо покраснело от жары. Он снял фуражку, вытер её внутри носовым платком и снова надел, но уже слегка набекрень. 

— Тэк-с, граждане, — сказал он. — Что тут происходит? Поступил сигнал, знаете ли. 

Все переглянулись. 

— Какой сигнал? — невинно спросила женщина с кошелкой. 

— Ну, — полицейский почесал затылок, — что тут, значит, собрание незаконное. Или секта. Или... — он замялся, — в общем, что-то не то. 

— У нас социальный эксперимент! — бодро сказал молодой человек с чёлкой. 

— Живём тут, — добавил небритый мужик. 

— С пельменями и котом, — кивнул повар. 

— И фарфоровым слоном, — важно добавила бабушка. 

Полицейский медленно обвёл взглядом магазин, потом посмотрел на кондиционер, который тихо гудел, окутывая всех прохладой. 

— То есть... вы все... тут просто... от жары прячетесь? 

— Ну да, — сказал продавец. — А что, разве нельзя? 

Полицейский задумался. Потом вдруг снял фуражку снова и глубоко вздохнул: 

— Да чёрт его знает, может, и можно... Только вот... — он понизил голос, — мне всё равно надо составить акт. Начальство требует. 

— Акт? — насторожился продавец. 

— Ну да. Что, мол, проверил, всё законно, граждане не буянят... 

— О, — сказала зеленоглазая девушка, — тогда садитесь с нами. Попьём чаю. 

— Или водки, — предложила бабушка. 

— Чай, — твёрдо сказал полицейский. — Я при исполнении. 

Он присел на коробку с печеньем, достал блокнот и начал что-то писать, изредка поглядывая на котёнка, который теперь сидел у него на коленях. 

— Значит так, — пробормотал он, — «Граждане временно проживают в помещении магазина в связи с аномальной жарой...» 

— И социальным экспериментом! — подсказал парень в тёмных очках. 

— Да, да, — вздохнул полицейский, — «...социальным экспериментом». 

Вдруг дверь снова распахнулась. 

В дверях стоял сухощавый мужчина в мятом пиджаке, с пачкой исписанных листов бумаги в руке. Его взгляд, острый и усталый одновременно, скользнул по всей компании, задержался на полицейском с котом на коленях, на бабушке с фарфоровым слоном, на поваре, разложившим пельмени прямо на прилавке. 

— Та-а-ак, — протянул он. — А ну-ка все по домам! Магазин закрывается на переучет! 

Наступила тишина. Даже кондиционер будто сбавил обороты. 

— Но… — начал продавец. 

— Никаких «но»! — автор ткнул пальцем в потолок. — Вы тут что, коммуну решили устроить? 

— Мы просто… — попыталась объяснить зеленоглазая девушка. 

— Социальный эксперимент! — хором сказали все остальные. 

Автор прикрыл глаза, потер переносицу. 

— Я вас всех создал. И я же вас всех сейчас… 

— Не надо! — бабушка вдруг встала, опираясь на палку. — Мы уже живые. 

— Да! — неожиданно поддержал её полицейский. — Вот у меня даже акт составлен. 

— И у нас кот! — добавил старичок в шляпе. 

— И пельмени, — пробормотал повар. 

Автор посмотрел на них. На их потные, но живые лица. На котёнка, который теперь жевал уголок одного из его листов. 

— Чёрт… — он вдруг улыбнулся. — Ладно. Но тогда… 

— Тогда? — насторожился продавец. 

— Тогда я остаюсь с вами. 

Все зааплодировали. 

А за окном, наконец-то, пошёл долгожданный дождь.