Senex. Книга 1. Глава 27

Книга 1. Бонна Эксклюзив

Глава 27. Социопатка

Что же ты расхаживаешь перед нами так,
словно вертел проглотил?
Эпиктет. Беседы

          Заканчивался учебный год, Анна Андреевна продолжала работать над диссертацией, но в её работе неожиданно возникло состояние неопределённости. Всё началось с того, что в марте, как гром среди ясного неба, прогремела новость: по всему Санкт-Петербургу будут упразднены учёные советы, и это должно произойти в мае. После этого будут созданы новые учёные советы, и все они будут преимущественно в СПБГУ. Шансов защититься у Анны Андреевны становилось очень мало. Но Василий Порфирьевич и Анна Андреевна решили, что надо продолжать начатое, при этом стараться не тратить деньги на сомнительные публикации и экзамены.
          В конце марта, накануне экзамена по философии Василий Порфирьевич сказал Анне Андреевне, которая допоздна страдала над своим докладом:
          - Ничего, завтра на работу, и ты увидишь свою Тамару Павловну.
          - Тамара Павловна - это мелочи, вот доктор философии Чернов - это да!
          Диссертация помогла Анне Андреевне поднять свою самооценку: раньше уровень её самооценки определяла неадекватная Тамара Павловна, а сейчас это был доктор философии Чернов, который будет принимать у неё экзамен. И Анна Андреевна успешно сделала свой первый доклад по философии.
          Василий Порфирьевич совершенно осознано поощрял творчество жены, потому что это было выгодно, прежде всего, ему самому. Расширяя кругозор жены, он тем самым расширял степень свободы, которую она давала ему. Будь он в тысячу раз более творческим человеком, чем сейчас, ему не удастся избавиться от своих стереотипов, если Анна Андреевна не будет готова к этому. Он прекрасно помнил, как десять лет назад она с тревогой говорила ему, показывая на пачку книг по эзотерике, что её пугают эти книги, и она боится за Василия Порфирьевича и за его психическое здоровье. И только сейчас он понял, почему она так сказала. Давая знания жене, он делал это в грубой форме, оказывая насилие над ней, потому что был уверен в том, что именно его и только его мнение правильное, а мнение жены неправильное. Он разговаривал с Анной Андреевной презрительно, высокомерно. И его поведение в прошлом очень напоминает нынешнее поведение Королёвой, а это значит, она не случайно появилась в его жизни. А теперь Анна Андреевна сама занималась диссертацией.
          Василий Порфирьевич по-прежнему внимательно следил за собой и часто ругал себя за то, что слишком эмоционально реагировал на поведение жены. Но, как утверждают сами женщины, в частности, писательница Джейн Остин, мужчина, не выражающий свои эмоции, пугает женщину, потому что она не в состоянии его понять и подчинить себе… А это означало, что для Василия Порфирьевича не всё потеряно: вполне возможно, что Анна Андреевна специально раскачивала его состояние, провоцируя его на выражение эмоций, чтобы быть уверенной в том, что она способна контролировать мужа.
          К середине мая Анне Андреевне надо было сдать два реферата, оставалась неделя, у неё ничего не получалось, поэтому она испытывала стресс и недоумевала:
          - Зачем мне всё это надо?
          - Это надо тебе для того, чтобы расширить границы своего стресса, - успокоил жену Василий Порфирьевич. – До работы над диссертацией ты испытывала стресс в обычной повседневной ситуации, а занятия философией вырабатывают у тебя привычку испытывать стресс в связи с философией и связанными с ней проблемами. То же самое происходит и в общении с Тамарой Павловной. Когда все эти факторы уйдут из твоей жизни, ты перестанешь испытывать стресс в обычной ситуации.
          В конце мая Анне Андреевне официально сообщили о том, что, по вине сотрудников кафедры философии, экзамены переносятся на осень.
          - У меня такое ощущение, что меня специально загнали в эту ловушку, - без энтузиазма сказала Анна Андреевна мужу.
          - Если честно, то у меня такое же ощущение, - признался Василий Порфирьевич. – Но я продолжаю верить в то, что ни я, ни ты от этого ничего не потеряли.
          Анна Андреевна проявила характер, добилась того, чтобы её допустили к экзамену по философии, который был назначен на середину июня, и успешно сдала экзамен.
          В конце июня Анна Андреевна присутствовала на заседании кафедры, где утверждали темы диссертаций. Её хвалили за настойчивость и умение добиться своей цели - декан факультета, научный руководитель диссертации и другие.
          Но состояние неопределённости с диссертацией осталось.

          * * *
          Гайдамака снова назначил Пешкина замещать Старшинова, Королёва опять вынуждена была сдерживать свои эмоции, она не смела унижать такого важного сотрудника, и тот стал вести себя более развязно. Пешкин стал чаще, чем обычно, демонстративно громко зевать и, зевая, он обязательно разговаривал. Он постоянно находился в возбуждении, с самодовольным видом скакал по комнате и отпускал шуточки, прочитанные в Интернете. У него появились ужимки, которые он раньше не позволял себе, однажды, например, он стал корчиться с бутылкой кефира в руке, изображая туземный танец. И Василию Порфирьевичу стало казаться, что Королёвой, после очередного замещения Пешкиным чьих-то обязанностей, всё труднее было восстанавливать над ним прежний контроль. Пешкин был очень активен, но поскольку он замещал Старшинова, то эта активность была не его собственной активностью, а чужой, он жил не своей, а чужой жизнью. И у Василия Порфирьевича возникло ощущение, что он стал свидетелем страшного явления, когда человек изменил своей эксклюзивной судьбе и пошёл по тупиковой ветви развития, подчинившись чужой воле.
          Однажды Королёва взяла отгул, и Пешкина колбасило с самого утра, он не мог успокоиться, и очень скоро непрерывно бегающий, прыгающий и орущий Пешкин создал такое сверхнапряжение в комнате, что даже всегда спокойный Ильюшин сделал ему замечание:
          - Тебе нечем заняться? Мы можем найти тебе работу!
          Поведение Пешкина было понятно Василию Порфирьевичу: Королёвой не было, он освободился от её жёсткого контроля, но сам он был не в состоянии себя контролировать. Так ведёт себя ребёнок, на короткое время освободившийся от жёсткого контроля строгих родителей. Это состояние было очень знакомо Василию Порфирьевичу из собственного опыта.
          Пешкин презирал Василия Порфирьевича, который был его начальником, он презирал Старшинова, которого замещал, он считал, что эти профессионалы – уже отработанный материал… И Василий Порфирьевич, глядя на Пешкина, недоумевал: «Как молодой человек, который нигде по-настоящему не работал, а только скакал из одной конторы в другую в погоне за большими деньгами, может презирать людей, которые свою молодость провели сборщиками и сварщиками в тесных секциях и загазованных цехах, а, будучи мастерами, бегали с утра до вечера по цехам и строящимся заказам - и тому подобное?» В понятии Василия Порфирьевича это было немыслимо… Но у Пешкина были совершенно другие понятия. Он вёл себя так, как будто в один прекрасный день услышал внутри себя голос, который твердил ему с огромной внутренней силой и убедительностью примерно следующее: «Ты велик. Ты должен понять, что по-настоящему на Земле некому сравниться с тобой по уму, силе, красоте и значительности. Ты — гений, но совершенно недооценён знакомыми и вообще современниками, и никакая слава не может считаться достойной тебя». Пешкин не мог просто так отмахнуться от этого голоса, потому что этот голос шёл изнутри, как голос интуитивной истины. Если бы у Пешкина был здравый смысл, то он подсказал бы ему, что все эти его ощущения несколько преждевременны, но сила давления этого голоса была огромна, и Пешкин с удовольствием ей уступал, проникаясь, хотя бы частично, ощущением собственной исключительности и величия… Тем более, что этот голос очень был похож на голос Королёвой.
          Василий Порфирьевич уже не сомневался в том, что Королёва точно так же глумилась над своим мужем, как сейчас глумится над Пешкиным. Какой же мужчина выдержит такое? А Пешкин до сих пор выдерживает… Значит…
          Королёва не зря брала отгул, потому что, появившись в 9.10, она заявила:
          - Я прекращаю быть вьючным животным - отказываюсь таскать банки!
          Василий Порфирьевич сразу смекнул: «Так, с “семейными”  супчиками покончено… Что же она такое придумала дома, взяв отгул?»
          И вдруг Василия Порфирьевича осенило, он понял, как Королёвой удаётся манипулировать Ильюшиным и Пешкиным. Они оба не мыли после себя тарелки, а складывали их горой на холодильнике, пока не заканчивались чистые тарелки. Василия Порфирьевича злило такое поведение, и ему всегда хотелось сделать им замечание, чтобы они вели себя, как люди, а не как свиньи. Он даже задал вопрос в интернете: «Что означает, если человек не моет после себя тарелки?» - и оказалось, что это одна из самых обсуждаемых тем, особенно среди молодёжи. И многие молодые люди выражали довольно зрелые взгляды на эту проблему: «Почему же приличные с виду люди не стесняются выглядеть по-свински в глазах других?Привычка, что придут слуги и уберут воспитывается с детства. Закладывается она, понятное дело, не в меру любящей мамашей. Причина, кроме привычки, в том, что человек не умеет или не хочет уважать окружающих, как посторонних, так и близких». Особенно понравилось Василию Порфирьевичу мнение, относящееся именно к работе: «Ненавижу, когда коллеги не следят за чистотой на кухне. Они забывают о том, что любому их коллеге будет неприятно обнаружить пустую тарелку в микроволновке, использованные салфетки на столе и немытую посуду в общей раковине. Это ужасно раздражает». Василий Порфирьевич тоже считал, что такое поведение раздражает людей, имеющих какой-то базовый уровень культуры. Грязь в комнате и особенно на столе раздражает человека. А если человек утверждает, что его не раздражает грязь, то слышать это очень странно. Если человек оставляет после себя грязную посуду, но его это уже не раздражает, значит, он отказался от базового уровня культуры и сделал первый шаг в сторону бескультурья. И, конечно, очень многие молодые люди считали, что коллеги по работе, которые не желают мыть после себя посуду, тем самым вынуждают других коллег терпеть совсем не обязательные неудобства, а это уже самое настоящее бытовое хамство.
          Но Василий Порфирьевич, кроме бытового хамства, видел в этой привычке и другой мотив, который был ему понятен по поведению некоторых людей на природе. Если люди, отдыхавшие на природе, получили удовольствие от природы, но после себя оставили мусор, то другие люди уже не могут на этом месте получить удовольствие. Оставлять после себя мусор — это способ контролировать реальность, причем, не свою, а реальность других людей… Загадив природу, на которой они сами получили удовольствие, эти люди отказали другим людям в праве получить удовольствие на этом же самом месте. А это, с какой стороны ни посмотри, самый настоящий эгоизм.
          Ильюшин и Пешкин получали удовольствие от вкусных супчиков Королёвой, а Василию Порфирьевичу они оставляли грязные тарелки… Вместо вкусных супчиков… Они отказали ему в праве получать удовольствие от вкусных супчиков, поэтому он злился на них.
          А Королёва повела себя иначе. Она знала, что это проявление инфантильных черт их характеров: так ведут себя только дети, которым ещё незнакомы правила поведения в социальной среде, взрослый человек всё-таки ведёт себя более осознанно. И она использовала инфантильность Ильюшина и Пешкина для манипулирования «молодыми сцыкунами». Чтобы подчинить себе их не успевшую сформироваться волю, она прикармливала их супчиками, как будто она их «мама», нося из дома тяжёлые банки, заваривала вкусные экзотические чаи. Она кормила их супчиками, заранее зная, что они будут складывать грязные тарелки на холодильнике.
          Шри Матаджи – женщина, значит, Ильюшин, преклоняясь перед ней, на самом деле преклонялся перед своей матерью, но не осознавал этого. Королёва использовала и эту инфантильную черту его характера: она тоже стала ревностной поклонницей Шри Матаджи, и этим она в глазах Ильюшина отождествила себя с его матерью.
          К Ильюшину толпами ходили представители фирм-подрядчиков, его все искали, он всем был нужен, и его распирало от ощущения своей важности. Он мог позволить себе не отключать компьютерные колонки, и каждое закрытие окон Windows сопровождалось громким назойливым звуком. Он делал это специально, чтобы обратить внимание окружающих на важность выполняемой им миссии и на значимость своей персоны. Он полностью отождествил себя с этим стереотипом. Этот неглупый парень вёл себя очень глупо. На самом деле это тоже было инфантильное поведение, и оно давало Королёвой дополнительные рычаги для манипулирования. И его патологическая неспособность закрывать за собой дверь - это тоже инфантильное поведение.
          В последнее время Пешкин стал пить чай, после каждого глотка издавая протяжный стон, и это было настолько безобразно, что Василий Порфирьевич однажды не выдержал и сделал ему замечание. Но потом он понял, что стонать, как при оргазме, прихлёбывая самый банальный чай, может только ребёнок.
          Инфантильные черты характера искажают восприятие человеком окружающего мира и порождают высокомерное отношение к другим людям. В Морякове Королёва тоже уловила детские черты характера - в частности, чрезмерную мягкость характера, неспособность отказывать людям, даже если ему вредило то, что они предлагали - и стала вести себя с ним почти так же, как с Пешкиным. Но почтенный возраст Василия Порфирьевича сказал своё веское слово, и её попытки манипулирования вызвали у него обратную реакцию – он стал избавляться от этих инфантильных черт.
          Королёва не выдержала, когда закончится замещение Пешкиным обязанностей Старшинова, и взялась воспитывать его: напомнила ему обо всех невыполненных заданиях, снова говорила ему о том, чтобы он «включал голову», а потом применила запрещённый прием:
          - Я много раз слышала от Гайдамаки, что он хочет уволить Антошку за то, что тот не хочет включать голову! Не вынуждай Гайдамаку говорить так и про тебя!
          Василий Порфирьевич расценил эти слова Королёвой как зловещий знак, несущий угрозу Антону… Но был в этом и положительный момент: после воспитательной процедуры Королёвой ужимки Пешкина прекратились, ему теперь было не до кривлянья.
          Но в этих же словах Королёвой Василий Порфирьевич усмотрел угрозу и для себя самого. В такие моменты он начинал физически ощущать, что не выдержит характер в войне против Королёвой и останется таким же ничтожеством, как Пешкин. Он знал, что у него очень мягкий характер, и его детский страх перед родителями до сих пор жил в нём, он лишал его всех природных способностей и делал таким же ничтожеством, как Пешкин. Василию Порфирьевичу нужно было справиться со своим страхом и выдержать характер — только тогда начнётся нормальная жизнь. А пока страхи Василия Порфирьевича были сильнее его. Приказ Крутова об ужесточении трудовой дисциплины ещё не вышел, а он уже боялся, что может опоздать на работу. Он просыпался в 5 часов утра и больше не мог заснуть, потому что боялся проспать и опоздать на работу. А Королёва не боялась таких мелочей.
          У Василия Порфирьевича было детское чувство вины перед родителями за то, что он не делал того, что хотели бы родители. Следствием детского чувства вины Василия Порфирьевича перед родителями стало его чувство вины перед Гайдамакой за то, что он бездельничал на работе, но получал зарплату. Страх Василия Порфирьевича перед безразличием начальника к нему был следствием детской болезни «меня не любят родители». И только в последнее время у Василия Порфирьевича начал формироваться новый стереотип: «Моя работа - это не главная цель, она лишь даёт мне возможность увидеть свои проблемы». Он часто жалел, что покинул спокойную жизнь в отделе Главного Технолога... Но теперь он точно знал, что там не достиг бы такой глубины проникновения в свои личные проблемы, как в ПДО, не смог бы докопаться «до самой сути, до базальтовой плиты».

          * * *
          Королёва сделала кормушку для синичек и пошла в БОП просить гвозди, но Булыгин ответил ей:
          - Мы гвоздями не торгуем!
           Королёву это сильно расстроило... Но не остановило: она пошла по заводоуправлению и выпросила гвозди у Начальника Отдела технического обеспечения.
          Потом Королёва стала подбивать Дениса Петрова на активные действия в защиту программы DRAKAR, но Денис ответил:
          - Какие ещё проблемы? У меня нет проблем!
          - Давай вместе пойдём к Крутову.
          - Крутов сказал: «Для меня главное, чтобы строились корабли. А на чём вы будете считать - хоть на калькуляторе - мне всё равно!»
          - Крутов ничего не понимает! - заявила Королёва.
          - Вы говорите, что у нас всё нормально с программой DRAKAR, - настаивал Денис. - Тогда почему DRAKAR не работает? А я Вам отвечу: потому что нет Филиппова! Весь DRAKAR держится на одном Филиппове, и это ненормально! Филиппов не вечен, а кроме него никто не способен управлять этой программой. А Вы говорите, что программу 1С нельзя внедрять.
          Королёва и Пешкин стали защищать программу DRAKAR, угроза, нависшая над любимым DRAKAR, сплотила их, и они повздорили с Денисом... Но тут позвонил Гайдамака и вызвал к себе Королёву и Пешкина.
          - Я к нему не пойду, я с ним не разговариваю, я напишу ему служебную записку! - категорично заявила Королёва и села за компьютер писать служебную записку начальнику... Но тут же спохватилась: - Ой, нет, пойду, мне надо отпроситься на завтра!
          Придя на работу после отгула, Королёва собрала в комнате 220 совещание с участием Пешкина и Павленко. Утратив контакт с сослуживцами-профессионалами, Королёва сосредоточила свои усилия на молодёжи, она изо всех сил старалась приручить «молодых сцыкунов». Зная, что там непременно будет истеричный крик, Василий Порфирьевич «на законном основании» пошёл гулять.
          На следующий день Пешкин и Павленко, не дождавшись Королёвой, пошли в трубомедницкий цех. Когда Пешкин вернулся из цеха, Королёва, которая снизошла появиться на работе после 10 часов, сказала Ильюшину:
          - Вот пришёл гений судостроения с просветлённым лицом! – и уже Пешкину, снисходительным тоном: - Ладно уж, запишите, что вы там узнали, сегодня я не буду вас мучить, а в понедельник поговорим. Будете меня обучать.
          Это был её привычный стиль выколачивания знаний из людей путем унижений и оскорблений. Но разве она открыла нечто новое? Этим способом пользуются все от сотворения мира.
          - Пусть меня выгонят отсюда, но я хочу свалить Фреймана… Или заставить его работать! – высокопарно заявила она Пешкину, чтобы своими словами усилить свою значимость в его глазах. Но потом, видимо, испугавшись, что Василий Порфирьевич может наябедничать на неё Гайдамаке, добавила: - Наверное, я поступаю неправильно, что веду переговоры за спиной начальника... Но я ему потом признаюсь...
          Власть на заводе была полностью парализована, строительство кораблей почти остановилось... А Королёва была активна, и своей активностью она подавляла даже Гайдамаку, исполняющего обязанности Директора по производству. Но Королёва не обладала реальной властью. Властью на заводе обладал Гайдамака, но его власть была парализована состоянием неопределённости, в котором находился завод. Королёва изо всех сил воевала с Гайдамакой и побеждала его... То есть она делала то, что должен был бы делать Василий Порфирьевич, если бы не было Королёвой. Она изнуряла, изматывала Гайдамаку… Но при этом она растрачивала и свою энергию... А Василий Порфирьевич в это время «отсиживался за её спиной» и накапливал свою энергию.
          В 14 часов Королёва строгим голосом сказала Пешкину:
- Миша, ты должен подготовиться для серьёзного разговора со мной о том, по какому признаку формируются графики изготовления труб! - и величественно удалилась к Слизкину. Она сама себе придавала важность, значимость. Кроме того, своими демонстративными заданиями Пешкину она старалась выпытать у Василия Порфирьевича, чем же это он занимается втайне от неё. Его упорное молчание лишало её покоя.
          Королёва без стеснения унижала молодых инженеров Павленко и Пешкина, аргументируя это тем, что они слишком молоды и ничего не смыслят в производстве, в отличие от неё. Она унижала их, уже взрослых людей, тем, что лишила статуса профессионалов и сделала из них несмышлёных детей. И Гайдамака с радостью поддался на эту уловку: ему нравилось быть самым умным среди дураков.
          Поскольку Королёва осознанно манипулировала людьми, то это означало, что она обманывает их, и при этом она испытывала к ним презрение и не просто радость, а самую настоящую эйфорию. А это был великий грех. 
          Королёва попыталась замарать и Василия Порфирьевича, но он сразу дал ей понять, что не желает участвовать в её лицедействах. У него не было сколько-нибудь доверительного общения с Королёвой, сама она не общалась с сослуживцами из других комнат, поэтому Василий Порфирьевич, своим молчаливым протестом против её поведения, делал себя таким же недоступным для её контроля, как все остальные сослуживцы. Только об этом никто не знал, об этом знали только Моряков и Королёва.
          Королёва вела себя вызывающе, буквально на грани здравого смысла, и один из её знакомых, Главный Технолог проекта корветов, как-то сказал ей по-дружески:
          - Диана, если ты и дальше будешь так доставать всех, тебя уволят!
          Но это было возможно только в одном случае: если заводом будут руководить адекватные люди, которые понимают, что все производственные вопросы должны решаться простым человеческим общением, а не бездушными выгрузками из программы DRAKAR и не истериками Королёвой. А в данный момент Директором по производству являлся Гайдамака, и Королёва прекрасно знала, что ей ничто не угрожает, пока Гайдамака находится на вершине власти.
          Все сотрудники ПДО были в курсе, что поведение Королёвой по отношению к молодёжи, мягко говоря, нельзя было считать нормальным... Но они убедили себя в том, что на самом деле это нормальное поведение. И только Василий Порфирьевич не стал делать вид, что её поведение по отношению к молодёжи нормальное, поэтому прекратил с ней доверительное общение. Это был его протест против беспредела, устроенного Королёвой с молчаливого одобрения Гайдамаки. Так велел Василию Порфирьевичу его мягкий характер. Он считал, что характер человека никуда не девается, даже если родители в детстве изуродовали его. Характер постоянно пытается восстановиться в прежнем виде, и всё зависит от того, способен ли его обладатель хоть на мгновение почувствовать свой истинный характер. Если это ему не удаётся, то характер мутирует в различные причудливые формы в виде странных привычек и физических дефектов. Особенно отчётливо это было видно на примере Пешкина: ведь он не был рождён рабом Королёвой, он стал рабом, причём, добровольно. Если человек имеет достаточно воли, чтобы почувствовать свой истинный характер, у него есть шанс восстановить его в естественном виде, без искажений. И в каждом человеке достаточно воли, чтобы прочувствовать свой природный характер: в современной культуре воля определяет большую часть действий человека, наперекор потребностям его тела – например, человек вынужден вставать рано утром и идти на работу, невзирая на то, утомлено ли его тело, и интересна ли ему эта работа. Да и сам Василий Порфирьевич, считавший себя человеком безвольным, уже не раз демонстрировал силу воли, бросая работу за работой, и каждый раз оказывалось, что он ломал свою судьбу, поэтому сейчас перед ним стоял другой вопрос: может, ему уже пора проявить не волю, а, наоборот, безволие?
          Но как тяжело вернуть свой природный характер человеку, чья воля в детстве была растоптана родителями! Чтобы вернуть себе свой природный характер, Василий Порфирьевич решил: с этих пор он уже не жертва, он состоит в пассивной оппозиции к Гайдамаке и тому беспределу, который тот себе позволял. В знак протеста против его самодурства Василий Порфирьевич мог позволить себе быть бездельником.

          * * *
          Нельзя безнаказанно вернуться в ту же точку пространства, которую человек покинул по собственной воле. Это понял много лет назад Гераклит Эфесский: «В одну реку нельзя войти дважды». Поэтому Василий Порфирьевич и не пытался вернуться на Балтийский завод — хотя очень хотелось! - несмотря на то, что отработал там много лет. А вот Пешкин нарушил этот закон, и Василий Порфирьевич уже точно знал, что он лишился своей судьбы, и теперь его судьба зависит не от него самого, а от Королёвой. Он попытался было самостоятельно вернуться на завод в качестве программиста, но тут сработала блокировка — в полном соответствии с законом Гераклита - и он потерпел неудачу: Василий Порфирьевич спросил у Филиппова, как он оценивает возможности Пешкина в программировании, и он ответил, что Пешкин не годится в программисты. Ему бы остановиться на этом и не ломиться на завод, который он покинул по собственной воле... Но тут своё слово сказала Королёва - и личность по фамилии Пешкин перестала существовать, а вместо неё появилось бесхарактерное существо, в точности копирующее мысли и поведение Королёвой и её визгливый голос, но это уже был не Пешкин. Это была жалкая пародия женщины в мужском исполнении.
          Когда Василий Порфирьевич вернулся с прогулки, окно было открыто настежь, дверь тоже была открыта. Раньше он благородно ждал, когда Королёва замёрзнет и попросит Пешкина закрыть окно, но сейчас ему нужно было вернуть свой природный характер, поэтому он молча прикрыл окно до нормального, человеческого состояния.
          Обретая характер, Василий Порфирьевич обретал плоть. Он хотел стоять на земле твёрдо, как скала. По крайней мере ему уже было легче: небо над ним ещё было закрыто сплошными тучами, но в его душе тучи уже рассеялись. У Василия Порфирьевича даже возникло подозрение, что это испытание ему было предопределено, и ему можно было не заниматься ковырянием в глубинах своей души, а просто стиснуть зубы и перетерпеть душевную боль, и в определённый час всё закончилось бы само собой. И это много лет назад предвидел мудрый царь Соломон: «Всё проходит. И это пройдёт».
Гайдамака создал ситуацию, когда Василий Порфирьевич вынужден был откровенно бездельничать, это видели и Королёва, и Гайдамака, и поведение Василия Порфирьевича вызывало в них презрение к нему. Это была удивительная ситуация: Гайдамака сам создал эту ситуацию – и сам же презирал Морякова. Но Василий Порфирьевич чувствовал, что сейчас, откровенно бездельничая, он спасал свой природный характер и очищал свою карму. В такой ситуации лучше ничего не делать, чем в угоду начальнику делать то, что размывало бы его личность.
          Василий Порфирьевич всю свою сознательную жизнь боялся казаться плохим, не хотел, чтобы о нём кто-нибудь подумал плохо. Но ведь тот, кто боится быть плохим, на самом деле является плохим. И сейчас, когда весь отдел во главе с начальником знал, что Василий Порфирьевич ничем не занят, он призвал всю свою волю, чтобы в этой ситуации не чувствовать себя виноватым. Василий Порфирьевич заставил себя смириться с тем, что он плохой. Он начал привыкать к тому, что он может быть плохим. И этому он научился, глядя на Королёву.
          Гайдамака, Королёва и Пешкин были очень похожи по своему духу, по энергетике, у них были непомерные амбиции, их цинизм и презрение к людям были запредельными, и Василию Порфирьевичу даже казалось, что вибрации энергий этих людей вошли в мощный резонанс и стали усиливать друг друга. Поэтому Василию Порфирьевичу было просто опасно не то чтобы заниматься тем же, чем они занимаются, но даже находиться рядом с ними. Его безделье стало лучшей защитой от грязной энергии этой злобной своры, дорвавшейся до власти.
          Королёва жёстко отстаивала свою позицию в войне с начальником, по её убеждению, он непременно должен всё делать так, как считает она... Но у Василия Порфирьевича в таком случае невольно возникал вопрос: «А что будет, если Грохольский тоже будет требовать, чтобы начальник всё делал так, как хочет он? А если Жеребцов, Чухнов и все остальные сотрудники отдела тоже заявят, что они лучше начальника знают, что надо делать на самом деле, и будут жёстко требовать от Гайдамаки выполнения своих требований? И если Гайдамака позволяет такое поведение Королёвой, то он, по идее, должен позволить это и другим своим подчинённым. И что тогда будет? Тогда наступит хаос. - И Василий Порфирьевич приходил к простому заключению: - Гайдамака и Королёва своим поведением провоцирует хаос на родном заводе, и если он ещё не наступил, то только благодаря благоразумию остальных сотрудников ПДО… И моему благоразумию тоже».
          Компьютер Василия Порфирьевича стал шуметь, и ему пришлось идти к Гайдамаке, чтобы подписать служебную записку на его профилактику.
          - Может, его пора выбросить? - пошутил Гайдамака.
          - Давно пора! - поддержал «шутку», понимая, что у него в ближайшее время нет никаких шансов получить нормальный компьютер.
          Выйдя от Гайдамаки, он укрепился в своём убеждении, что слишком торопится взять на себя вину за то, что Гайдамака проявляет к нему безразличие, а Королёва и Пешкин у него самые востребованные сотрудники. Самой любимой игрушкой Гайдамаки, несомненно, был Пешкин, и причиной этого странного явления был хаос, который устроил Гайдамака, пользуясь своей властью. Этот хаос сначала усилил в его подчинённых самые низменные качества, потом разрушил все человеческие отношения в отделе и развёл всех по разным углам. Нет ничего случайного в том, что самыми востребованными сотрудниками у Гайдамаки являются Королёва и Пешкин, у которых самые низменные качества из всех сотрудников отдела. Вины Василия Порфирьевича в этом нет и не может быть. Эта ситуация заведомо ведёт людей к краху, и ему надо лишь выдержать характер, чтобы не сползать к хаосу вместе с Гайдамакой, Королёвой и Пешкиным, а суметь остановиться на краю пропасти. 
          В 8 часов, по пути на развод цехов на достроечной набережной перед началом работы, в комнату 220 зашёл Гайдамака и спросил:
          - А где Пешкин?
          - Ещё не пришёл, - ответил Василий Порфирьевич.
          - Опаздывает?.. Ну, ладно… Я там ему направил документ об истории планирования. Пусть он переговорит с Филипповым, - довольно добродушно сказал Гайдамака и ушёл.
          А Василий Порфирьевич остался сидеть с открытым от удивления ртом. Для полноты картины Гайдамаке осталось только сказать: «Опаздывает?.. Какой молодец!..» - и начислить Пешкину зарплату больше прежней — и гораздо больше, чем у Василия Порфирьевича, его начальника. Честно говоря, когда начальник, узнав, что его подчинённый регулярно опаздывает на работу, добродушно говорит: «Ну, ладно» - то в голове другого его подчинённого, который плохо спит, боясь опоздать на работу, сразу возникает хаос, потому что подобные слова означают, что начальник одобряет нарушение трудовой дисциплины. И этот хаос в голове возникает ещё и от того, что Василий Порфирьевич прекрасно понимает: «И мне, и другим подчинённым Гайдамаки опаздывать на работу категорически запрещено — трудовая дисциплина, знаете ли! - И Василий Порфирьевич, в который раз, задавал себе вопрос: - Это же какую психику должен иметь человек, чтобы не свихнуться, ежедневно наблюдая подобный беспредел? Ведь другие сослуживцы не имеют возможности видеть всё это, только я один вынужден каждый день сопротивляться хаосу, который создают Гайдамака, Королёва и Пешкин».
          Когда пришёл Пешкин, Ильюшин сказал ему:
          - Миша, тебя искал начальник.
          - Это хорошо, что я не пришёл вовремя! - сказал раздражённо Пешкин. - Если бы я пришёл вовремя, то уже ел бы пирожок, тогда состоялся бы неприятный разговор, и мне пришлось бы уволиться!
          Пешкин окончательно утратил остатки личности, поэтому был способен только на пустое бахвальство.
          В комнату 220 пришёл Гайдамака и очень доверительно сказал Королёвой и Пешкину:
          - Через полчаса зайдите ко мне, мы посовещаемся «по нашим бумагам».
          После этих слов начальника Василий Порфирьевич почувствовал себя брошенным, ненужным, у него мгновенно возникла паника, затряслись руки... Но, немного успокоившись, он всё-таки отдал должное Гайдамаке: «Да, этот мошенник умеет плести интриги! Он способен цинично унизить человека! Если он может унизить Королёву, то почему же он не может унизить меня?»
          Но Василий Порфирьевич был не одинок в своём мнении о Гайдамаке и его стиле работы: Королёва, которая востребована им больше, чем Василий Порфирьевич, тоже была недовольна его стилем руководства, а Ильюшин сказал, что у него скоро будет аллергия на Гайдамаку. В этом не было ничего удивительного: от Гайдамаки по определению не могло исходить нормальных, здравых распоряжений, направленных на совершенствование производства… Но, сколько бы Василий Порфирьевич ни ругал Гайдамаку, его положение от этого не могло улучшиться. И он снова впал в уныние.
          Пребывая в унынии, Василий Порфирьевич невольно сравнивал Пешкина, лихорадочно выполняющего задания Гайдамаки, и себя, сидящего без дела: «Неужели я один из всего отдела ни на что не способен? Если это так, то, значит, эта ситуация создана затем, чтобы я увидел свою склонность преувеличивать собственные способности. Это странно, потому что я обычно испытываю сомнение в своих способностях». Да, это было так: Василий Порфирьевич всегда испытывал сомнение в своих способностях… И в то же время презирал Жеребцова, Грохольского, Пешкина и всех остальных сослуживцев, считая, что он намного способнее их, и его бесило, что Гайдамака предпочитает Пешкина, а не его. Гайдамака полностью извратил ситуацию, пригласив в противовес Василию Порфирьевичу и его способностям программиста Пешкина и циничную нахалку Королёву, за которой незримо стоял «великий и ужасный» Слизкин. И как бы Василий Порфирьевич ни презирал ничтожного Пешкина, реальность была такова: он «обскакал» Василия Порфирьевича во всех отношениях. И Василий Порфирьевич вынужден был признать, что у него на данный момент и в самом деле нет способностей, поскольку он не имеет возможности их применить, и он должен с этим смириться.
          Поскольку Королёва постоянно твердила Пешкину о его способностях, которыми он не может пользоваться, а Пешкин из кожи вон лез, чтобы «развить свои способности» и получить её одобрение, то Василий Порфирьевич начал подозревать, что его вынужденное безделье связано с идеализацией собственных способностей. Верным признаком идеализации человеком своих способностей является его страх, что у него может не получиться дело, за которое он берётся. Василий Порфирьевич тоже испытывал страх и впадал в уныние, когда у него что-то не получалось. Он мог смело сказать, что одной из главных черт его характера является уныние. А уныние — это ненависть к самому себе, это нежелание жить. Уныние является смертным грехом. Бывали моменты, когда он мог разозлиться на самого себя и в сердцах подумать: «Как я себя ненавижу! - и даже физически ощутить свою ненависть к самому себе. И тут же он понимал: - Нет, так нельзя к себе относиться! Ведь если я ненавижу себя, то ненавижу и весь окружающий мир. Чтобы избавиться от уныния, надо изменить свой характер. Если к другим людям я стараюсь относиться уважительно, то и к себе я должен относиться более уважительно. Моё недовольство собой — это старая привычка, которая до сих пор воспроизводит недовольство родителей моим поведением. Чтобы изменить свой характер, надо изменить свои привычки. А характер человека – это его судьба».
          Устраиваясь на работу в ПДО, он очень боялся, что у него не получится стать профессионалом в планировании, хотя требования, предъявляемые в то время Гайдамакой к программе DRAKAR, были очень простыми, даже примитивными. Сейчас Гайдамака, с помощью циничной выскочки Королёвой и «крутого программиста» Пешкина, поднял на небывалую высоту требования к программе DRAKAR и к тем, кто с ней работает... Но именно Василий Порфирьевич был первым, кто запустил этот процесс и вселил в Гайдамаку уверенность в его возможностях. При прежнем начальнике БАП Лунёве программа DRAKAR была банальной и никому не интересной —    даже самому Гайдамаке — рабочей лошадкой производства.
          Но оказалось, что Василий Порфирьевич идеализирует не только собственные способности. Недавно Василий Порфирьевич и Анна Андреевна поехали на Невский проспект, зашли, как обычно в Казанский собор, погуляли, потом зашли в кафе «Север» и выпили чаю с пирожными. Когда они вышли из кафе «Север», навстречу им по Невскому бежала девушка, и, поравнявшись с ними, она споткнулась и едва не упала, поэтому Василий Порфирьевич подставил ей руку и заботливо сказал: «Осторожно!» Они пошли дальше, в метро у Анны Андреевны подвернулась нога, и Василий Порфирьевич раздражённо сказал ей: «Начинается!» Анна Андреевна обиженным голосом обратила внимание мужа на разницу в его отношении к совершенно незнакомой девушке и своей жене в очень схожих ситуациях… И Василий Порфирьевич был озадачен! Его поразило собственное поведение, всю дорогу в метро он был молчалив, пытаясь понять причины своего поведения… И он кое-что понял. Анна Андреевна решила, что её муж был более доброжелателен к незнакомой девушке, потому что она моложе её… Но причина была в другом. Василий Порфирьевич понял, что он идеализирует своё представление о жене, и до сих пор не избавился от этой идеализации. При этом он допустил, что в подобных ситуациях он идеализирует, прежде всего, самого себя: «Я - идеальный мужчина, поэтому моя жена тоже должна быть идеальной женщиной, а идеальная женщина априори не может подвернуть ногу».
          А поскольку Василий Порфирьевич почувствовал полёт своих мыслей, то их уже было не остановить… И он сделал следующий вывод: «Если я идеализирую свою жену, то и Анна Андреевна, наверное, тоже меня идеализирует… Поэтому моя сексуальная потенция в последнее время резко снизилась. А поскольку мы с женой склонны к идеализации, то нам даны Диана Ефимовна и Тамара Павловна - абсолютно циничные люди, у которых нет ничего святого. Эти люди призваны разрушить наши идеалы».
          Василий Порфирьевич испытывал душевные страдания от вынужденного безделья на фоне бешеной активности Королёвой и Пешкина, но, у него была надежда на то, что его страдания, может быть, как раз спасают его. Он нанёс бы себе огромный урон, если бы ввязался в соревнование с Пешкиным за право быть востребованным у начальника. Но он интуитивно почувствовал, что по этому пути ему идти нельзя ни в коем случае, и он старался строго выдерживать характер.

          * * *
          Уныние Василия Порфирьевича усиливала и отвратительная погода, на улице было холодно, в комнате тоже стало холодно, потому что окно было приоткрыто... Но Пешкин периодически говорил:
          - Я открою дверь? А то душно, - и открывал дверь.
          Василий Порфирьевич ему не возражал, хотя на сквозняке становилось совсем холодно, но через несколько минут выходил, якобы в туалет, и, возвращаясь, молча закрывал дверь. Он решил для себя: «Если Пешкин лишает меня покоя, устраивая сквозняк, то и я могу лишить его покоя, закрыв дверь, а заодно и предоставить ему возможность увидеть свою озлобленность, которая заменила ему характер и выражается в том, что он лишает покоя всех, кто его окружает».
          Когда Василий Порфирьевич в очередной раз «вышел в туалет», чтобы, вернувшись снова закрыть дверь, открытую Пешкиным, то, задержавшись на колоннаде, вдруг увидел интересную картину: все двери в коридоре власти были закрыты, была открыта только дверь в диспетчерскую, которую по определению нельзя было никогда закрывать… И дверь в комнату 220! И он всё понял! Королёва позавидовала, что ей нельзя открывать дверь комнаты 220, в то время как дверь в диспетчерскую всегда была открыта! Это была точно такая же ситуация, как та, когда она увидела открытое окно в бухгалтерии и позавидовала им. Королёва отреагировала на внешний атрибут, не имея способности полностью оценить всё явление. Она, как маленький ребёнок, не способна смириться с тем, что ей нельзя что-то, что можно другим!
          В комнату 220 пришёл Самокуров и сообщил:
          - Гайдамака на совещании кричал на технологов и ставил в пример Пешкина: «Вы ничего не сделали, а простой инженер Пешкин обнаружил ошибку!»
          Пешкин после этого рассказа Самокурова заметно повеселел… Но ведь подобные слова начальника можно истолковать примерно так: «Вы все дура¬ки, а мы с моим подчинённым Пешкиным умные!» Так ведут себя выскочки. Королёва ругала Пешкина за то, что он ни на что не способен, а она на всё способна, и Пешкин лез из кожи вон, чтобы любым способом доказать, что он самый умный. И Гайдамака ставил его в пример другим сотрудникам завода — в пику Королёвой. Это был идеальный хаос, создаваемый Директором по производству, главной служебной обязанностью которого является наведение порядка на производстве.
          Василий Порфирьевич в целом адекватно понимал то, что происходило перед его глазами… Но иногда, видя, как Гайдамака превозносит Пешкина, у него сдавали нервы, и его охватывала настоящая паника: «Неужели Гайдамака повысит Пешкина, сделав его начальником какого-нибудь бюро? Может быть, даже Начальником БАП… Вместо меня…» Но в конце концов он приходил к выводу, что Пешкин под «руководством» Королёвой окончательно утратил личностные качество, поэтому его возможное повышение будет противоречить всем законам природы. Это было невозможно — хотя бы потому, что Гайдамака не Бог, и у него нет права отменять законы природы, которые гласят: «Руководителем может быть только личность, у которой есть характер… Пусть даже мерзкий. Он может нравиться или не нравиться другим, но у него непременно должен быть характер».
          Василий Порфирьевич видел абсолютную неосознанность Пешкина… И понимал, что в молодости был таким же неосознанным и совершил немало грехов. И ему хотелось верить, что Бог простит его былую неосознанность… Но надеяться на это, похоже, было бесполезно. Юношеская неосознанность не избавляет человека от расплаты за совершённые грехи, и для того, чтобы их исправить, Василий Порфирьевич должен каким-то образом вернуться в свою неосознанность, то есть в своё прошлое, и там исправить свои грехи. И такую возможность любезно предоставил ему Пешкин. Глядя на Пешкина и понимая абсурдность ситуации, в которой оказался этот «светлоголовый», Василий Порфирьевич принципиально ничего не делал, и этим он, спустя много лет, отвечал на стремление родителей развить его способности. Родители Василия Порфирьевича слишком поторопились развить его способности, и его судьба изменила свой естественный природный путь. Своим нынешним бездействием, на фоне бессмысленной активности Пешкина, Василий Порфирьевич, возможно, исправлял свою исковерканную в молодости судьбу.
          Для Василия Порфирьевича наступили самые тяжёлые дни. Он с нетерпением ждал отпуска, чтобы отдохнуть от напряжения, и одновременно опасался, что начальник скажет, что хочет его уволить.  Гайдамака косился на него, но ничего не говорил и не предпринимал, потому что он был из тех людей, которые не предпринимают против человека никаких действий, пока не идентифицируют его абсолютно точно. И у Василия Порфирьевича было подозрение, что Гайдамака до сих пор не смог точно идентифицировать его, и он до сих пор является для начальника «чёрным ящиком». И в этом было его спасение.

          * * *
          Королёва пришла на работу в 9 часов, с наслаждением выпила приготовленный Пешкиным кофе и в прекрасном настроении ушла к Слизкину. Через полчаса она прибежала в бешенстве:
          - Я узнала, что заместитель Директора по информационным технологиям Фрейман написал Главному инженеру служебную записку, в которой сообщает, что программа DRAKAR изжила себя, и наш завод в течение полутора лет будет переведён на программу 1С! А Директора по производству Гайдамаку даже не поставили в известность! Завтра Главный инженер собирает совещание по этому вопросу.
          Королёва сразу побежала к Гайдамаке, чтобы надавить на его самолюбие, а когда она вернулась, услужливый Пешкин нашёл в Интернете информацию для неё:
          - «Откат» при внедрении программы 1С составляет 30% от стоимости внедрения!
          От этой информации состояние Королёвой заметно ухудшилось, стало понятно, что теперь всю свою энергию она будет тратить на войну против Фреймана и 1С, и она заявила, как понял Василий Порфирьевич, специально для него:
          - Если на заводе будут внедрять программу 1С, я вместе с цехами организую красный террор против всех - как своих, так и чужих - кто будет пытаться внедрять какие-либо задачи в программе 1С!
          Потом она сказала Пешкину:
          - Лучше программы DRAKAR нет информационной системы - ещё два завода купили её!
          - Какие? - спросил Пешкин.
          - Не скажу, а то ты обязательно сглазишь! - резко ответила Королёва.
          А Василий Порфирьевич заподозрил Королёву в том, что она уже готовит для себя запасной аэродром, поэтому боится, что этой лазейкой могут воспользоваться другие, например, Василий Порфирьевич. Но ему это было неинтересно, а интересно было другое: поскольку Королёва теперь не оставит в покое Гайдамаку, то начальнику будет не до Морякова. Некая мощная энергия защитила его, отвлекая внимание начальника и лишая его возможности точно идентифицировать Василия Порфирьевича.
          После обеда Королёва стала звонить в какую-то организацию, чтобы её связали со специалистом, который мог бы объяснить ей возможности программы 1С:
          - Понимаете, у нас крупное предприятие, первое в России по строительству военных кораблей, и не хотелось бы, чтобы программа, которую мы собираемся внедрять, оказалась негодной.
          Василий Порфирьевич живо представил, что в этот момент думают о родном заводе на другом конце провода. А что если телефон взяла уборщица-азиатка, которая теперь вынуждена выслушивать жалобные речи Королёвой?
          В общении с Гайдамакой Королёва всегда использовала сильные эмоции, поэтому умудрилась производственные отношения с начальником сделать чуть ли не личными отношениями, как она это сделала с Ильюшиным, Пешкиным и Слизкиным. Отношения Королёвой с Гайдамакой нельзя было назвать ни любовными, ни дружественными, но всё же они были больше, чем обычные производственные отношения - из-за слишком высокого эмоционального фона. Королёва ожесточённым сопротивлением «отжала» от программы DRAKAR всех соперников, включая самого Гайдамаку. Но, в соответствии с законами эволюции, каждый процесс неизбежно должен развиваться, и ей была дана более сложная задача: теперь ей придётся воевать с самим Заместителем директора по информационным технологиям Фрейманом.
          Королёву возмутило, что Гайдамака как-то вяло отреагировал на её тревожный сигнал о внедрении программы 1С, и она была решительно настроена накачивать Гайдамаку решимостью противиться внедрению 1С. Когда Королёва в очередной раз убежала к Слизкину, Василий Порфирьевич вышел на колоннаду - и неожиданно столкнулся с Гайдамакой и Фрейманом, мирно беседующими возле двери комнаты 220. Он понял, что ловкому интригану и карьеристу Гайдамаке по большому счёту было наплевать, какая КИС (Корпоративная информационная система) будет на заводе, для него главным было то, какая у него при этом будет должность, а для этого ему надо приобрести как можно больше союзников, и Фрейман позарез нужен ему в качестве союзника, а не в качестве врага.
          К концу дня Королёва совершенно разбушевалась и разругалась со всеми, с кем только можно было. Она никак не могла смириться с мыслью, что её любимой программы DRAKAR больше не будет. Королёва теперь изо всех сил пыталась подчинить себе не только родной завод, но и ОСК. Василию Порфирьевичу стало страшновато от подобной перспективы, и, если бы сама Королёва хоть на мгновение поняла, что она творит, ей бы тоже стало страшно.
          Чтобы управлять ситуацией, нужно быть не внутри, а снаружи её.  Чем менее заметно воздействие человека на ситуацию, тем больше у него возможности её контролировать. Королёва пыталась осуществлять свой контроль над ситуацией и над людьми не скрываясь, демонстративно. А Василий Порфирьевич отдавал себе отчёт в том, что переход завода к другому собственнику — это новая реальность. А новая реальность порождает только новую реальность, но никак не прежнюю. Неизбежная замена КИС (корпоративной информационной системы) – это тоже новая реальность, порождённая сменой собственника, поэтому всё будет так, как решит новый собственник, а не Диана Ефимовна Королёва. А новым собственником родного завода стало государство. Из этого выходило, что Королёва вознамерилась воевать с самим государством.

          * * *
          В августе Василий Порфирьевич две недели отдохнул в отпуске, и, оказавшись вдалеке от производственной суеты, он получил возможность поразмышлять о вечном, а именно о прошлом, настоящем и будущем.
          Поскольку его сосед по комнате Ильюшин был адептом Сахаджа Йоги, а йоги утверждали, что душа человека может воплощаться в нескольких жизнях, то Василий Порфирьевич стал размышлять именно об этом. Попытки убедить его в том, что его душа воплотится в следующих жизнях в лучших условиях, если он сможет очиститься в текущей жизни, вызывали у него, живого человека, возмущение. Ведь он точно знал, что его, состоящего из плоти и крови и способного осознавать именно себя настоящего, больше никогда не будет. Будет кто-то другой, возможно, он будет с душой Василия Порфирьевича - которая, может быть, досталась ему от кого-то другого, и он даже не его родственник - но это точно будет уже не Василий Порфирьевич Моряков, потому что у него будет, как минимум, другое тело. Это был тупик, из которого он не видел выхода.
          И вдруг он совершенно ясно понял, что из этого тупика есть такой же выход, какой он нашёл, оказавшись под тяжелейшим психологическим давлением со стороны своры, состоящей из Гайдамаки, Королёвой и Пешкина. Василий Порфирьевич прекратил участвовать в создавшейся ситуации, смирился с потерей всего, что он имел, и это позволило ему посмотреть на создавшуюся ситуацию со стороны. И оказалось, что суета, устроенная Гайдамакой, Королёвой и Пешкиным вокруг программы DRAKAR, совершенно бессмысленна, потому что вместо программы DRAKAR будет внедрена программа 1С. А это означало, что Василий Порфирьевич ничего не потерял, оставшись в стороне от суеты вокруг программы DRAKAR.
          Точно так же можно поступить и с утверждением о воплощении души Василия Порфирьевича в будущих жизнях. Если думать только о том, что из-за мифической возможности воплотиться в следующей жизни – которую никто ему не может гарантировать - он теряет реальную, настоящую жизнь, то становится страшно, от осознания неудачи у него возникает сверхнапряжение, и его реальная жизнь ещё до смерти превращается в ад. Но если отойти в сторону и посмотреть на всё с некоторого расстояния, то всё волшебным образом меняется. Отойти в сторону в данном случае означает поверить в возможность воплощения в других жизнях. Он вполне может сказать самому себе: «Да, я ничего не добился в этой жизни, надо мной глумятся все, кому не лень, и я переживаю, что так бездарно прожил жизнь… Что ж, пусть так, зато я знаю, что в следующей жизни у меня всё будет гораздо лучше, потому что я затратил очень много энергии для очищения своей кармы». Своим решением Василий Порфирьевич переносит точку опоры за пределы своей настоящей (неудавшейся) жизни - в очень далёкое будущее - и его сверхнапряжение от осознания неудачи растворяется бесследно. Перенося точку опоры из настоящей жизни в будущие жизни, Василий Порфирьевич делает свою настоящую жизнь более лёгкой и комфортной. Он снимает с себя ответственность за конечный результат своей нынешней жизни, потому что у него будет новая жизнь. Василий Порфирьевич избавляет себя от чувства вины за то, что его нынешняя жизнь оказалась не совсем удачной.
          После таких умозаключений Василий Порфирьевич сделал вывод, что учение йогов о множественных воплощениях человеческой души – это такая же ментальная конструкция, как и вера в Бога, которая помогает облегчить человеку его страдания в настоящей жизни. Оба эти учения дают человеку возможность получить дополнительную точку опоры и сделать свою жизнь более стабильной. А для этого нужна вера. Без веры в этом жестоком мире – никуда!
          Вернувшись на работу после отпуска, Василий Порфирьевич вернул в свою жизнь размеренный рабочий ритм, который был очень важен для него. Рабочий ритм был одной из основ его жизни. Это была перфокарта, которую он создавал много лет. Василий Порфирьевич вышел на работу после отпуска - и перфокарта активизировалась. Это была структура, которая постоянно пополнялась его энергией. Рабочий ритм был одной из базовых ценностей жизни Василия Порфирьевича.

          * * *
          Когда Василий Порфирьевич уходил в отпуск, Королёва была самым главным врагом 1С… Но, вернувшись из отпуска, он с удивлением узнал, что она готовит свою «эксклюзивную концепцию» для программы 1С, примерно такую же, по которой работает программа DRAKAR, и она уже не так категорично настроена против новой КИС:
          - Если они смогут выполнить наши требования, то мы встретим их с распростертыми объятиями!
          Василий Порфирьевич, уже в который раз, убедился в том, что Королёва выстраивает отношения с сослуживцами строго по науке: «Если не можешь запретить — возглавь! Если не можешь задушить — обними!» Для неё главная цель – стать во главе процесса, и сейчас у неё появился шанс стать во главе процесса внедрения программы 1С. Она готова на всё, чтобы оставить за собой контроль над новой КИС (корпоративной информационной системой). Пока Василий Порфирьевич отдыхал, она уже наладила контакты с фирмой 1С, она и здесь его обошла. Правда, всё это она делала по собственной инициативе, Гайдамака об этом ничего не знал, у Королёвой сейчас были не самые лучшие отношения с начальником, и она даже пожаловалась Пешкину:
          - В последнее время начальник не хочет со мной разговаривать… И Слизкин больше со мной не советуется, все вопросы решает наедине с Гайдамакой...
          Чтобы продемонстрировать Василию Порфирьевичу своё главенство в процессе внедрения на заводе программы 1С, Королёва при нём позвонила в фирму 1С и продолжила запугивать их, повторяя свои аргументы:
          - Мы - единственное в стране предприятие по строительству военных кораблей среднего класса! Если мы провалим государственную программу, то никому не поздоровится!
          Пешкин, в знак солидарности с Королёвой, весь день демонстративно выражал перед ней своё недовольство неадекватностью Гайдамаки, злобно комментировал распоряжения начальника. Он так распоясался только потому, что тонко чувствовал настроение Королёвой, которая на этот раз не пыталась охладить его слишком воинственный пыл. В их отношениях наступила идиллия.
          Наблюдая за Пешкиным, Василий Порфирьевич почему-то вспомнил, как однажды в электричку метро вошла огромная бездомная собака, стала совать свой нос в сумки пассажиров, а потом лениво развалилась посреди вагона, не обращая внимания на людей. И сейчас Василию Порфирьевичу показалось, что Пешкин ведёт себя так же, как эта собака: он преданный друг Королёвой (собака — друг человека) и совершенно не понимает, что можно делать, а что нельзя. Пешкин делает только то, что велит ему хозяйка.
          Пришёл начальник бюро СТО (оснастки) Сергей Смирнов, который будет замещать Ильюшина на время отпуска, и Королёва пошутила:
          - Здравствуй, Серёжа!.. В смысле Андрей...
          - Я никаких документов не подписывал! - стал оправдываться Смирнов.
          - Когда я была Мишкой и Василием Порфирьевичем, мне заплатили на 3 000 рублей меньше, чем обычно! Правда, за Василия Порфирьевича мне не пришлось особо напрягаться...
          Василий Порфирьевич в очередной раз отметил: «Злоба этой женщины поистине неистощима!»
          Нормы поведения в социальной среде жёстко требовали: если тебя оскорбили, то ты в ответ тоже должен оскорбить своего обидчика, иначе тебя перестанут уважать. А Господь повелевает: «Кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую». И Василий Порфирьевич не мог решить для себя: «Где же истина?»
          Расправившись с Моряковым, Королёва стала глумиться над Пешкиным, заметив, что он украдкой изучает язык программирования Java:
          - Если ты всё-таки станешь программистом, то из тебя получится никчемный программист!
          Устав глумиться над Пешкиным, она попросила его:
          - Миша, к 14 сентября, когда я вернусь из отпуска, сделай мне подборку из Интернета продаваемых квартир, чтобы я сразу, не теряя времени, занялась своим квартирным вопросом!
          - Хорошо! Я всё сделаю! - с радостью откликнулся Пешкин. - И даже могу привезти Вам домой!
          Дав Пешкину поручение, Королёва продолжила аргументированно доказывать ему, что он ни на что не годится... Долго выдерживать такое лицедейство было для Василия Порфирьевича тяжёлым испытанием, и когда он уставал от всего этого балагана, то у него возникала только одна мысль: «Странные они всё-таки…» Но на самом деле ничего странного в поведении Королёвой не было. Одной из экзистенциальных потребностей человека является потребность в воздействии на кого-либо. Желание человека иметь детей - это на самом деле стремление удовлетворить свою экзистенциальную потребность в воздействии на кого-либо, потому что дети — это самый простой путь к удовлетворению этой потребности. И Королёва без стеснения удовлетворяла свою экзистенциальную потребность в воздействии на кого-либо, от души глумясь над Пешкиным. В итоге Королёва говорила без умолку почти весь день, и было очень похоже, что её агрессивное поведение связано с возвращением из отпуска Василия Порфирьевича. Она напоминала ему собаку, которая рычит и оскаливает зубы, чтобы отогнать от кормушки своих соперников.
          Поведение Королёвой находилось на грани поведения нормального человека: то, что нормальный человек держит в голове, Королёва произносит вслух. Именно поэтому она была востребована Гайдамакой, который все свои замыслы держал в голове, поэтому говорил совсем не то, что думал. Ему нужен был посторонний человек, который бы доводил до сотрудников завода его тайные мысли: в случае чего – всегда можно откреститься от всего, что болтает «полусумасшедшая» - как он называл её за глаза - Королёва. Но Королёва делала это так увлечённо и талантливо, что Гайдамака сам стал пугаться собственных мыслей, озвученных Королёвой. И в глубине души Василий Порфирьевич её понимал: в понедельник она уходит в отпуск, и ей некого будет унижать. Для неё это сильное испытание, и она старается наговориться и наунижать людей на много дней вперёд. Кроме того, она своей болтовнёй не позволяла Василию Порфирьевичу сосредоточиться на работе над стандартом, и он почти весь день слушал музыку.
          Королёва - это очень тяжёлое испытание для человека, который вышел на работу после отпуска, и Василий Порфирьевич, чтобы перевести дух, вышел на колоннаду. Наблюдая за людской суетой на первом этаже, Василий Порфирьевич успокоился… П в этот момент он вдруг вспомнил давнишний эпизод: Королёва увидела на перегородке Пешкина бумажные кораблики, на которых стояли картонные рулончики от туалетной бумаги, и сказала ему: «Ты знаешь, Миша, трубы из рулончиков от туалетной бумаги на твоих корабликах - это топология, могут не понять!»
Королёва, конечно, хотела сказать слово «патология», и Василия Порфирьевича заинтересовало именно это слово в контексте сегодняшнего – совершенно неистового – поведения Королёвой. Он достал смартфон, набрал в поисковой системе интернета несколько известных ему терминов, характеризующих поведение человека в социальной среде… И интернет выдал ему совершенно неожиданный результат:
          «Социопат - это человек, который игнорирует нормы сосуществования людей в обществе. Психиатры определяют данную патологию как диссоциальное расстройство личности (или антисоциальное). Как видно из названия, главная черта социопатов – невозможность образования социальных связей.
          Социопат действительно не может поддерживать нормальные отношения, он ведёт себя зачастую агрессивно, во многом безответственно. Ему недоступны такие виды человеческого взаимодействия, как дружба, искренняя привязанность, любовь, социопат не понимает, что такое совесть или вина.
          Врачи выделяют два вида патологии: латентную (другие названия – скрытый, пассивный социопат) социопатию и активную.
          Латентный социопат может сохранять длительное время нормальные взаимоотношения с людьми, если им руководит сильная личность либо он придерживается религиозных правил. Концентрируясь на внешнем авторитете, такой социопат сглаживает многие отрицательные черты характера.
          Активный социопат может долго маскироваться «под нормального» человека, находясь в обществе. При отсутствии контролирующего фактора активный социопат в полной мере разворачивает свои действия, которые могут носить не просто неадекватный, но и криминальный характер.
          Диагноз ставится при наличии следующих признаков:
          Человек совершает рискованные поступки, которые отрицательно сказываются на нём и на других людях.
          Пренебрежение нормами закона. Социопат может спокойно совершить преступление при условии личной выгоды от этого. Ни уголовный, ни моральный кодекс для него не являются помехами.
          Ложь по поводу и без повода. Социопат врёт в мелочах и по-крупному. Он может пользоваться поддельным паспортом, псевдонимом, иметь множество «масок».
Отсутствие совести. Социопат никогда не будет мучиться раскаянием, что бы он ни сделал. Он не представляет, что такое чувство вины. Такой пациент всегда действует уверенно, со знанием собственной исключительности. Если возникает проблема, то социопат будет во всём винить других.
          Импульсивные, необдуманные поступки – также характерная особенность данного расстройства личности.
          Безответственность в финансовых и деловых вопросах. Социопат не имеет привычки отдавать долги, к рабочим обязанностям относится халатно. Таких людей часто увольняют за недобросовестное отношение к работе.
          Склонность к агрессии. Социопат может мгновенно выйти из себя, наброситься на другого с кулаками. Он применяет физическое и эмоциональное насилие, вспыльчивость и агрессивность вызывают даже незначительные внешние факторы.
          Социопат – виртуозный манипулятор. Он играет другими людьми, как пешками, использует их в своих схемах в той мере, насколько ему это выгодно.
Пренебрежение чувствами других людей. Социопат вполне может осознавать, что сделал другому больно, однако его это нисколько не волнует.
          Наплевательское отношение к чужому имуществу. Человек с диссоциальным расстройством часто находится на грани преступления – ему ничего не стоит сломать или разрушить чьё-то имущество, взломать дверь в квартиру.
          Если вы разглядели в своём родственнике или знакомом признаки описанного психического расстройства, не стоит сразу паниковать и пугаться. Современная медицина имеет в своём арсенале множество методик, которые успешно корректируют поведение социопатов. Нужно лишь обратиться к врачу-психиатру или психотерапевту и для начала проконсультироваться. Врач объяснит, какой объём помощи потребуется и какие методики самые действенные.
          Диссоциальное расстройство личности реже встречается у представительниц слабого пола. Социопат-признаки у женщин выражаются в том, что они используют всю красоту и обаяние, чтобы заполучить нужное: отношения, деньги, карьеру. Они, что называется, «идут по головам», ломая судьбы людей, даже не замечая этого.
          Как общаться с социопатом?
          Обладая информацией и зная, что данный человек – социопат, нужно максимально оградить себя от общения с ним, поскольку социопат разрушает личность тех, с кем тесно общается. Но что, если ваш близкий родственник страдает этим расстройством? От своего сына или дочери невозможно просто отстраниться. В этих случаях нужно знать, как общаться с социопатом. Социопат может неадекватно отреагировать, если его открыто в чём-то обвинить. Поэтому никаких обвинений и изобличений делать не стоит. В отношениях с такими людьми не следует говорить о своих эмоциях по поводу их поступков – социопат никогда никому не сочувствует и не понимает чувств окружающих.
          С такими больными не нужно говорить на повышенных тонах или проявлять давление. Последнее они воспринимают как призыв к игре, вызов. И, конечно, тут он непременно выиграет. Самое лучшее, что можно сделать для человека с нездоровыми наклонностями – организовать его встречу с психологом или психиатром.
          Характерной чертой социопатов является то, что они не умеют сопереживать, сочувствовать, испытывать чувство вины и привязанности (и это одна из черт, что качественно отличает их от мизантропов, которые не любят человеческое общество как таковое, но при этом не обладают психическими расстройствами). За такое «свойство» порой социопатов определяют, как людей, у которых клинически отсутствует совесть, что считается одним из их главных отличительных признаков.
          Также им не доступны вовсе или доступны в извращенном и/или ограниченном проявлении любовь, дружба и др.
          Как правило, на первом месте у людей с диссоциальным расстройством стоят собственные желания, вследствие чего им приписывают необязательность – они привыкли быть обязательными только перед собой, а чувства и потребности других их просто не волнуют. Многие из них конфликтны и легко становятся агрессивными, особенно если не могут сразу получить желаемое. «Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, силой, но будет» – такой принцип принимают для себя некоторые из них.
          Обычно социопаты отлично маскируются под «нормальных» – без проблем завязывают знакомства, не чураются и даже тянутся к обществу. Такие люди выглядят достаточно обаятельными, привлекают к себе внимание. Однако не стоит обманываться – это всего лишь маска, которую они надевают так же быстро, как и снимают.
          Как правило, они превосходно врут, потому на них не действуют те барьеры, которые делают ложь психологически неудобной для других людей: в первую очередь подобные барьеры связаны с совестью и чувством вины. Кроме того, для них ложь, изображение эмоций, которых они на самом деле не чувствуют, – способ адаптироваться к обществу, наладить коммуникацию (на доступном им уровне).
          Часто такие люди вообще с презрением относятся к окружающим, и в некоторых случаях у них есть право на то, чтобы смотреть на других свысока, – у многих интеллект как минимум выше среднего. Также социопатам свойственна высокая самооценка, и подают они себя очень хорошо.
          В большинстве своём они в принципе считают себя идеальными и непогрешимыми и любят, когда другие уделяют этому должное внимание: хвалят их, делают комплименты. Как и многие из нас, они не любят критику, но, в отличие от многих из нас, воспринимают её очень плохо, в том числе могут проявлять агрессию, поскольку считают себя идеальными и не стесняются использовать силу. С точки зрения социопата это обычно выглядит так: он всегда прав, и если вы с этим не согласны – то ошибаетесь именно вы; если же вы будете настаивать на своем «ошибочном мнении», то он будет вынужден каким-либо образом доказать свою правоту. «Доказательства» могут в том числе включать использование физической силы, поскольку, повторимся, многие люди с диссоциальным расстройством легко переходят на агрессию.
          Эксцентриков и социопатов в некотором смысле объединяет то, что их поведение не соответствует общепринятым нормам. Но есть и очень важное, кардинальное отличие: эксцентрикам из общества надо выделиться, а социопатам безразличны общественные устои – им важны только собственные цели и желания. При этом социопатия – это патология, а эксцентризм – нет.
          Чего не стоит делать в общении с социопатом?
          Пытаться воззвать к его совести (ее, как отмечалось выше, просто нет), объяснять, что вы чувствуете. Для социопата ваши чувства совершенно не важны. Поэтому даже если вы ему объясните, почему вам плохо, никаких выводов он не сделает.
          Пытаться доказать, что не прав, обвинять его в чем-либо. Повторимся, большинство социопатов уверены в своей правоте и непогрешимости. Поэтому обратные утверждения просто ни к чему не приведут.
          Надеяться, что дальше само по себе всё станет лучше. Это особенно касается активных, агрессивных социопатов, ломающих других людей, применяющих физическое и/или психологическое насилие. Если вы точно уверены, что перед вами человек с диссоциальным расстройством, вы должны понимать, что его поведение – не реакция на стресс, не раздражительность, вызванная усталостью. Это совсем другая система ценностей, другая стратегия выстраивания отношений. Подобные отличия не уйдут по мановению волшебной палочки. Не стоит надеяться и на то, что если подделаться под требования социопата, то всё будет хорошо. Помните, что требования могут только, расти: начав с чего-то более или менее безобидного, шаг за шагом настоящий социопат способен полностью сломить другую личность».
          Василий Порфирьевич, прочитал характеристику социопата и от удивления едва не выронил смартфон: патология, психиатры, диагноз, психическое расстройство… Оказывается, рядом с ним уже полтора года находится больной человек, у которого тяжёлое психическое расстройство, и с которым, по идее, должен общаться не Василий Порфирьевич, а врач-психиатр! Теперь стало понятно, почему ему так невыносимо находиться рядом с Королёвой… Но что ему теперь делать? Ведь «настоящий социопат способен полностью сломить другую личность», а Королёва как раз является настоящим социопатом, и она уже сломила личность Пешкина.
          Василий Порфирьевич пошёл на прогулку и обнаружил, что на достроечной набережной уже четыре крана выкрашены в жёлто-голубой цвет, а это цвета флага Украины… Сплошная Украина… С которой у России в последнее время не ладились отношения. «Что-то неотвратимое, связанное с Украиной, неумолимо входит в нашу жизнь!» - подумал Василий Порфирьевич, и его настроение совершенно испортилось.