010 Д. Самойлович 1744-1805 гг

Даниил Самойлович Самойлович — российский медик, основатель эпидемиологии в Российской империи. Он родился в селе Яновка Черниговского полка 22 декабря 1744 года в семье священника. В 1756 году окончил Черниговский коллегиум и был записан в Киевскую академию. В 1761 году специально отобран доктором медицины И.А. Полетика в числе 55 студентов для обучения медицине в Москве и Санкт-Петербурге. До 1765 года учился в Петербургской школе при адмиралтейском госпитале, из которой выпущен подлекарем, а в 1767 году был произведен в лекари.

В русско-турецкую войну (1769 г.) Самойлович, будучи полковым врачом, добился значительного снижения заболеваемости и смертности личного состава. В конце 1770 года был признан негодным к полевой службе и получил назначение в гарнизон Оренбурга. Туда он и направлялся из Бухареста проездом через Москву, где в это время началась эпидемия чумы. Добровольно остался в Москве для работы в чумном госпитале. Стал членом противочумной комиссии и заведующим чумными госпиталями. Впервые смог доказать заразительность чумы через соприкосновение.

Надо заметить, что в России еще в царствование Екатерины II был принят «Устав пограничных и портовых карантинов», вводивший жесткую систему дезинфекции. Это позволило не сжигать дома обывателей, что всегда вызывало ожесточенное сопротивление жителей. Кроме того, эти меры сделали возможной доставку товаров и почты, пусть и замедленную. Появившиеся ещё при Петре I пограничные и портовые карантинные заставы сменились специальными форпостами, размещенными не только на границах, но и на всех оживленных дорогах России. На таком посту несли постоянную службу доктор и два лекаря. Ввиду такой системы, распространение чумы задерживалось и не достигало центральных городов. Всех проезжающих задерживали на шесть недель. Их вещи окуривали дымом полыни и можжевелового дерева. письма переписывали на расстоянии, а монеты выдерживали в крепком уксусе. Лекари  рекомендовали пить «вареную воду» и воду с уксусом, также советовали протирать уксусом все кожные покровы, не прикрытые платьем.

Несмотря ни на что в 1770-1773 гг.в России разразилась эпидемия чумы. Причиной проникновения инфекции в Россию явилась русско-турецкая война. Русская армия наносила удары по османским полчищам в Молдавии, охваченной вспышкой чумы, принесенной из азиатских провинций Турции. Во время войны обозы с ранеными и различные грузы отправлялись в Россию массово, что нарушило порядок работы кордонов. К концу лета чума достигла города Брянска, а через недолгое время проникла и в Москву. Когда двадцать семь человек заболели неизвестной «злостной горячкой», то первыми спохватились военные лекари. Они мигом сколотили карантинные бараки. Солдаты встали в оцепление, запылали костры, куда постоянно подкидывали полынь и можжевеловые лапы.

Горожане бежали в Нижний, Можайск, Тулу, Коломну. Дворяне срочно покидали город, разъезжаясь по своим имениям и поместьям. Затрещали костры, ударили московские «Сорок Сороков» - простой люд считал, что звон отгонит болезнь и смерть. Тогда все думали, что заражение происходит через воздух, и старались всячески способствовать его движению, чтобы не застаивался. Для этого вырубали деревья, ломали заборы, то и дело стреляли из пушек и звонили в колокола (и то, и другое, якобы, производило «воздухо-содрогательные колебания»).

Про микробы, к сожалению, тогда никто не знал. А вот доктор Самойлович не только догадывался, но даже попытался разглядеть их в микроскоп. К сожалению, микроскопы того времени не обладали нужной мощностью и он ничего не увидел. Чумную палочку смогли рассмотреть только спустя 110 лет. Над Москвою стояли огромные столбы дыма. Ежедневно погибало 1200 москвичей. В качестве могильщиков использовали осужденных на каторгу колодников, беглых и различных душегубов, содержащихся в тюрьме. Грабежи, мародерство и ходившая рядом смерть доводили москвичей до полного отчаяния и ужаса.

По Москве распространились вести, что у Варварских ворот есть чудотворная икона Боголюбской Богоматери, которая исцеляет болезнь. Толпы хлынули к Варварским воротам, теснясь в московских улицах и обильно заражая друг друга. Архиепископ Московский и Калужский, преосвященный Амвросий, опасаясь массовых заражений при лобызании иконы толпами, велел спрятать икону в одном из московских храмов. Слух о «похищении иконы, а заодно и всей церковной казны» мгновенно охватил толпу. Раздавались призывы: «Бей! Бей!». Самые лютые бунтари ринулись в Кремль, выломали ворота монастыря, где была резиденция архиерея. Не найдя почтенного старца там, они ринулась в Донской монастырь, несчастного первосвященника вытащили с хоров и безжалостно растерзали.

Пострадал во время бунта и доктор Д. Самойлович, лечивший больных в чумном бараке Данилова монастыря. Толпа злодеев схватила и беспощадно избила его. И затем, посчитав убитым, бросила. Государыня, узнав о ужасной смерти архиепископа Амвросия, обеспокоилась и отправила в Москву на усмирение бунта своего фаворита Григория Орлова.

Граф Орлов не даром слыл человеком отчаянной отваги и решительности. Он прибыл в Москву с толпой докторов и лейб-гвардией. Всю Москву разбили на санитарные округа, в каждом из которых был назначен свой врач. Мародеров и грабителей гвардейцы закалывали штыками, пытающихся бежать расстреливали из мушкетов. Москву окружили карантинные посты с больничками, на улицах пахло порохом, горелой полынью и уксусом. Чумные дома забивали досками с красным крестом, позднее окуривали изнутри жженой серой. В Николо-Угрешском монастыре организовали большой лазарет. Население было привлечено к возведению ограды вокруг города. Платили на работах невиданные деньги: гривенник женщине и пятиалтынный мужчине. Граф принимал меры с необыкновенной быстротой, работая по 18 часов в сутки с нечеловеческим напряжением и распорядительностью. Благодарная Екатерина велела выбить в честь Орлова памятную медаль с его изображением, на которой выбита надпись: «Россия таковых сынов в себе имеет», и еще: «за избавление Москвы от Язвы в 1771 году».

Эпидемия чумы в Москве была повержена, хотя сама инфекция кое-где вспыхивала ещё года два-три. Русские врачи Д. Самойлович и А. Шафонский сыграли беспримерную роль в борьбе с чумой. Шафонский- своей распорядительностью и мерами, как медицинскими, так и гражданскими, а Самойлович –практическим врачебным искусством, и в качестве ученого-исследователя. Последний работал, борясь с чумой, одновременно в трёх или четырёх монастырях, превращенных в лазареты. Монахи самоотверженно ухаживали за чумными больными, иногда заражаясь от них и погибая. О самом Самойловиче рассказывают легенды. Он, ставя опыты по дезинфекции, надевал на себя вещи чумных больных, окуренные или пропитанные изобретенным им составом. Московские бедняки были вечно признательны ему за эти составы, спасшие их вещи и дома от неумолимого сожжения. Его труды были изданы в Европе, он был избран действительным членом двенадцати европейских академий, но в России Д. Самойлович был обойдён этим высоким званием.

В 1776 году Самойлович на собственные средства выехал на учёбу в Страсбургский, а впоследствии — в Лейденский университет, где в 1780 году защитил докторскую диссертацию, названную «Трактат о сечении лонного срастания и о кесаревом сечении», которая была переиздана дважды. Также он опубликовал в Париже несколько своих исследований, в которых выдвинул некоторые новые предложения в сфере профилактики, диагностики и лечения чумы. Он находился в Западной Европе до 1783 года. С 1784 по 1799 годы он руководил борьбой против чумы в Херсоне, Кременчуге, Елисаветграде, Одессе и в Крыму.

Франсиско Миранда, бывший в Крыму в свите Г. А. Потёмкина в январе 1787 года во время подготовки к Таврическому вояжу Екатерины II, писал: «После ужина [в имении Потёмкина на Бурульче] имел возможность не спеша побеседовать с доктором Самойловичем, описавшим признаки чумы, которую он, кажется, изучил лучше, нежели кто-либо иной до него. Он был весьма изобретателен в проведении микроскопных исследований, его теория является чрезвычайно убедительной, а рекомендуемые им прививки вполне доступны. Жаль, что он не съездил, как ему хотелось, в Константинополь и Египет, дабы проверить свои выводы».

Летом 1787 турецкий султан снова объявляет России войну и Самойловича срочно направляют в район боевых действий спасать раненых в районе Кинбурнской косы. В  1788 он открыл в с. Витовка полевой госпиталь на тысячу человек, где стал главным врачом. В битве под Кинбурном Самойлович прямо на поле боя оказывал медицинскую помощь раненому А. В. Суворову. В 1790 году из-за несогласия с окружающими Г. А. Потемкина сановниками врач вынужден был оставить работу.

До последних дней Самойлович боролся со страшной заразой- чумой. И каждый раз выходил победителем. А умер он в 1805 году от банальной желтухи. «От жестокой желчной лихорадки, сопряженной с холерическими припадками», – как было записано в медицинском заключении. Самойлович в общей сложности трижды заболевал моровой язвой – и каждый раз успешно выздоравливал. Не боялся ни заразы, ни пули, ни гнева начальства. Но казалось бы более слабого противника- желтуху, он одолеть не смог.