Скрипка. Чардаш. Пиастро

На реальных  героях


               Матушка позвонила поздно вечером, зная, что на работе  Александр постоянно задерживается «до упора». Спросила, помнит ли он Кальмана Альбертовича? «Конечно!  Как можно забыть годы милого детства! Он ещё жив? Ведь совсем старик».

                - Рассказала, что заходил, спросил, не продали ли мы скрипку, попросил достать с антресолей, настроил, поиграл на ней немного и заявил, что хочет её купить. - Как, сынок, ты к этому относишься?» - Мозги к концу дня работали плохо, решение сразу не принял, но обещал прийти к ней рано утром и всё обговорить ...

               Мужчина прилёг на диван – посмотреть последние известия по телевизору.   Новостная информация в голову уже не лезла ... В ней вовсю разворачивались воспоминания далёких лет ...

                Какое неожиданное предложение! Без сомнения, надо продавать – что ей лежать столько десятилетий без цели и движения! Других вариантов может больше в жизни не будет!

                ***

             ... Когда в середине 50-х годов прошлого века в небольшом курортном городке открыли музыкальную школу – это стало событием большой важности! Местная «элита» (в их, тогдашнем понимании) устремилась пристраивать детей к музыкальной культуре, рассчитывая, со временем, воспитать из чад истинных интеллигентов. Многочисленные послевоенные мальчишки, подрастающие  на вольном, приморском воздухе, купаниях, футболе, волейболе, просто в беззаботной беготне, восприняли стремление родителей навязать им ещё одну обузу, ограничивавшую их свободы, с негодованием и смогли «отбиться», а вот младшеньким и девчонкам – повезло меньше ...

                Александр ярко вспоминал, как, после простеньких прослушиваний, типа экзаменов, попал в класс скрипки (почему на этот инструмент? – вероятно таким стало решение родителей). Учение было платным и, по тем годам, стоило приличных денег – почти треть материнской зарплаты! С высоты сегодняшних лет и знаний, было понятно, что «проект», как ныне говорят, являлся чисто коммерческим. Уровень педагогов, в основном, со средним профессиональным образованием, недостаточным, чтобы, со временем, вырастить из провинциальных недорослей каких-то личностей в мире музыки. А может среди учащихся не было настоящих «звёздочек». Хотя, с годами, некоторые выпускники, по окончанию училищ, вернулись в родные стены уже преподавателями.

                ... Как бы там ни было, школа развивалась и расширялась за счёт  ближайших сёл (выездные классы), преподаватели менялись и однажды, в начале 60-х появился он – Кальман Альбертович. Невысокого роста, худощавый, симпатичный, с чёрными, немного кучерявыми волосами, всегда позитивно настроенный, с горящими, от внутренней энергии, карими глазами. Чем он выделялся из других? Не только характерной смугловатой внешностью, но и высокой эрудицией, целеустремлённостью и великолепной игрой на скрипке. Когда учителя школы давали сольные концерты для родителей и жителей города, пропагандируя учебное заведение и выдающихся композиторов, его виртуозное исполнение разных произведений вызывало неизменный восторг.

                Особенно ему удавались весёлые, немного залихвастские, венгерские, южнославянские, в большинстве случаев танцевальные произведение, бывшие у многих на слуху, частенько звучавшие по  радио. Появляясь на сцене в строгом театральном костюме с чёрной бабочкой, он растворялся в произведении целиком, как бы пританцовывал сам с немного растрёпанными кудрями. Лицо сияло от внутреннего удовлетворения, мелодия становилась то стремительной, то затихала до тихой паузы, глаза были полузакрытыми, пальцы стремглав носились по струнам, смычок летал над скрипкой, а инструмент, в руках истинного артиста, пел и жил в великом мире искусства!               


                ***

                ... Прослушав «художества» Саши на первом уроке, учитель заявил родителям, что из нынешнего старого, малоразмерного инструмента мальчик вырос и необходима нормальная, желательно, концертная скрипка.

                В памяти парня не осталось, как мать справилась с этой задачей в эпоху всеобщих дефицитов. Вероятно, привлекла все возможные связи и старые знакомства, но однажды появилась ОНА – изготовленная, где-то в далёкой, недоступной в те годы для нас, Чехословакии. Любой человек, даже не особо понимающий в инструментах, взяв в руки, сделанное явно вручную, покрытое многослойными, специальными лаками под красное дерево, красивое изделие, издающее певучие звуки даже от лёгкого прикосновения, сообразит, что это - удачное творение зарубежных мастеров!

                Кальман Альбертович аккуратно изъял скрипку из обитого чёрным  дермантином футляра, повертел в руках, зачем-то легонько щёлкнул по выпуклой части нижней деки, поднёс к уху и долго слушал отголоски, исходящие изнутри. Саша, с любопытством заметил, как у него вздёрнулась правая бровь. Затем он погладил длинную шейку, как бы проверяя полировку дерева, пальцами пробежался по искусно вырезанной головке инструмента, до самого  изящного, крайнего завитка, покрутил точёные колки, с намотанными на них струнами, быстро настроил инструмент, привычно вскинул и издал несколько аккордов.

                Что-то ему не понравилось, взял свой смычок – длинный, тяжёлый, с большим количеством конских волос и, сперва острожно, потом более решительно полетел пальцами по струнам, громко рванув сложную мелодию. Инструмент «раскрывался», показывая свою певучесть, мощь, полное звучание. 

                «Неплохая скрипка», – оценил педагог. В дальнейшем, когда на ней появились особенные, дорогущие «серебряные» струны, ещё лёгкий, очень удобный, чёрный эбонитовый подбородник, а учитель сам купил и установил более высокую и широкую подставку из бука под струны, мальчишке показалась, что звучание стало ещё сочнее, более насыщенней, убедительно красивым, и чинно благородным ...

                ... Александру нравилась скрипка и музыка, он с удовольствием играл народные, танцевальные, современные песенные произведения. Но программа школы предполагала совсем другое: сложные, многообразные творения заграничных авторов, которые требовали усидчивости, разбора чуть ли не по тактам, высокой техники исполнения и, в конце концов, были просто ему скучны! А здесь ещё неприятная привычка Кальмана Альбертовича ходить рядом с длинной школьной линейкой в руках, которую он использовал не только в качестве, якобы, дирижёрской палочки, но и умудрялся также «шлёпать» по костяшкам пальцев исполнителя в момент фальшивых нот.

                Для выступления на школьном выпускном вечере, они доводили «до совершенства» инструментальную пьесу Чардаш, итальянского композитора Монти. Педагог всегда находился с линейкой рядом, дирижируя и подсказывая: «Рiano (итальянский - тихо), - потом шепотом, - pianissimo (как можно тише), - то вдруг взрывался, резко повелевал, – forte (громко, сильно)». Саша старался. Ему нравилась эта, то мелодичная, то стремительная мелодия, которая заставляла выкладываться полностью! Ещё предыдущая нота звучала и пела в сложных лабиринтах тела инструмента, а струны издавали новые звуковые горизонты, наслаивающиеся друг на друга, сотворяя яркую кавалькаду гениального произведения!

                Пальцы как бы сами, автоматически бегали по шейке скрипки, смычок то нежно скользил, едва дотрагиваясь до струн, то сгибался при резком надавливании, «рвал» аккорды, извлекая из инструмента все его возможности. Скрипка, порой, затихала до тонкой трели комариного полёта, или взрывалась всей силою и мощью целого струнного оркестра, а затем переходила как бы к лёгким, непринуждённым прогулкам закарпатскими просторами, по бескрайным плантациям виноградных долин, со звучащими вокруг игривыми, разудалыми переливами словацких и венгерских народных праздников.
 
                За неделю до концерта учитель запретил делать руками любые физические и грубые работы, ни в коем случае не играть в любимый волейбол, многократно повторяя, что подушечки пальчиков должны быть мягкими, нежными, только тогда «ты почувствуешь обратную отдачу инструмента, будешь брать правильные ноты!»

                Выпускной прошёл «на ура»!
               
                ... А вокруг расцветало лето с шумными подростковыми компаниями, бултыханием в море, пляжным волейболом,  гулянием в огромном курортном парке, первыми юными увлечениями, танцами с милыми, неприступными девчонками ... Везде звучала музыка из переносных радиоприёмников, стационарных, а вскоре и кассетных магнитофонов: была она профессиональная, эстрадная, частенько танцевальная, не певучая и классическая, а громкая, азартно активная, возбуждающего воздействия ...

                Поздно вечером завлекали книги, усердно предложенные маминой знакомой – Полиной Ильиничной - заведующей курортной библиотекой. Описанные  в них увлекательные, романтические приключения, далёкие путешествия, таинственные страны, красочные поездки и невероятные исторические, героические события,  отнимали всё немногое свободное время, оставшееся от светового дня! 

                Родители попытались подсунуть сыну скрипку в сентябре, мол поиграй немного. Сашка взял её с любопытством (а что там осталось в памяти?), пальцы привычно побежали по струнам, смычок уверенно нашёл своё место – некоторый автоматизм, динамический стереотип остался, но даже подросток понял, что пальцы загрубели и уже не так чётко находят истинное место, быстрота, лёгкость движения в них куда-то запропастила ...  Стало понятно, что навыки теряются очень быстро, хотя некоторые музыкальные фразы Чардаша получились неплохо, на его, не очень критический взгляд. Футляр затем был надёжно спрятан на самом верху высокого платяного шкафа.

                Вторая попытка приблизиться к инструменту, была предпринята через шесть лет, после армии, перед первыми занятиями в университете (вдруг, там пригодиться!), и оказалась полностью провальной! Скрипка стала невероятно лёгкой, почти воздушной в грубых мужских ладонях, но была очаровательно красива, изысканно изящна, хотя уже абсолютно расстроена. Колки не слушались и натягивали струны как-то неловко, пальцы отказывались «бегать» по своим местам, смычок «поплыл» между подставкой и грифом. Фальшь была настолько противной, «резала уши» (как говаривал учитель, незримо размахивая рядом линейкой – музыкальный слух, ведь, никуда не делся!), что мучить звуками пространство вокруг, стало невыносимо. Футляр с инструментом отправился на антресоли и был забыт...

                Небольшая пачка нот, тоже с годами где-то исчезла – скорее всего частично была передана в школу, – остальные странички, разлохмаченные годами учёбы, использованы  на разведение огня в топке печки. Интересно, засовывая туда страницы, думала ли мама, что здесь сгорают пустые финансовые траты семьи: не купленные в своё время  платья, туфельки, продукты на стол, который частенько был бедноватым, постным, без вкусных деликатесов,  и приятных излишеств ...

                ***

                ... Что ещё вспоминалось, лёжа на диване, уже почти в полусне ...         Александр не знал биографии Кальмана Альбертовича, это сейчас, со своего возраста и знания истории Второй мировой войны, пришло чёткое понимание, как маленький ребенок, еврей, с невероятным трудом смог пережить этот страшный период. Судя по редкому имени и фамилии (Пиастро – это же надо было такое иметь!), происходил он из музыкальной династии (возможно, потомственных скрипачей), где с раннего детства вокруг звучала музыка и вопрос, как научиться играть, освоить нотную грамотность и музыкальную культуру – вообще не стоял.

                ... То, что не было им реализовано, из-за трагедии военного периода, педагог начал с раннего возраста вкладывать в своего позднего ребёнка. Лариса, Лора, Лара – девочка было в отца: целеустремлённая, в школе всегда собранная, деловитая – не чета местным оболтусам! Саша  заканчивал обучение, когда она пришла в первый класс, уже прекрасно играя на маленьком инструменте.

                Дальше, в её становлении всё было предсказуемо - участия в различных конкурсах: «Выступает ученица класса педагога Кальмана Пиастро», -  уже только одно это привлекало внимание, пошли победы, дипломы ... Папа всегда был рядом, как родитель, строгий тренер и удачливый импресарио. Престижное высшее музыкальное училище, сольные концерты ... Невероятно большой труд, ежедневные, многочасовые занятия, совершенствование отдельных произведений до особого понимания творчества композитора, затем авторские, индивидуальные прочтения, собственный стиль ...

                ... Наверное, было и всё это, но информация о ней в СМИ просачивалась всё реже, сплетни и новости по городу становились не актуальными ... Одни из последних - гастролирует где-то в Европе, вся семья живёт уже в Израиле ... Вокруг горожан царила неразбериха перестройки, потом начались бандитские 90-е годы ... и всем стало ни до кого, кроме себя, и цели, просто выжить!               

                ***            

                ... Утром Александр забежал к матери, которая рассказала о неожиданном визите Пиастро Кальмана Альбертовича. Предложенная им сумма, эквивалентная, примерно, двум её маленьким месячным пенсиям, будет совсем не лишней в скромном бюджете.

                Мужчина взял инструмент в руки. Привычно (а навыки ведь остались!) пристроил на подставку подбородок, но смычок уже с трудом нашёл свои нужные точки в ладони правой руки, а  подушечки левых пальцев, почему-то стали толстыми и стремились нажимать сразу на две струны. Звуки, настроенной вчера скрипки, были сочными, яркими до неожиданности, но чуть грустно - жалостливыми, как бы молящими ...

                Скрипка, словно проснулась от тридцатилетнего полного бездействия и просилась на волю, в так желанную концертную среду, для которой её и создавали умельцы - мастера. Захотела попасть в нежные руки опытных исполнителей, которые будут её не только ласкать, но и безжалостно, многочасово эксплуатировать. Пусть! Она согласна! В любом случае – это не забвение, а яркая действительность! ЖИЗНЬ!!!

                Александр стукнул костяшкой пальца по поверхности пузатой верхней деки, прислонил инструмент к уху, долго слушая отголоски музыки в её недрах. Почему-то грустно вздохнул, может представив несостоявшиеся мечты детства, возлагаемые надежды родителей на него и ... решил отпустить с богом в зарубежные гастроли удачное творение искусства.

                ... Вечером позвонила мама. Пиастро пришёл, оплатил и забрал скрипку, посидели, попили чай , поговорили обо всём и ни о чём. Про семью и Лару он особенно не распространялся, сказав только, что «всё нормально» – видно похвастаться было нечем, или не хотел углубляться в тему – ведь вокруг прогрессировал мировой экономический кризис 1998 года. Вероятно, он и заставил старого венгерского еврея заняться «коммерцией, типа купи-продай».

                Приятно, что он, все прошедшие долгие годы, помнил яркое звучание и качественное изготовление чешского концертного творения. Лети, СКРИПКА, пой и пляши! Покоряй сердца людей чарующей музыкой великий композиторов!

                Осталась интрига: а сколько Кальман Альбертович заработает на перепродаже нашего инструмента?!