Перо для шляпки

Кто может похвастаться, что знает хоть что-нибудь о своих прапрародичах, кроме того, что они когда-то жили и оставили после себя потомство? Я могу. Правда, знаю совсем немного, на пол-странички, но и эта малость меняет восприятие, преобразуя некое абстрактное понятие – прапрабабушка (речь пойдет о ней) в реальную личность, связанную со мной одной нитью, идущей сквозь столетие, и осознание этого факта приятно и удивительно. Вот что мне известно.

Однажды прапрабабушка купила себе новое перо для шляпки. Прекрасное, страусиное, надо полагать, весьма дорогое. Тогда они были в моде, всякие перья и шляпки. Ну вот, шла она домой, довольная своей покупкой, бережно держа на весу бумажный кулек с пером, воображая как эффектно оно будет на ней смотретья. А дом был недалеко от магазина, в одном из переулков Тифлиса (позже переименованном в Тбилиси), поэтому извозчика не стоило нанимать, к тому же погода была прекрасная. Придя домой и облегченно вздохнув, она передала кулек домработнице, поручив ей осторожно его развернуть, и усевшись в кресло, сообщила невестке (моей прабабушке, с которой мне посчастливилось встретиться в жизни) о своем приобретении.

– Посмотри, какое оно прекрасное, – сказала она и позвав домработницу, попросила ее принести перо.   
– Какое перо? – спросила та.    
– Которое я принесла в кульке!
– В кульке ничего нет. Не знаю, зачем вы его принесли... 

Что было дальше, я точно не знаю, но попробую описать. Прапрабабушка, схватившись за голову, стала метаться по дому, громко причитая и призывая небо в свидетели своего несчастья. Мои прабабушка и бабушка (которой тогда было 7– 8 лет), и другие домочадцы, носились за ней, стараясь ее утешить.   

Немного подустав и утихнув, она попыталась представить, где и как могла произойти пропажа. При анализе разных версий подозрение пало на бездомного пса, который шел за ней следом какое-то время, пока наконец не отстал, свернув в сторону мясной лавки. Он мог вытянуть перо из кулька, который призывно плыл перед ним, слегка покачиваясь, из чистого любопытства, без всякой пользы.

Искать перо на улице было бессмысленно. Тем не менее ее прочесали на всем пути от дома до магазина и ничего не нашли, разумеется. Даже если бы перо и нашлось, то, скорее всего, в таком виде, что носить его на шляпке было бы немыслимо.

Когда я услышала эту историю мне было десять лет, кажется. Помню, как я переживала, что все так печально закончилось, что кулек был пуст, прекрасное перо исчезло и мою прапрабабушку постигло горькое разочарование. Что я тогда знала о разочарованиях, в том возрасте, о жизни вообще, и о пустых кульках, которые она преподносит впридачу с большими иллюзиями. Хотя... иногда все же встречается что-то прекрасное.

Вот и все. К моему безмерному сожалению, больше ничего о моей далекой предшественнице я не знаю, не спросила в свое время, ни ее имя, ни как она выглядела. Все старые фото сгорели вместе с домом при большом пожаре в Тифлисе (после чего семья перебралась в Ереван). Так что, у кого пока есть возможность, не упускайте случая, говорите со своими старшими, узнавайте у них все, что они знают со всеми подробностями, чтобы потом не винить себя в беспечной бездумности. 

Да, вот еще, чуть не упустила: у пра-пра в кармахах передника, в котором она хлопотала на кухне, готовя обед, не доверяя это важное дело никому, всегда имелся сушеный кизил, круглый год. Она любила пить чай с кизилом и лечилась от простуды кизиловой настойкой, и от нее всегда приятно пахло кизилом, и этот запах, по словам моей бабушки, на всю жизнь связался с ней в ее памяти. Может быть поэтому в ее буфете не переводилось кизиловое варенье сколько я себя помню... Вот за чаем с вареньем мне бабушка и рассказала эту историю.

Почему-то здесь нет кизилового варенья, во всей Канаде, и самой этой ягоды нет в продаже. Что ж, привезу из Армении. Посидим вечерком за чаем с вареньем, расскажу моим все, что знаю об их пра-пра-прабабушке и другой родне, ушедшей в прошлое. Пусть помнят...