Отголоски прошлого. 4 часть

                Колыма.

                Мои московские друзья, я очень по вас соскучился! Надеюсь вы меня заждались, так как я горю желанием поделиться с вами моей поездкой на Байкал. Я уже в пути к вам. Время проведённое в гостях, к сожалению подошло к концу. Я стою на вокзале, прощаясь с гостеприимным Иркутском, красавицей Ангарой и величественным Байкалом. Поезд тихо тронулся, оставляя позади гостеприимный, некогда далёкий, а теперь близкий мне Иркутск.
            Хочу напомнить тем, кто меня ещё не знает. Меня зовут Иваном Поликарповичем, и я писатель свободного полёта, не скованного в рамках редактора, кромсающего мою статью, а человека ищущего справедливость и правду. Наверное многие меня назовут глупцом, но я знаю свой путь - свою дорогу.
           Пройдя из тамбура в корридор, я направился к своему купе. Войдя, я оглядел своих попутчиков, и остался доволен. Со мною ехали трое сибиряков. Их можно было узнать по суровым лицам. Конечно, я сразу оценил обстановку своим писательским чутьём - мои попутчики не из тех балагуров, у которых не закрывается рот от анекдотов и непотребных баек. Эти люди были совсем другие. Они зря слов на ветер бросать не будут, потому что сибиряки. Они приветливо, и в тоже время осторожно поздоровались со мной. Я представился:
         - Меня зовут Иваном Поликарповичем. Я писатель из Москвы. В Иркутске был по долгу писательского слова и зову сердца.
           Мужчины тоже обозначили себя как Василием, Анатолием и Алексеем. Отчество говорят не обязательно. Мы мол люди простые, сибиряки. Мне повезло. Со мною в купе едут трое сибиряков с Колыми. Лица суровые, возможно от морозов, опускающих отметкой ниже пятидесяти градусов. Руки мужественные, работящие и мозолистые, треть жизни крутящие баранку своего камаза. Глаза колючие, но не злые - хотя и повидавшие немало на своём пути.
           Мы разговорились и я понял, что им есть, что рассказать про их суровый край. Когда же я намекнул, что собираю сведения о репрессированных и их обитания в лагерях Гулага - глаза сибиряков загорелись. Они стали рассказывать о своей работе дальнобойщиками на трассе, включающие такие города и посёлки, как Якутск, Хандыга, Кадыкчан и Магадан - всё это Колымская трасса. Cказали, что трасса сплошь усыпана костями заключённых. Многие умирали от узнурительной работы, холода и голода. Не так давно при реконструкции дороги, находили множественные фрагменты человеческих костей. Это было жуткое зрелище!
           Cибиряки рассказали, про дальние рейсы самого опасного участока тракта Р 504 и Р 506, где работали в годы репрессий заключённые. Там постоянно случались аварии дальнобойщиков. Ещё они поведали о призраках, выходящих к машинам. Они стучались в кабину водителя, а иногда просились погреться. Каждый из дальнобойщиков знает, что их впускать нельзя. Конечно, многие списывали видения на усталость и галлюцинацию, от напряжённой дороги, но каждый дальнобойщик, кто с этим сталкивался, отказывался от ночных рейсов.
          Это не было похоже на байки, а скорее на фольклёр, родившийся в суровом краю. Василий рассказал, что дорогу ремонтировали, но всё напрасно - аварии продолжались. Сибиряки сказали, что этому можно не верить, но с периодичной точностью аварии продолжались до того времени, пока не похоронили тех, кто погиб на трассе. До этого водители отказывались брать ночные рейсы, стараясь заночевать в посёлке.
          Один из дальнобойщиков Анатолий рассказал, что уже более двадцати лет ездит по этой трассе и часто видит перевёрнутые машины, без водителей. Мороз в той местности доходит до минус пятьдесят. Если машина встала, то выжить нереально. Можно конечно продержаться часов пять от силы, а если помощь не придёт, тогда прощайся с жизнью. Самое опасное время, это когда начинается пурга. Тогда трассу так заметает, что не зги вокруг не видно.
         Дальнобойщики рьяно следят за прогнозом погоды. Среди водителей стали ходить байки, перерастая в леденящие душу истории. Можно ли этому верить? Каждый решает сам. Я не был на той трассе, чтобы отвергать то, с чем сталкиваются, эти суровые и закалённые дорогой люди. Алексей рассказал, что колымская трасса не только самая суровая, но и опасная:
        - Хотите воспринимайте наши рассказы как байки дальнобойщиков, но все мы столкнулись с этим феноменом Севера. Многие не верят, думая, что призраки, это галлюцинации от долгово одиночного пути, или обман зрения от сильных морозов, но никто не отрицает, что вся колымская трасса полна пропавших, или замёрзших душ людей. Каждый дальнобойщик знает, если он остановится на трассе, и впустит просящих погреться в кабину - больше не жилец. 
          Сейчас трасса практически безопасна, хотя призраки или неупокоенные души до сих пор стучатся к дальнобойщикам, ведь не всех предали земле, так как трасса сплошь усыпана костями заключённых. Когда начали ремонтировать дороги, бульдозеры и тракторы поддевали ковшом человеческие кости. Это не были кости животных, они были человеческие. При тщательном исследовании выяснилось, что в районе этой трассы в годы, когда начались репрессии, здесь были лагеря. Они и строили эту трассу. Дальнобойщики до сих пор называют её дорогой смерти.
         Сидящие в этом поезде рядом со мною сибиряки, выдвинули версию того, что эти случаи, есть призыв обращенный к живым, теми душами, кто лежит в этой земле, чтобы их нашли и захоронили в общую могилу.  Дальнобойщики сказали, что призраки, которых часто видят водители, не хотят людям зла, но чтобы помнили, что с ними сделали. Память о жестокости не должна предаться забвению. Василий рассказывает, что на месте, где нашли кости, поставили мемориальную доску. Я не верю в призраках, но возможно таким образом, погибшие и хотели обозначить себя.
           А потом, когда несколько часов за баранкой, да ещё один на трассе - не такое привидится. Я не стал переубеждать сибиряков, но упоминание о заключённых, строивших трассу в годы репрессий, меня заинтересовало. Мужики ещё много рассказали про трассу, про Калыму и про нелёгкую жизнь на Севере. Меня это заинтересовало, и я, если буду жив и позволит здоровье, обязательно посещу этот край. Я тоже поделился воспоминаниями очевидцев из своего дневника. Они конечно были в шоке, особенно Василий, возивший на своём лобовом стекле портрет Сталина. Когда я рассказывал, он скрипел зубами, тихо матерясь себе под нос.
           Я не имел право ни судить, ни осуждать кого либо, тем более сомневаться в рассказах дальнобойщиков. Мужики они суровые, закалённые Севером - врать не будут, если только чуточку приукрасят... Лучше я дам эту возможность тем, кто не безразличен к истории нашей страны - самим делать выводы. В любом случае, собеседники мне попались разговорчивые, думающие и любящие свой край. Я столько много узнал о Колыме, что можно написать мемуары. В будущем, я обязательно их напишу...