Иситнофрет книга вторая Исход Глава 7

Глава 7

              В это утро во внутренних покоях фараона хозяин нарочито не собрал много народу для аудиенции с Моисеем. Этим он хотел указать гостю на его незначительность. Поэтому появление царицы было не столь желательным. Но выдворять её отсюда было поздно и не по протоколу: жена фараона имеет все привилегии и её присутствие на аудиенциях не возбранялось. Мернептах с каменным лицом сделал вид, что ему: «всё-равно, что Иситнофрет здесь, и вообще не до неё сейчас, ей хочется самоистязаться зрелищем своего бывшего дружка, так пусть и насладится». Не успел фараон так подумать, как раздался стук жезла джати об пол. Он оповестил о прибытии посланника Моисея.
            Посланник Бога Живого вошёл спокойно и величаво, за ним плёлся его брат с опущенной головой, опираясь на свой деревянный жезл. Встав перед лицем фараона, они оба согнули спины в приветственном поклоне и долго ждали пока Мернептах протянет свой царственный жезл в знак разрешения подняться. Но фараон не спешил. Он хотел насладиться видом этих склоненных перед собой нахалов, посмевших так поиздеваться над Египтом. В этот момент ему очень хотелось увидеть их обоих висящих на древках пик стражи проткнутыми насквозь. Но необходимо было заниматься другими делами и не нужно было затягивать эту аудиенцию: «много чести будет тратить на них время», - гневно думал Мернептах. Он протянул свой царственный жезл и молвил с пренебрежением:
- Что на этот раз? Говори.
На это раз говорил Моисей. Его не чуть не смутила проволочка с поклоном. Он даже позволил себе в этот момент безмолвно молиться, готовясь к тому, что имел сказать. А сказать ему нужно было следующее и опять в порыве религиозного экстаза, он почти не заикался:
- Так говорит Господь: отпусти народ Мой, чтобы он с-совершил Мне служение; если же ты не согласишься от-тпустить, то вот, Я п-поражаю всю область твою жабами;  и воскишит река жабами, и они в-выйдут и войдут в дом твой, и в спальню т-твою, и на постель твою, и в домы рабов твоих и н-народа твоего, и в печи твои, и в квашни твои, и на т-т-тебя, и на народ твой, и на всех рабов твоих взойдут жабы.
 Мернептах угрюмо слушал эту тираду. Взгляд его был таков, что можно было бы подумать, что он видит жаб вместо посланников: там сквозила неприязнь, омерзение, озлобленность и сдерживаемая ненависть. На этот раз он не дал себе опуститься до простонародной брани и безудержного гнева. Дослушав, он нарочито зевнул:
- Это всё? - и сухо добавил, - идите.
- Нет не всё, - спокойно отпарировал Моисей, - Аарон, простри руку твою с жезлом твоим на реки, на потоки и на озера и выведи жаб на землю Египетскую,- видимо сам его Бог помогал ему не заикаться, когда Моисей говорил от имени его.
- Идите,- махнул на них рукой Мернептах, и в этом жесте сквозило раздражение.
Но тут Аарон подошёл поближе к фонтану, рядом с которым сидела Иситнофрет, и простёр свою руку с жезлом к воде в бассейне фонтана. Через мгновение на каменный бордюр его, с всплеском, разбрасывая воду во все стороны, вскочила огромная жаба и стала перебирать лапками, что бы избрать свой дальнейший путь.
       Иситнофрет, сидящая рядом с фонтаном, молниеносно отреагировала, с отвращением вскочив со своего табурета. Небольшой золочёный табурет с великим грохотом  повалился, ещё больше испугав жабу, и та в ужасе прыгнула куда глаза глядят. А глаза её глядели на царицу. Гадина плюхнулась ударившись о нижнюю часть ноги царицы. Та с омерзением стала отпрыгивать в разные стороны, а жаба прыгала в ужасе, не зная в какую сторону ей ускакать, но каждый раз натыкалась на ноги женщины. Иситнофрет по детски завизжала, совершенно забыв о царском достоинстве.            Немногочисленные присутствующие этой короткой и смешной сцены не отреагировали правильно на появление животного в первые минуты. Мернептаха даже позабавила эта сцена. Он осклабился. Моисей в порыве помочь царице двинулся в её сторону, но стражник, стоящий у трона, отреагировал быстрее его, протянув пику, оттолкнул Моисея на своё место. Другой стражник спохватился и начал гоняться за жабой, что бы проткнуть животное своей пикой. В пылу этого сражения никто не отреагировал на появление ещё нескольких земноводных на бордюре фонтана. Наконец-то джати подбежал к фонтану, заглянул в воду и прокричал:
- Там жабы! Много жаб! - его отшатнуло и он постарался ретироваться поближе к двери. Мернептаха отрезвил этот возглас, он тут же жестом приказал  Бентришур и иже с ней волхвам заняться проблемой:
- Что глазеете?! Приступайте покажите им ничтожество их божка! - на этот раз ярость нашла выход из глубины сердца фараона.
        Волхвы во главе с жрицей засеменили стайкой к кувшину с питьевой водой который возвышался на столике с фруктами. Склонившись над сосудом и убедившись, что там кроме воды пока ничего нет, Бентришур прошептала:
- Обычная схема: я беру на себя разум фараона и рядом с ним стоящими, ты, ты и ты держите умы стражи рядом с нами и царицы, ты - джати и дальнюю стражу.              Гипноз, которому Бентришур была обучена в храме Исиды ещё девчонкой, помогал ей смолоду при процарапываний наверх. Он и на этот раз не подвёл. Благо волхвы были ею обучены давным- давно, как только она стала во главе их. Так все в комнате узрели стаю омерзительных жаб, которые выскакивают из горлышка питьевого кувшина. «Божок» Моисея был посрамлён.
        С самодовольной улыбкой фараон распустил аудиенцию, приказав выловить всех жаб из фонтана.
        Но одно не учла великая жрица великой богини: реальные жабы, вызванные Богом Моисея, реально стали выскакивать из вод всех водоёмов Египта и заполонять улицы городов и малых селений. И вновь Египет застонал. Жабы были везде: во дворах, в спальнях, на кухнях, их находили в еде и в постелях. Их «шлёп-шлёп» раздавалось под сводами всех анфилад храмов и по каменным ступеням дворцов. Они фактически запрыгивали на людей. Женский и детский визг раздавался, то там , то сям. Не понятно откуда такие полчища земноводных появились. «Неужели же их так много живёт в наших водоёмах? Не верится»: размышляли египтяне.
        На следующий день было ясно, что жить с этим невозможно. Весь вчерашний день и, особенно ночь, стали настоящим мучением для людей: куда ни ступишь везде осклизлые спины неисчислимых близняшек богини Хекат*. Особенно мерзко было ложиться спать. Даже отгоняя их с кровати и из комнаты, ложась спать ночью, просыпались с ними в кровати и на теле. Храмы Хекат были переполнены молящимися о милости. Огромная толпа возмущённых и испуганных горожан  собралась на дворцовой площади, вопя и стеная, обращаясь к своему правителю о защите. Шум стоял по всей земле Египетской.
          В эту ночь к Иситнофрет пришёл её младший сын Сети. Хоть он и был уже подростком, самостоятельным и умным мальчиком, но всё же не хватило ему мужества находиться одному в спальне окружённым жабами. Он думал, что в покоях матери ему будет спокойнее. Стража и служанки повыгоняли всех жаб из опочивальни и мать с сыном, устроившись на постели, благо ложе царицы было широким, наконец-то смогли уснуть.
          Пробуждение было неожиданным и омерзительным. Иситнофрет разбудили липкие лапки жуткого создания, прыгнувшего прямо на лицо женщины. От неожиданности и спросонья мать вскочила на кровать чуть не наступив на руку ещё спящего сына. Под ногой трепетала одна из жаб, которая до этого мирно раздувала свои щёки, примостясь вместе со своими товарками по всей кровати царицы. Парочка таких красавиц восседала на Сети. Он тоже проснулся в испуге, когда мать вскочила, а заодно весь кавалерийский полк жаб заскакал в разные стороны по нему. Утро во дворце началось!
           Иситнофрет больше не могла это выносить. Она даже не стала тратить время на  переодевания: так в ночном платье и выскочила за двери своей опочивальни, таща за собой Сети, который с пронося и испуга прижимался к матери, как новорождённый слонёнок. Разъярённая мать ворвалась в покои своего мужа с воплем:
- Уже сделай что-нибудь! Так невозможно жить! Ребёнок не спал вторую ночь! - Она выстреливала фразу за фразой, не придавая внимания тому факту, что Мернептах в этот момент не находился в кровати, а сидел на том самом табурете, на котором она вчера сидела. Его табурет стоял в самом углу комнаты, на самом стыке двух стен.  Фараон сидел, прислонившись к стене так, что бы обе стены были для него защитой хотя бы с этих двух сторон. И похоже, что ему не пришлось спать в эту ночь. Он поднял свои обрамлённые тёмными кругами, покрасневшие глаза и устало пробурчал:
- Зови джати.
       Сети подбежал к отцу, разгоняя и давя жаб по пути, сел ему на колени и горячо обнял. Иситнофрет выглянула за дверь, что бы отдать приказ стражнику вызвать джати. Тот прибежал буквально через пару минут. Похоже, что и его ночь была не очень. Мернептах продиктовал ему записку для Моисея, что бы тот пришёл во дворец. Иситнофрет и Сети так и остались в покоях Мернептаха. Царице очень хотелось увидеть глаза человека, который был так дорог когда-то, но  сейчас превратился в её истязателя. Сети не отходил от отца, ему было поспокойнее рядом с ним. И  Мернептах не был против, что бы сын и мать остались, ему стало как-то светлее, когда сын был рядом. Слуги принесли им каждому золотые кувшины для умывания и свежие одежды. Иситнофрет не захотела идти в свои покои чтобы переодеться, так было омерзительно ходить по дворцу, где царствовали земноводные. Покои фараона слуги подчистили от них.  Хотя это не надолго, все прекрасно это знали. Вместе позавтракали, что было редким явлением.
          Через час бодрый и выспавшийся Моисей и его брат Аарон стояли перед фараоном. Мернептах подумал: «а что, жабы только для египтян, а у евреев в поселении их нет? Что-то уж больно свеженькие эти двое». Устало подхриповатым голосом он проговорил, вяло махнув в их сторону ослабевшей рукой:
- Помолитесь вашему…Господу, - Мернептах с пренебрежением, нарочито давая понять о своём неуважении к этому еврейскому божку, начал свою речь, - чтоб Он удалил жаб от меня и от народа моего, и… - с неохотой он промямлил, - я отпущу народ Израильский принести жертву Ему.
- Назначь мне сам, когда помолиться за тебя, за рабов твоих и за народ твой, чтобы жабы исчезли у тебя, в домах твоих, и остались только в реке,  - с почтением ответил  Моисей.
- Что бы завтра их уже не было, - прохрипел Мернептах, даже не взглянув на Моисея.
- Будет по слову т-твоему, Мернептах. Вижу ты узнал, что н-нет никого, как Господь Бог н-наш; и удалятся жабы от т-т-тебя, от домов твоих, и от рабов ;т-твоих и от твоего народа; только в-в реке они останутся, - спокойно и с достоинством ответил посланник.
- Всё.  Идите, - с раздражением и пренебрежением отмахнулся фараон.   
        Этот день, не смотря на надоедливых жаб, которых слуги бесконечно отгоняли от покоев Мернептаха, оказался для Иситнофрет подарком от Хекат. Богиня таким образом, видимо, хотела извинится за все проделки своих жаб перед  «Прекрасной дочерью Исиды*»: Иситнофрет и Сети не ушли из покоев отца. Заглянул Мернептах-младший. Он уже служил «Командующим колесницами» в армии отца, и сбежав из казарм, где тоже, как и по всей земле Египетской, царил хаос из-за земноводных, решил доложить об этом отцу-фараону. Но, застав в его покоях всю свою семью, решил не идти уже в свои покои во дворце, а остаться со своими у отца. Вот и собралась вся семья Иситнофрет. Во истину: беда сплотила. Они провели остаток дня вместе. Подарок от Хекат Иситнофрет оценила.
        Мернептах немного оттаял в присутствии сыновей, но всё-равно напряжение последних событий никуда не уходило. Он с нетерпением ждал завтрашнего дня, отдав слугам жёсткое распоряжение : неусыпно отгонять жаб от покоев семьи фараона. Всем им пришлось идти ночевать каждому в свои покои. Только Сети ни в какую не соглашался идти к себе, так и остался с матерью.
        Это последнее сражение побеждали склизкие, зелёные твари, которые возникали, как будто из неоткуда заполоняя собой всё пространство. Стража и слуги орудовали кто чем придётся, что бы выгнать или перебить их, но тщетно. Ночь превратилась в настоящую баталию богини с людьми. Жаб не становилось меньше, их полки как будто пополнялись ещё большим количеством новобранцев вместо погибших и отогнанных.


*Хекат — древнеегипетская богиня влаги и дождя, связанная с ежегодными разливами Нила, деторождения, плодородия, обозначавшаяся символом «лягушка».
Изображалась в виде лягушки или женщины с лягушкой на голове, а также с лягушачьей головой.
*Прекрасная дочь Исиды - значение имени Исинофрет