ДЕСЯТЬ ЗАПОВЕДЕЙ
Корнелиус Ван Тил
Филадельфия: Вестминстерская теологическая семинария, 1933
Содержание
Введение: предпосылки
Первая заповедь: религия
Вторая заповедь : поклонение
Третья заповедь: откровение
Четвёртая заповедь: суббота
Пятая заповедь : власть
Шестая заповедь: человеческая жизнь
Седьмая заповедь: чистота
Восьмая заповедь: собственность
Девятая заповедь: истина
Десятая заповедь: желание
Введение: предпосылки
Основным предположением, лежащим в основе морального закона, является христианский теизм. Главный вопрос, возникающий в тот момент, когда закон становится предметом обсуждения, заключается в том, является ли закон самодостаточным или он опирается на абсолютную личность. Вопрос, поставленный таким образом, требует от нас быть либо библейскими теистами, либо прагматиками. Закон, не опирающийся на абсолютную личность, должен был возникнуть из пространственно-временного континуума самодостаточной Вселенной и по этой причине быть самодостаточным. Разница между христианским теизмом и другими мировоззрениями заключается не в личности, потому что это может означать не более чем то, что закон основан на человеческой личности или, по крайней мере, на ограниченной личности. В Священных Писаниях закон рассматривается как исходящий от Бога как абсолютной Личности.
Из этого предположения как следствие следует, что вся пространственно-временная вселенная создана Богом. Законы, действующие в этой созданной вселенной, являются проявлением Божьего замысла. Единообразие природы, о котором так много говорит наука, существует не независимо от Бога, а как выражение Божия порядка. Бог имманентен Своему творению. Нарушая закон природы, человек нарушает закон Бога. Безразличие к любому закону, будь то физический или нравственный закон, - это оскорбление Бога. Ставить закон выше Бога - всё равно что ставить ребёнка выше его отца. В этом и заключался грех деизма. С другой стороны, абсолютного Бога нельзя отождествлять с законом во временной вселенной. Джон Фиске пытается интерпретировать богословие Афанасия в этом ключе, чтобы показать, что «космический теизм» на самом деле является библейским теизмом. . Если бы интерпретация Фиске была верной, то абсолютная личность должна была бы быть, хотя и не может быть, отвергнута теизмом. Отождествлять закон с Богом - значит отождествлять ребёнка с его отцом. Это был грех пантеизма.
Опять же, из теистической предпосылки об абсолютном Боге следует, что закон в истории выражает замысел Бога. Деистический взгляд на историю снова предполагает произвольное разделение Бога и законов в истории, ведущее к уничтожению того и другого. С другой стороны, пантеистический взгляд на историю предполагает произвольное отождествление Бога и законов истории с разрушением того и другого. И деизм, и пантеизм стремятся возвысить закон, но оба разрушают закон в своих попытках возвысить его. Теизм, возвышая Бога, возвышает и закон. Ни деизм, ни пантеизм не могут сказать, что нарушение закона - это оскорбление Бога, поскольку оба отождествляют закон с Богом. Поэтому они должны сказать, что нарушение закона - это нарушение бытия Бога, то есть отрицание существования Бога. Когда это происходит, власть закона исчезает, и уважительное отношение к закону не может долго сохраняться.
Таким образом, абсолютная власть характерна для концепции закона в теистическом смысле и подразумевается ею. «В день, когда ты вкусишь от него, ты непременно умрёшь» - это не произвольное повеление. Любое создание, согрешившее против закона, грешило против абсолютного Бога, и за этим естественным образом следовало абсолютное отделение от Бога.
Таким образом, условием существования человека и реализации им своего предназначения является полное соблюдение человеком закона Божьего. Деизм и пантеизм могут утверждать, что человеку желательно подчиняться закону, поскольку так он будет развиваться быстрее, чем в противном случае, но только теизм может сказать, что человек разрушает идею Бога, если он не подчиняется закону. Таким образом, вмешиваясь в закон, деизм и пантеизм играют с огнём. Более того, чтобы придерживаться своих релятивистских взглядов на закон, они должны сначала придерживаться релятивистских взглядов на Бога; они играют с огнём и горят сами.
2. Это подводит нас ко второму предположению о моральном законе, а именно к восстановительному и дополняющему характеру христианства. Христианство стремится восстановить и дополнить изначальный теизм. Только в христианстве человек встречается с абсолютным Богом. Что касается вопроса о праве, это означает, что только христианский теизм может говорить об абсолютном праве или праве с абсолютной властью.
Христианство подразумевает, что человек своим грехом нарушил закон. Тем самым он ipso facto разрушил сами условия своего существования и навлек на себя вечное наказание. Человек стал деистом или пантеистом. Если человек вообще хочет жить, он должен быть восстановлен в уважении к закону и послушании ему. Христос совершил это восстановление. Своими страданиями Он утоляет наказание закона. Более того, Своим активным и полным исполнением закона Он дополнил изначальное совершенство человека, так что те, кто во Христе, непременно наследуют вечную жизнь. Своим Словом и Духом Христос сделал «своих» причастниками своего правильного отношения к закону.
Знание закона человек теперь должен получать из Священного Писания. Изначально человек познавал закон Божий через опыт и спонтанную реакцию на него, но с появлением греха необходимо было дать объективное проявление закона и новую реакцию на него. Священное Писание как сопутствующее Христу даёт объективное проявление абсолютного закона, а Дух Христа даёт человеку новую субъективную реакцию, когда он видит закон. Только истинные христиане являются истинными теистами. Только истинные христиане знают закон и повинуются ему.
Чтобы проиллюстрировать мысль из предыдущего абзаца, мы можем противопоставить христианскую и кантианскую концепции закона. Причина, по которой мы выбрали Канта, заключается в том, что, как принято считать, он с большим уважением относился к абсолютности закона, чем даже христиане. Если окажется, что Кант был антитеистом, то и большинство других философий, несомненно, будут таковыми. Итак, что касается источника знания человека о законе, то Кант ищет его «внутри», в то время как христианин обращается к Писанию. Кант считает, что можно сразу же вступить в контакт с абсолютным законом, в то время как христианин утверждает, что человек, будучи грешником, должен стремиться к немедленному вступлению в контакт с абсолютным законом. Другими словами, Кант отрицает, что грех отделил человека от Бога, а следовательно, и от истинного знания закона и уважения к нему. Соответственно, Кант отрицает, что христианство объективно и субъективно восстанавливает истинный теизм. «Радикальное зло» Канта вовсе не является радикальным по сравнению с христианским пониманием греха. Радикальное зло Канта - это лишь относительное зло.
Это становится ещё более очевидным, если, во-вторых, мы заметим, что отказ Канта от библейской эпистемологии, о которой говорилось выше, основан на релятивизме в метафизике и предполагает их. Искать решение проблемы зла в опыте, поскольку человек считает его неискоренимым и неотъемлемым элементом любого возможного опыта, - значит отрицать любой абсолютный опыт. Зло разрушает целостность, а любой абсолютный опыт должен быть полностью целостным. Следовательно, утверждать, что зло присуще любому возможному опыту, - значит отрицать абсолютность Бога и, следовательно, абсолютность закона. Таким образом, «ты должен» Канта сводится к уровню прагматического совета. Только христианство знает об абсолютном законе.
Предыдущие замечания могут помочь нам понять всеобъемлющий характер закона, изложенного в Священных Писаниях. Бог обращается к человеку в целом, хотя и напрямую. только для «своих людей». Все люди нарушали закон, но все люди должны соблюдать его. Тот факт, что повеление обращено непосредственно к «Божьему народу», обусловлен домостроительством искупления, а не какими-либо различиями в обязанностях между одним народом и другим. Бог обращается к человеку в целом и в совокупности. Опять же, если верно, что в том, что касается основного требования закона, нет разницы между верующим и неверующим, то, если это возможно, ещё более верно то, что требование Бога одинаково для народа Божьего во все времена. Различные этапы искупления ни в коей мере не влияют на требования Божьего закона. Эти этапы искупления в той мере, в какой они вообще влияют на закон, имеют отношение только к форме закона. Во времена Ветхого Завета акцент делался на внешнем и национальном. Во времена Нового Завета акцент делается на внутреннем и универсальном. Во времена Ветхого Завета закон был дан в большей степени для внешнего применения. Многие обрядовые законы были приравнены к Десяти заповедям в том, что касается необходимости повиновения. С другой стороны, эта важная внешняя деталь исчезла с появлением Христа, потому что с Ним Его народу было дано более ясное и центральное объективное откровение о Божьем законе, а также более глубокая и насыщенная духовная и, следовательно, более центральная субъективная реакция на Божий закон.
Таким образом, в новом устроении, чтобы соответствовать истинно духовному требованию совершенного послушания, может возникнуть необходимость отказаться от многих внешних деталей ветхозаветной формы закона. Павел говорит, что после пришествия Христа придерживаться требований Ветхого Завета - значит отрицать дело Христа. То же самое можно сказать и о ветхозаветном национализме. Этот национализм не является существенным отрицанием всеобщности закона. Следовательно, универсализм Нового Завета не противоположен национализму Ветхого Завета, а является его продолжением.
И если верно то, что в том, что касается объективного проявления закона, нет существенной разницы между Ветхим и Новым Заветами, то это в равной степени верно и в отношении субъективной реакции в каждом случае. В Ветхом Завете, как и в Новом, недостаточно одного лишь внешнего соблюдения закона. Закон Божий всегда духовен и всегда требует любви к Богу в качестве мотива для его исполнения. Следовательно, неверно и то, что повиновение закону было требованием Ветхого Завета, в то время как в Новом Завете на смену повиновению пришла любовь. Повиновение - это любовь, а любовь - это повиновение, и только они могут адекватно реагировать на духовный закон.
Тот факт, что между древними и современными христианами нет существенной разницы в отношении закона Божьего, можно проиллюстрировать, указав на сущностное единство закона и Евангелия. Между ними есть огромная разница в том, что касается домостроительства искупления. Об этом Иоанн говорит, когда говорит, что закон пришёл через Моисея, а благодать и истина - через Иисуса Христа. Но суть Евангелия в том, что Христос исполнил закон. Таким образом, радость Евангелия заключается в том, что человек может во Христе познать закон и повиноваться ему, а значит, жить в присутствии Бога вечно. Нет другого Евангелия, кроме Евангелия закона. С другой стороны, Евангелие - это закон, потому что все должны ему повиноваться. В ответ на вопрос иудеев о том, что они должны делать, чтобы творить дела Божьи, Иисус отвечает, что они должны веровать во имя Сына Божьего.
Более того, если между провозглашением закона и реакцией на него в Ветхом и Новом Заветах нет существенной разницы, а есть только домостроительная, отсюда следует, что форма, в которой может быть провозглашён закон, не может служить аргументом за или против его действительности. Форма провозглашения закона в Ветхом Завете была обязательно внешней и временной. Обетования и угрозы, например, относились к вещам в этой жизни. Долгая жизнь в Ханаане под виноградной лозой и фиговым деревом составляла суть обетования, в то время как телесная смерть была сутью наказания в Ветхом завете. Но этот факт не делает закон менее духовным. Ханаан здесь, на земле, был, как это видел Авраам, пророческим предвестником Ханаана в загробном мире, а физическая смерть для нераскаявшегося грешника - это врата во внешнюю смерть. Не стоит отрицать универсальное и непреходящее значение заповеди, которая обещает детям долгую земную жизнь, если они будут послушны родителям, на том основании, что это явно обетование из Ветхого, а не Нового Завета. Исполнение этого обетования может происходить не так, как раньше, но оно не менее реально и несомненно.
Следует ещё раз упомянуть о форме закона, изложенного в Ветхом Завете, а именно о том, что закон постоянно говорит «не делай», а не «делай». Почему такая негативная форма? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны вспомнить об общем характере христианства как о восстановлении изначального теизма. Изначально не было причин для такого негативного акцента. Человек спонтанно подчинялся закону, и в той мере, в какой Бог добавлял заповеди, напрямую сообщая о них человеку, к тому, что было дано ему от природы, положительные и отрицательные формы таких заповедей могли быть уравновешены. Но с появлением греха человек постоянно уклонялся от Божьего закона и нарушал его. Более того, его незнание истинного закона возрастало. Следовательно, если Бог хотел, чтобы человек познал Его закон и подчинялся Ему, Ему приходилось чаще говорить о том, чего человек не должен делать, чем о том, что он должен делать. Ребёнок, будучи грешным ребёнком, будет пытаться быть законом для самого себя. Поэтому невозможно, чтобы родители чаще говорили «не делай», чем «делай».
Однако этот факт не должен затмевать для нас истину о том, что Бог желает позитивного послушания, позитивного совершения добра, а не только негативного воздержания от зла. Соответственно, необходимо, чтобы мы взяли за отправную точку это позитивное требование Божьего закона. В случае с каждой заповедью мы будем спрашивать себя, чего Бог хочет от человека, чтобы использовать это как стандарт, по которому можно судить, насколько человек близок к выполнению этого требования.
Что касается метода, то он противоположен методу современных философских и психологических школ религии. Они исходят из предположения, что зло так же фундаментально, как и добро, в человеке и во Вселенной. Следовательно, они просто проследили бы путь, по которому человек с помощью закона смог в некоторой степени освободиться от полного контроля зла. С их точки зрения, было бы верхом догматизма предполагать, что зло в этой Вселенной обусловлено отклонением человека от абсолютного Бога. Мы же, напротив, утверждаем, что если это не так, то нет никакого закона вообще, а вся мораль лишена основания. Следовательно, мы не можем поступить иначе, чем следовать по пути, требуемому центральной предпосылкой теизма.
Нравственный закон
Прежде чем приступить к обсуждению Первой заповеди, мы должны чётко понимать, что подразумевается под законом в целом и что подразумевается под нравственным законом. До сих пор мы намеренно не делали различий между видами закона, чтобы привлечь внимание к тому факту, что теист относится ко всем законам иначе, чем нетеист. Даже физический или естественный закон для христианина-теиста означает нечто совершенно иное, чем для антитеиста.
Согласно теизму, человек живёт, движется и существует в атмосфере Божьего закона как для своего тела, так и для своей души. Жить в этой атмосфере означало для него свободу, как для рыбы есть свобода жить в своей родной стихии. Но когда человек нарушал закон в одном месте, он нарушал его во всех местах. Моральное и физическое неразрывно связаны. Как пророк, священник и царь, человек должен был знать, посвящать себя Богу и править для Бога всей физической вселенной. Когда из-за греха он стал пророком без мантии, священником без жертвы и царём без короны, он привёл в упадок своё тело вместе с душой и всёленную вокруг себя вместе со своим телом. С другой стороны, благодаря Христу физический мир, а также тело человека и его душа возвращаются к своим нормальным отношениям с законом Божьим.
Таким образом, рассматривая взаимосвязь физического и нравственного, мы снова вступаем в противоречие с антитеистическими взглядами, которые предполагают, что между физическим и нравственным нет никакой связи. Во всех дискуссиях об ответственности, проводимых авторами, не исповедующими теизм, человек, с точки зрения физического закона, является либо баловнем судьбы, либо её жертвой, и не более того. Считается очевидным абсурдом думать, что человечество каким-либо образом ответственно за голод или эпидемии. Но опять же, мы не можем не придерживаться нашей точки зрения, поскольку она является частью христианского теизма, а христианский теизм представляется нам наиболее разумной жизненной философией.
1) Физический и моральный закон
Таким образом, признавая тесную связь между физическим и моральным законом, их общее происхождение и авторитет, мы, тем не менее, можем проводить между ними различие. Физический закон - это установление Бога для неответственных творений. Нравственный закон - это установление Бога для разумных творений. В случае с физическим законом Бог не ожидает, а в случае с нравственным законом ожидает осознанной реакции. Таким образом, в той мере, в какой человек способен в силу своего сотворения по образу и подобию Бога осознанно реагировать на закон Божий в любом направлении, человек действует нравственно. Говоря о нравственном поведении, мы в данном случае имеем в виду только то, что человек сознательно действует в соответствии с законом Божьим. Мы даже не можем сказать, что человек поступает нравственно только тогда, когда дело касается обязанностей, в то время как в интеллектуальных вопросах нравственность не имеет значения. Человек должен мыслить правильно, то есть быть истинным пророком; человек должен поступать правильно, то есть быть истинным царём; и человек должен чувствовать правильно, то есть быть истинным священником. В самом широком смысле слова любое осознанное реагирование на закон Божий, где бы он ни был явлен, является нравственным действием. Противоположностью нравственного является безнравственное.
2) Нравственное и религиозное
Для человека как для существа, обладающего самосознанием и, следовательно, действующего нравственно, существуют две основные сферы осознанного реагирования, в которых он может подчиняться закону Божьему. Был аспект общего Божьего закона для человека, который в большей степени относился к его отношению с Богом. Был второй аспект общего Божьего закона для человека, который в большей степени относился к его отношению с другими людьми. Эти аспекты, конечно, пересекаются, поскольку в конечном счёте любой закон - это закон Божий, но между ними есть относительное различие. Когда человек соблюдал первый аспект закона, он был истинно религиозен, а когда он нарушал этот первый аспект закона, он был нерелигиозен или ложно религиозен. Когда человек подчинялся второму аспекту закона, он был нравственным в более узком смысле этого термина, а когда человек не подчинялся второму аспекту закона, он был аморальным, в более узком смысле этого термина. (Даже в этом случае мы не используем слово «аморальный» в ещё более узком смысле, когда оно означает пристрастие к особому виду греха).
Когда в обычной речи мы говорим о нерелигиозном человеке, то есть о том, кто не ходит в церковь, мы не говорим, что он ещё и безнравственный человек, то есть что он не может быть хорошим отцом и соседом. С другой стороны, Писание и опыт дают множество примеров того, что дар, которым могли бы воспользоваться отец или мать, был посвящён Господу. По-настоящему нравственный человек должен быть ещё и по-настоящему религиозным, а по-настоящему религиозный человек должен быть ещё и по-настоящему нравственным. Безнравственный человек, каким бы религиозным он ни казался, на самом деле не религиозен, просто он грешит против Бога не так явно, как тот, кто открыто нарушает Божий закон в той мере, в какой он непосредственно касается отношений человека с Богом.
Если теперь, учитывая эти различия, мы посмотрим на Декалог, или «моральный» закон, то увидим, что первые три заповеди в основном связаны с религией. По этой причине они не являются в строгом смысле заповедями, касающимися морали. Тем не менее они являются частью морального закона в более широком смысле этого слова, поскольку в Законе Бог предстаёт перед человеком как сознательное существо. Во-вторых, мы замечаем, что заповеди с шестой по девятую определённо касаются норм отношений человека с другими людьми. Но опять же, это не означает, что нарушение любого из этих законов или всех сразу не повлияет на ваше религиозное положение. Необходимо всегда помнить о единстве закона в его религиозном и, в более определённом смысле, нравственном аспектах. Четвёртая и пятая заповеди носят смешанный характер, указывая на тесную связь между религиозным и нравственным, в то время как десятая заповедь ясно показывает, что один и тот же мотив порождает истинную религию и истинную нравственность.
Насколько этот способ соединения религиозного и нравственного противоречит современному мировоззрению, можно увидеть из статьи У. Э. Питкина в журнале «Сенчури» за октябрь 1926 года, статья «Наша моральная анархия». Из 500 образованных людей, ответивших на вопросник об относительной ценности различных заповедей Декалога, не менее 102 сообщили, что «они не могут согласиться с первыми четырьмя заповедями, потому что, по их мнению, они не имеют никакой моральной ценности» (Р.643). Затем была выделена большая группа, которая в каком-то смысле согласилась бы с обеими скрижалями закона, но поставила бы на первое место вторую скрижаль. В качестве примера автор приводит модернистов. О них он говорит: «То, что Иисус ставил на первое место, модернист ставит на второе; а то, что Иисус ставил на второе место, модернист ставит на первое».Добавьте к этому моральных социалистов, которые заявляют, что их вообще не волнует первая заповедь, и утверждение Питкина о том, что на каждого морального фундаменталиста приходится пять моральных модернистов и два социалиста, и станет очевидно, что как христианские служители мы должны подчёркивать нерелигиозность религии без морали и ещё больше подчёркивать аморальность морали без религии.
Невозможно проследить различные проявления общей автономной морали, окружающей нас сегодня. (См. У. Липпман, «Предисловие к «Морали»). Тем более невозможно будет найти причины, которые порождают нравственность, о чём мы, как теисты, не можем не сожалеть. Задача служителя Евангелия такова, что он должен делать это в первую очередь. Но это ещё не конец его задачи. Он должен проповедовать полное требование закона - любить Бога превыше всего и ближнего своего, как самого себя. Как печально, что кафедра пренебрегает своей задачей в этом отношении!. Многие бросаются в закон, чтобы защитить 18-ю поправку или что-то ещё, что привлекает их внимание. Но что толку в этом, если прихожане не воспитаны на проповеди закона в том смысле, что перед людьми стоит весь их долг по отношению к Богу и человеку. «Если они не будут говорить по сему слову, то и Я не буду говорить с ними, и они не будут говорить со Мной» (Ис. 8:20).
Первая заповедь: религия
1. Замечания
Для полного обсуждения Первой заповеди потребовалось бы объяснение происхождения и природы религии. Мы обсуждаем только природу религии, а не вопрос её происхождения. Вопрос о происхождении религии не возникает, потому что теизм является предпосылкой Декалога. Во-вторых, мы отмечаем, что ответ на вопрос о природе религии также определяется теистической позицией человека. Согласно теизму, человек по своей природе религиозен. Но сегодня многие признают этот факт, не будучи при этом теистами. (Таков любой из писателей-идеалистов, изучавших историю и философию религии, или многие проповедники-модернисты, такие как доктор Фосдик).
Причиной такого взгляда является то, что история и психология не смогли обнаружить нерелигиозный этап в развитии человека. Однако за историей стоит таинственная пустота. И эта пустота меняет природу религии. В лучшем случае религия становится смутным почитанием Таинственного (Карлейль, Герои и героическое в истории). Христианский теизм, с другой стороны, предполагает существование Бога за пределами истории. Таким образом, религия получает разумное основание. Тем самым природа религии определяется этим основанием - Богом. Кроме того, теизм предполагает, что изначально у человека была истинная религия. Опять же, многие атеисты признают это утверждение. Они считают все религии неистинными. Но теист считает истиной только христианство. Другие религии - это отклонения от изначального теизма.
Мы упоминаем об этом факте, потому что сегодня довольно распространено говорить о религии так, будто можно определить её природу, не прибегая к каким-либо метафизическим рассуждениям. Считается, что это дело одной лишь психологии. То, что такая позиция несостоятельна, становится очевидным, если вспомнить, что религия имеет дело с Невидимым. Как можно дать полный ответ о Невидимом с помощью психологии? (Эддингтон, «Наука и невидимый мир»).. Таким образом, мы приходим к выводу, что в нашем исследовании природы религии всегда присутствует своего рода метафизика. Так называемый научный метод определения природы религии отличается от теистического метода в той мере, в какой «научный метод» предполагает прагматическую релятивистскую метафизику.
Другие признают, что в определении сущности религии участвует метафизика, но при этом придерживаются «научного» подхода к построению своей метафизики. Доктор Гарри Эмерсон Фосдик может служить примером такого подхода к природе религии. В проповеди, произнесённой 9 ноября 1930 года, он говорил об отношении человека к Невидимому. Он предостерегал от доверия к тем, кто утверждает, что знает всё о Невидимом как в положительном, так и в отрицательном смысле. Невидимое непостижимо. И всё же мы можем быть уверены в нём. Каждое новое откровение, приходящее к нам из Невидимого, показывает, что оно ещё более чудесно, чем прежде. Считается, что эта позиция библейская. В доказательство того, что Невидимое для нас непостижимо, среди прочего приводятся слова Христа: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?».
Теперь становится ясно, что такая проповедь не является ни христианской, ни теистической. Без каких-либо оснований предполагается, что Христос - это не более чем человеческая личность, а не Божественная Личность, принявшая человеческую природу. Без каких-либо оснований предполагается, что не существует абсолютного Бога, для Которого невидимое - открытая книга. Если Бог - это Тот, Кем Его считает теизм, то есть абсолютная Личность, то чистая религия определяется отношением человека к Богу, а не к Невидимому в целом. Спор между модернизмом и теизмом ведётся вокруг абсолютности Бога; конечное божество или политеизм - это всё, что может допустить модернизм. На первый взгляд кажется, что обращение к неизвестному исключительно на основе «фактов» - это очень научно. Но когда аргументы, основанные на этих «фактах», для своей убедительности должны предполагать полный метафизический релятивизм, научный характер таких аргументов сильно страдает. Мы не возражаем против принятия релятивизма или его предпосылок, если только будет чётко указано, чем он отличается от христианства и традиционного теизма. Если бы это было сделано, «простые люди» не заблуждались бы из-за терминологии, которая звучит по-христиански. Если бы это было сделано, то меньше «интеллигенции» сбилось бы с пути, потому что тогда они увидели бы последствия своего выбора.
2. Что заповедано
А. Религия для Адама
Закон, который у нас есть, был провозглашён после грехопадения. Изначально не было необходимости в таком внешнем провозглашении. Адам был религиозен от природы. Закон был написан на его сердце. Пророк Иеремия обещал, что Мессия в принципе восстановит это состояние. Христос вновь дал нам истинную любовь к Богу, а значит, и истинную любовь к Божьему закону.
Когда закон, каким мы его знаем, говорит: «Ты должен и т. д.»,... он обращается непосредственно к израильскому народу и ни к кому другому. Тем не менее, поскольку в истории Израиля действует принцип искупления, обычный человек не исключается, а определённо включается в понятие «ты». Таким образом, мы можем сделать вывод, что в отношении всего, что предписывается в различных заповедях, даже без необходимости в какой-либо заповеди отношение человека к Богу когда-то было таким, каким оно представлено в законе.
Чтобы понять, какой была истинная религия в Раю, мы должны вспомнить, что человек был создан как пророк, священник и царь. Как пророк, человек должен был мыслить так, как мыслит Бог. Здесь лежит сфера интеллекта и истины, или науки. Как священник, человек должен был посвятить себя и всё творение Богу. Здесь лежит сфера эмоций и эстетики, или искусства. Как царь, человек должен был править всем творением вместо Бога. Здесь находится сфера воли и действия. Но интеллект, эмоции и воля - это лишь аспекты одного центрального «я», человеческой личности. И именно это центральное «я» оказывается лицом к лицу с абсолютной личностью Бога в первой заповеди. В последующих заповедях человеку будет рассказано о различных путях и способах, с помощью которых он может стать по-настоящему религиозным и нравственным, но в этой заповеди человек оказывается лицом к лицу с Богом в самом сокровенном святая святых своего существа. Отношение сердца человека к Богу - вот что действительно важно. Если это отношение правильное, то всё остальное хорошо. Если это отношение неправильное, то всё остальное неправильно. По-настоящему религиозный человек - это по-настоящему нравственный человек. Проповедуя эту заповедь, мы не должны говорить ни о чём, кроме внутреннего отношения человеческой души к Богу."Вот, Господь, Бог твой, есть Бог единый". Это был постоянно повторяющийся рефрен, который звучал в Израиле. Только когда человек впадает в невообразимые глубины греха, он может подумать о других богах. Политеизм - это не естественный шаг к теизму, а печальное отклонение от него.
Этот момент становится ещё более очевидным, если мы вспомним, что только человек был создан по образу и подобию Божьему. Только человек может быть религиозным. Религия предполагает отношения между двумя личностями. Религия - это всегда своего рода договоренность. Только от такого же сознательного существа, как Он Сам, Бог может получить религиозное почитание. Насколько современные исследования отошли от этой позиции, можно заметить, если вспомнить, как некоторые эволюционисты считали, что они наблюдают религию у животных. Эта крайняя позиция больше не является общепринятой. Тем не менее, почти все без исключения ведущие школы философии религии считают, что мораль исторически произошла от безнравственности, а религия - от нерелигиозности. Эта точка зрения неявно, если не явно, отрицает не только сотворение человека по образу и подобию Божьему, но и Самого Бога. Но если Бог существует, то человек сотворён по Его образу, поскольку в этом случае ни одна сознательная личность не могла бы возникнуть из какого-либо другого источника. С другой стороны, если существует сознательная конечная личность, то существует и Бог как её Создатель, поскольку конечная личность может найти объяснение только в Боге. В любом случае, если религия произошла от нерелигиозного, то её сущность полностью выражается в преданности расплывчатым принципам добра, истины и красоты, а не в почитании абсолютного Бога, поскольку Вселенная в этом случае является более широким понятием, чем Бог.
Теперь мы готовы рассмотреть, что такое религия с точки зрения христианского теизма. Человеческий разум должен был быть сосредоточен на Боге. В Боге человек нашёл бы неисчерпаемую глубину знаний. Только так человек может обрести подлинное знание и стать истинным пророком. Во-вторых, истинная религия предполагает сосредоточение наших желаний на Боге, искреннее стремление к общению с Ним, обладание Им в наших душах. Это и есть истинный мистицизм. В-третьих, истинная религия подразумевает полное подчинение нашей воли Богу. Божья воля для человека не должна восприниматься им как бремя. Скорее, она должна рассматриваться как главный источник радости для человека.
Эти три элемента в совокупности составляют истинную религию. Они подразумевают веру в Бога, любовь к Богу, упование на Бога. Иногда это называют «благочестием», иногда «страхом Божьим», а иногда «любовью к Богу».
В. Религия после грехопадения
В утверждении современной философии о том, что религия в своей основе едина, есть большая доля правды. Иначе и быть не могло. Ложная религия должна быть подражанием истинной религии. У человека нет иных ресурсов, кроме тех, что даны ему Богом. В человеке нет ничего оригинального, кроме того, что связано с откровением Бога. Таким образом, теизм и антитеизм в этом вопросе сходятся. Однако их согласие носит формальный характер. Не-теист утверждает, что религии по сути своей одинаковы, потому что теизм лишь немного выше других религий. Теизм утверждает, что религии похожи по форме, потому что другие религии являются подражанием изначальному теизму. Благодаря действию Божьей общей благодати эти ложные религии смогли в значительной степени приблизиться к христианскому теизму.
Как только эти моменты станут ясны, окажется, что теизм изначален, и принцип общей благодати позволил грешному человеку создать псевдорелигию, которая очень похожа на истинную религию и которая убережёт нас от заблуждений. С одной стороны, ортодоксальные христиане часто недооценивали языческие религии. В обвинениях, которые снова и снова выдвигаются в их адрес, есть доля правды. Ортодоксальные христиане стремились защитить истинность своей религии с помощью искусственной изоляции. (А. К. Кнудсон недавно обвинил нас в этом в его «Учении о Боге»). Совершенно верно, что такая политика саморазрушительна. Христианство - это теизм, достигший своего расцвета. Мы стремимся к максимально широкому основанию для христианства. «Возрождение», то есть искупление, основано на творении и восстанавливает его. В правильном смысле этого слова христианство так же старо, как мир, или, по крайней мере, так же старо, как протоевангелие. Нельзя не повторять, что христианство не привносит ничего нового, но возрождает старое.
С другой стороны, существует тенденция стирать различие между христианской и языческой религиями. Их формальное сходство привело к тому, что многие писатели видят между ними лишь количественную разницу. Теперь мы ожидаем этого от убеждённых атеистов. Но у христианских теистов, исповедующих христианство, тоже есть своё мнение на этот счёт. Говорят, что христианство находится в климактерическом отношении к другим религиям. Так, по крайней мере, представляет себе этот вопрос автор «Христа на индийском пути». Но такой подход неоднозначен. Это правда, но не вся правда. Христос - «желание народов», но в каком смысле? В том смысле, что они ищут именно такую реальность? Если бы это было так, то утверждение Павла о том, что «естественный человек» «враждебен» Богу, пришлось бы пересмотреть. Но поскольку мы считаем, что Писание последовательно в своих суждениях, мы можем видеть в «желаниях» народов, в их стремлениях к истине не более чем смутное ощущение недостатка. Что касается их осознанных и целенаправленных действий, то они определённо отвернулись от Бога. Они отпали от Бога. Либо это правда, потому что теизм - это правда, либо это неправда, потому что теизм - это неправда. Однако, подобно блудному сыну из притчи Христа, они иногда чувствуют, что пытаются удовлетворить свои потребности с помощью шелухи антитеизма. Иногда они даже возводят алтарь «неведомому Богу». Но даже когда апостол приходит к ним от этого неведомого Бога, чтобы возвестить о Нём, они отвечают, что он говорит «глупости». Только когда Духу угодно «спасти через проповедь тех, которые уверовали», они принимают этого Бога, Которого так долго «искали».
Таким образом, мы приходим к выводу, что для того, чтобы дать христианству самое широкое основание как истинной религии человека, мы должны остерегаться ложной изоляции. С другой стороны, чтобы сохранить христианство и сделать его религией человечества, мы не должны бояться поддерживать его истинную изоляцию. Ложная изоляция может навсегда сохранить тепличную стадию христианства, не позволяя ему укорениться на открытых полях человечества и принести для него плоды. Истинная изоляция избавляет от шипов и колючек, которые могут задушить растение, как только оно расцветет на открытом поле. Благодаря истинно библейскому учению об общей благодати мы избавлены от опасности чрезмерного недооценки или переоценки религии и нравственности язычества.
Фразеология, используемая в богословии Церкви, может помочь нам чётко разграничить понятия, относящиеся к рассматриваемому вопросу. Лучшие традиции Церкви стремились выразить, с одной стороны, представление Павла о полной испорченности человека, а с другой стороны, его же представление о язычниках, которые обвиняют или оправдывают себя в соответствии со стандартом внутреннего морального закона. Таким образом, очевидно, что христианство качественно отличается от язычества. Нет другого имени, которым люди могли бы спастись навеки, кроме имени Иисуса. Естественный человек не может творить духовное добро. Но столь же очевидно, что естественный человек ещё не прошёл весь путь порочности. Зачатки всех грехов находятся внутри него. Нерон мог бы превратиться в настоящего дьявола ещё на земле, но большинство людей этого не делают. Благодаря действию Духа в общей благодати они временно сдерживаются от проявления присущего им зла в полной мере. Следовательно, они могут делать то, что способствует достойной жизни на земле; они могут творить кое-что нравственно доброе. Это различие между духовным и нравственно-добрым не совсем однозначно, поскольку в другом контексте было отмечено, что для того, чтобы быть по-настоящему нравственным, нужно быть по-настоящему религиозным. В этой связи термины противопоставляются друг другу и могут использоваться таким образом, чтобы как можно яснее показать, что различие «относительно хорошее» в «абсолютно злое» ценно для этой жизни, но не для вечности.
C. Религия после прихода искупительного принципа
Религии снова стали истинными религиями в принципе после того, как искупительная сила стала действовать в мире. Мы должны подчеркнуть слово «в принципе». Оно указывает на то, что религия ещё не достигла совершенства. Это произойдёт на небесах. Но Писание без колебаний говорит об искуплённых как о совершенно святых, совершенно праведных. Между искуплёнными на этой земле существует глубокая противоположность. Эта противоположность в конце концов станет «великой пропастью» в будущем. Искуплённые, в которых жизнь, которой они теперь живут, - это жизнь Христа, говорят из глубины своего сердца: «О, как люблю я закон Твой, размышляю о нём день и ночь!». Мы должны ещё раз отметить, что это относится ко всему «Божьему Израилю», включая Израиль Ветхого Завета. Истинные дети Авраама - это те, кто верит в Мессию, чьё внешнее и временное отношение к Аврааму внутренне и внешне проявляется во Христе.
Для верующего очень важно понимать своё отношение к закону Божьему. Бог заключил с человеком завет дел. Этот завет означает, что те, кто полностью соблюдает закон Божий и, следовательно, совершенен, как совершенен их небесный Отец, обретут вечную жизнь. С другой стороны, те, кто не соблюдает закон Божий, обретут вечную смерть. Мы можем видеть, как двое людей идут вместе, оба в добром здравии. Спустя сорок лет мы видим, что один из них состарился. Другой уже давно умер. Уже тогда, когда мы впервые увидели этих двоих, в теле одного из них уже были зачатки болезни, хотя он казался таким же здоровым, как и другой. Точно так же два человека могут на первый взгляд казаться одинаково здоровыми в моральном плане. И всё же один из них «праведен перед Богом» и поэтому живёт и будет жить, в то время как другой не праведен перед Богом и, хотя кажется, что он жив, на самом деле мёртв.
Чтобы понять эту разницу между двумя категориями людей, мы должны ясно видеть, в чём заключалась работа Христа по отношению к закону. Христос Своим пассивным послушанием снял с тех, кто в Нём, проклятие и наказание закона. То есть те, кто во Христе, больше не виновны перед Богом, а праведны. Следовательно, они не могут предстать перед судом. Гнев Божий против греха излился на Того, Кто стал грехом ради нас. Таким образом, мы «покрыты» от «грядущего гнева». Именно это мы, служители Христа, можем дать тем, кто стоит перед лицом смерти. Сегодня лишь немногие христиане, похоже, испытывают невыразимое утешение, которое приходит с осознанием того, что праведность Христа принадлежит нам. Большинство христиан стремятся в той или иной степени очистить и омыть «грязные лохмотья» своей собственной праведности. Их постоянные попытки попасть на небеса по золотому правилу не дают им ни минуты покоя. Угроза Бога: «Проклят всяк, кто не исполняет закона Божьего» - нависает над каждым, кто стремится исполнить закон Божий без Христа или лишь с Его помощью. С другой стороны, совершенная свобода от страха перед судом приходит в сердца тех, кто уповает только на праведность Христа.
Второй аспект работы Христа, связанной с законом, заключается в том, что своим активным послушанием Он заслужил для нас небеса. Он выполняет требование завета дел, согласно которому человек должен быть совершенным в послушании и только после этого войти в небеса. Таким образом, все, кто во Христе, не только освобождены от проклятия, но и имеют обетование вечной жизни. Мы - наследники Божьи и сонаследники Христа.
Если теперь работа Христа в отношении закона ясна, мы должны особо отметить, что Христос сделал для верующего из Ветхого Завета то же самое, что и для верующего из Нового. В том, что касается закона, нет существенной разницы между верующим из Ветхого Завета и верующим из Нового. Для обоих Христос понёс наказание по закону. Для обоих Христос заслужил небеса. Ни для одного из них закон не был способом заслужить свободу от проклятия и вход в землю обетованную. Ибо закон не был дан для того, чтобы стать путём к жизни независимо от Христа. Закон был дан для того, чтобы регулировать жизнь в благодарении за полученное искупление.
Легко понять, что эти вопросы относятся к верующим в Новый Завет, но не так легко понять, что они относятся к верующим в Завет Ветхий. В Послании к Галатам Павел, по-видимому, проводит очень чёткое различие между двумя установлениями в том, что касается отношения верующего к закону в каждом из случаев. Но каким бы значительным ни было это различие, он ни на мгновение не забывает о ещё более значимом различии между теми, кто стремится унаследовать жизнь через свою праведность, и теми, кто ищет спасения только через праведность Христа. На самом деле, Павел проводит различие между ветхозаветным и новозаветным законом в интересах углубления пропасти между праведностью Бога и праведностью человека. Его аргумент против иудействующих заключался в том, что если они не будут толковать цель закона в Ветхом Завете духовно и, следовательно, не осознают, что истинная праведность была достигнута Христом даже для верующих в Ветхом Завете, то они будут причислены к тем, кто стремится войти в рай по своей праведности. Павел сам испытал на себе, что пытаться достичь небес с помощью дел закона - всё равно что пытаться нести воду в решете. Таким образом, он стремится однозначно доказать, что даже в Ветхом Завете людей не учили стремиться к жизни через дела. Как только человек согрешил, он может попасть на небеса только через завет благодати. И этот завет благодати, как говорит нам Павел, не имеет никакого отношения к закону, который был дан Моисею позже. Сам закон является дополнением к завету благодати. Его строгость и непреклонность, которые так ужасающе проявлялись в «суде осуждения», были призваны побуждать людей искать спасения в благодати. Таким образом, закон должен был стать детоводителем ко Христу. Тем самым, закон говорил: «Спасение во мне, но только во Христе».
Таким образом, мы видим, что мы по-прежнему можем проповедовать закон в том же двояком смысле, в каком он был для Израиля. Во-первых, требования Бога к людям так же абсолютны, как и прежде, и человек так же неспособен удовлетворить эти требования, как и прежде. Таким образом, я могу узнать, «как велики мои грехи и страдания», и закон становится для меня «наставником, ведущим ко Христу». Во-вторых, когда я чувствую свою вину и бессилие перед лицом Божьего закона и ищу убежища у Христа, я могу узнать из закона во всех его подробностях, как мне следует жить, чтобы быть благодарным за полученное искупление.
В обоих этих смыслах сегодня крайне необходимо проповедовать закон. По первому вопросу царит большая неразбериха. Довольно часто говорят, что каждый может на собственном опыте убедиться в том, что люди несчастны. Нам достаточно указать на больницы, чтобы убедить людей в необходимости Христа. Или, если этого недостаточно, пусть хотя бы совесть человека осуждает его настолько, чтобы он осознал необходимость Искупителя. Однако ничья совесть и ничей опыт, кроме закона, изложенного в Писании, никогда не говорили человеку, что он достоин вечного наказания. Опыт, просто потому что он греховный, не может любить закон Божий. Опыт, будучи греховным, враждебен Богу. Следовательно, он даже не признает, что существует такой закон, который абсолютен, потому что установлен абсолютным Богом. Опыт, будучи греховным, стремится быть законом для самого себя и не чувствует себя виноватым перед Богом, а в лучшем случае - перед самим собой из-за нарушения закона. Следовательно, в нм нет печали «перед Богом», которая ведёт к покаянию; опыт как таковой не может быть наставником для Христа. Мы не можем игнорировать проповедь закона как источника, единственного источника нашего знания о грехе.
Что касается проповедования закона как регулятора жизни верующего, то можно сказать, что этим тоже пренебрегали. И снова мы делаем ошибку, когда слишком полагаемся на опыт как на учителя. Верно, что, когда опыт является «христианским» опытом, его не следует противопоставлять закону, потому что в этом случае он развивался в связи с законом. Но в этом-то всё и дело. Мы очень легко отделяем опыт от закона. И это губительно для опыта. Совесть как таковая не является «голосом Бога», только «христианская» совесть является таковым, и то лишь косвенно. Даже христианскую совесть необходимо постоянно подпитывать. Она легко «выдыхается». Во-первых, её поле зрения легко сужается. Она не считает многие вещи грехом, если закон не говорит об этом. Но Божий закон «очень широк». Во-вторых, только совесть теряет свою чувствительность. Но закон проникает в глубины сердца. Он проникает в человека гораздо глубже, чем психология Фрейда. Факел человеческой психологии освещает глубины человеческого сердца, как замёрзшее болото, в то время как Солнце Божьего закона растапливает это болото, приводя в движение множество скорпионов, гадюк и ядовитых насекомых. Таким образом, закон, который считается «духовным», заставляет нас стремиться к чистоте, к избавлению от скверны греха, как когда-то он заставлял нас взывать об избавлении от чувства вины. Христианин, который стремится тщательно следовать Божьему закону, всегда осознаёт, что нарушает его. Христианин по имени, напротив, с готовностью скажет: «Всё это я соблюдал с юности моей».
Можно попутно отметить, что если закон будет проповедоваться во всей своей духовности, то он послужит куда лучшим лекарством от социальных недугов, чем превозносимое ныне образование. Изречение Сократа о том, что знание - это добродетель, то есть что люди будут соблюдать закон, если только увидят его, привело к тому, что люди стали распространять идею о том, что образование как таковое сделает людей лучше.. Но образование само по себе не может помочь людям увидеть духовность закона. Чтобы увидеть эту духовность, человек должен возродиться. Возрождение плюс образование, а не только образование, должно стать нашим лозунгом.
3. Что запрещено
Как мы уже видели, подмена истинного Бога «другими богами» составляет суть ложных религий. «Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и
служили твари вместо Творца, Который благословен вовеки» (Рим. 1:25). Невозможно представить себе большее отступление от истины. Человек, а также всё творение в целом становятся объектом поклонения. Насколько радикально отличается от этого современная интерпретация языческой религии!. Согласно этой точке зрения, человек искал истинного Бога, но по пути, как бы случайно, в качестве подспорья своей вере, поклонялся солнцу, луне и звёздам. Согласно этой интерпретации, безнравственное предшествует нравственному, и именно в этом пункте должна вестись основная борьба между двумя формами интерпретации. Мы считаем, что если вывести религию из безнравственного, то это уничтожит не только религию и нравственность, но и весь человеческий опыт в целом, поскольку окружит человека бессмысленной пустотой. Таким образом, придерживаться библейской доктрины о изначальном совершенстве человека - значит не только цепляться за «внешний авторитет» или «простую традицию», но и в то же время цепляться за теизм.
Теперь факты, связанные с языческой религией, согласуются с нашей теистической концепцией религии. Существует качественное различие между любой из языческих религий и теистической религией, какой является христианство. Независимо от того, насколько велико формальное сходство с христианством, языческая религия всегда поклоняется творению, в то время как христианство поклоняется Богу.
Из этого не следует, что между языческими религиями нет различий и что все они одинаково бесполезны. Учение о всеобщей благодати позволяет нам проводить различие между ними, в то время как учение о особой благодати не позволяет нам стирать качественные различия, отделяющие их от христианства. Само различие между этими религиями обусловлено тем, что они по-разному воспринимают общую благодать Божью. Благодаря всеобщей благодати цивилизация постепенно развивалась, и человек смог избавиться от некоторых наиболее чувственных форм поклонения твари. Но поклонение твари, даже в самой утончённой форме нехристианской религии, остаётся. Даже когда человек поклоняется идеалам добра, истины и красоты в духе модернизма, это всё равно поклонение твари, поскольку эти идеалы не воспринимаются как установленные Богом. Теперь мы должны вкратце рассмотреть основные формы антитеистической религии.
А. Атеизм
Это самое дерзкое и открытое отрицание самого существования Бога. В нём принцип греха достиг своего апогея. Но даже в этом случае человек не может полностью избавиться от представления о Боге. Сама борьба атеиста против Бога может быть признаком страха перед Богом. В этом движении много бравады. Этот дух бравады может поддерживаться лишь временно. В аду не будет атеистов. В Судный день и после него будет невозможно отрицать существование Бога.
Атеизм хуже язычества. Язычество, по крайней мере, служит богам. Оно признаёт свою несостоятельность; оно указывает на желание связаться с высшими силами. Атеизм же герметично изолировал себя от Бога. Вопрос будет решаться только испытанием на прочность. В каждой цивилизованной стране распространён практический атеизм. Господство закона привело к тому, что многие в действительности, если не на словах, говорят: «Господь не сотворит зла и не попустит ему» (Еф. 1:12). Религия стала для многих второстепенным вопросом в жизни. Бог больше не воспринимается как Тот, Кто контролирует нас и влияет на нашу жизнь в каждый момент и во всех отношениях. В связи с этим необходимо проповедовать пророческое послание о том, что Господь «накажет людей, поселившихся на этой земле, которые говорят в своём сердце: „Господь не сотворит ни добра, ни зла“». Картина Судного дня ужасает ещё больше, когда она предстаёт перед теми, кто игнорирует Иегову. Быть проигнорированным - почти такое же оскорбление, как и открытое неповиновение. Возможно, это можно даже считать большим оскорблением, поскольку открытое неповиновение, по крайней мере, «фигурирует» в отношениях с Богом, признавая Его силу.
В. Религии природы.
Человек, провозгласивший свою независимость, всё равно вынужден жить как блудный сын на средства отца. Более того, он чувствует некоторую абсурдность того, что возвёл себя в ранг Бога. Позже в истории он открыто заявит о своей моральной автономии (Кант). А пока он должен искать вокруг себя объект для поклонения. Он находит эти объекты в низшем творении. Низшее творение влияет на него во многих отношениях, и это не зависит от его воли. Человек подобен ребёнку, который опрокинул на себя чайник с горячей водой и винит чайник в своих страданиях. Человек стремится лишь к тому, чтобы избежать пагубных последствий греха, с которыми он сталкивается в различных разрушительных силах. Вместо того чтобы осознать, что разрушительные силы являются орудиями Бога и что он должен обратиться к Богу, чтобы найти спасение от них, человек бросает вызов этим силам и поклоняется им. Глупость и тщетность греха наглядно иллюстрируются этим примером.
(1) В низших формах религии природы на самом деле нет никаких богов, есть только души. Анимизм и фетишизм являются примерами такого типа.
(2) У высших форм поклонения природе действительно есть боги. Творческое воображение создало скульптуру и мифологию.
(а) В семитских формах религий, основанных на высших природных началах, сформировалась своего рода идея трансцендентности. Грех привнёс Божественное в творение и тем самым отрицал трансцендентность Бога по отношению к Его творению. В этом отношении акцент на имманентности Бога в современной теологии является явной и крайней формой нарушения первой заповеди. Тем не менее в разное время и в разной степени человек чувствовал, что ему нужен трансцендентный Бог. Не то чтобы он сам пришёл к какой-то истинной идее трансцендентности. Такая истинная идея трансцендентности могла прийти к нему только через откровение от Бога, а не через откровение, основанное на человеческом опыте как таковом, поскольку человеческий опыт как таковой греховен. Трансцендентность, как её понимает нетеистическая мысль, - это отделение. Это деизм.
(б) Индоевропейские формы религий высшей природы подчёркивают необходимость близости Бога. Они много говорят об отношениях отца и сына. Но опять же, истинная идея имманентности искажается до тех пор, пока не начинает означать тождество. Это и есть пантеизм.
Таким образом, маятник антитеистичной религии качнулся от деизма к пантеизму. И философия, основанная на том же антитеистическом принципе, прошла через аналогичный путь. Следует отметить, что в соответствии с ложным объектом в религии антитеистичный человек выработал столь же ложное субъективное отношение. Здесь нет ничего от истинного служения сердцем. Как ложный пророк, человек стремится интерпретировать Вселенную без обращения к Богу. Предполагается, что злые силы существуют независимо от Бога. Человек не будет «научен Богом». Он утратил восприимчивость разума. Как ложный царь, он стремится править природой только ради своих интересов. Природа, наука, искусство и правительство - все они по очереди становятся слугами человека, но не становятся слугами Бога. Человек не будет править вместо Бога. Он не будет получать приказы, но будет отдавать их. Он утратил послушание. Как ложный священник, он посвящает всё себе, вместо того чтобы посвящать всё Богу. То, что должно было служить Богу, он удерживает от служения Богу. Его сердце отдалено от Бога, и он избегает Бога или ищет ложного сближения с Ним. Человек молится богам, но не Богу. Он молится о помощи, но не о прощении. Если он раскаивается, то это не «печаль по Богу», а печаль из-за того, что зло пришло по его собственной глупости.
С. Этические религии.
Этические религии стоят выше, чем религии природы, и по форме ближе к теизму. Прежде всего, они монотеистичны. Следовательно, Бог представляется управляющим не только природой, но и нравственным миропорядком. Во-вторых, эти религии верят в откровение от Бога в форме священных писаний. У брахманизма есть Веды, у буддизма - Питтаки, у конфуцианства - Книги правителя, у парсизма - Авеста, а у ислама - Коран. Однако ни в одном из этих случаев моральный закон не рассматривается как исходящий с незыблемой властью от абсолютного Бога. Что касается субъективной религии, то мы не находим в ней того благочестия, которое сочетает в себе истинное чувство возвышенности и близости Бога. Если вспомнить, что в первых заповедях Бог ставит Себя в центр личности человека, требуя, чтобы человек искал радость и покой только у Него, то становится очевидным, что все эти религии являются печальными отклонениями от теизма.
Обращение народов к христианскому Евангелию означает нечто большее, чем распространение знаний о цивилизации или более высоком этическом образе жизни. Это скорее означает принесение людям знания о требованиях святого и праведного Бога, Который ни в коем случае не может мириться с грехом, но в Своей снисходительной любви прощает грех во Христе, чтобы снова сделать людей истинными пророками, священниками и царями. Как только они познают этого Бога во Христе, они будут поклоняться не природе, а Богу природы, не закону, а Богу закона.
Но если бы идолопоклонство было распространено только в языческих странах! Первую заповедь как основу всех остальных необходимо проповедовать в нашей стране и во всех цивилизованных странах, а также в языческих землях.
Вторая заповедь: поклонение
1. Замечания
Первая заповедь касается собственно религии как основы нравственности. Вторая заповедь связана с внешним проявлением религии. Первая заповедь учит нас тому, что мы должны служить Богу; вторая -тому, как мы можем делать это правильно, если говорить о внешнем проявлении религии. Таким образом, эти две заповеди относятся к совершенно разным вопросам. Об этом легко забыть. Иногда можно услышать проповедь о первой заповеди, в которой приводятся всевозможные примеры, связанные с образами Бога. Однако, когда люди используют образы в богослужении, они не обязательно стремятся подменить истинного Бога ложным. Это может быть несовершенное поклонение истинному Богу. Верно, нарушение второй заповеди очень легко приводит к нарушению первой. Изображения очень легко привлекают к себе исключительное внимание и, таким образом, становятся объектами, а не средствами поклонения. Однако не стоит отождествлять поклонение изображениям с идолопоклонством. Если мы вообще можем проводить сравнение между различными заповедями закона, то первая заповедь объективно является более важной, чем любая другая, и, следовательно, более важной, чем вторая. Как только происходит подмена единого истинного Бога, сразу же исчезает всякая истинная религия и нравственность.
2. Что заповедано
Чтобы понять, в чём заключается положительное содержание второй заповеди, прежде всего необходимо сформировать истинно библейское представление о том, что подразумевается под образом Божьим. Теперь мы можем говорить об образе Божьем в смысле представления Бога о Самом Себе. Только Бог знает Своё собственное бытие. Только у Него есть полное и истинное представление о Самом Себе. Эта концепция образа Божьего является одним из факторов, влияющих на религию, а также на поклонение. Ни одна истинная религия или истинное поклонение невозможны без того, чтобы Бог, в соответствии со способностями человека, не открыл ему что-то из Своего образа. Все нетеистические религии и поклонение тщетно пытаются обойтись без этого самораскрытия Бога. Они начинают с анализа человека. Теперь важно убедиться в том, что для формирования истинного представления о поклонении необходимо знать, что такое человек. Но как можно знать, что такое человек, если не знать, что такое Бог? Природа человека, а следовательно, и природа истинной религии и истинного поклонения в той мере, в какой они определяются природой человека, определяются природой Бога.
Таким образом, когда мы говорим об образе Божьем во втором смысле этого термина, подразумевая под этим образом Бога в человеке, мы имеем в виду второй, а также второстепенный определяющий фактор в формировании религии и поклонения. Под образом Бога в человеке мы не подразумеваем представление, которое человек может иметь о Боге. Мы стремимся не к «моему представлению о Боге», а к «представлению Бога обо мне». То есть мы должны знать, каким образом человек был создан Богом.
Таким образом, мы можем различать образ Божий в человеке в широком и узком смысле этого слова. Под образом Божьим в человеке в широком смысле подразумевается, что человек, будучи созданным Богом-Духом, абсолютной личностью, является духом, самосознающей и самоопределяющейся конечной личностью. Под образом Божьим в узком смысле мы подразумеваем, что человек изначально был этически совершенен, то есть обладал истинным знанием, праведностью и святостью ( Кол. 3:10, Еф. 4:24). Исходя из этих двух определяющих факторов -Бога как бессмертного, невидимого Духа и человека как конечного и нравственно совершенного духа, выражающего себя через своё тело, -мы можем определить принципы истинного поклонения.
Поклонение должно быть духовным. Это следует из духовности Бога. Любое поклонение должно быть направлено на Бога как на Дух. Никогда нельзя думать, что Он представлен материальными или чувственными вещами. Это означало бы низведение Создателя до уровня творения. Эта духовность поклонения также заложена в природе человека. Он тоже прежде всего духовен. Да, его тело является неотъемлемой частью его конечной личности. Из этого следует, что человек может и даже должен давать внешнее выражение поклонению своему духу. Но это внешнее выражение не умаляет духовности поклонения, если внешнее используется только как средство для внутреннего. Поклонение становится бездуховным или чувственным, если (а) Бог воспринимается чувственно и (б) если человек использует внешнее как цель, а не как средство.
Во-вторых, поклонение должно регулироваться Богом. Это подразумевается в том факте, что Бог -это абсолютный Дух, а человек -конечная личность. Нормальное поклонение не может не основываться на откровении. Мы здесь не говорим о Библии. Первородный человек в совершенстве получил Божье откровение и волю, не нуждаясь в особом откровении. Из этого следует, что если человек отрекается от этого истинного откровения, он не может знать, как регулировать своё поклонение Богу, если только Бог снова не придёт к нему в особом откровении. После грехопадения человеку необходимо, чтобы его поклонение направлялось в соответствии с указаниями особого откровения, в какой бы форме оно ни пришло. История Михея в Ветхом Завете даёт нам интересную иллюстрацию этого вопроса. Михею казалось, что здравый смысл противоречит требованию Иеговы о том, чтобы все израильтяне приходили в центральный храм для поклонения в установленное время. Поэтому он построил свой собственный маленький храм и назначил своего собственного священника, в результате чего он пострадал за своё неповиновение. Этот принцип следует подчеркнуть сегодня, когда радиопроповеди и автомобили снова, кажется, противопоставляют здравый смысл Божьему установлению о том, что мы не должны пренебрегать общим собранием. Конечно, вопрос о месте проведения богослужения не ограничивается местом собрания, а включает в себя гораздо больше.
В-третьих, поклонение должно быть опосредованным. Как первый принцип был выведен, по крайней мере частично, из метафизических соображений, то есть из природы человека как существа, так и этот третий принцип выведен из этических соображений, то есть из утраты человеком образа Божьего в более узком смысле. Когда человек был нравственно совершенен, он мог сразу обратиться к Богу. Утратив свой образ в более узком смысле, человек может обратиться к Богу только через посредника. «Никто не может прийти к Отцу, кроме как через Меня». Во Христе Бог восстанавливает Свой образ в человеке. «И облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и истине» (Еф. 4:24). «И облечься в нового человека, обновлённого в познании по образу Того, Кто сотворил его». Поскольку только во Христе человеку восстанавливается образ Божий в этом более узком смысле, никто не может истинно поклоняться Богу, кроме как через Христа. Это было верно даже во времена Ветхого Завета. Даже тогда поклонение должно было совершаться через посредство священства и скинии, которые вместе предвосхищали Христа. А после воплощения поклонение -это прежде всего общение между Церковью, то есть Телом Христовым, и Самим Христом как его Главой.
3. Что запрещено
Запрещена, естественно, любая форма нарушения или пренебрежения любым из перечисленных принципов истинного поклонения. И если пренебрегается какой-либо из этих принципов, то пренебрегаются и все остальные. Любое чувственное и плотское поклонение является прямым нарушением принципа духовности в поклонении и в то же время является самовольным и незаконным поклонением. Опять же, любая форма самовольного поклонения, очевидно, также является сиюминутной и имеет тенденцию становиться чувственной. В конце концов, любое непосредственное поклонение ipso facto является проявлением своеволия, а также имеет тенденцию становиться чувственным.
Можно также заметить, что принцип духовности в поклонении в прежние времена нарушался гораздо чаще, чем сегодня. Вполне естественно, что человек, однажды отпавший от Бога, всё ещё ощущал потребность в Нем и на ранних этапах истории стремился воплотить своё представление о боге в чувственных формах. Он даже сначала создал своего бога по образу и подобию животных, потому что ещё не осмеливался провозгласить себя богом. Израиль постоянно рисковал поддаться этой греховной тенденции. Соответственно, когда Бог восстанавливал истинное поклонение Ему в мире через Израиль, необходимо было особо предостеречь от чувственного поклонения. Во Втор. 4:15 и далее Бог связывает идею истинного поклонения со Своей собственной духовностью (Втор. 4:15). «Итак, берегитесь, чтобы не случилось с вами такого же, как в тот день, когда говорил к вам Господь в Хориве из среды огня, чтобы не осталось вас в живых, и не пришли вы на землю в страхе и в трепете. Дабы вы не развратились и не сделали себе кумира, изображения какого-либо вида, подобия мужского или женского"
Образ Бога, может быть использован в качестве символа, представляющего Бога, чтобы помочь человеку поклоняться Богу. Именно поэтому Римская церковь до сих пор хочет использовать изображения. Однако Писание не приемлет такую человеческую мудрость. Бог лучше человека знает, как человеку следует поклоняться Ему. Кроме того, образ как символ легко становится образом как фетишем, так что Бог отождествляется с образом, а образ подменяет Бога. Таким образом, нарушение второй заповеди легко приводит к нарушению первой.
Современная форма нарушения первого принципа истинного поклонения часто принимает форму гипердуховности. Акцент модернизма на «духовных ценностях» является хорошим показателем отсутствия истинной духовности. Мы можем наблюдать это, например, во взглядах модернизма на таинства. Эти таинства настолько утратили своё значение, что стали не более чем туманными символами ещё более туманной реальности. Телесное воскресение Христа приносится в жертву его «духовному воскресению», и, соответственно, мы должны искать «духовного единения» с «духом Христа». Это подрывает основы истинного поклонения, поскольку поклонение связано с внешним выражением религии. Модернизм в своём поклонении так же бездушен, как и низшая форма поклонения животным.
Второй принцип истинного поклонения, заключающийся в том, что оно должно регулироваться Богом, на протяжении веков нарушался не столько из-за выраженного стремления к автономии, сколько из-за фактического пренебрежения истинным откровением Бога. Само собой разумеется, что языческие народы не обращаются к истинному откровению Бога, чтобы установить принципы поклонения. Но не столь очевидно, и всё же верно то, что во многих христианских церквях Священному Писанию уделяется очень мало внимания при определении принципов или практики поклонения. Вместо Священного Писания используется здравый смысл. То, что кажется полезным с точки зрения популярности, часто имеет больший вес, чем то, чему на самом деле учит Писание. В недавнем споре о месте женщины в богослужении преобладала не столько разница в толковании Писания, сколько разница между теми, кто действительно обращается к Писанию как к авторитетному источнику, и теми, кто считает авторитетными потребности XX века. Согласно ортодоксальной точке зрения, то, чему учит Писание, в конце концов окажется лучшим для ХХ века, независимо от того, что сам ХХ век может думать об этом в данный момент. Саморегулирование означает смерть любой церкви. Вспомните Михея.
Третий принцип истинного поклонения, то есть посредничество, нарушается всеми теми движениями, которые отвергают или сводят к минимуму центральное объективное искупительное положение Христа как нового и живого пути к Богу. И снова мы сталкиваемся с различными формами отступничества. Мы можем выделить некоторые из наиболее распространённых.
Во-первых, само собой разумеется, что все народы, не познавшие истинного откровения Бога во Христе, стремятся предстать перед Богом, насколько они действительно стремятся предстать перед Ним, независимо от Христа. Грешный человек не видит причин, по которым он сам по себе недостаточно хорош, чтобы принести Богу свою жертву. Грешный человек возмущается, когда ему говорят, что ему нужен Посредник, Которым является Христос.
Ближе к нам по времени различные мистические течения, которые на протяжении веков в большей или меньшей степени соприкасались с церковью. Сейчас существует очень здравая и библейская форма мистицизма. Этот мистицизм как можно теснее связан с откровением Бога во Христе и Священным Писанием и, следовательно, стремится эмоционально соответствовать радости верующего и славе Божьей, насколько это возможно в рамках Божьего откровения. Наряду с этим истинным мистицизмом или в качестве его замены всегда существовал мистицизм ложный, который отрицает необходимость посреднического откровения и действует независимо от него. Под этим мистицизмом может даже скрываться гиперспиритуализм, который полностью отрицает использование или необходимость внешнего выражения религии. Этот ложный мистицизм, если он вообще соприкасается с откровением во Христе, представляет собой попытку возвыситься до теории способностей. Он утверждает, что у него есть своя лестница, ведущая к Великому белому престолу.
В Средние века Дионисий Ареопагит и Мейстер Экхарт представляли собой крайнюю форму небиблейского мистицизма. В случае с Мейстером Экхартом это была не более чем особая разновидность пантеизма. Он отрицал не только Христа как Посредника, но и различие между Творцом и творением. Гуго Сен-Викторский и Бонавентура были менее радикальны. Согласно Бонавентуре, «от Бога исходит весь свет, но этот свет многообразен в способах своего проявления. Внешний свет, или традиция, освещает механические искусства; низший свет, который мы называем чувствами, порождает в нас опытные идеи; внутренний свет, который мы называем разумом, даёт нам знание постижимых истин; высший свет исходит от благодати и Священного Писания и открывает нам истины, которые освящают» (Ozanam F. Dante. N.Y.,1898. P.86). Бонавентура считал, что он может получать от Бога отдельные откровения об истине. Именно это сделало его и многих других мистиков неверными по отношению к принципу посредничества в поклонении.
То, что Римская церковь особенно подвержена таким мистическим отклонениям, объясняется тем, что она сама слаба в том, что касается центральной роли откровения Бога во Христе. Её учение о традиции, непогрешимости папы и т. д. уже нарушило сам принцип посредничества. Неудивительно, что Рим всегда был готов приютиnm самых крайних мистиков и никогда не выступал с сильной доктринальной оппозицией против ложного мистицизма.
Среди протестантских общин также были проявления того же духа. Среди них можно упомянуть различные формы пиетизма, а также квакерское движение. Идея «внутреннего света» -это нарушение принципа посредничества в богослужении.
Однако более опасными, чем эти, более разрушительными для протестантизма и даже для христианства являются современные формы мистицизма, например, мистицизм Дина Инжа и модернизм в целом. Неминуемая опасность, угрожающая христианству из этого источника, скрыта за словесными восхвалениями этого движения в адрес Христа как Посредника. Но само его учение о том, что Иисус учил всеобщему отцовству Бога, доказывает, что оно отрицает его как посредника в каком-либо действительно конкретном смысле. Согласно этой точке зрения, Христос открыл ценность человеческой души как таковой. Соответственно, каждая душа действительно может вступить в непосредственный контакт с Богом. Никому не нужно отправляться на Небеса или в преисподнюю, чтобы открыть для себя путь к Богу. «Посмотри внутрь» -таков девиз. Загляни достаточно глубоко, и ты найдёшь Бога, ведь ты и есть Бог. Идеал внутри тебя -это реальность Бога. Так говорит модернизм. То же самое говорит и современный прагматизм с его неприкрытой враждебностью к христианству. Если религия может процветать без какого-либо откровения ( «Религия без откровения» Хаксли), то почему тогда поклонение должно быть опосредованным через Христа? Современный акцент на имманентности Бога, который фактически отрицает особую Божественность Христа и утверждает Его сущностную человечность, способствует развитию этого ложного языческого мистицизма. Или можно сказать, что ложный мистицизм способствует ложному акценту на имманентности Бога.
В заключение мы можем отметить, что большая часть недавнего акцента на искусстве как на чём-то по сути религиозном обусловлена тем же ложным современным мистицизмом и является его проявлением. Часто органные концерты заменяют проповедь Господа. Или, в менее экстремальном варианте, художественные музыкальные номера являются действительно важной частью церковной службы. Если признать, что искусство по сути религиозно и истинное искусство неотделимо от религии, то всё искусство, безусловно, не согласуется с христианской религией. Как христиане мы не возражаем против самой художественной формы восхваления Творца. На самом деле мы считаем, что только христианин может быть по-настоящему творческим человеком, поскольку только он может по-настоящему связать искусство с Источником красоты. Но мы твёрдо убеждены, что Создателя можно прославлять только через Христа. Следовательно, искусство, если оно должно быть элементом истинного поклонения Богу, должно устанавливать связь со Христом как с Тем, Кто возвращает человека к Богу.
Прежде чем перейти к третьей заповеди, мы должны рассмотреть угрозу и обетование, связанные со второй заповедью. Во-первых, следует отметить, что эти угрозы и обетования действительно касаются всего закона, поскольку закон -это единое целое, и нет веских причин ограничивать угрозу или обетование Второй заповедью. Во-вторых, угроза и обетование ярко подчёркивают то, что уже было заложено, как мы видели, в теистическом контексте закона, а именно то, что за законом стоит Сам Бог. Здесь заключён окончательный авторитет. Это власть, в которой нуждается человек, без которой он не может жить. Человек нарушает закон на свой страх и риск. Нарушение закона -это прямое личное оскорбление живого Бога. Мы никогда не можем быть отделены от суда. В-третьих, существует разница между угрозой и обетованием в том смысле, что наказание, о котором говорится в законе, естественным образом следует за нарушением закона, в то время как обещанная награда -это приятное дополнение. «Так и вы, когда исполните всё, что Я повелеваю вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк. 17:10).
Что касается содержания угрозы и обетования, мы должны прежде всего отметить, что они адресованы людям, находящимся в круге завета. Теперь мы видим, что наказание, которое когда-то предназначалось тем, кто принадлежит Христу, обрушилось на Самого Христа. Зло, которое приходит к христианам, -это наказание, а не кара. Как же тогда Бог может говорить о наказании Израиля, то есть народа Божьего? Потому что не весь Израиль -это народ Божий. Есть те, кто кажется народом Божьим и должен быть причислен к народу Божьему из-за своего вероисповедания, но в сердце своём они не веруют. На таких людей и обрушивается наказание. Это была не более поздняя идея из Иез. 18: 20: “Душа, согрешившая, умрет”, которая заставила людей провозгласить праведного Бога, но именно праведный Бог сказал еще в Втор. 24: 16: “Отцы не должны быть преданы смерти за детей, и дети не должны быть преданы смерти за отцов; каждый человек должен быть предан смерти за свой собственный грех” (Иез 18.20, Втор. 24.16).
Именно здесь мы рассматриваем конечную проблему вопроса. Однако это не исключает того факта, что в этой жизни дети Божьи и дети мира часто связаны семейными узами. Не менее верно и то, что Бог установил физические и нравственные законы, которые действуют на протяжении многих поколений. На протяжении всей истории искупления Бог фактически имеет дело с отдельными людьми как с представителями рода. Дети Божьи - это члены искуплённого человечества. Те, кто не был искуплён, на самом деле больше не принадлежат человечеству Христа.
Соответственно, во многих случаях дети верующих могут страдать от пагубных последствий грехов своих неверующих или верующих родителей. Но во всех таких случаях верующий получает не наказание, а вразумление, и не обязательно за совершённые им грехи, а для того, чтобы явить славу Божью.
Третья заповедь: откровение
1. Замечания
Для правильного понимания Третьей заповеди в первую очередь необходимо понять, что в Писании в целом подразумевается под «именем». Мы привыкли думать о именах как об удобных метках, которые носят для идентификации. Но это в лучшем случае второстепенное использование имени. В «Царстве Небесном» каждое имя является важным выражением сущности различных членов. Мы можем даже расширить эту идею. В библейском теизме каждое имя может иметь значение, потому что принадлежность к теистической системе подразумевает связь с Богом. С другой стороны, в антитеистических «системах» никакое имя не может быть чем-то большим, чем идентификационный знак, поскольку не существует системы, в которой могли бы быть участники. Даже сам идентификационный знак -это привнесённое теизмом понятие, поскольку в исконном антитеизме нет ничего, кроме несвязанного множества, в котором никто ничего не может значить для кого-либо.
Теперь, когда благодаря искуплению теизм восстановлен, мы ожидаем, что появится какое-то указание на значение имён. «Имя» Христа восстанавливает центр единства. Это восстанавливает связь человека с Богом, Который является Центром и Источником всего значимого. Таким образом, человек снова обретает настоящее имя.
Опять же, поскольку в Ветхом Завете мы имеем дело с более внешним выражением принципа искупления, чем в Новом, мы ожидаем, что в Ветхом Завете имена будут меняться чаще по мере их соотнесения с заветом, чем в Новом. Особенно те имена, которые занимают стратегически важное место в процессе искупления, будут соответствовать своему положению. Такие имена могут быть даны в то время, когда их носители возвышаются в искуплённом народе, как в случае с Иаковом, который стал Израилем. Также имя может быть дано, когда кто-то впервые официально занимает важное положение, как в случае с Аврамом и Сарой, которые стали Авраамом и Саррой. Кроме того, такое имя может быть дано по указанию Бога при рождении или даже до рождения, как в случае с именем, которое было выше всех имён. Неудивительно, что «имя» имеет такое большое значение. Апостолы творят чудеса во имя Иисуса и крестят людей во имя Триединого Бога.
Но если это так, то имя Иисуса или имя Бога должно быть чем-то большим, чем «моё представление о Боге». Соответственно, мы видим, что в Писании Бог говорит Своему народу, каково Его имя и как Он хочет, чтобы люди его использовали. Имя Иегова дано Богу не народом, а Самим Богом.
Имя Бога отражает Его Личность. Оно означает нечто иное для Его народа, чем для тех, кто не является Его народом. Например, имя Джон может многое значить для его жены, в то время как для незнакомца оно может значить мало или вообще ничего. Так и народ Божий знает имя Иегова, потому что он известен Ему, то есть любим Им. Бог открыл Свой милостивый замысел Своему народу через Его имя. Иегова означает «Тот, Кто будет верен в исполнении Своих обетований об искуплении для Своих». Таким образом, когда Бог во Христе открылся вам и вы получили полное откровение, вы выражаете всё это, называя Его Богом вашего завета, Иеговой.
Неудивительно, что имя Иеговы становится яблоком раздора в мире греха. Люди готовы на всё ради Его чести или готовы втоптать его в грязь. Даже быть «нейтральным» невозможно и греховно, поскольку это означает высокомерное презрение к Божьей милостивой снисходительной любви, с которой Он открылся грешнику. Этого нет, потому что не может быть, например, беспристрастной науки, которая исследовала бы притязания особого откровения Бога в Священном Писании, которое является не чем иным, как толкованием имени Иегова.
2. Что заповедано
А. Его народ должен знать это имя или откровение
Если имя Иегова означает откровение о благодатной спасительной силе Бога для Его народа, то из этого следует, что Его народ должен стремиться познать полноту этого откровения настолько, насколько он может постичь его. В каждом человеке есть некое Божье откровение, голос совести, стремление к чему-то высшему, страх перед разоблачением своих грехов. Но у верующего есть Святой Дух, который снял пелену тьмы с его глаз, застилающую их из-за греха. Поэтому он может видеть истинный характер общего и, в частности, особого откровения, которое пришло к нему. Однако ещё многое предстоит сделать. Многим из тех, кто вступил в спасительный контакт с Иисусом, пока Он был на земле, потребовалось много времени, чтобы осознать всю глубину полученного ими благодатного искупления.
Таким образом, изучение Священного Писания в частном порядке является священным долгом каждого верующего. Пренебрежение этим неизбежно приводит к духовной нищете. Кто может подсчитать, в какой степени отсутствие частного и семейного изучения Священного Писания является причиной того, что церковь наводнена модернистами? Модернизм, как и другие течения, особенно всевозможные оккультные учения, такие как букманизм, процветают, когда люди не знают Священного Писания.
Человек должен иметь систематическое представление о Священном Писании. Его отсутствие делает его лёгкой добычей расселизма, мормонизма и т. д. Многие из этих сект утверждают, что основывают свою систему на Священном Писании, и без труда цитируют отрывки, которые, как им кажется, могут быть истолкованы в их пользу. Расселиты цитируют Иоанна и говорят, что Бог есть любовь, а значит, не может быть никакого вечного наказания. Как верующим избежать соблазна пойти по ложному пути, если они не могут толковать Писание с помощью Писания и, таким образом, иметь полное и всестороннее представление о замыслах и природе Бога? Катехизисы призваны дать именно такое систематическое знание Писания. Что может быть лучшей защитой Церкви от всевозможных ересей, чем верное обучение детей и молодёжи церковным катехизисам? Конечно, последовательная и единственно верная политика христианского просвещения включает в себя создание христианских дневных школ и гимназий, в которых только и можно получить действительно систематическое знание как общего, так и особого откровения Божьего.
Коллективная ответственность народа Божьего так же велика, как и индивидуальная ответственность в вопросе познания Божьего откровения.
Как «тело Христово», Церковь должна обеспечивать подготовку служителей. Церкви как институту поручено сохранять особые должности учителей и правящих старейшин. Следовательно, необходимо создавать богословские семинарии. Это не просто здравый способ обеспечить распространение истины. Это так, но это нечто большее. Священный долг Церкви -учреждать семинарии, верные Божьему откровению, независимо от того, будут ли они давать какие-либо видимые результаты. Те, кто верен, могут оставить будущее на волю Божью.
Учебный план таких семинарий будет составляться не в соответствии с текущими образовательными тенденциями, а в соответствии с требованиями наиболее эффективного способа преподавания Слова. Естественно, что языки, на которых написаны Священные Писания, будут занимать первое место в программе. Без практического знания о них невозможно по-настоящему толковать Писание от имени Христа и с Его властью.
Кроме того, учреждённой Церкви доверено священное дело - нести откровение Божье во все концы земли. Сегодня очень нужны хорошо обученные миссионеры, которые могут и будут «правильно разделять слово». Невозможно подсчитать печальные результаты, к которым мы уже пришли из-за провала церкви в этом отношении.
Но коллективная ответственность народа Божьего не исчерпывается тем, что он, будучи организованной церковью, был верен в обучении дома и за рубежом. Как организм, то есть как группа христиан, понимаемая не только как церковь, но и в более широком смысле, народ Божий должен стремиться к тому, чтобы имя Божье почиталось во всём мире во всех сферах человеческой деятельности. Земля принадлежит Господу. Наука, искусство и нравственность принадлежат Господу. Следовательно, христиане обязаны знать и прославлять имя Господа в этих областях. С этой целью они будут стремиться к созданию по-настоящему христианских колледжей и университетов, полностью оснащённых новейшими технологиями, чтобы возвещать имя Господа над «звёздной вселенной над нами и нравственным законом внутри нас». Мы можем быть совершенно уверены в том, что одни лишь ортодоксальные семинарии не смогут остановить волну неверия. Их работа носит более специфический и ограниченный характер. Чтобы обрести по-настоящему эффективную христианскую жизнь и мировоззрение, среднестатистическому студенту требуется нечто большее, чем трёхлетний курс в семинарии. Было бы несправедливо ожидать от наших служителей действительно всеобъемлющего и по-настоящему христианского взгляда на вещи, если им не помогают связать все свои интересы с единой центральной концепцией имени Божьего.
В. Мы должны исповедовать имя Иеговы
Исповедание в смысле провозглашения имени Иеговы было изначальной пророческой задачей человека. Человек стремился бы к истине, всё глубже погружаясь в откровение Божье. На этой основе могло бы быть реализовано то, что сейчас так часто преподносится как истинное стремление науки, то есть совместный и взаимовыгодный поиск истины.
Однако с тех пор, как в мир вошёл грех, в лагере искателей истины началась война. Они с самого начала разделились во мнениях о том, где можно найти истину. Одна группа говорит, что её нельзя найти в Боге, но она должна быть найдена во Вселенной, как она открывается разуму человека. Другая группа говорит, что это сделало бы поиск бессмысленным. Истина должна быть основана на Боге, и с тех пор, как грех вошёл в Бога через Христа, она тоже должна быть опосредованной. Истинная наука, как и истинное поклонение, должна быть опосредованной.
Теперь христианину легче всего смягчить свой принцип именно на этом этапе. Здесь, как нигде, нейтралитет, кажется, возможен. Следовательно, священный долг Церкви - систематически излагать истину Священного Писания в форме исповеданий. Это должно актуализировать эти признания в том смысле, что по мере того, как Церкви дается более глубокое понимание откровения Божьего во исполнение обетования Духа, Церковь должна выражать это более глубокое понимание.
В наши дни широко распространен очень благочестивый лозунг. Этот лозунг звучит так: “Нет вероучений, кроме Христа”. С помощью этого лозунга обманутое благонамеренное духовенство стремится привлечь новых обращенных ко Христу в “научный” век. Какую плохую службу такой лозунг оказывает Христу! Помимо того факта, что у каждого в действительности есть какое-то вероучение, которое сводит лозунг к проявлению психологического абсурда, ничто не может быть менее соответствующим духу Христа, чем противопоставление его вероучению. Он Сам стремился дать нам вероучение о Боге и о Себе, а именно о том, что Он и Отец со Святым Духом - Единый абсолютный и Триединый Бог. Церковь не сделала ничего, кроме того, что передала нам вероучение, данное Христом. Согласно христианскому мировоззрению, вероучение само по себе не может противопоставляться Личности Христа. Вероучение - это не более чем утверждение о Христе. Это утверждение может быть как истинным, так и ложным, поэтому можно противопоставлять истинное и ложное вероучения, но само утверждение нельзя противопоставлять личности.
Вместо того чтобы служить Христу, лозунг «Нет вероучения, кроме Христа» играет на руку тем, кто отрицает Христа. Ева согрешила, сказав, что нет вероучения о Боге. Дьявол сказал, что его нет. Он сказал, что вероучение Бога о Самом Себе сомнительно. Оно открыто для обжалования. Кому? Самому его величеству, человеку. Ушёл ли человек, послушав главного обманщика, от вероучения? Нет, он изменил вероучения. Теперь он верил в себя, а не в Бога. По этой причине сатана любит подвергать сомнению учения о Христе. Ему нравится туманная атмосфера неопределённости и обобщений. Притворяясь ангелом света, он говорит «благочестивым» служителям, что они должны нести в мир личность, а не холодный интеллектуальный принцип. Как будто они несут в мир личность Христа, пренебрегая учением о Его Божественности! Если у меня болит зуб, я должен знать, кто лечит мои зубы -дантист или сантехник. В таких случаях я не отвергаю учение и не противопоставляю его личности. Я связываю его с человеком, который должен меня спасти. Таким образом, вероучение имеет для меня самое непосредственное и самое практическое значение.
Мы видим, что задача Церкви как института - провозглашать и защищать вероучение. И снова мы видим стремление к миру любой ценой. Священнослужители заявляют, что сами они ортодоксальны, но и пальцем не пошевелят, когда другие служители в той же церкви подрывают саму веру во Христа как в Бога. Помимо того, что такое отношение сочли бы подрывным в любой коммерческой организации, оно крайне бесчестно по отношению к Христу. Те, кто отрицает истины христианства, не отличаются терпимостью. Считать, что то, во что верят люди, не имеет значения, - значит отрицать важность самой веры. Нельзя верить, не имея объекта, в который можно верить. Любая небрежность в отношении учений Христа о Нём Самом или о Боге ipso facto является отрицанием Христа и Бога. Сказать, что вы верите во Христа как в Сына Божьего, и в то же время сказать, что те, кто в него не верит, всё равно являются вашими братьями в христианском смысле этого слова, -значит противоречить самому себе. Вы не говорите в обычной речи, что любите свою жену и детей, потому что не приложили никаких усилий, чтобы защитить их от убийцы, который их убил. Вы не можете утверждать, что вы настоящий солдат, если во время войны вы и пальцем не пошевелили, чтобы защитить свое знамя. Неспособность защитить себя во время войны -это предательство по отношению к своей стране. Теперь задача христианина - вести войну. «Не думайте, что Я пришёл принести мир на землю…» Поскольку зло и грех всё ещё здесь, и поскольку Христос пришёл с явным намерением уничтожить дела тьмы, христианин должен часто сражаться за честь Христа (2 Тим. 2:10, 1 Кор. 11:19, Гал. 5:19–20, 2 Пет. 2:1).
Священный долг борьбы подразумевается в самой задаче свидетельствования, возложенной на Церковь. Нельзя верно свидетельствовать о Христе, если не свидетельствовать против тех, кто противостоит Христу. Если знание имени Христа должно распространяться, оно должно распространяться вопреки препятствиям. «Естественный человек» ненавидит Божье и будет стремиться противостоять Ему. Только перед лицом сопротивления может распространяться христианство. Оно будет встречать сопротивление повсюду. Как же тогда может какой-либо верный ученик Христа ожидать, что он сможет свидетельствовать о Христе где бы то ни было, не свидетельствуя против тех, кто противостоит Христу?
В соответствии с вышесказанным мы можем заметить, что проповедник не должен извиняться за то, что излагает своё послание. Он должен говорить с уверенностью. Он говорит не своими словами, а словами Христа, а слова Христа никогда не могут быть донесены до людей иначе, чем с уверенностью. Проповедник не продаёт акции и облигации, которые однажды могут быть выкуплены по номиналу в небесном банке. Он также не советует людям интересоваться этим наряду с другими вещами. Напротив, он предъявляет человеку требования Бога. Суд всегда должен быть на первом плане, даже когда он использует в качестве текста слова Иисуса: «Придите ко Мне все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас». Иисус предлагал покой, но он также говорил, что те, кто не примет Его покой, будут изгнаны во тьму внешнюю.
Применяя на практике требования Христа о том, что мы должны исповедовать Его имя перед людьми, мы можем рассмотреть вопрос о доктринальной дисциплине в местном собрании. В церкви становится слишком распространённым обычай принимать в члены церкви всех желающих, независимо от того, согласны ли они с церковными стандартами или нет. Такое поведение недостойно любой человеческой организации. Чтобы стать гражданином Америки, необходимо хотя бы немного знать конституцию этой страны. Тем более священным долгом тех, кому вверены ключи от Царства Небесного, является уверенность в том, что те, кто стремится стать полноправными членами этого Царства, знают кое-что о любви и устройстве, управляющем его гражданами. Более того, неспособность быть верным влечёт за собой катастрофические последствия. Вскоре члены, принятые без каких-либо стандартов, могут быть избраны старейшинами церкви. Что же тогда может помешать представлению языческого, а не христианского Евангелия на кафедре?
В заключение мы можем отметить, что, как и в случае с познанием Божьего откровения, так и в случае с исповеданием имени Божьего, долг христиан не будет выполнен, если они, как учреждённая Христом Церковь, не будут верны во всём перечисленном. Кроме того, у народа Божьего есть долг действовать в более широких сферах, чем те, которые охватываются учреждённой церковью. Мир распространяет ложь, подстрекаемый князем лжи, с помощью науки и искусства. Соответственно, христиане не могут ограничивать свою пропаганду истины только словом Церкви. Христиане должны заниматься наукой. По возможности они должны готовить христианских физиков, биологов и т. д. Такие учёные должны исследовать и интерпретировать природу как творение Бога, не опасаясь пресловутого фарса «нейтральности». Точно так же христиане должны заниматься искусством, чтобы заявить о нём как о деле Христа. Ущерб, наносимый делу Христа нехристианскими романами и литературой в целом, неисчислим. Христианская ежедневная газета, возможно, является идеалом, недостижимым в настоящее время, но, тем не менее, это настоящий идеал.
3. Что запрещено
Запрещено, естественно, пренебрежение откровением Бога или открытое противодействие ему. Мы могли бы не вдаваться в подробное обсуждение этого вопроса, просто указав на то, что пренебрежение откровением Бога и противодействие ему естественным образом проявятся в пренебрежении Им и противодействии любой попытке познать и исповедовать имя Иеговы. Мы уже выявили несколько способов нарушения заповеди, чтобы прояснить, что было предписано. Тем не менее, возможно, будет полезно перечислить некоторые более конкретные формы общего духа противостояния Божьему откровению.
В первую очередь мы снова упомянем языческие народы. Их «поиск истины» не так невинен, как его часто представляют. Язычество -это отклонение от изначального теизма, или сам теизм не является истинным. Язычество антитеистично. Если оно и ищет какую-то истину, то ищет её во Вселенной, а не в Боге.
Во-вторых, мы можем упомянуть любое интеллектуальное движение, которое появляется в «христианской» цивилизации, но при этом не связано с откровением Бога. Конечно, вся цивилизованная мысль в каком-то смысле размышляла о феномене христианства. Но крест Христов подразумевает, что сама суть человеческой личности порочна. Следовательно, если серьёзно относиться к христианству, то все, кто его принимает, должны «подчинить свои мысли послушанию Христу». Следовательно, наука или философия, которая стремится интерпретировать природу реальности, полностью независимую от Писания, ipso facto является нехристианской. Не то чтобы мы просили Эйнштейна обратиться напрямую к Библии. Очевидно, что он имеет дело с фактами природы. Но когда он делает вывод из фактов природы о том, что абсолютного Бога не существует, он поступает не только не по-христиански, но и не по-научному. Он с самого начала предположил независимое существование «фактов» и тем самым предположил несуществование Бога. После этого доказывать что-либо о Боге стало ненужным и невозможным. Таким образом, мы видим, что так называемый «нейтральный» подход в науке или философии на самом деле является негативным подходом в том, что касается откровения Божьего, и как таковой он осуждается третьей заповедью.
Теперь мы переходим к более конкретным формам пренебрежения откровением. К ним относятся несколько форм оккультизма. Не всегда легко провести границу между наукой и оккультизмом. Таким образом, в случае с телепатией, гипнозом и ясновидением не обязательно избегать откровения Божьего или бросать ему вызов. Пока они используются для контроля над силами природы и из достойных побуждений, они могут быть совершенно законными.
Спиритизм представляет собой явление, которое объяснить сложнее. Даже если мы допускаем возможность мошенничества и усиленного контроля над силами природы, трудно исключить силы зла как источник объяснения. Как христиане, мы верим в реальное существование дьявола. Более того, мы верим, что он очень изобретателен. Нас утешает то, что сатана полностью находится под контролем Бога. Следовательно, если мы повинуемся Божьему откровению, нам не нужно бояться дьявола.
Следует отметить, что даже если сатанинская сила на самом деле не действует через определённого медиума, сам медиум утверждает, что общается с «потусторонним миром». Более того, те, кто обращается к медиуму, ожидают, что он откроет им тайны потустороннего мира. Этих соображений достаточно, чтобы христиане избегали спиритизма. Для христианина должно быть мерзостью даже пытаться обратиться куда-либо ещё, кроме как к Богу, за мудростью, в которой он нуждается. Если он обращается куда-то ещё, он низводит Бога до уровня волшебника. «Обращайтесь к закону и свидетельству! Если они не говорят по сему слову, то нет в них света » (Ис. 8:20).
В теософии ложная антитеистическая философия сочетается с оккультизмом, чтобы сбить с пути Божий народ. В 1877 году Генри Олкотт и мадам Блаватская опубликовали «Разоблачённую Изиду». Мадам Блаватская путешествовала по Тибету, где общалась с мудрецами Востока. Это, без сомнения, объясняет атеистический пантеизм теософии. Пантеизм Вед очевиден в учении о Брахме. Брахма - это вечный принцип всего сущего. Человеческая душа в своих глубинах идентична этому Брахме и, следовательно, божественна. Точно так же теософское учение о Боге - это учение о безличном принципе, о котором говорится с помощью нейтрального местоимения «оно». Мир - это дыхание этого «оно», и человек как часть мира проходит вместе с ним путь разрежения и конденсации из «оно» и в «оно». Неудивительно, что при таком подходе не требуется спасительного откровения о Боге. Восточного мистика беспокоит не существование зла, а зло существования.
Неудивительно, что эти восточные культы легко проникают в западные страны. Они находят подготовленную для них почву. Радхакришнан в своей книге «Царство религии в современной философии» отмечает, что идеалистическая философия очень похожа на восточные философии. Обе они утверждают самодостаточность человека. Ни одна из них не нуждается в откровении. Церкви следует опасаться не столько странного теософского общества, сколько теософского духа модернизма внутри церкви. Враг уже у ворот.
Использование жребия снова ставит перед нами другую проблему. Мир не может по-настоящему говорить об использовании жребия. Неосторожный человек может принять важное решение, бросив жребий. Делая это, он обращается к судьбе или случаю. Более научный подход может заключаться в использовании закона средних чисел, как это делают компании по страхованию жизни. Такое использование было бы вполне оправданным, если бы признавалось, что это не более чем проявления Божьего промысла, но когда об этом забывают, как в случае, когда какое-нибудь вычислительное устройство сообщает нам, сколько людей может родиться в соответствии с законом вероятности, такое использование становится антитеистическим.
Но как христиане используют жребий? Казалось бы, первым условием правильного использования жребия должно быть признание истины, изложенной в Притч. 16:33: «Жребий брошен в чашу, но всё устроение в руке Господа» (Прит. 16:33). Это признание Божьего промысла. Такое признание сразу же ставит Бога на место случая в отношении жребия. Соответственно, это также уменьшило бы количество поводов для использования жребия. Подлинной веры в Божье провидение обычно достаточно для христианина.
Кроме того, жизнь христианина должна более непосредственно определяться особым Божьим откровением. Это особое откровение содержит принципы руководства. Именно эти принципы христианин должен стремиться понять. Обычно ясное понимание этих принципов избавляет от многих затруднений. Обычно мы сомневаемся в том, что делать, не потому, что у нас нет указаний, а потому, что мы не соблюдали их. Если бы в таком случае мы стали искать личного откровения от Бога, это было бы бесчестием для Бога, и мы не могли бы ожидать ответа.
Следует также отметить, что, будучи христианами, мы обладаем полным особым откровением Бога. Соответственно, мы видим, что две формы использования жребия, которые были распространены в ветхозаветном периоде, не упоминаются в Новом Завете. Первая -это жребий для предсказания (Sors divinatoria). Урим и Туммим часто и вполне законно использовались для определения исхода того или иного действия. Вт 27.21, Исх 28.30 Вторая форма -жребий для совета (Sors consultatoria, Иис. Нав. 7, случай с Аханом или Лев. 16:8, два козла). Иис. Нав. 7, Лев. 16.8 Эти две формы использования жребия христианские моралисты обычно относят к периоду «тени» или к педагогическим целям. Таким образом, остаётся жребий разделения (Sors divisoria), использовавшийся в Ветхом Завете при разделе Ханаана. Эту форму, если она используется на основе признания Божьего промысла и после молитвенного обращения к принципам Божьего откровения, могут использовать христиане, согласно мнению большинства христианских моралистов. В таком случае это самая серьёзная молитва о Божьем свидетельстве относительно возможных альтернатив, чтобы разрешить разногласия.
Клятва, как правило, считается основной формой нарушения третьей заповеди. Осквернение имени Иеговы на улице, конечно, является грубым злоупотреблением. Оно превращает это имя, полное святости, в пустой ругательный термин. Точно так же любое легкомысленное использование имени бесчестит Бога.
Но теперь возникает вопрос, могут ли христиане когда-либо использовать имя Бога, чтобы тем самым свидетельствовать о правдивости своих утверждений. Многие говорят, что это само по себе незаконно. Чтобы выяснить, соответствует ли это библейскому учению, мы должны сначала обсудить, что подразумевается под клятвой.
Клятва -это попытка человека привести свои утверждения в непосредственное присутствие Бога, чтобы проверить их истинность. Пока в мире не было греха, не было и необходимости в клятве. Адам постоянно осознавал непосредственное присутствие Бога. Но из-за греха человек считает, что Бог далеко. Грешнику кажется, что он имеет дело с Богом только в особых случаях. Поэтому, когда возникает особая необходимость в правдивости, человек предстаёт перед судом Божьим, признавая, что обещанное Богом наказание может справедливо обрушиться на него, если он говорил неправду.
Теперь мы видим, что Бог Сам снизошёл до нужд грешника, дав ему клятву. Эта клятва Иеговы сделала Божьи обетования вдвойне надёжными. “И сказал: Мною поклялся я, говорит Господь, ибо за то, что ты сделал это и не удержал сына твоего, единственного сына твоего... ” (Быт 22:6) В Евр. 6: 17 на это делается ссылка, чтобы сказать нам, что Иегова намеренно использовал клятву для установления своего завета (Евр 6:17). Апостол сравнивает это деяние Бога с подобными деяниями людей. Пс 95.11, Пс 110.4 См. также, например, Пс. 95:11: «Клялся я гневом моим, что они не войдут в покой мой» и Пс. 110:4: «Господь поклялся и не раскается: Ты священник вовек…»
Поэтому мы не удивляемся, что Сам Иисус принёс клятву в тот важный момент, когда предстал перед судом Пилата. Он использовал не ту форму, которая используется сегодня, а ту, которая была в ходу в то время. Апостолы следовали этой практике. «Вот, я теперь свидетельствую о мне, что я не лгу» (Гал 1:20). Мы даже находим упоминание о том, что Бог иногда приказывал использовать клятву. «Бойся Господа, Бога твоего, и служи Ему, и клянись именем Его» (Втор. 6:1). «И будет у тебя клятва Господа, Бога твоего, между тобою и между землею твоею» (Исх. 22:11).
Но те, кто утверждает, что ни один христианин не может в любое время использовать клятву, ссылаются непосредственно на слова Христа в Мтф.. 5:36: «Не клянись вовсе» (Мф. 5:36). Но эти слова не могли бы означать неограниченную заповедь, если бы мы не были готовы утверждать, что Сам Христос не соблюдал эту заповедь, когда клялся перед Пилатом. В связи с приведёнными библейскими данными необходимо выяснить, следует ли понимать слова Иисуса в неограниченном смысле. Мы приходим к выводу, что их можно и нужно понимать в ограниченном смысле. Иисус выступал против антитеистичных клятв и запрещал их. Фарисеи боялись использовать имя Иегова в истинно теистическом смысле, но они пытались найти область человеческих дел, в которой они могли бы свободно клясться, вообще не упоминая имени Бога. Как будто любая клятва любым Божьим творением не была также, пусть и косвенно, клятвой Самим Богом! Поэтому Иисус говорит им, чтобы они вообще не клялись никакими творениями, если думают, что такая клятва не связана с Богом. Соответственно, слова Иисуса не направлены против тех, кто клянется с серьёзным намерением, обращаясь непосредственно к Богу.
Если легитимность клятвы установлена, мы должны задаться вопросом о том, как её использовать. Кто должен приносить клятву? Мы привыкли к мысли, что правительство имеет право приносить клятву. Первая причина, которая приходит на ум в связи с высоким положением правительства, заключается в том, что именно в вопросах государственного управления требуется самая торжественная правда. Но нужно искать более глубокую причину. Правительство было учреждено Богом. От христианина требуется повиновение правительству, потому что правительство - слуга Бога. Конечно, когда само правительство атеистично, это превращает его привилегию в святотатство и абсурд.
Кто может давать клятву? По сути дела, ребёнок или любой безответственный человек не может давать клятву. Но даже ответственный христианин должен быть уверен, что он не только искренен в своих намерениях (veritas in mente), но и искренен в своих действиях. Более того, дело, в котором он даёт клятву, должно быть праведным (justitia in objecto). Теперь, когда присутствуют эти три условия: (а) способность, или judicium in jurante, (б) истина в помыслах, или veritas in mente, и (в) справедливость в намерениях, или justitia in objecto, клятва не может быть нарушена. Но мы всё равно можем ошибиться, несмотря на самые тщательные предосторожности. В таких случаях мы должны придерживаться своей клятвы, если только это не поставит под угрозу честь Бога.
Теперь мы переходим к теме, связанной с проклятиями. В обычной речи клятва используется не только для подтверждения правдивости, но и как выражение ненависти к врагам. Само собой разумеется, что такие проклятия антитеистичны. Люди часто обращаются к силам, не связанным с Богом. Если бы они действительно обращались к Богу, то были бы очень осторожны в своих обращениях к Нему. Вопрос в том, допустимо ли для христианина обращаться к Богу с просьбой о уничтожении врага. Мы можем сразу сказать, что это недопустимо, если только это не является обязанностью. Если проклятия в любом случае недопустимы, христианин не может позволить себе в какой-либо момент быть нехристианином. Для истинного христианина быть нехристианином в каком-либо смысле не является привилегией.
Модернист и ортодоксальный верующий дают противоположные ответы на вопрос, может ли проклятие в какой-либо момент быть обязанностью христианина. Модернист говорит «нет», а ортодоксальный верующий говорит «да». Модернист сразу же ссылается на слова Иисуса о том, что мы должны любить наших врагов, и ещё больше апеллирует к «христианскому сознанию», которое запрещает нам кого-либо ненавидеть. Таким образом, он, кажется, довольно легко обосновывает свою позицию.
Ортодоксального верующего сразу же начинают подозревать в отсутствии настоящей любви и настоящего христианского духа в его сердце, если он настаивает на возможном долге проклятия. Его «сознание» не является по-настоящему христианским, как у модернистов. Но это сразу же поднимает вопрос о том, чьё сознание на самом деле является «христианским сознанием» -модерниста или ортодоксального верующего. Теперь «христианское сознание» модернистов ни в коем случае не стесняется вносить изменения в Ветхий Завет, даже в слова апостолов и, если считает нужным, в слова Самого Христа. Соответственно, оно не считает зло и грех настолько великими, чтобы для их искоренения требовалась действительно авторитетная сила. Опыт берётся за отправную и проверочную точку всей истины. Но с таким подходом модернизм лишился права называться христианским, поскольку Христос и апостолы открыто заявляют о Своей абсолютной власти. С этой позиции модернизм также отказался от теизма, поскольку теизм подразумевает абсолютный контроль Бога над злом, а этот контроль исчезает, если христианство не является абсолютным.
Как верующие христиане, мы не извиняемся за то, что считаем авторитетными как Ветхий, так и Новый Заветы. Особенно в этом вопросе необходимо сохранять существенную гармонию их учения. Есть определённая правдоподобность в аргументе о том, что Ветхий Завет допускал проклятия, в то время как Новый Завет их однозначно исключает. Слова Иисуса в Нагорной проповеди, по-видимому, противопоставляются им Ветхому Завету. Однако это не так. Иисус нигде не противоречит духу Ветхого Завета. Он лишь отвергает тех, кто неверно истолковал Ветхий Завет. Иисус, конечно, допускает различия в откровениях. Он даже утверждает, что Бог временно смягчил абсолютность Своих требований из-за ожесточённости сердец верующих в Ветхом Завете. Но всё это ни в коей мере не влияет на единство принципов в обоих Заветах. Более того, в опыте верующего может быть большая разница в форме проявления. Из-за внешнего характера более раннего откровения Бог мог требовать от Своего народа, чтобы тот убивал врагов Господа. Из-за большей внутренней направленности Нового Завета Бог не будет повелевать подобным образом. Убить врага Божьего, если христианин знает, кто является настоящим врагом Божьим, в нынешнем устроении было бы грехом. Но опять же, всё это ни в коей мере не влияет на единство принципов двух Заветов. Или какое большее зло может постичь врага Божьего: быть убитым или быть ввергнутым в вечную тьму, о которой так много говорит Иисус? Иисус снова и снова говорит нам, что те, кто не любит Бога, будут отсечены от вечной жизни. Затем Он отождествляет Себя с Богом и говорит, что те, кто не желает Его в качестве Царя, не любили Бога и поэтому будут отделены от Бога. Теперь Он ожидает, что Его последователи будут любить Бога и Его всем сердцем. И если они будут это делать, то должны относиться к нечестивым так же, как Бог и Христос относятся к нечестивым. Таким образом, мы видим, что только самые духовные из детей Божьих, те, кто наиболее полно наполнен любовью к Богу, осмелились полностью подражать Богу и Христу, выражая ненависть к врагам Божьим. «Не возненавижу ли я ненавидящих Тебя?». «Недостаток истинной духовности заключается в том, что люди не могут понять проклятия в Священном Писании. Гипердуховность модернизма - хороший пример духовной слабости наших дней. Модернизм настолько привлекателен, что полюбил бы и самого дьявола. Модернизм настолько полюбил дьявола, что уничтожил его. Он считает, что не может быть никого настолько злого; «дьявол» -это всего лишь символ зла.
В условиях этого гипердуховного подхода христианам легко снизить свои требования к духовности. «И сказал я: не буду я больше упоминать о Нём и говорить от Его имени». Таково было искушение Иеремии. «Но слово его было в сердце моём, как бы так: «Пылающий огонь разгорелся в моих костях, и я устал терпеть, и не мог больше ждать» (Иер 20:9). Такова была победа пророка. Христос, Его пророки и апостолы единодушны в том, что Царство Божье не может быть установлено, пока не будет уничтожен враг. Во времена Ветхого Завета Господь разделил Свой народ внешне, чтобы Его народ знал, кто враги Господа. Сегодня это не совсем так, но принцип, согласно которому Судный день -это день радости для народа Божьего, остаётся неизменным. (История Ноя, Быт. 5–25. Иисус Навин против Ахана, Нав. 7.25, Пс. 5.10, Пс. 144.5–6, Пс. 69, Пс. 109; страдания Христа. Павел против Димаса (Деяния 13:10–11); «Если же кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема да будет» (1 Кор. 16:22).; «Желал бы я, чтобы вы все были как и я» (Гал. 5:12).
Четвёртая заповедь: суббота
1. Замечания
Четвёртая и пятая заповеди имеют религиозно-этический характер и в этом смысле являются переходными между первой и второй скрижалями завета. Суббота и послушание родителям имеют большое значение для истинной религии, а также для истинной морали.
Во-вторых, мы видим, что четвёртая заповедь -единственная, которая не вызывает хотя бы какой-то спонтанной реакции в сердце грешника. Мы почти не находим следов семидневной недели у народов, не получивших особого откровения. У вавилонян и ассирийцев была семидневная неделя, но примечательно, что «Шаббат» у вавилонян считался «dies ater», то есть «чёрным днём». Действительно, этот день называется «ум нух либби», то есть «день покоя для сердца», но Делич интерпретировал это как отсылку к богам, то есть как день, в который сердца богов должны были быть успокоены посредством жертвоприношения.
Именно это обстоятельство привело многих толкователей к выводу, что суббота -это исключительно установление теократии, а не человечества в целом. Поэтому важно в первую очередь разобраться в вопросе происхождения субботы. Даже если мы ограничимся христианским воскресеньем, вопрос о происхождении всё равно важен, поскольку он является частью более широкого вопроса о том, вводит ли христианство что-то совершенно новое или восстанавливает заповедь, бывшую от сотворения мира.
Некоторые утверждают, что суббота была впервые установлена в пустыне Синай (Исх. 16:22–30). Но вся эта история, как она изложена здесь, предполагает знание о субботе. «Доколе будете вы преступать заповеди Мои и законы Мои?» (Исх. 28). Это указывает на то, что ранее это постановление было известно. Во-вторых, люди, по-видимому, собирали двойную порцию манны, не спрашивая разрешения. В-третьих, когда кто-то хочет искать манну в субботу, Моисей сердится на них, потому что намекает, что они должны были знать лучше. Таким образом, знание о субботе появилось гораздо раньше, чем конкретные предписания, данные для еврейской субботы.
Поскольку в соответствии с этим мы можем упомянуть далее (а) отмеченный выше факт, что у вавилонян суббота уже была намного раньше изгнания, (б) положительное свидетельство, найденное в Исх. 20: 8: “Помните”, но особенно в Исх. 20: 11: “Ибо в шесть дней сотворил Господь небо и землю”. Это последнее утверждение, по-видимому, указывает на Быт. 2: 3, 4: “и на седьмой день Бог завершил Свою работу, которую Он совершил, и на седьмой день Он отдохнул от всей своей работы, которую Он совершил". сделано. И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал» (Быт. 2:3–4). В Исх. 31:17 даже говорится, что Бог «восстановился» (Исх. 31:17).
2. Что заповедано
А.Суббота сотворения
Если суббота -это заповедь сотворения, то это само по себе проливает свет на способ соблюдения субботы. Человек как творение должен подражать Богу, своему Создателю. Это общее правило применимо и к субботе. Сам Бог не переставал работать совсем, но отказался от конкретной работы по сотворению. Он обратился к наслаждению и благословению того, что Он создал.
Если бы это всегда тщательно соблюдалось, можно было бы избежать двух крайностей. Существует крайность законничества, которая переоценивает внешнее, превращая его в цель, а не в средство. В противовес этой крайней точке законничества следует помнить, что человек, состоящий из тела и души, призван, конечно, давать внешнее выражение своей религии, но внутреннее отношение человека к Богу всегда является самым важным. Искушение законничеством всегда было велико, поскольку грешник приписывает своим поступкам ложные мотивы. Он слишком легкомысленно думает, что если он сделал только то, что кажется правильным с внешней точки зрения, то внутренние отношения не так важны. С другой стороны, существует крайность гипердуховности, которая вообще обесценивает внешнее. Эта гипердуховность считает, что на её стороне авторитет Павла, когда он утверждает, что все дни одинаковы и нам нужно лишь хранить субботу в наших сердцах. Искушение обратиться к этой гипердуховности сейчас сильнее, чем когда-либо прежде, поскольку более развитая, но нехристианская цивилизация всегда променяет этическую составляющую духовности на более высокий метафизический статус духа по сравнению с материей. Модернизм здесь, как и везде, принял языческий принцип вместо христианского и заменил этический контраст более высоким метафизическим статусом. Изначально для таких крайностей не было причин. Человек Божий был уравновешен. Как пророк, он видел и подчёркивал внутреннее, как священник, он работал и подчёркивал внешнее, а как царь, он держал эти две стороны в равновесии. С тех пор как в мир вошёл грех, люди пытаются быть либо пророками, либо священниками и поэтому не становятся ни теми, ни другими.
В.Искупительная суббота
Теперь мы видим, что для правильного понимания Субботы мы должны рассматривать её прежде всего как заповедь Творения. Это основополагающий принцип. Искупление направлено на восстановление творения. Следовательно, ни одно из установлений, связанных с искуплением, не может быть правильно понято, если оно не связано с соответствующим ему установлением, связанным с творением. С другой стороны, искупление дополняет творение. Поэтому вполне возможно, что некоторые из данных Богом установлений имеют особое значение, связанное с искуплением. Теперь, когда мы знаем, почему Израиль должен соблюдать субботу, мы можем упомянуть не только о подражании Божьему примеру (заповедь о сотворении мира), но и об освобождении Израиля из египетского рабства. «И помни, что ты был рабом в земле Египетской, и Господь, Бог твой, вывел тебя оттуда рукою крепкою и мышцею высокою, потому и повелел тебе Господь, Бог твой, соблюдать день субботний» (Втор. 5:15). Это включает в себя элемент искупления, поскольку освобождение из Египта является первым полным типичным выражением всего процесса искупления человека.
Как следствие, истинное соблюдение субботы всегда будет окрашено отсылками к искупительной работе, центром которой является Христос. Соответственно, только те, кто во Христе, то есть верующие в Ветхий и Новый Заветы, могут по-настоящему соблюдать Божье установление о творении. Здесь, как и везде, истинное христианство -это теизм в чистом виде. Чтобы человек мог по-настоящему подражать Богу, он должен находиться в живом контакте с Богом. Таким образом, грешник должен мысленно обратиться к прошлому Раю «Отец Мой доныне делает» (Ин. 5:17). и к грядущему Раю, чтобы увидеть, как следует праздновать субботу. И грешник может и будет это делать, только если он связан со Христом. Поэтому суббота также называется знаком между Иеговой и Его народом. Его народ должен соблюдать субботу «в память вечную» (Исх. 31:16).
С.Еврейская суббота
Изучив сначала субботу как заповедь о сотворении мира и связав её с принципом искупления в целом, мы теперь обратимся к различным формам соблюдения субботы. Мы ожидаем, что в формах соблюдения субботы будут различия, потому что в самом принципе искупления есть различия. Более того, мы также ожидаем, что, поскольку Сам Христос является центром всего искупительного процесса, изменения в соблюдении субботы будут происходить в соответствии с изменениями в том, как Христос открывает Себя Своему народу.
Что касается еврейского Шаббата, то мы ожидаем, что особое внимание будет уделяться внешнему соблюдению заповедей Шаббата. Существовало множество заповедей о том, как именно следует соблюдать Шаббат. Как мы уже видели, этот акцент на внешнем не противоречит заповедям о сотворении как таковым, но в этом раннем периоде искупления внешнему уделяется гораздо больше внимания, чем в заповеди о сотворении. Причина этого, несомненно, педагогическая. Искупление пришло в мир в то время, когда человечество в гордыне юности восстало против своего Создателя. Поэтому его пришлось усмирять кнутом и уздой. Сила духовного различения, даже если она и была в принципе, была невелика, и объективное откровение соответствовало этому.
В соответствии с акцентом на внешнем мы видим такой же акцент на негативном. Родители чаще говорят детям «не делай», чем «делай», потому что порочность ребёнка проявляется непосредственно в разрушительном направлении.
Соответственно, на этом раннем этапе законничество представляло собой очень серьёзную опасность. Моисей говорит детям Израиля, что они не смогли увидеть цель религиозных обрядов, в которых участвовали. То есть они не поняли, что кровь быков и коз сама по себе не имела никакой ценности, а лишь указывала на Кровь Голгофы. И всё же люди продолжали думать, что если они будут соблюдать заповеди теократии, в данном случае заповеди, касающиеся субботы, то всё будет хорошо. Когда этот процесс продолжился и люди вместо того, чтобы со временем обрести более глубокое духовное понимание, всё больше и больше сосредотачивались на внешнем, возникло то странное сочетание нравственной серьёзности и духовной двусмысленности, которое мы называем фарисейством.
Наконец, следует отметить один важный момент, касающийся еврейского Шаббата. Его часто представляют как типичный только для Шаббата в Новом Завете. Но это не так. Период Ветхого Завета - это часть всей истории искупления. Соответственно, здесь проявляются общие характеристики всей истории искупления. Общей чертой всех искупительныъ суббот является то, что они напоминают о потерянной субботе в Раю, а также предвосхищают обретение Рая. Таким образом, мы приходим к выводу, что еврейская суббота, пусть и косвенно, предвосхищает вечную субботу, которая останется для всего «народа Божьего». Разница между субботой Ветхого и Нового Заветов в этом отношении заключается в том, что суббота Ветхого Завета предвосхищает как Новый Завет, так и вечную субботу, в то время как суббота Нового Завета предвосхищает только вечную субботу. Более того, типичный элемент, будучи более распространённым и появляющимся на более раннем этапе откровения, будет более ярко выражен внешне. И эти принципы, как мы увидим, важны и для определения значения субботы Нового Завета.
D.Иисус и суббота
Мы уже отмечали, что, поскольку Христос является центром всего искупительного процесса, соблюдение субботы, естественно, будет определяться Его делами и словами.
Поскольку Христос принял истинную человеческую природу, Он также соблюдал субботу как заповедь, данную Творцом. Более того, поскольку по плоти Он был рождён в еврейской семье, Он соблюдал еврейскую субботу. Однако Он стремился восстановить и развить духовное понимание в рамках внешнего ветхозаветного устроения. Поэтому, выступая против фарисеев, он утверждал, что суббота дана человеку, а не человек -субботе.
Тем временем Он осознавал Своё уникальное место в отношении к субботе, а также в отношении ко всем спасительным установлениям. Он знал, что Его завершённое дело положит начало новой эре в истории искупления и, следовательно, в соблюдении субботы. Поэтому Он начал приоткрывать завесу над Своим уникальным местом в отношении к субботе. Иисус часто исцелял в субботу. Иногда кажется, что Он без всякой необходимости оскорбляет фарисеев. Нельзя сказать, что во всех случаях, когда Иисус исцелял в субботу, Он не мог подождать до следующего дня. Чтобы объяснить такие исцеления, которые вполне могли подождать до следующего дня, нужно говорить не только о приоритете человека над субботой, но и о превосходстве Сына человеческого над субботой. «Сын Человеческий есть господин и субботы» ( Мф. 12:8, Мк. 2:28, Лк. 6:5).
Иисус, конечно, не давал указаний о том, какой день следует соблюдать. Но это не имеет большого значения. Иисус не давал указаний по многим вопросам, которые, тем не менее, Он хотел, чтобы Его последователи выполняли. Важен сам факт того, что Он завершил Свою работу. Что касается указаний о значении фактов, то их должен был дать Святой Дух, обещанный Христом Своей Церкви.
Е. Христианский день Господень
С воскресением Христа Он и вместе с Ним Его народ вступают в реальность покоя, предсказанного в Ветхом Завете. Не то чтобы этот покой уже наступил в полной мере. Это произойдёт только после Судного дня. Поэтому христианский День Господень по-прежнему остаётся типичным. Но типичное -это не столько внешнее, сколько внутреннее. Реальность уже с нами, поскольку мы уже «на небесах».
Переход от последнего к первому дню недели происходил постепенно. Иисус, очевидно, хотел, чтобы Его последователи какое-то время все еще соблюдали еврейскую субботу. “Молитесь, чтобы ваше бегство не произошло зимой или в субботу” (Мф 24:20). И все же сегодня мы действовали бы вопреки духу Христа, если бы стремились вновь ввести еврейскую субботу с точки зрения времени и способа соблюдения.
Поступать так означало бы отрицать, что воскресением Христа Он возвестил истинное искупление от дел греха.
Последний день недели был заменён первым, когда стало более полно осознаваться духовное значение воскресения. Первый день недели был днём воскресения. Более глубокое духовное понимание дела Христа позволило апостолам увидеть значение воскресения. Появление Иисуса в «первый день недели» помогло привлечь внимание к этому дню. Первые верующие начали собираться в первый день недели (Деян. 20:7). В 1 Кор. 16:2 Павел призывает христиан откладывать что-нибудь в первый день недели (1 Кор. 16:2). В Откр. 1:10 Иоанн снова говорит, что он был в Духе в день Господень (Откр. 1:10). Т. Брабурн сказал: «Горе тем проповедникам, которые пытаются доказать что-то на основании этих текстов». Сейчас мы не хотим доказывать что-либо с помощью этих текстов, а лишь ссылаемся на них как на подтверждение значимости воскресения. Настоящим аргументом в пользу смены дня является факт воскресения в его искупительном значении.
В качестве дополнительного подтверждения мы можем привести аргумент Павла против иудействующих. Вы соблюдаете дни и месяцы, времена и годы».(Гал. 4:9–11) «Никто да не осуждает вас за пищу, или питие, или за какой-нибудь праздник, или новомесячие, или субботу». (Кол. 2:16.). Некоторые пытались сделать вывод из этих мест, что Павел не хотел, чтобы между днями недели проводилось какое-либо различие. Это противоречило бы его общему учению и практике, в которых он постоянно выделял первый день недели как «день Господень». Более того, апостол определённо спорил с иудействующими. Если бы те добились своего, они бы восстановили всю ветхозаветную систему. Не делать этого было бы не просто проявлением отсталости, безобидным мракобесием. Восстановить иудаизм было бы невозможно. Восстановленный иудаизм был бы язычеством. Он подразумевал бы отрицание искупительного значения самых важных фактов из жизни Христа. Таким образом, саббатизм -это не безобидная фантазия. Он безобиден в той мере, в какой непоследователен. Если бы он был последователен, то заменил бы все христианство иудаизмом. В переходный период последовательность этого принципа ещё не была полностью осознана. Таким образом, мы видим, что Павел не выступал против субботы. Он часто проповедовал в субботу вместо соблюдения воскресенья, которое ни к чему не приводило. Только когда весь иудаизм обратился к соблюдению субботы, он начал яростно нападать на неё.
Духовный принцип постепенно осознавался на протяжении веков. В учении Фомы Аквинского мы, возможно, видим кульминацию этого развития. Реформаторы в своём рвении бороться с внешним формализмом Рима часто впадали в другую крайность. Анабаптисты, в частности, считали, что нет необходимости соблюдать субботу в каком-то особом смысле. В ответ на это в 1595 году Боунд опубликовал трактат о субботе, который положил начало пуританской субботе с её упором на внешнее соблюдение. Таким образом, история споров о субботе ещё раз показала, что здесь легко впасть в крайности. Опасность анабаптизма, с одной стороны, и опасность фарисейства, с другой, всегда подстерегали церковь.
Мы можем в значительной степени избежать этих опасностей, если в первую очередь признаем, что суббота -это установление, основанное на заповеди о сотворении мира. Соответственно, мы должны быть «последователями Бога» и, подобно Ему, «отдыхать» от своих трудов. Во-вторых, первостепенное значение имеет внутреннее соблюдение субботы. Мы должны отказаться от любой работы и отвлекающих занятий, которые помешали бы нам сосредоточиться на молитве Богу и Христу, как в частном, так и в публичном богослужении, когда наши сердца должны быть обращены к Богу и Христу. Никакое внешнее соблюдение обрядов не может заменить это внутреннее соблюдение субботы. Следовательно, поскольку Бог создал человека с душой и телом, а у души и тела есть свои потребности, следует отметить, что «пуританская» суббота не обязательно является лучшей субботой. Мы должны заниматься духовными упражнениями в день субботний, но мы не можем заниматься духовными упражнениями, если не находимся в хорошей физической форме. В-третьих, соблюдение внешней стороны субботы не является чем-то безразличным. Для занятий духовными упражнениями необходима спокойная атмосфера. Если мы нарушаем атмосферу субботы, мы грешим против самих себя и, возможно, против наших ближних. Мы не будем отдельно обсуждать то, что запрещено четвёртой заповедью, поскольку это постоянно затрагивалось при обсуждении того, что предписывается ею
Пятая заповедь: власть
1. Замечания
Мы уже говорили о обещании и угрозе как о составляющих закона при обсуждении второй заповеди. Причина, по которой я упоминаю об этом, заключается в том, что в Еф. 6:3 Павел говорит нам, что эта пятая заповедь -«первая заповедь с обетованием» (Еф. 6:3). Если это не противоречит тому факту, что обещания и угрозы связаны со второй заповедью, мы должны сделать вывод, что в пятой заповеди обещание связано с этой конкретной заповедью, в то время как во второй заповеди обещанная угроза включала в себя весь закон.
Что касается содержания обещания, то мы можем отметить, что оно не может означать, что каждый человек, почитающий своих родителей, будет жить долго. Это не было так даже во времена Ветхого Завета. Факты много раз доказывали, что это обетование не соответствует действительности. Это означает, что народ, граждане которого уважают родителей и старость в целом, может рассчитывать на долголетие.
2. Что заповедано
Чтобы понять, что заповедано, мы должны сразу отметить, что пятая заповедь не ограничивается семейной жизнью, а затрагивает общий вопрос власти, где бы она ни проявлялась. Семья - это ячейка, из которой строится общество, и по этой причине упоминается она, а не общество и государство. Но это не позволяет нам сделать вывод, что Священное Писание не даёт нам основы для социальной этики.
Даже если бы у нас не было конкретных заповедей, касающихся общественной жизни, у нас всё равно была бы основа для социальной этики в Священном Писании. Именно теистическая доктрина о Боге, изложенная в Библии, служит основой для любой власти. Мы осмеливаемся утверждать, что только на этой основе существует какая-либо власть среди людей. Без теистической концепции Бога все законы природы и нравственности просто случайно появились во Вселенной. Тогда нет никаких причин, по которым один человек мог бы обладать властью над другим. Случайное стечение обстоятельств, большая сила, превосходящие способности и т. д. сами по себе не являются оправданием для того, чтобы один человек обладал властью над другим.
С другой стороны, если принять христианскую теистическую концепцию Бога, Который Сам является Источником закона и власти среди людей, то это следует из самого факта. И тогда устанавливается даже природа власти. Мы часто говорим о моральной власти. Под этим мы подразумеваем, что кто-то благодаря своим способностям и усилиям достиг положения в обществе, которое заставляет других относиться к его мнению с уважением. Так, врач обладает властью. Но это не то, что обычно подразумевается под властью. Под властью в правильном смысле этого слова подразумевается, что человек должен во имя Бога требовать от других соблюдения определённых Божьих законов. Те, кто требует повиновения, -это Божьи слуги. Они не обладают властью сами по себе. И их власть не делегирована им напрямую другими людьми. Если она делегирована им другими людьми, то только потому, что эти другие люди сами являются надлежащими представителями Бога, которым можно делегировать власть. В любом случае, вся власть среди людей делегирована людям Богом. Если человек не осознаёт этого, он узурпирует власть. Если другие по-прежнему подчиняются ему, то, возможно, они смотрят не на него, а на Бога и подчиняются ему только ради Бога.
А. Семья
Учитывая общую теистическую концепцию власти, мы не удивляемся тому, что христианская концепция семьи сильно отличается от нехристианской. Сейчас мы не обсуждаем брак. Брак обсуждается в рамках седьмой заповеди. Здесь мы говорим только о власти. Но сначала мы должны поговорить о власти в семье и, следовательно, о самой семье. Если бы семья возникла постепенно, когда человек вышел из аморального состояния, то, строго говоря, не было бы никакой власти. Или, если бы существовало хоть какое-то подобие власти родителей над детьми, то, по крайней мере, не было бы причин говорить о власти мужчины над женой. Современный феминизм прав, если прав антитеизм. То, что мужчина сильнее женщины и т. д., само по себе не является оправданием власти. С теистической точки зрения не существует такого понятия, как закон природы, не зависящий от Бога. Павел говорит о том, что природа учит нас определённым вещам, но он считает, что законы природы выражают волю Бога природы.
С другой стороны, с точки зрения теизма, мы должны начать обсуждение родительской власти с обсуждения власти мужа. Закон природы учит нас, что власть принадлежит мужу. Семья нуждается во власти, чтобы выполнять своё предназначение. Должны быть единство и гармония, и эта гармония находит своё окончательное выражение в муже. История сотворения Евы начинается с того, что она должна была стать помощницей человека. Именно об этом Павел говорит в 1 Тим. 2:13, когда упоминает, что Адам был создан первым (1 Тим. 2:13).
В этом устройстве нет ничего унизительного для женщины. То место, которое Бог нам определил, всегда было самым почётным. И не было бы никаких разногласий по этому поводу, если бы не грех. В наказание за её грех Бог сказал Еве, что естественные отношения станут ненормальными и власть мужчины на самом деле окажется деспотичной (Быт. 3:16). Во Христе в принципе восстановлены истинные отношения. «Ибо муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви…» (Еф. 5:23) Павел указывает на святость власти. Никто не может позволить себе пренебрегать властью, которая напрямую связана со священной властью Христа над Его Церковью. С другой стороны, никто не может позволить себе злоупотреблять такой властью, поскольку он действительно обладает ею только в том случае, если использует её в духе Христа. Если мужья любят своих жён так же, как Христос любит Свою Церковь, их власть никогда не будет казаться обременительной. Если существует истинная любовь, то муж будет относиться к жене как к «более слабому сосуду» и считать её «единоверцем», чтобы общие молитвы «не были тщетны» ( 1 Пет. 3:1, 2 Тим. 2:13–5).
Эти вопросы не повод для легкомыслия. Общество серьёзно страдает из-за пренебрежения Божьими установлениями. Грех разрушил все сферы человеческой жизни. В подобных случаях, когда христиане так легко поддаются советам, основанным на целесообразности, и правдоподобным психологическим теориям, особенно важно, чтобы мы руководствовались в своём поведении Словом Божьим. Поведение, основанное на этом, в конечном счёте будет более целесообразным.. Важны Ефесянам 5 и 6, а также Колоссянам 3.
Что касается родительской власти, то учение природы в этом случае ещё более очевидно, чем в случае с властью мужа. Отношения между родителями и детьми являются естественными, а не добровольными. Но даже это само по себе не устанавливает родительскую власть. Если бы родители не обладали властью, данной им Богом, у них не было бы никакой власти. Родители обладают не просто моральным авторитетом, потому что они старше и опытнее, но и властью в том смысле, что они должны требовать послушания. В случае с маленькими детьми это может показаться произвольным. Ребёнок должен слушаться, потому что родитель говорит, что он должен слушаться, даже если он не может понять причины определённых действий. Святая обязанность родителей -воспитывать в сердцах своих детей уважение к власти. Следовательно, если они не требуют послушания себе, они с самого начала разрушают то, что должны стремиться построить. Как можно скорее родитель должен указать ребёнку на конечный источник власти; гетерономия должна привести к теономии, а не к автономии. Попустительствующие отцы и матери думают, что они добры, но на самом деле они подрывают устои семьи и общества и оскорбляют всемогущего Бога.
В соответствии с требованиями родителей ребёнок должен подчиняться. Но Павел говорит нам, что иногда дети могут быть «в раздражении», то есть не испытывать «естественной привязанности». Добавьте к этому, что родители порой ведут себя как дикие звери, и то, что поначалу может показаться естественным следствием, сразу же становится моральным вопросом. Только если родители действительно выполняют свою часть работы, можно ожидать, что дети будут выполнять свою. Дети должны уважать, подчиняться и проявлять благодарность. Даже если родители кажутся не заслуживающими благодарности, дети не освобождаются от обязанности повиноваться, поскольку родители занимают место, назначенное им Богом. Если только это не случай, когда дети повинуются Божьей воле, а не воле человека, то они ослушаются Бога, если ослушаются своих родителей.
Можно попутно отметить, что лучшая современная педагогика вновь начинает признавать ценность библейской точки зрения в этом вопросе. Э. Хокинг в своей книге «Человеческая природа и её преобразование» выступает против поверхностной теории педагогики, столь распространённой несколько лет назад, согласно которой ребёнка не следует ничему учить с помощью авторитета, и уж тем более религии. Хокинг понимает, что если ребёнка не учить чему-то позитивному, что он должен принять как истину, то воля ребёнка не будет по-настоящему развита. Вместо того чтобы стать сильной личностью, способной на ответственный выбор, человек превращается в тряпичную куклу, которую ветер учений бросает туда-сюда.
В. Социальная власть
Переходя теперь к вопросу о власти в обществе, мы включаем в понятие «общество» все человеческие отношения, выходящие за рамки семейной жизни. Но мы можем разделить это на три части: (а) собственно общество, (б) государство и (в) Церковь. Есть христиане, которые готовы признать, что в государстве и Церкви существует такая вещь, как власть, но не понимают, что нам нужна власть и в сфере общества. То, что нам нужна власть в обществе, станет очевидным, как только мы осознаем, что вся человеческая жизнь должна регулироваться законами Божьими. Таким образом, где бы ни появлялись истинные законы, то есть законы, которые действительно естественны и, следовательно, созданы Богом, они имеют для нас силу.
Теперь мы можем примерно представить себе, каким было бы развитие человечества, если бы в мир не пришёл грех. Семейная жизнь переросла бы в групповую. Таким образом, организация становилась бы всё более и более сложной. И в этом сложном организме единство цели, необходимое для выполнения общей задачи по покорению мира, потребовало бы расширения полномочий. Таким образом, власть в обществе была бы естественным явлением. Специализация, обусловленная большей сложностью общества и различиями в адаптивных способностях, также вступила в силу. Следовательно, существовало бы то, что мы сейчас называем моральным авторитетом, а также собственно авторитетом.
Но сейчас мы можем представить себе только то, каким было бы общество. Грех вошёл в мир и, следовательно, в социальную жизнь. Именно это привело к злоупотреблению и узурпации власти в обществе в целом. Деспотизм с одной стороны и революция с другой стали обычным делом. Только благодаря Божьему завету с землёй и её обитателями, то есть Божьему завету общей благодати, было предотвращено полное уничтожение общества на земле. В Быт. 6 нам сказано, что помышление сердца человеческого -зло во всякое время. Соответственно, Бог должен был уничтожить общество. Но если бы Бог сделал это, то это противоречило бы Его замыслу. Поэтому в Быт. 8 говорится, что, хотя сердце человека оставалось злым даже после суровых наказаний, Бог больше не обращал внимания на сердце человека, а вместо этого заключил с ним завет. Поэтому Он поместил радугу в облако. Его замысел позволил Богу, несмотря на грех человека, сохранить общество.
Но для продолжения существования общества Бог должен был явить Свою власть вовне, ибо без власти человек не мог бы прожить и мгновения, а человеческий глаз был слишком затуманен грехом, чтобы видеть власть природы. Соответственно, в обществе Бог выделяет определённых защитников Своей власти. Государство -это дар Божьей общей благодати. Оно не обладает собственной властью. Власть как таковая не принадлежит «свободному народу». Ни одно человеческое существо не обладает властью, потому что человек - творение Божье. Но творение Божье может и должно как слуга Божий делегировать Божью власть, чтобы общество могло развиваться упорядоченно. Соответственно, основная задача государства - предотвращать узурпацию власти каким-либо отдельным лицом или группой лиц над другим отдельным лицом или группой лиц. Патернализм -это главный грех как современных, так и древних правительств. Печальным примером попытки патернализма путём всенародного голосования стали недавние попытки в Мичигане и Орегоне лишить родителей их священного права и обязанности воспитывать своих детей в соответствии с велениями совести. Гуманизму в религии легко обратиться к оружию патернализма в правительстве, чтобы во имя просвещения и культуры причинить ещё больше вреда, чем средневековые гонения.
Злоупотребление - это просто. Это просто со стороны правительства. Это ещё проще со стороны тех, кем управляют. Принцип власти требует, чтобы мы подчинялись правительству, потому что «нет власти не от Бога». «Итак, кто будет противодействовать власти, противится Божию повелению» (Рим. 13:2). И это верно, даже если само правительство не до конца осознаёт этот факт и часто злоупотребляет своей властью. Революция может быть священным долгом, но чаще она становится святотатством. Французская революция открыто провозгласила, что ей не нужны ни господин, ни хозяин. Можно заметить, что в тех местах и в те времена, когда народы наиболее близко придерживались Божьих заповедей, они процветали лучше всего.
Кроме того, для того чтобы Бог мог осуществить Свой замысел в отношении человеческой расы, ему было необходимо не только сохранить её существование благодаря Своему завету общей благодати, но и привести её к цели благодаря Своему завету особой благодати. Продолжение существования человеческой расы, согрешившей против своего Создателя, не имело бы смысла, если бы человечество не было приведено к своей цели. И общей благодати было недостаточно, чтобы привести его к цели. Она не могла радикально изменить сердце человека. Более того, по сути дела, это была лишь временная мера, указывающая на нечто большее, чем она сама по себе. Общая благодать находит полное оправдание своего существования в особой благодати. Мир существует для верующих. Они - соль и свет земли. Только те, кто во Христе, полностью и по-настоящему признают власть Бога. Следовательно, в теле верующих снова появляется истинное общество, пусть даже только в принципе. Христос уже является Царём народов, независимо от того, хотят они этого или нет. Поэтому задача Церкви состоит в том, чтобы строго поддерживать власть Христа в своих пределах и проповедовать истинное представление о власти в обществе в целом.
Теперь мы поговорим о государстве как об институте общей Божьей благодати и о Церкви как об институте особой Божьей благодати и таким образом пытаемся связать их с библейской и теистической концепцией человеческого общества в целом. Теперь остаётся общество в более узком смысле этого слова, то есть общество в отличие от Церкви и государства. Мы уже видели, что и здесь власть должна быть необходима, поскольку все законы исходят от Бога. Однако есть разница в том, как действует эта власть. В государстве она действует обязательно с помощью меча. В Церкви она действует через Слово. Но в обществе она действует по природе. Эти различия не абсолютны, но, по крайней мере, в значительной степени верны. В обществе нет принудительной силы, данной определённым людям, с помощью которой они могли бы и должны были бы осуществлять власть над другими. Точно так же функционирование общества как такового не относится непосредственно к сфере особой благодати. Но природа говорит нам, что с течением времени общество усложняется. Соответственно, специализация, примером которой является использование капитала, неизбежно приведёт к последствиям. Кроме того, разным людям от природы даны разные способности.
Таким образом, идеи социализма, стремящегося нивелировать все различия между людьми, противоречат природе и, следовательно, Богу природы. Следует протестовать против злоупотреблений, которые капитал часто совершает, используя свою власть, и, возможно, предпринимать какие-то действия. Несомненно, если бы и капитал, и труд были более религиозными в своём отношении, трения между ними уменьшились бы. Выработка подлинно теистического отношения в обществе - это дело не только официальной Церкви, но и христианского народа как единого целого. По-настоящему христианские элементы во всех слоях общества должны стремиться к более тесному контакту и, насколько это возможно, к организации.
Мы можем отметить, что представленная выше концепция общества, государства и Церкви радикально отличается от концепции Платона и всех других нетеистических авторов. Писатели-антитеисты не допускают существования особой или даже общей благодати. Для них грех -это не то, что появилось в обществе из-за неповиновения человека. Вместо этого грех -это не что иное, как врождённое зло, неизбежно присутствующее в развивающейся расе. Соответственно, государство и церковь считаются не более чем попытками развивающейся расы преодолеть часть своего зла. Из этого следует, что нигде не признаётся, что во всех сферах власть исходит от Бога. Право есть право. Речь идёт о том, чтобы что-то могло сойти с рук в мире, который таков, каков он есть. Неудивительно, что в таком случае происходит злоупотребление властью и отсутствие послушания. Только Божья благодать позволяет людям в каком-либо смысле правильно использовать власть и проявлять хоть какое-то послушание. Поэтому христиане не будут сторониться любого движения в обществе или государстве, которое может каким-либо образом способствовать законному использованию власти и истинно религиозному отношению к послушанию. С другой стороны, они будут бесстрашно «потусторонними» в том смысле, что не ожидают, что подлинная власть и повиновение будут на земле до тех пор, пока царства этого мира не будут отданы Тому, чьё право -править.
Шестая заповедь: человеческая жизнь
Если мы не ограничиваем значение этой заповеди ложным буквализмом, а стремимся понять её духовное значение, то можем сказать, что заповедь заключается в уважении, сохранении и развитии человеческой жизни. Убийство, или, как сказано в оригинале, разрушение человеческой жизни, - это крайняя форма политики, противоположной той, которая уважает, сохраняет и развивает человеческую жизнь. Мы можем разделить нашу дискуссию на ту часть, которая посвящена уважению, сохранению и развитию личности, и ту часть, которая посвящена уважению, сохранению и развитию общества, или, скорее, на ту часть, которая говорит о нас самих, и ту часть, которая говорит о наших ближних.
А. То, что заповедано для нас самих
Заповедь относится к человеческой жизни. Нельзя безжалостно распоряжаться жизнью растений и особенно животных. Однако растения и животные даны человеку для использования. Следовательно, их жизнь должна быть отнята. Даже вивисекция не всегда является чем-то неправильным. Если она проводится в интересах облегчения страданий человека, то может быть желательной. Но это так, к слову.
Важнее отметить, что заповедь не имеет ограничений в применении к человеческой жизни. Иногда кажется, что мы, по крайней мере, хозяева своей собственной жизни, если не чужой. Но это не так. Мы имеем не больше права распоряжаться своей жизнью, чем чужой. Человеческая жизнь принадлежит Богу. Он её Создатель. Когда кто-то забирает человеческую жизнь, он крадёт Божью собственность. Более того, это было бы воровством самого ценного Божьего достояния. Бог создал человека по Своему образу и подобию. Он наделил человека способностью воздавать хвалу Богу. Всё, что мир говорил о ценности человека, ничтожно по сравнению с простым утверждением «создан по образу Божьему». Невозможно наделить человека более высоким достоинством. Те, кто не верит в сотворение этой вселенной Богом, в своих обвинениях в адрес ортодоксального богословия то возводят человека на пьедестал привилегированного существа, то низводят его до положения ничтожного грешника. Конечно, неудивительно, что антитеистическое мышление столь непоследовательно. Оно всегда путает метафизику и этику. Здесь мы говорим в первую очередь о метафизике. Теизм, считающий, что человек создан по образу и подобию Божьему, имеет более высокое представление о врождённом достоинстве человека, чем любой антитеизм.
Даже те, кто не приемлет доктрину сотворения, часто признают, что христианство внесло идею о присущей человеческой личности ценности. Теперь, когда верно то, что христианство отстаивает ценность личности как таковой, оно не внесло эту идею, а восстановило её. Здесь, как и везде, христианство восстановило изначальный теизм. Доктрина сотворения - это сама предпосылка работы Христа. Он пришёл, чтобы восстановить в человеке образ Божий в полной мере ( Кол. 3.10, Еф. 4.24).
Тем временем мы должны отметить, что даже грех не смог полностью стереть Божий образ в человеке. Человек, даже будучи грешником, остаётся Божьим образом в более широком смысле этого слова. Следовательно, именно тот факт, что человек, где бы он ни находился, является Божьим образом, делает человеческую жизнь священной.
Именно этот факт позволяет нам уважать человеческую жизнь в целом. Именно этот факт позволяет нам уважать самих себя. Именно этот факт делает самоуважение долгом человека. Мы должны уважать себя, потому что мы не принадлежим самим себе.
Но тот факт, что образ Божий в человеке является единственным возможным объектом уважения в нём, подразумевает, что только христианин может по-настоящему уважать человеческую жизнь в целом и только христианин в полной мере понимает, что значит уважать себя. Христианское самоуважение - это единственное по-настоящему человеческое самоуважение. Только христианин по-настоящему признаёт образ Божий в человеке. Более того, он радуется тому, что через Христа ему был восстановлен образ Божий в более узком смысле, то есть что он снова обрёл истинное знание, праведность и святость. Каждый христианин, даже самый низший по социальному положению, носит в себе осознание того, что он является истинным носителем образа Божьего.
Таким образом, естественный инстинкт самосохранения облачается в моральные одежды. Павел признаёт, что «никто никогда не ненавидел свою плоть» как нечто по-настоящему человеческое. Однако он сразу же добавляет: «но питает и греет её, как и Христос Церковь» (Еф. 5:29). Таким образом, даже телесная жизнь ставится в прямую связь с делом Христа. И это согласуется с общим учением Павла о том, что тело -это храм Святого Духа. Таким образом, мы видим, что христианское самоуважение - это единственное истинное человеческое самоуважение и что это самоуважение - признание в себе образа Божьего. Мы любим себя ради Бога.
В этой связи важно отметить, что подлинное самоуважение не может существовать без истинного смирения. И это истинное смирение - не столько признание того факта, что человек - лишь малая песчинка в огромной Вселенной. Грубый материализм пропагандирует такое ложное смирение. Но истинный теизм признаёт приоритет Духа над материей. Истинное смирение - это признание того факта, что человек осквернил образ Божий и поэтому этически недостоин Божьей любви. Именно это соображение заставляет пророка Исайю сказать: «Отступите от человека, у которого дыхание в ноздрях его, и не прикасайтесь к нему» (Ис. 2:22). Именно это заставляет его произносить слова Иеговы: «Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушённым и смиренным духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушённых» (Ис. 57:15). Таким образом, мы видим, что для истинно библейского понимания человека мы должны учитывать следующие факторы: его изначальное достоинство как творения Божьего, его этическое отклонение от Бога и его возвращение к Богу во Христе.
Когда христианин полностью осознаёт эти элементы, он спасается от двух крайностей: самовосхваления и самоуничижения. Не то чтобы истинное самоуважение было чем-то средним между ними. Истинное самоуважение, как мы видели, строится на теистическом фундаменте. С другой стороны, самовосхваление и самоуничижение строятся на антитеистическом фундаменте. Когда человек не признаёт Бога своим Творцом, он вполне естественно впадает в гордыню, когда обстоятельства благоприятствуют, или в космический и личный пессимизм, когда они неблагоприятны. Самая крайняя форма первого - самообожествление, а второго -самоубийство. Конечно, очевидная глупость обоих вариантов очевидна даже при допущении истинности атеизма. Человек, конечно, не создал ни себя, ни Вселенную. Он произошёл от чего-то другого, если не от Бога. Следовательно, его самообожествление может быть не более чем самообманом, и своим самоубийством человек не может отнять то, что он не создавал. Но в любом случае человек не чувствует себя ответственным перед Богом, будучи атеистом, и поэтому может свободно попытаться лишить себя жизни. Тогда не удивительно, что самоубийств так много, но удивительно, что их так мало. Единственный способ объяснить тот факт, что самоубийств так мало, состоит в том, что Бог Своей всеобщей благодатью достаточно сдерживал греховную глупость человека, чтобы он чувствовал свои ограничения и обязанности, пока находится на земле. Сократ говорил, что мы не имеем права искать спасения от того места, куда нас поместили боги.
Здесь следует сделать оговорку в отношении вопроса о самоубийстве. Мы сказали, что христианин воздержится от самоубийства. Говоря это, мы, однако, предполагали, что христианин осознаёт, что делает. Но могут быть моменты временного помешательства. Поэтому мы не можем судить, но оставляем это на суд Божий. Нас интересует принцип, и этот принцип достаточно ясен. В Ветхом Завете есть пять описанных случаев самоубийства. Авимелех лишил себя жизни, чтобы избежать позора быть убитым женщиной (Иер 9:54). Саул и его оруженосец покончили с собой, чтобы не быть убитыми филистимлянами (1 Цар.в 31:4). Ахитофел поступил так же, когда его совет был отвергнут ( 2 Цар. 17:23) Зимри сжег дворец, в котором жил, и погиб в нем, когда Омри захватил город Фирцу (3 Цар. 16:18). Священное Писание не осуждает эти поступки. Они просто фиксируют их как факты, как и многие другие злые деяния. Соответственно, описанные в Писании самоубийства не противоречат его ясному учению о том, что человек принадлежит Богу и поэтому не может лишать себя жизни. Язычники смутно понимали, что человек в этом мире занимает ответственное положение. Они чувствовали, что было бы трусостью пытаться избежать этого. Тем не менее они представляли себе ситуации, в которых taedium vitae оправдывало бы самоубийство. Христианство не может найти таких ситуаций. Жизнь христианина иногда может быть чрезвычайно утомительной. Но он уверен, что всё, что посылается ему, посылается ему Богом, и Бог умножит его благодать вместе с его тяготами. Христианин будет стремиться к терпению в невзгодах. И это терпение не является простым стоическим смирением перед неотвратимыми обстоятельствами. Стоический и христианский добродетельный человек в этом отношении не имеют ничего общего. Христианин остро и духовно восприимчив к окружающим его обстоятельствам. Он не накидывает на себя броню бесчувствия, когда другие насмехаются над ним и оскорбляют его. Он скорее мученик за Христа, переносящий всё ради Него, как Стефан, молившийся даже о прощении тех, кто побил его камнями. «Ибо, если мы живём, то для Господа живём; и если умираем, то для Господа умираем; и потому, живём ли мы или умираем, мы Господни» (Рим. 14:8).
Но самоубийство - это самая крайняя форма нарушения подлинного самоуважения. Есть много менее крайних его форм, которых нам следует избегать. Среди них можно назвать неумеренное потакание законным желаниям, таким как еда, питьё и секс. Следует подчеркнуть, что ни один дар Божий сам по себе не является злом. Христианство не имеет ничего общего с манихейским принципом присущего материи зла. Каждый дар Божий можно использовать с благодарностью. Римско-католическая церковь забыла об этом, введя целибат для духовенства. Пропагандисты сухого закона часто забывают об этом в своём рвении бороться с алкоголем. Греховным является злоупотребление Божьими дарами. Ни один уважающий себя христианин не может позволить себе стать рабом какого-либо желания.
Напротив, каждый христианин должен стремиться к сохранению и развитию своего тела и своей души. Любой организм стремится к развитию. Точно так же и организм души и тела должен развиваться. Душа должна делать это, постигая Божью интерпретацию реальности, то есть посредством истинного образования. Но, увы, грех породил разделение между Богом и человеком. Поэтому человек стремится к образованию вне Бога. Следовательно, его «образование» постоянно отдаляет его от Бога. Только истинное христианское образование по-настоящему развивает конечную личность. Только христианин упражняется в том, что по-настоящему истинно, прекрасно и хорошо. Термин «образование» не является нейтральным или всегда имеющим одно и то же значение. Антитеистическое образование действует в вакууме, поскольку оно оторвало факты от Бога. Следовательно, оно на самом деле не развивает личность. Его видимое развитие законно и желательно. С другой стороны, телесное развитие никогда не является самоцелью. Недавний акцент на физической культуре и увлечении спортом, похоже, забывает о том, что человек - это нечто большее, чем тело. Его душой часто пренебрегают в угоду телу.
В. Что заповедано в отношении к ближнему
Теперь мы можем обратиться к социальному значению шестой заповеди. И здесь наша позитивная обязанность - уважать, сохранять и развивать жизнь нашего ближнего, а наша негативная задача -противостоять всему, что может помешать этой программе. Короче говоря, мы должны любить наших ближних, как самих себя. Сделать это возможно только на теологической основе. Только христианин уважает, сохраняет и развивает свою собственную жизнь ради Бога. Следовательно, только христианин может по-настоящему любить своего ближнего, поскольку его ближний также должен быть любим ради Бога.
У нехристиан и нетеистов нет центра, к которому они могли бы обратиться в своих мыслях или в своей любви, чтобы объединить людей. Каждый из них считает, что существует сам по себе. Следовательно, саморазвитие происходит за счёт ближнего, а не на благо ближнего, как это происходит на теистической основе. Между теми, кто не един с Богом через Христа, не может быть настоящего сообщества интересов. В лучшем случае они сотрудничают ради сиюминутной выгоды. На самом деле евангельский богач не беспокоился о своих пяти братьях на земле. Тот, кто не связывал себя узами любви к Богу или человеку, пока был на земле, не был внезапно охвачен любовью к своим ближним. В этом печальном блаженстве обитатели стали подобны своему предводителю, сатане. Это война каждого против каждого.
Если Адам как его изображает Мильтон, думал, что, по крайней мере, он будет наслаждаться обществом Евы, когда съест запретный плод, то он сильно ошибался. Благодаря Божьей милости человек испытал нечто подобное. Б. Бозанкет в христианской терминологии говорит нам, что человек должен потерять себя, чтобы заново обрести себя в Боге и ближнем. Однако истинного альтруизма не может быть, если Бог -не более чем человек, которому мы подражаем. В таком случае он не может быть центром и целью наших мыслей и любви. Бескорыстную любовь к ближнему мы можем испытывать, только если сначала полюбили Бога. В 1 Кор. 13 перечисляются некоторые признаки истинной любви к ближним. Мы не можем говорить о них подробно. Мы можем обобщить их, сказав, что Павел представляет себе своего ближнего как созданного по образу Божьему и поэтому любит его ради Бога.
Часто говорят, что христианство внесло свой вклад в развитие альтруизма, устранив национальные барьеры, благодаря чему человек научился распознавать, уважать, сохранять и развивать человека, будь то варвар или соотечественник-патриот. Это утверждение верно лишь отчасти. Во-первых, нельзя не подчеркнуть, что христианский альтруизм по своей сути совершенно отличается от альтруизма, например, стоиков. Христианство привнесло нечто иное, чем то, что было известно, вместо того чтобы просто распространить то, что уже практиковалось в ограниченных сферах. Во-вторых, христианство не привнесло эту подлинную любовь к ближнему, а возродило её, потому что возродило теизм. И это объясняет, в-третьих, почему в Израиле и нигде больше были предвестники подлинного альтруизма (Лев. 9:24).
Из вышесказанного следует, что наша любовь к Богу предшествует любви к ближнему. Сегодня многие утверждают, что первая заповедь не имеет значения для морали. Вера в Бога считается увлечением, не влияющим на отношение к ближнему. Но верно обратное. Если Бог -это то, чем его считает теизм, то мы должны любить Его прежде всего, и если мы этого не делаем, то не можем любить даже своих ближних. Верно, что недостаток любви к ближним является признаком недостатка истинной любви к Богу, но в равной степени верно и то, что недостаток истинной любви к Богу является определённой гарантией недостатка истинной любви к ближнему. Кроме того, любовь к ближнему, как к самому себе, никоим образом не противоречит нашему долгу заботиться в первую очередь о себе. Точно так же некоторые ближние, скажем, родственники и т. д., связаны с нами более тесно, чем другие. Всё это происходит благодаря Божьему провидению. Ибо признать этот факт означало бы противоречить Божьему провидению.
И это приводит нас к ещё одному различию. Все люди - наши ближние. Мы должны любить всех людей, как самих себя, то есть ради Бога. Но не все люди -христиане. А христиане должны любить друг друга в особом смысле. Иисус любит Своих учеников особой любовью (Ин. 13:1). Он дал им новую заповедь -любить друг друга (Ин. 13:34). Любовь к братьям постоянно противопоставляется любви ко всем людям, особенно Иоанном (1 Ин. 3:23). Модернизм очень заинтересован в том, чтобы стереть это различие, поскольку, исходя из своих натуралистических предпосылок, он должен учить всеобщему отцовству Бога и всеобщему братству людей. Любовь к братьям - это то, что пребудет вечно. С другой стороны, любовь к тем, кто не во Христе, прекратится, когда в Судный день проявится их ненависть к Богу.
Наконец, в этой связи мы должны отметить, что значит «любить своих врагов». Кто наши враги? Все, кто не любит Господа Иисуса Христа. Они наши враги, потому что они враги Бога. Мы видели, что священный долг проклятия основан на этом факте. «Буду ненавидеть тех, кто ненавидит Тебя». Но пока мы на этой земле, мы должны любить их как творения, как носителей образа Божьего. В этом мире принцип этической антитезы не может и не должен быть реализован в полной мере. Христос молился за тех, кто распял Его. Но это не должно заставлять нас думать, что Христос или его апостолы когда-либо низводили любовь к ближним до прозаического уровня модернизма, который, ссылаясь на случай с женщиной, пойманной на прелюбодеянии, утверждает, что в худших из нас слишком много хорошего, а в лучших - слишком много плохого, чтобы кто-то из нас мог думать, что он действительно лучше других. Христос не сводил ненависть и любовь к бесцветной смеси того и другого, но велел нам строго разделять их и направлять на одного и того же человека. И если кто-то скажет, что от нас требуется слишком большое чудо, то единственный ответ будет таков: все остальные возможности невозможны. Если бы любовь и ненависть смешались, они бы нейтрализовали друг друга и не произвели бы никакого эффекта. В этом заключается полное бессилие модернизма. Его любовь включает в себя дьявола и поэтому ничего не значит, когда обращена к Богу. Если мы будем следовать этому принципу истинной любви к ближнему, мы будем стремиться к всеобщему благу нашего ближнего в мыслях, словах и делах.
Но это подводит нас к следующему вопросу. До сих пор мы обсуждали долг человека перед самим собой и перед своим ближним. Теперь мы переходим к обязанностям общества по отношению к личности. Но есть ли у общества обязанности по защите человеческой жизни? На антитеистической основе это невозможно. На такой основе общество организовано только ради пользы.
Легко понять, почему Ницше мог отрицать право общества подавлять любые амбиции личности. Ницше хватило смелости, основанной на его убеждениях, высмеять христианскую мораль как мораль для рабов. Но Ницше жил впереди своего времени. Его идеалы будут реализованы в аду. Бог милостиво сдерживал гнев человека в достаточной мере, чтобы дать обществу определённое чувство ответственности. Таким образом, мы видим, что государство было организовано на основе общей Божьей милости.
И государство наделило Бога властью и обязало защищать человеческую жизнь. Человеческая жизнь священна. Кто прольёт кровь человеческую, того кровь прольётся рукою человека (Быт. 9:6). Это священный закон на все времена, поскольку он основан на том, что человек создан по образу и подобию Божьему. Справедливость Бога требует смертной казни. Никакая сентиментальность не может отменить это Божественное повеление - даже соображения целесообразности или необходимость дать время на покаяние. Бог позаботится обо всех этих вопросах так, как Он считает нужным, если только мы будем повиноваться Его повелению. Это указывает на то, что «христианское сознание» не является истинно христианским, то есть не готово проверять свои стандарты стандартами Писания, когда в своих аргументах оно спрашивает не о том, чему учит Писание, а о том, чему Писание должно учить. Это ложный гуманизм, который стремится заменить идею наказания идеей улучшения. Наказание всегда должно оставаться главной концепцией, поскольку справедливость Бога попирается, когда отнимается человеческая жизнь или нарушаются Божьи законы другими способами.
Ещё одно проявление ложного гуманизма мы видим в современном пацифизме. Война, безусловно, является одним из величайших злых последствий греха. Должны ли мы тогда сказать, что, поскольку человеческое сердце греховно, бесполезно прилагать какие-либо усилия для достижения всеобщего мира? Такое отношение, безусловно, гораздо ближе к истине, чем поверхностный оптимизм, не связанный с грехом. Однако такое отношение не является библейским. Как христиане, мы должны прилагать все усилия, чтобы как можно больше устранять последствия греха всеми законными способами. В этом смысле христиане должны быть пацифистами в политике. Но говорить, что любая война -это плохо, и отказываться служить в армии -это ложный пацифизм. Тот факт, что народы, состоящие из грешников, часто прибегают к политике самоутверждения, делает необходимым и справедливым для тех, на кого нападают, защищать себя.
Но здесь мы подходим к последнему аргументу, основанному на обращении к Нагорной проповеди. Утверждается, что христиане никогда не должны отвечать на нападки на них как на отдельных людей или как на нации. Считается, что настоящий христианский дух не только не должен отвечать насилием на насилие, но и никогда не должен требовать возмещения ущерба в какой-либо форме. «А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щёку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5:39).
Тогда нам придётся проверить, соответствуют ли слова Иисуса данной им интерпретации. Во-первых, мы должны признать, что слова Иисуса следует понимать буквально. Мы не можем легкомысленно и поверхностно относиться к ним и думать, что Иисус не мог иметь в виду именно то, что Он сказал. Иисус прямо запрещает своим людям оказывать сопротивление. Более того, Иисус идёт дальше и говорит своим ученикам, что вместо того, чтобы сопротивляться насилию, они должны создавать для него возможности и, по-видимому, провоцировать дальнейшее насилие. Они должны подставить «другую щёку». Они должны отдать свой плащ, когда у них отнимают мантию, и пройти две мили, когда их заставляют пройти только одну (Мф. 5:38–41). Даже меннониты и квакеры не всегда учили тому, чему учит Иисус в этом отношении. Они часто осмеливались идти лишь наполовину.
Эта интерпретация согласуется с тем, что, как мы видели, является истинным смыслом любви к нашим врагам. Только Божья благодать позволяет нам не воздавать злом за зло (Рим. 12:17), но «побеждать зло добром» (Рим. 12:21). Таким образом, мы видим, что цель такого отношения - побудить других к тому же. Высыпая «горячие угли» на их головы, мы должны заставить наших врагов так сильно стыдиться своего насильственного поступка и так искренне сожалеть о нём, чтобы они приняли нашу позицию.
Теперь мы видим, что в отношении непротивления задействована огромная духовная сила. Следовательно, это совсем не похоже на пассивность, которую иногда проповедуют в языческой литературе. На самом деле это полная противоположность буддийскому или стоическому принципу, с которым это так часто сравнивают. Антитеистический принцип, в какой бы форме он ни проявлялся, представляет собой ложное подражание принципу ius talionis Бога. Бог -это Бог праведности. Соответственно, наказание должно быть эквивалентно нарушению Божьего закона грешниками. Именно этот принцип был искажён народами, когда каждый человек считал себя источником закона. Исходя из этого, он стремился возместить любое насилие, совершённое против него, мстя своему противнику. Поэтому Ламех воспел «песнь меча»: «Ибо я убил мужа в разбое, и юношу в разбое, и отрока в разбое, и за это я воздам в семьдесят раз по семи». Итак, Аввакум также говорит о том, что народы сделали свою силу своим Богом. Такова была логика этой позиции. Но такой радикальный метод вскоре разрушил бы землю. Таким образом, Бог Своей всеобщей милостью обуздал гнев человека, так что «мудрые люди» начали видеть определённую пропорцию в нравственных вопросах и выступали за принцип «око за око», так называемое ius talionis, распространённое особенно в империи цезарей. Но Вселенная не могла так существовать. Необходимо было воздать Богу должное. Оскорбление Божьей праведности должно быть наказано. Христос принял это наказание на Себя. Поэтому те, кто во Христе, не должны и не обязаны поддаваться гневу. Мщение принадлежит Господу. Всё совершаемое насилие на самом деле совершается против Господа. Христос отождествляет своих учеников с Собой, а Себя - с Богом.
Однако этот принцип не мог быть сразу же введён в действие в полной мере в мире, который настолько сбился с пути, как показано в Римлянам 1. Поэтому Бог постепенно вводил этот принцип в действие. В Израиле был восстановлен истинный принцип. Принцип талиона, существовавший в Израиле, не имел того же значения, что и принцип талиона, существовавший среди народов. Он не мог иметь такого значения, поскольку в Израиле он предполагал теизм, а среди народов - антитеизм. Соответственно, в Израиле мы имеем дело с истинным ius talionis, а среди народов -с ложным. Однако Израиль был не более чем прообразом наказания, которое должен был понести Христос. Из-за общего экстернализма ветхозаветного устроения закон должен был исполняться извне, людьми или правительством. Во Христе этот экстернализм был устранён. Следовательно, ius talionis не был отменён, а был исполнен Христом. И именно на основании этого исполненного ius talionis те, кто во Христе, должны проявлять своё прощение по отношению к своим врагам. Только они могут себе это позволить. Но могут ли они всегда и при любых обстоятельствах себе это позволить?
Они не могут! Они могут это сделать, если их не волнуют последствия для них самих, потому что даже если они умрут, они принадлежат Господу и будут приняты Им. Но они не могут этого сделать, если своим непротивлением они будут препятствовать достижению той цели, ради которой они должны проявлять непротивление. Сама цель непротивления состоит в том, чтобы реализовать истинное право возмездия Бога. То есть своим непротивлением мы хотим, чтобы люди приняли «праведность Божью», которая во Христе. Но точно так же, как из-за низкого уровня развития язычников было невозможно сразу внедрить этот принцип в полной мере, так и сейчас невозможно и всегда будет невозможно проявить этот принцип в полной мере. Сердце человека не изменилось. Цивилизация значительно продвинулась вперёд благодаря Божьей благодати. И это позволяет христианству существовать, не будучи сразу же уничтоженным. Это также позволило христианству набрать обороты. Но даже при этом не каждый человек находится на уровне общего прогресса цивилизации. И прежде всего, если кто-то действительно хочет быть побеждённым христианским непротивлением, он сам должен стать христианином. И поскольку тот, кто стоит на самой высокой ступеньке лестницы общей благодати, ещё не ступил на первую ступеньку лестницы спасительной благодати, политика непротивления может потерпеть неудачу, если будет применена к самому образованному человеку.
Таким образом, мы приходим к выводу, что если практика непротивления с большой вероятностью приведёт к противоположному результату, её не следует применять. Это не преуменьшение слов Христа или его апостолов в угоду предполагаемым последствиям. Но в данном случае это действие было бы самопротиворечивым, поскольку сама цель непротивления -это победа над другими. Здесь мы имеем дело с ситуацией, схожей с проповедью Евангелия и свидетельством о Христе. Проповедовать Евангелие - это неограниченная и буквальная заповедь, но также сказано, что мы должны метать бисер перед свиньями, чтобы они, обратившись, не растерзали нас.
Пример Самого Христа подтверждает эту интерпретацию. Он не подставил другую щёку, когда один из служителей синедриона ударил Иисуса. «Иисус отвечал ему: если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня?» (Ин. 18:23)? Этот пример однозначно доказывает, что Иисус не имел в виду, что его заповедь о непротивлении должна применяться всегда и при любых обстоятельствах. Павел следовал той же практике, когда протестовал против несправедливого избиения (Деян. 23:3) и когда требовал, чтобы власти в Филиппах вывели его и Силу из тюрьмы, в которой они были несправедливо заключены. Теперь, если мы спросим, почему Христос не следовал Своему собственному принципу, ответ будет очевиден. Если бы Иисус следовал здесь Своему принципу, Он лишь укрепил бы своих противников в их зле. Они были слишком бесчувственны к справедливости, чтобы отреагировать должным образом.
Во-вторых, в случае с Христом и в подобных случаях само общество было бы уничтожено из-за полного контроля со стороны злых людей, если бы принцип непротивления был реализован. Если же цель непротивления - спасти общество, то в таких случаях непротивление было бы нехристианским.
Наконец, принцип непротивления должен применяться в соответствии с другим принципом, который мы уже обсуждали, а именно с принципом самообороны. Мы не можем позволить другим отнимать у нас жизнь. Если бы мы это сделали, мы бы позволили им творить несправедливость по отношению к Богу. Несомненно, когда эта заповедь предстанет перед народом Божьим во всей своей значимости, в ответ на молитву можно ожидать великого благословения для общества.
Седьмая заповедь: чистота
Шестая заповедь соответствует первой. Нарушение первой заповеди направлено на уничтожение Бога как такового, а нарушение шестой заповеди направлено на уничтожение человека как такового. Девятая заповедь соответствует третьей: последняя защищает доброе имя нашего ближнего, а первая -доброе имя Бога. Седьмая и восьмая заповеди соответствуют четвёртой: последняя защищает Бога в той мере, в какой Он стремится к внешнему поклонению, а первая защищает моего ближнего в его внешнем облике. Из этих двух заповедей седьмая стоит на первом месте, поскольку наши тела ближе нам, чем наше имущество.
Помимо союза души и тела, которые вместе образуют тайну человеческой личности, Бог соединил отдельных людей друг с другом, чтобы создать человеческую расу. Человеческая личность не является завершённой сама по себе. Поэтому Бог создал помощника для человека и сформировал этого помощника как дополнение к человеку как в душе, так и в теле. Своей рукой Он соединил их и повелел, чтобы от их союза родилась раса. Только в завершённой расе мог бы по-настоящему проявиться образ Бога в человеке.
Эти простые заповеди о сотворении мира имеют далеко идущие последствия. В них, прежде всего, заложено признание различий между мужчиной и женщиной. Стремление стереть эти различия противоречит природе. Мы видим, что это делалось уже во времена Ветхого Завета. Отсюда и заповеди, запрещающие обмениваться одеждой между полами и т. д. У каждого из полов есть своя естественная сфера деятельности, и вторжение одного пола в сферу деятельности другого стирает различия, созданные Богом, и обычно приводит к печальным последствиям.
Во-вторых, святость брака связана с Божьим замыслом сотворения мира. Бог вложил в людей природное влечение друг к другу. Но это природное влечение включает в себя и нравственные отношения. Изначально в нем могло не быть ничего нравственного; свидетельством тому является отсутствие всякого чувства стыда. Изначально естественное было хорошим. Мы должны быть осторожны и отличать это значение термина «естественное» от того, которое ему часто придают. Часто нарушение седьмой заповеди оправдывают тем, что это «естественно». Действительно, нарушение седьмой заповеди особенно «естественно» с тех пор, как в мир вошёл грех, но это потому, что грех сделал истинно естественное «естественным» в смысле греховного.
Соответственно, в-третьих, мы видим, что для того, чтобы получить истинно библейское представление об отношениях между полами, не следует начинать с признания чего-то из этого неестественного «естественного» подлинно и изначально естественным. Римская церковь здесь ошибается. Весь её аскетизм и, в частности, безбрачие духовенства основаны на предположении, что изначальное естественное в определённой степени является злом. Следовательно, те, кто должен быть наиболее духовным, должны по возможности воздерживаться от контактов с естественным. Таким образом, позиция Рима - это не просто возвращение к ветхозаветному устроению, когда существовали особые предписания в отношении брака и т. д. для священства. Напротив, позиция Рима - это скорее возрождение полуязычества. Ветхозаветные предписания были даны не из-за присущего материи зла, а из-за того, что человек испортил естественное. Даже то, что Римско-католическая церковь возвела брак в ранг таинства, не освобождает её от обвинений в том, что она исходит из полуязыческого принципа. Таинства в христианской церкви связаны с искуплением, а не с сотворением. И
хотя верно и важно то, что искупление восстановило истинное значение естественного и, следовательно, восстановило святость брака, эта святость не включает в себя, а скорее исключает таинство. Именно потому, что Рим не настаивал на изначальной святости брака, он впоследствии был вынужден сделать брак таинством.
Кроме того, священность детства связана с таинством сотворения. Казалось бы, видеть в семье, состоящей из отца, матери и ребёнка, аналогию Троицы - не более чем необузданная фантазия или неоправданная аллегория. Но человеческая раса, а не просто отдельный человек, должна выражать в себе нечто аналогичное тайне Божества. И одна из величайших тайн Божества - это вечное взаимодействие Трёх Лиц. Следовательно, нечто подобное может быть выражено только в триединстве семьи. Следовательно, любое вмешательство в процесс формирования человеческой семьи по тривиальным причинам является вмешательством в Божий замысел. Можно с уверенностью сказать, что современная литература по контролю рождаемости почти всегда мотивирована антитеистической концепцией, согласно которой человеческая жизнь принадлежит человеку, а не Богу.
Кроме того, изначальность моногамного брака подразумевается в заповеди о сотворении мира. Дело не только в том, что Бог привёл Еву к Адаму как бы собственной рукой. Это важно. Не менее прямо сказано во Христе, что уступки, сделанные в отношении времён Ветхого Завета, ни в коей мере не изменяют изначальные моногамные заповеди. Но за этими словами Иисуса стоит тот факт, что Бог непосредственно создал только одного мужчину и одну женщину. Более того, мы видели, что только моногамный брак мужчины и женщины может создать семью, которая действительно будет выражать Триединство Бога. Таким образом, мы видим, что моногамный брак предшествует особому откровению. Искупление восстановило и это, но не ввело это впервые.
Невозможно не заметить, насколько радикально нынешняя эволюционная концепция происхождения и природы брака и семьи противоречит нашей позиции. Следует отметить, что нынешняя точка зрения не основана на фактах, обнаруженных современной антропологией. Доказывает ли антропология, что изначально сексуальные отношения были беспорядочными? Учит ли антропология тому, что брак и семья постепенно превратились в то, чем мы их видим сейчас, из аморальной сферы жизни? Мы отрицаем это. Мы отрицаем, что это возможно. Ни одна историческая наука не может даже задеть эту тему. Суть вопроса должна быть разрешена в споре между теизмом и антитеизмом как двумя диаметрально противоположными философскими системами. Что касается фактов, то они не противоречат изначальному моногамному браку, установленному Богом.
Грех разрушил все Божьи установления и сотворил здесь величайший из возможных хаосов. Первая глава Послания к Римлянам даёт нам некоторое представление о том, какой хаос был создан. Все нормальные отношения были разрушены. Даже во имя религии совершались самые гнусные безнравственные поступки. И Павел говорит нам, что он даже не осмеливается говорить о том, до чего всё дошло. Поэтому отцы Церкви часто говорили так, будто саму природу греха можно выразить словом «вожделение».
Антитеизм не может усмотреть во всём этом причин для морального неодобрения. Для него то, что есть, -правильно. В лучшем случае он может говорить о безобразном мусоре, оставленном морскими водорослями в глубине, когда видит, что человечество лишь постепенно выходит из животного состояния. Соответственно, вся мудрость тратится на то, чтобы найти оправдание тому, что является прямым нарушением Божьего закона. Или что ещё такое брак по любви? И что же ещё представляет собой большевистская концепция брака, как не логическое завершение антитеистического мотива в этом вопросе? Только благодаря Божьей благодати, в той или иной мере, этот антитеистичный принцип не получил полного развития. Благодаря Божьей благодати и побочным продуктам христианства цивилизация смогла в какой-то мере обуздать злого зверя греха. Но нам говорят, что в будущем мера Божьей благодати уменьшится, и хаос разрастётся настолько, что люди даже потеряют свои естественные привязанности.
Только на этом фоне мы можем понять христианский брак и христианскую семью. Христианство здесь, как и везде, является восстановительным. И это относится как к ветхозаветному, так и к новозаветному периоду. Единственная разница в том, что в новозаветный период принцип восстановления может и должен быть реализован более полно. Мы уже видели, что Сам Христос говорил, что более низкая позиция Ветхого Завета была обусловлена обстоятельствами.
Суть искупительной идеи брака заключается в том, что он символизирует отношение Церкви к Христу, её Главе. А поскольку Христос возвращает человека к Богу, брак символизирует все отношения по Завету между Богом и Его народом. Именно это делает брак, если это возможно, ещё более прекрасным и священным, чем он был изначально, как таинство творения.
Только так мы можем понять, почему идея брака занимает такое важное место в связи с идеей Завета в Ветхом Завете. Израиль, как народ Божий, представлен как невеста Иеговы. Всё пророчество Осии построено на этом мотиве. Иегова ожидает, что Его невеста будет безупречно чиста. Идолопоклонство - это блуд. И великая любовь Иеговы выражается в Его готовности снова принять в Свои объятия свою ужасно неверную супругу. Она изначально была недостойна Его выбора. И, будучи Его избранницей, она снова и снова доказывает свою надёжность. Но Иегова любит её и очищает от всякой скверны.
В Новом Завете та же идея развивается дальше. В качестве аспекта этой идеи мы можем отметить, что Павел подчёркивает, что тело является храмом Святого Духа ( 1 Кор. 6.19, 2 Кор. 6.16). Через Своего Святого Духа Христос приводит Свою невесту в тесную связь с Собой. Если это должно быть полностью реализовано, то вся личность, как тело, так и душа, должна принадлежать Христу. Следовательно, Святой Дух пребывает даже в телах тех, кто принадлежит Христу. Христианин - «не сам по себе», а принадлежит Христу. Таким образом, телесная нечистота является прямым оскорблением Христа и Его искупительной любви. Те, кто «куплен дорогой ценой», доверили свою заботу о сокровищах Христа. И всё же именно в этот момент искушение особенно велико. Поэтому Павел делает акцент на чистоте. Эта чистота должна быть в первую очередь внутренней. Христианин должен особенно тщательно контролировать свои мысли и воображение. Соответственно, он должен избегать всего, что наводит на мысль о зле. Помогает ли фильм, который иногда рекламируется как «эротичный, эксцентричный, экзотический, фантастический, фаталистический и футуристический», юному христианину быть чистым в своём воображении? А отсутствие внутренней чистоты приводит к внешней нечистоте в словах или поступках, что прямо запрещено в Новом Завете. Нечистота делает христианина непригодным для работы, которая имеет ценность для Царства Христова. Она замедляет или препятствует свободной молитвенной жизни и, следовательно, истинной духовности человека и легко становится причиной насмешек со стороны мира.
Однако более важным является тот факт, что брак символизирует отношение Христа к Своим людям, когда мы рассматриваем Церковь в целом, а не отдельных её членов. Мы уже видели, что в Ветхом Завете народ в целом изображался как невеста завета с Богом. Эта же идея достигает своего апогея в Книге Откровения. Мир представлен как великая блудница, а церковь -как Невеста. А будущая жизнь в славе представлена как непрерывный и безупречный союз Христа-Жениха и Церкви-Невесты.
Как же свята и прекрасна любовь, прославленная дважды! Тот, кто грешит против этого, грешит против собственной жизни, своего Создателя и своего Искупителя.
Прививать эту христианскую теистическую концепцию любви и брака -привилегия христианских служителей и христианского народа. Если грех был и остаётся таким исключительно пагубным в этой сфере, то, по-видимому, необходимо особо предостеречь от любого влияния внутри дома или за его пределами, которое может затруднить исполнение требований Христа. Враг внутри врат слишком опасен для христиан, чтобы шутить с врагами за вратами.
Можно упомянуть еще об одной особенности. Как может христианин надеяться выразить что-либо из прекрасных отношений Христа с церковью, если он вступает в брак с неверующим? Брак по расчёту очень легко становится браком по любви в те времена, когда грань между Церковью и миром очень размыта. Мирское, дозволенное в одном месте, ведёт к мирскому в других местах. Поэтому священный долг христианских родителей - создавать самую здоровую атмосферу в доме и за его пределами, самые чистые и лучшие развлечения и компании. Молодому человеку сейчас сложнее, чем раньше, идти своим путём. Только если он будет во всём поступать по слову, он избежит ловушек и сетей и в то же время выразит в этой жизни ту любовь ко Христу, которую он испытывает к себе.
Восьмая заповедь: собственность
Смысл этой заповеди можно кратко сформулировать так: она требует от человека уважать, сохранять и развивать свою собственность и собственность своего ближнего. Но это предполагает право человека на собственность. Соответственно, именно это предположение должно быть проверено в первую очередь. Теперь, чтобы сделать это, мы должны в первую очередь вернуться к сотворению. Всё, что логически вытекает в отношении человека и его сферы деятельности из того факта, что он является творением, можно сказать, хорошо обосновано в Писании, как и всё остальное. Поскольку человек сотворён душой и телом, ему нужна внешняя сфера, в которой он может действовать свободно. Ему нужна эта сфера в связи с другими людьми, поскольку вместе они образуют единство, но ему также нужна сфера для себя, где он может развиваться относительно независимо. Собственность даёт свободу для рациональной и нравственной деятельности.
Грех заставил человека отрицать, что он является существом, подчиняющимся Божьим законам. Соответственно, он смотрел на этот мир просто как на нечто существующее. Таким образом, каждый человек должен был брать от него столько, сколько мог. Более того, когда кому-то удавалось завладеть частью мира, он чувствовал, что может делать с ней всё, что пожелает, не отвечая ни перед людьми, ни перед Богом. В результате, если кому-то удавалось благодаря своей силе захватить много земли, он разрабатывал теорию права собственности, которая была подделкой теологической теории. Он говорил, что это необходимо для общества. Это верно, но не является окончательной основой права собственности, поскольку нет причин, по которым общество должно существовать, если только оно не существует ради Бога.
Неудивительно, что стремление к возвышению не знало границ. Когда были изобретены деньги, которые стали представлять собой собственность или даже заменять её, стремление к возвышению усилилось. Особенно когда благодаря развитию коммерции и торговли деньги можно было увеличить простым инвестированием, что позволило людям стать настоящими богами на земле. Тех, кому повезло меньше, чем им самим, презирали и превращали в собственность. Рабство было естественным результатом злоупотребления изначальным законным правом на собственность. В рабстве это явление достигло своего апогея. Таким образом, возникли две крайности. Чрезвычайно богатые утратили всякое чувство ответственности, а чрезвычайно бедные утратили всякое чувство самоуважения. Считать себя собственностью Бога - благородно; считать себя рабом эгоистичного грешника -унизительно.
Таким образом, возникали классовые войны, которые были относительно оправданными. Если ни одна из сторон не признавала Бога Творцом, то логичным и вполне законным было бы организовать и использовать силу, чтобы освободить место для себя. Тогда в мире царит анархия, право сильного. Именно по этому принципу часто действовали богатые землевладельцы, промышленники и финансисты. Лицемерно или пребывая в иллюзиях, они защищали свои позиции благочестивыми словами. Более прямолинейно и логично Карл Маркс написал свой «Капитал». В нём он открыто придерживался материалистической и, следовательно, фаталистической философии истории. Гипотеза эволюции ещё больше укрепила его идеи. Человек и, следовательно, мораль и рациональность произошли от аморального и иррационального. Только польза может удержать людей от стремления схватить всё. Правительства, которые сами произошли от такого общества, не имеют большей власти, чем та, что исходит от общества. Следовательно, такие правительства тоже могут лишь посоветовать двум волкам, что им невыгодно пожирать друг друга.
Причина, по которой всё это не привело к разрушению общества, заключается в Божьей всеобщей благодати. Благодаря ей Он сдерживал человеческие грехи. Лишь время от времени появляются Ламех или Ницше. Большинству людей, особенно людям, занимающим высокое положение, Бог милостиво даровал некоторое чувство честности и ответственности. Он даже способствовал тому, чтобы эти благословения всеобщей благодати развивались на протяжении веков, благодаря чему появились более упорядоченные правительства и общества. Однако по мере того, как будет идти время и люди в полной мере продемонстрируют свою недостойность даже этих мирских благ, вернутся дни Ноя, и мы будем слышать о войнах и военных слухах. Когда люди утратят свою «естественную привязанность», они станут прелюбодеями, грабителями и лжецами. Ирония ада будет заключаться в том, что люди будут стремиться в полной мере использовать все эти свои «дары», но не найдут для этого возможности.
В этот мир греха пришёл искупительный принцип, исходящий из центра - Христа. В принципе, это восстановило истинную идею собственности. Мы видим это уже в Ветхом Завете и в ещё большей степени в Новом. Первым пунктом, который нуждался в восстановлении, была сама идея сотворения. Как только это будет сделано, злоупотребления со стороны богатых и недовольство бедных естественным образом исчезнут. «И земля не будет продаваться навеки, ибо земля Моя, а вы пришельцы и гости у Меня» (Лев. 25:23). Если земля принадлежит Господу и, следовательно, всё, что полезно для человека, принадлежит Господу, то человек может быть не более чем управляющим, которому, несомненно, придётся отчитаться за своё управление. Конечно, в таком случае один человек не может превратить своего равного в собственность. Его ближний имеет право на собственность наравне с ним. Во времена Ветхого Завета этот принцип ещё не мог быть полностью реализован. Поэтому евреям ещё не было прямо запрещено обращать иностранцев в рабство. Только во времена Нового Завета этот принцип мог быть выражен более полно. Точно так же во времена Ветхого Завета излишества богатых и бедность бедных сдерживались правилом, согласно которому каждые семь лет собственность возвращалась своим первоначальным владельцам или их наследникам.
Во времена Иисуса, как и в другие времена, евреи, к сожалению, злоупотребляли этими теократическими и теистическими установлениями Бога. Фарисеи добавили столько бремени к тому, что было предписано в Ветхом Завете, что бедный человек не мог рассчитывать на то, что вынесет их. Соответственно, большая часть бедных была бессердечной и отчаявшейся. Что же делает Иисус в этой ситуации? Он делает то, чего мы ожидаем от Него как от Восстановителя теизма. Он не обязательно выражает Свою точку зрения по этому вопросу в полной мере. Он не делал этого в отношении субботы. В обоих случаях Он оставил многое решать Своим последователям. Но Его принципы ясны.
Высказывания Иисуса, имеющие непосредственное отношение к этому вопросу, подтверждают наше ожидание того, что Он будет стремиться восстановить истинный теизм. «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6:24). «И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители» (Лк. 16:9). “Итак, если вы не были верны в неправедной богатстве, то кто вверит вам истинное богатство” (Мк 16:11).
“Вы не можете служить Богу и Маммоне”. Под термином Маммона подразумевается все, что имеет земную ценность, то есть собственность вообще и деньги в частности. Иисус признает, прежде всего, что иметь деньги законно и необходимо. Если бы это было не так, Он не смог бы рекомендовать использовать их как средство приобретения друзей. Он просто принимает сотворение мира как данность, как это было выражено в словах Ветхого Завета: «Земля Моя».
Во-вторых, Иисус осознаёт злоупотребление тем, что само по себе законно. Когда люди перестали верить в то, что Бог является Владельцем денег, тогда деньги стали их Богом. Иисус говорит, что нельзя служить двум господам. Его собственная практика соответствовала этому принципу. Нет никаких свидетельств того, что Иисус и Его ученики были очень бедны. У них был кошелёк, и иногда они помогали бедным. Он не был мечтателем, не обращавшим внимания на социальные нужды. Он помог богатому сотнику и бедному больному из Вифсаиды, богатому Иаиру и бедному Вартимею. Богач не «поднял глаза в муках», потому что был богат, а потому что презирал Моисея и пророков, которые велели ему правильно распорядиться своим богатством. Однако в этой притче, а также в своём наставлении богатому молодому правителю Иисус указывает на то, что богатство -это великое искушение, которому человек, обладающий им, легко поддастся, потеряв свою душу. Какой бы ни была конкретная причина, по которой Иисус потребовал, чтобы молодой правитель продал всё, что у него было, ясно одно: Иисус считал необходимым, чтобы именно этот человек отказался от своего богатства, чтобы стать учеником Иисуса. Отказ молодого правителя показывает не только то, что он не был готов отдать всё ради Иисуса, но и то, что он не был готов отдать что-либо Иисусу. Он считал своё богатство абсолютно и безоговорочно своим собственным. Богатство само по себе не является чем-то плохим, но легко может стать таковым для грешного человека.
Таким образом, мы видим, что христиане должны соблюдать важное правило в отношении собственности: частная собственность должна уважаться, защищаться и развиваться. Все законные средства, с помощью которых это становится возможным, должны получать нашу поддержку и помощь. Как мы видели, совершенно неестественные условия жизни в современных городах способствуют нарушению всех заповедей, особенно тех, которые непосредственно связаны с общественной жизнью. В крупных городах у воров и бандитов есть прекрасная возможность действовать. Поскольку централизация производства и промышленности неизбежна, необходимо принять меры, которые сделают такую централизацию возможной и соответствующей защите жизни и собственности.
Таким образом, проповедник Евангелия будет проповедовать не только «социальное Евангелие», но и, безусловно, возвещать людям послание христианства в отношении социальной жизни. Это послание заключается в том, что люди должны быть теистами. Если они будут теистами, то проблема капитала и труда, социализма и коммунизма не будет решена полностью, но она будет решена в принципе. Теистический капиталист не может относиться к своему собрату как к части собственности. Теистический труженик будет признавать различия между людьми, которые были созданы, и будет довольствоваться своим насущным хлебом. Конечно, пока существует грех, будут существовать и его последствия. Тяжёлый труд всегда будет необходим, и люди будут стремиться избежать его, перекладывая на других. Поэтому другим может быть необходимо объединяться и протестовать. И особенно потому, что мы прекрасно знаем, что не все люди веруют, тем, кто верует, нужно будет не только сказать тем, кто не верит, что у них тоже есть вера, но и приложить все законные усилия, чтобы сделать жизнь такой, какая она есть, максимально терпимой. Христианин должен помогать устранять несправедливость по отношению к человеку. С тех пор как в мир вошёл грех, человек стал волком.
Увы, бедному модернизму! Он решил приблизить послание Иисуса к людям, отказавшись от рассуждений о таких «абстрактных» доктринах, как доктрина сотворения. Он переписал «теологию как эмпирическую науку». Он действительно стремится помочь социальным нуждам с помощью «социального евангелия». Но его отрицание теизма, в рамках которого сотворение является важным моментом, не позволяет модернизму предложить что-либо для борьбы между капиталом и трудом, кроме того, что капитал и труд и так слишком хорошо знают, а именно: сила права. Модернизм мудро ограничился в основном внешним, поскольку до внутреннего он не может дотянуться. Он может залечивать поверхностные раны, но не лечить
серьёзные внутренние заболевания. Только у ортодоксального христианства есть настоящее послание для тех, кто вовлечён в «борьбу за существование».
Последнее послание, которое оно несёт, - это обещание будущего. Модернизм подчёркивал тот факт, что мы должны помогать людям в этой жизни, а не утешать их перспективой жизни будущей. Печальным результатом стало то, что у модернизма вообще не было послания ни для этой жизни, ни для жизни будущей. Тот, у кого нет послания для жизни будущей, не может иметь послания и для жизни этой. Если нет жизни будущей, то нет и послания ни от кого ни к кому ни о чём. Идеалисты всех времён чувствовали потребность в «будушем мире». «Идеи» Платона, «Ноуменон» Канта и «Абсолют» Гегеля свидетельствуют о тщетных попытках человека идеализировать мир без Бога. Утопий было множество. Но ни одна из них не предлагала реальной помощи. Все они искали абсолютную вещь вместо абсолютной Личности. Никто не был готов признать, что человек сам навлек на себя зло. Поэтому только христианство предлагает спасение. Уверенность в грядущем правосудии позволяет бедным, которые во Христе, оставаться «чистыми сердцем». У них есть утешение, настоящее утешение, которого мир не знает и не может понять. У народа Божьего есть покой.
Девятая заповедь: истина
-«Не лжесвидетельствуй». Мы можем обобщить смысл этой заповеди, сказав, что она требует от нас уважать, поддерживать и развивать доброе имя самих себя и наших ближних. Буквальное значение этих слов относится к ложным клятвам в суде. Это соответствует способу провозглашения других законов, в которых каждый раз упоминалась самая крайняя форма нарушения. В этом случае, как и в других, мы должны вернуться от этой крайней формы нарушения к исходному положению дел, чтобы понять, каким было позитивное, хотя и невыраженное требование в то время.
Теперь, чтобы сделать это, мы должны заметить, что человек как Божье творение и как носитель Божьего образа должен был интерпретировать Вселенную. Он должен был стремиться всё глубже постичь природу сотворённой реальности, частью которой он сам являлся. Бог выразил Свои идеи, Свой замысел в этой сотворённой Вселенной. Эти мысли Бога, которые являются истиной сотворённой Вселенной, было привилегией человека -искать. Это должно было стать наукой человека. И здесь было бесконечное пространство для расширения.
Кроме того, существовала реальная уверенность в прогрессе. Сотворённая вселенная была продуктом Божьей интерпретации; следовательно, человек мог быть уверен в правильности своей интерпретации, если только она соответствовала Божьей. Если это было так, то человек был последователен в своих действиях, как и Бог в Своих. Таким образом, истинный научный метод заключался в следовании Божьей интерпретации. Не было ни чистой индукции, ни чистой дедукции. Общее и частное всегда существовали вместе. Ни одна деталь мироздания не рассматривалась отдельно от своего центра отсчёта в созданной вселенной, в разуме человека и, в конечном счёте, в разуме Бога. Человек любил бы истину, потому что истина была выражением Божьего разума и, в конечном счёте, была Богом. Люди сотрудничали друг с другом, потому что каждый из них обладал одной и той же любовью к Богу.
Но в час испытаний человек хотел перестать быть человеком. Он стремился стать таким же, как Бог. Он больше не любил Бога. Он сделал себя, а не Бога, центром мироздания в том, что он теперь называл поиском истины. Дьявол научил людей искать истину за пределами Бога. Он внушил человеку иллюзию, что тот может стать таким же, как Бог. Разве не было возможностей, недоступных Богу? Человек должен был экспериментировать. Он больше не должен был жить по принципу «Бог сказал». История должна была доказать, что истинно.
Каков же был результат? Неудача и крах. Человек пытался стать тем, кем он просто не мог быть. Он был созданием и не мог быть чем-то большим, если существовал Бог. Человек восстал против этой метафизической истины. Он возомнил себя Богом. Именно он, а не Бог, должен был стать высшим стандартом истины. Он считал свою мысль такой же оригинальной и всеобъемлющей, как и мысль Бога. Это была ложь. Ложь противоречива. Человек стал домом, разделённым в себе. Когда он сказал, что может быть таким же, как Бог, он сказал, что возможность выше Бога. Таким образом, законы Бога, Его план, короче говоря, Его утверждение были низведены. Им на смену пришло отрицание, столь же фундаментальное. Оно казалось таким невинным. Но поскольку Бог - это высшее утверждение, никакое отрицание не может быть поставлено на один уровень с ним. Попытка сделать это - не что иное, как прямое отрицание утверждения Бога. Именно это и сделала тварь. Изначально это сделал дьявол. Поэтому он является полностью противоречивым духом. Он противоречив, потому что противоречит Богу. Творение по определению определено. Оно не может жить иначе, как в атмосфере Божьего замысла. Попытка тварного существа жить неопределённым существованием подразумевает его взрыв. Внешняя атмосфера исчезает. Тварь оказывается в вакууме. Ад -это единственный абсолютный вакуум. Поэтому в Книге Откровения ни один тревожный звук не проникает из него, чтобы нарушить великолепие новых небес и новой земли. Это не связано с каким-либо искусственным ограждением. Это связано с параличом обитателей вакуума. Дьявол - это метафизическая ложь.
Неудивительно, что, отождествляя себя с метафизической ложью, человек впадает в ложь логическую. Он совершал и продолжает совершать грубые ошибки в своих «научных» попытках. Он должен был продвинуться гораздо дальше, чем он продвинулся. Авраам, а не Эдисон, должен был открыть вольфрамовую нить накала. Линдберг опоздал на тысячи лет. Человек пытался изучать факты отдельно от Бога. Поэтому он так и не нашёл истинную универсальность в человеческом опыте. Он не искал ничего более абсолютного, чем то, что мог бы дать человеческий разум. А поскольку человеческий разум, будучи сотворенным, не может функционировать даже как вторичный абсолют, если он не связан с Богом, абсолютным Абсолютом, в опыте людей не было единства. Связность стала невозможной для человека, поскольку он искал связность без соотнесения с Богом. Вещи не соответствовали и не могли соответствовать ложной структуре греховной мысли.
Следовательно, человек обратился к этической лжи, к неискренности, к злу в поверхностном отношении к мысли и речи, к тому, что он знает. Иначе и быть не могло. Он отвернулся от Бога. Он больше не любил Бога. Следовательно, он больше не уважал себя и своих ближних ради Бога. Соответственно, когда он перестал быть верным Богу, он перестал считать необходимым быть верным себе или своим ближним. Так общество стало неискренним.
И снова мы должны отметить, что реальное положение дел, по общему признанию, не полностью соответствует этой картине. Если бы это было так, у нас уже был бы ад. Но то, что у нас его нет, не заслуга человека. Бог даровал нам Свою общую благодать. Именно она даёт человеку некоторое представление о метафизической истине. Он ощущает некоторую потребность в потустороннем как в центре отсчёта; в этом заключается логика идеализма. Это также даёт человеку некоторое представление о логической истине. Его научные изыскания, хотя и ошибочные, всё же продвинулись вперёд. В конце концов, это дало человеку некоторое представление об этической истине. Обычный человек не лжёт ради самой лжи. У него есть некоторое чувство собственного достоинства и стремление к правдивости. В обществе иногда можно встретить даже высокую степень правдивости. Но всё это ни в коей мере не влияет на утверждение, что в глубине души человек с самого начала был на стороне лжеца против истины от вечности. Иисус говорит фарисеям, что они говорят от имени своего отца, который по своей природе есть ложь.
Соответственно, когда заповедь о правдивости приходит к нам в законе, она приходит не для того, чтобы оживить угли общей благодати, а для того, чтобы привести в исполнение дар особой благодати. Да, каждый человек обязан быть правдивым. Бог не снижает и не отменяет Своего требования только потому, что человек сделал себя неспособным его исполнить. Все люди должны быть способны. Следовательно, все люди должны быть христианами. Но повеление в первую очередь обращено к тем, кто был искуплен, чтобы они осознали истину, которая в Нём.
Во Христе человек прежде всего возвращается к метафизической истине. Человек снова осознаёт себя творением Божьим. Через Христа он ищет конечную точку отсчёта для всей своей жизни в Боге. Человек выходит из вакуума. Святой Дух служит ему дыхательным аппаратом. Постепенно человек учится дышать осознанно. Его определённый опыт возрождается. Вскоре он начинает действовать и приносит плоды. Новый человек во Христе «пребывает в небесных обителях». Для него это чистый воздух, которым он дышит.
Таким образом, человек снова совершает прогресс. Теперь он находится в атмосфере логической, а также метафизической истины. Одно едва ли можно отделить от другого. Поначалу его прогресс будет медленным. Подростковый период будет периодом его нынешней жизни. Затем он будет стремительно развиваться. Новые небеса и новая земля будут принадлежать ему, и он будет исследовать их.
Главный урожай, который нужно собрать в этой жизни, -это этическая правдивость. Христианин, то есть человек, осознающий себя таковым, никогда, даже в самых сокровенных глубинах своих мыслей, не может думать о себе иначе, как в присутствии Истины. Глаза Того, с Кем мы имеем дело, не знают тьмы. Самые тёмные уголки наших сердец, часто скрытые от нас самих, открыты и обнажены перед Ним. Семь духов Божьих стремятся сделать даже смятенные глубины наших душ полностью отражающими истину. Поэтому мы учимся любить истину. Правда освобождает нас от рабства лжи.
В качестве конкретных обязанностей мы можем подчеркнуть важность внутренней честности по отношению к самим себе. Самоанализ - наша ежедневная задача. И этот самоанализ должен опираться на Слово Божье как на свой стандарт. Нехристиане тоже говорят о самоанализе. Но его результатом всегда является самовосхваление или самоуничтожение. Причина этого в том, что у мира нет истинного стандарта для самоанализа. Он может воспринимать Иисуса как идеального человека или как-то иначе. У христианина есть абсолютное требование Слова. Он знает, что идеал -это совершенство: «Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный». Он знает, что он далёк, очень далёк от достижения этой цели. Это заставляет его быть смиренным. Но он также знает, что Божья благодать в его сердце и что поэтому ему не нужно отчаиваться. Однажды он станет совершенным. Перед ним лежит путь избавления от греха и полного познания истины. Так он благородно стремится вперёд.
Таким образом, мы всегда должны больше заботиться о том, что думает о нас Бог, чем о том, что думает о нас человек. Мир говорит нам, что мы -особенный, то есть странный, народ. Нам не нравится, когда о нас так думают, и мы испытываем искушение соответствовать миру настолько, насколько можем. Мы спрашиваем себя, можем ли мы делать то или это как христиане. Особенно это касается всевозможных мирских удовольствий. Вместо этого Бог говорит нам, что мы должны осмелиться быть «особенным» народом, чтобы мы могли явить совершенства Того, Кто вывел нас из тьмы в Свой дивный свет. Некоторые иудейские вожди тайно верили в Иисуса, «потому что любили славу человеческую более, нежели славу Божию» (Ин. 12:42). Поэтому мы не осмеливаемся поддерживать непопулярные начинания, особенно когда ненависть, которую мы вызываем, исходит от тех, кто исповедует христианство.
Во-вторых, мы должны не только уважать себя как носителей истины, но и поддерживать и развивать себя как таковых. Самоанализ также может помочь в этом, поскольку он указывает нам на идеал. Но прежде всего, подчиняясь Господу, Который есть Дух (2 Кор. 3:18), когда Он обращает наши взоры к Тому, Кто есть Истина, «мы преображаемся в тот же образ от славы к славе». Если на нашем пути к прогрессу есть те, кто пытается нам помешать, нам может понадобиться защитить свою репутацию. Лжебратья могут пытаться помешать нашему прогрессу, потому что наш путь прославляет Христа. Поэтому ради чести Христа мы должны защищать себя. Особенно это касается тех случаев, когда Христос оказал нам честь, назначив нас на должность в Своей Церкви. В таком случае сатана будет изо всех сил стараться очернить нас, чтобы очернить Христа. Павел даёт нам прекрасный пример того, что делать в таком случае. Он подвергся исключительному количеству насмешек со стороны противника, потому что совершил исключительно великую работу для Христа, будучи исключительным апостолом. Именно его апостольство высмеивал враг. Они говорили, что он был человеком с буйным воображением, одержимым навязчивой идеей. Что делает Павел? Он был готов терпеть многое, но когда нападают на его служение, он восклицает: «Разве я не Апостол? Разве я не видел Христа Господа?» «Воистину, знамения Апостола совершались среди вас со всяким терпением, со знамениями и чудесами и сильными делами» (2 Кор. 12:12).
В то же время христианин не должен выдавать себя за того, кем он не является, и, с другой стороны, не должен без необходимости унижать себя в глазах людей. И особенно он должен стремиться к той простоте и правдивости, которые свойственны даже неверующим. Слишком часто случается так, что христиане менее надёжны в делах, чем нехристиане. Порой у христиан вырабатывается очень гибкая совесть в отношении счетов за продукты, мер и весов, а также общей деловой честности. И это позор для Христа. Это даёт миру множество поводов для богохульства в отношении священного имени, которое превыше всех имён.
Подобно тому, как мы должны относиться к самим себе, мы должны относиться к своим ближним. В первую очередь мы должны думать о них правдиво. Это не значит, что мы должны относиться ко всем одинаково. Это не должно быть правдивым мышлением. Мы знаем, что у некоторых нет истины. Мы знаем, что в глубине души они любят неправду. Но мы также знаем, что по общей благодати он может практиковать определённую общую правдивость. Следовательно, мы должны “радоваться истине”. 1 Кор. 13.6 Мы должны “верить всему”, то есть верить всему хорошему, а не плохому. Необоснованное подозрение не по-христиански.
Во-вторых, мы должны говорить правду о нашем ближнем. Мысль выражается в речи. То, что мы говорим, должно соответствовать тому, что мы думаем, и выражать это. Поэтому, если мы знаем, что человек хорош, мы не осмеливаемся сказать, что он плохой или не совсем хороший. С другой стороны, если мы знаем, что человек плохой, мы не можем в своих интересах или в интересах другого человека, особенно перед судом, сказать, что он хороший. «Вот что он будет делать: всякий человек будет говорить правду своему ближнему; в ваших воротах будет суд правды и мира. И никто из вас не будет замышлять зла в сердце своём против ближнего своего; и не будете любить ложной клятвы, ибо всё это Я ненавижу, говорит Господь» (Зах. 8:16–17). Таким образом, клеветник, который на столь же зыбкой основе, как и «фема», рассказывает всевозможные истории о мистере таком-то и особенно о преподобном таком-то, совершает то, что ненавистно Господу.
И мы должны быть особенно осторожны в отношении тех, кто занимает государственные или церковные должности. Их репутация имеет большое значение для общества. В Ветхом Завете судей называют «элохимами»; (Исх. 21:6) и особенно Пс. 82:8, на который ссылается Иисус в Иоан. 10:32: «Не написано ли в законе вашем: Я сказал: вы боги?» (Пс. 82:8, Ин. 10:32). Судей называли богами, потому что они были представителями Бога, и Бог говорил через них. А что касается тех, кто занимает должности в Церкви, то они представляют Бога во Христе. Отсюда и наставление Павла быть особенно внимательными к репутации тех, кто был старейшинами, то есть правителями вместо Христа. Поэтому во всех этих случаях, если другие говорят зло, мы должны сделать всё возможное, чтобы это зло не возымело никакого эффекта. Стремление пресечь ложные слухи может быть трудной задачей, но, тем не менее, это задача.
Ещё более трудная задача ждёт нас, когда мы осознаем, что наш долг -говорить с другими, особенно с нашими собратьями-христианами, об их долге быть правдивыми. Это особенно трудно, когда они явно не справляются с этой задачей. Позиция «я-хранитель-своего-брата» нехристианская. Эта задача особенно трудна, если нарушитель занимает высокое положение, но тем важнее, чтобы мы выполнили свою задачу. Только так мы сможем стремиться не только к уважению, но и к развитию правдивости в себе.
Должностным лицам и особенно служителям в этот момент необходимо помнить, что для развития правдивости они должны стремиться к тому, чтобы добиться признания в неискренности с помощью дружеского, тактичного подхода. Быть обходительным в общении полезно тому, кто сам живёт в стеклянном доме. Любое притворство в достижении цели будет отталкивать, а не привлекать. Таким образом, человек не развивает, а скорее тормозит развитие правдивости. В то же время может быть необходима скрытность. Римско-католическая церковь в своей доктрине sigillum confessionis запрещает священникам раскрывать доверенные им тайны. Однако можно представить себе ситуации, в которых сохранение тайны было бы грехом. Предположим, кто-то раскроет вам заговор с целью убийства. В таком случае преступник разорвал отношения с обществом и не имеет права ожидать ничего, кроме наказания со стороны общества.
Более того, если в обществе будет царить правдивость, его члены не смогут в общении прибегать к какой-либо mentalis. Не всегда необходимо говорить всё, что мы знаем (Притч 3.7, 29.11), но под мысленным уклонением подразумевается умышленная попытка ввести в заблуждение, говоря не всю правду. Например, кто-то может спросить вас о чём-то, что вы не хотите раскрывать. Вы отвечаете ему, что не знаете об этом, а затем мысленно уклоняетесь от ответа, говоря: «Это не для огласки». Такое мысленное уклонение является нечестностью и порождает нечестность.
Но кто-то скажет, что мы делаем это, потому что это полезно для общества. На этом основании многие моралисты отстаивали mendacium officiousum, то есть ложь по необходимости. В качестве аргументов в защиту такой лжи приводятся следующие: (а) такая ложь совершается во благо, (б) она позволяет избежать большего зла и (в) иногда её приходится использовать, когда человек сталкивается с противоречием в своих обязанностях. Кроме того, в качестве доказательства допустимости такой лжи приводятся примеры из Священного Писания. Повитухи израильтян, обманувшие фараона, были благословлены. Сам Бог велел Моисею просить для Израиля не более чем о коротком путешествии по пустыне. Раав, блудница, которая спрятала соглядатаев, осталась в живых, в то время как другие были убиты. Бахурим спрятали соглядатаев Давида в яме и были благословлены. 2 Цар. 17.
Что касается приведённых причин, то они неубедительны. Что касается благих намерений, то мы отвечаем, что цель не оправдывает средства. Мы не можем согласиться с тем, что они избежали большего зла. Они могли избежать того, что кажется нам большим злом. Но даже Сократ знал, что потерять жизнь - не такое уж большое зло по сравнению с тем, чтобы навлечь на себя гнев богов. И мы никогда по-настоящему не оказываемся перед выбором между обязанностями. Мы думаем, что оказываемся, обычно из-за недостатка молитвы и изучения Писания. И если мы были верны в этих вопросах, то у христианина почти не остаётся сомнений в том, что он идёт путями Господа. Что касается примеров из Писания, то у нас нет гарантии, что повитухи были благословлены из-за своего обмана; они были благословлены, несмотря на это, за свою веру. Во-вторых, Моисей должен был испытать сердце фараона небольшой просьбой. Если бы он её удовлетворил, то был бы поднят более важный вопрос. Поскольку он не согласился, не было нужды говорить что-либо ещё. Случай с Рахав похож на случай с повитухами. Она была единственной, кто верил, и благодаря этому спаслась. Наконец, в случае с Бахурим мы имеем дело с военной стратегией, и нет никаких гарантий, что использовался обман. Таким образом, в этих примерах мы не видим причин отступать от строжайшего морального принципа, который всегда осуждал ложь по необходимости.
Ложь по необходимости, пожалуй, чаще всего используется в случае серьёзной болезни. Конечно, мы признаём, что психическое состояние имеет большое значение. Поэтому следует избегать ненужной грубости. Но предположим, что неверующий смертельно болен. Разве это милость для него, чтобы скрыть от него этот факт? Знание этого факта может привести к покаянию, в то время как незнание а может заставить его снова поверить в свою ложную надежду. Что касается христианина, то он тоже имеет право умереть с максимально возможным осознанием. Несомненно, будут возникать сложные ситуации, но какой христианин осмелится сказать, что Божья благодать когда-либо будет благосклонна к нечестивым поступкам?
Совсем другое дело -mendacium iocosum, то есть обман ради забавы. Строго говоря, это не обман. Дар воображения позволил человеку создавать фантастические миры, которые радовали его душу. На этом основан мир художественной литературы. Точно так же и в повседневной жизни разговор может оживляться остротами, в которых используется mendacium iocosum. Тем не менее мы должны отметить, что свободное проявление воображения и романтизма часто приводит к тому, что мы в какой-то степени теряем чувство трезвой правдивости и способность справляться с прозаичным миром реальности. Даже нехристианские писатели признавали, что фантастические, фаталистические, футуристические кинокартины помогли подготовить молодёжь нашей страны к карьере преступника и спекулянта. Привлекательность «лёгких» денег вместо «честных» и «лёгких» удовольствий вместо «честных» часто связана с чрезмерным увлечением чем-то ненормальным. Даже унизительная ложь, которая обычно рассматривается не более чем как масло, смазывающее скрипучие суставы общества, иногда может быть едва отличима от лицемерия. Слишком часто самые вежливые тем временем ударяют вас “по пятому ребру”. Здесь есть золотая середина, к которой нужно стремиться. Тот, кто действительно хочет стать христианином, должен помнить слова Иисуса: “Я есмь Истина”.
Десятая заповедь: желание
В связи с каждой заповедью указывалось, что буквальное значение слов, используемых в каждом случае, вовсе не исчерпывает смысла Божьего замысла. Государство может рассчитывать лишь на внешнее послушание. Но Бог этим не удовлетворяется. Прежде всего Он хочет внутреннего совершенства. В этой десятой заповеди Бог ещё раз обращает особое внимание на этот факт. Особенность этой заповеди заключается не в объектах, по отношению к которым запрещено желание. Эти цели охватываются восьмой заповедью. Отличительной особенностью этой заповеди является то, что в ней особое внимание уделяется необходимости внутреннего совершенствования.
Бог создал человека внутренне совершенным. Каким бы словом мы ни пытались обозначить то, что находится внутри и, следовательно, управляет человеческой жизнью, этот внутренний аспект человеческой личности был создан совершенным. Следует отметить, что антитеистическое мышление должно отрицать этот факт. Ведь этическая добродетель может проявиться только после того, как подействует воля. Только действие воли может породить «природу» или характер. Теперь можно с уверенностью утверждать, что в таком случае ни один характер или натура никогда не смогли бы развиться, поскольку объект действия находился бы в вакууме, не имея движущей силы. У каждого объекта действия должна быть «натура», в соответствии с которой он действует, иначе он будет голодать, как пресловутый осёл между двумя стогами сена, неспособный выбрать, что съесть. Короче говоря, существо без характера не было бы существом; оно было бы уже метафизически оторвано от Бога, в Котором оно лишь и может жить, двигаться и существовать.
С этим согласуется утверждение, что сама Библия признаёт ценность и необходимость человеческого выбора для развития характера. Мы сразу же соглашаемся с этим. Однако дело в том, что если что-то должно развиваться, то оно должно быть заложено с самого начала. Нравственное не может развиться из безнравственного. Эволюция часто говорит о «внутренних силах», с помощью которых она стремится сохранить преемственность между нравственным и безнравственным, между человеком и животным. С другой стороны, это подчёркивает, что выбор индивида, отделённого от своей природы, является источником реального различия между нравственным и безнравственным. Это проявление внутреннего противоречия, лежащего в основе нетеистической мысли. Теизм позволяет избежать этой трудности. Только он придаёт воле человека подлинное значение, потому что только он даёт этой воле поле для действия. Ортодоксальным арминианам следовало бы осознать, что своей половинчатой позицией в этом вопросе они быстро играют на руку антитеистам. В позиции, которая допускает полумеры, нет силы, способной противостоять врагу.
Поэтому мы говорим, что закон Божий был начертан на сердце человека при сотворении. В своих сокровенных желаниях, в управляющих силах своей личности человек был предназначен для служения Богу. Относительный приоритет интеллекта, воли и чувств в этой связи не имеет большого значения. Контролирует ли подсознание в значительной степени сознание? Это хорошо. Подчёркиваете ли вы в современной психологии важность инстинктов? Это хорошо. Подчёркиваете ли вы что-нибудь ещё? Это хорошо. Что бы вы ни считали самой глубокой частью человеческой личности, именно там Бог хочет, чтобы вы были чисты. И если бы Он не создал человека чистым именно в этой точке, то есть если бы Бог не написал Свой закон на «сердце» человека, чтобы тот спонтанно исполнял этот закон, человек даже не смог бы понять, что такое нравственная заповедь. В человеке не было бы нравственной точки отсчёта,
к которой можно было бы обратиться с заповедями. Не безнравственность, а отсутствие нравственности заставило бы собаку проигнорировать ваш знак «Не укради».
Грех поставил эту внутреннюю сущность человеческой личности в противоречие с Богом. Человек стремился стать источником закона вместо того, чтобы довольствоваться подчинением закону. Он зашёл так далеко, что даже не осознаёт, что нарушает закон. Без закона (то есть закона, провозглашённого на Синае) нет знания о грехе. Человек думает, что греховное -это по-настоящему естественное. А всё «естественное» считается хорошим. Руссо положил это в основу своей теории воспитания. Следовательно, нам необходимо учить тому, что (а) естественное, исходящее из рук Божьих, действительно хорошо, (б) что нынешнее «естественное» неестественно и, следовательно, нехорошо.
Христос пришёл, чтобы восстановить изначальное или истинное естество. Он требовал полного послушания. Он особо подчёркивал это в Ветхом Завете, посылая перед Собой обнародованный закон. Это был единственный стандарт, по которому люди могли по-настоящему познать самих себя. Его абсолютные требования были рассчитаны на то, чтобы привести людей ко Христу как к Тому, Кто исполнит эти требования. Таким образом, закон был детоводителем для Христа. Те, кто во Христе, совершенны. Они -святые. Они «свободны от закона». Они заново любят Бога. Основа их бытия снова становится истинной. «О, как я люблю Твой закон», -вот основная мысль их песни. Поэтому они постоянно пытаются докопаться до самых глубинных мотивов. Оттуда нужно изгнать последние остатки идолопоклонства, поклонения идолам, нарушения субботы, неуважения к власти, человеческой жизни, чистоте, собственности и честности. Никакое лёгкое внешнее удовлетворение не заставит их сказать: «Всё это я соблюдал с юности». Они знают, что в принципе не соблюдали ни одного из Божьих законов. Они также никогда не разделяют Божий закон механически, как будто одна заповедь будет нарушена, а остальные останутся нетронутыми. Особенно это касается первой и второй заповедей. Никто не может любить своего ближнего, если он не любит по-настоящему Бога.
Тоска по небесному дому поселится в сердце христианина, когда он заглянет в десятую заповедь. Когда же все мотивы станут по-настоящему чистыми, какими их ожидает увидеть мой Господь и какими я искренне хотел бы их видеть? Не раньше, чем я соберусь с двадцатью четырьмя старцами у престола в белых одеждах праведности Христа без пятен, морщин и тому подобного. Эти одежды больше не соприкасаются с грязью греха; они навсегда остаются безупречными в этой атмосфере праведности.
Тем временем я не забываю о своей задаче как проповедника праведности на земле. Я стремлюсь с помощью благодати развивать праведность и послушание Божьему закону в целом, в себе самом, а также в своих собратьях-христианах. Что касается моих собратьев, которые не являются христианами, я знаю, что они «мертвы во грехах и преступлениях» и в сердце своём ненавидят Бога и своего ближнего. Но я также знаю, что Бог смягчил эту ненависть до такой степени, что, пока человек находится на земле, он может творить «естественное добро». Он в определённой степени осознаёт необходимость закона. Он, конечно, считает, что закон действительно существовал отдельно от Бога, и, следовательно, служит неизвестному Богу, но благодаря этому служению он не превращает землю в ад. Поэтому я всё ещё вижу в нём что-то от образа Божьего и уважаю внешнюю праведность, которую он проявляет. Я даже сотрудничаю с ним, стремясь развить всеобщее уважение к закону и порядку на местном, национальном и международном уровнях. Благодаря этой всеобщей внешней праведности Бог создал атмосферу, в которой истинные Божьи люди не были сразу уничтожены, но могли развивать свою праведность по благодати.
Таким образом, противоположность между праведными и неправедными проявляется не так явно, как мы могли бы подумать. Но по мере того, как время идёт и близится конец истории этого мира, Бог позволяет принципу противостоять принципу, и внешне праведные всё больше и больше будут казаться неправедными. Тогда появится тот «беззаконник», «человек неправедный», который вознесёт себя выше закона Божьего, и неправедные будут поклоняться ему и заставлять праведных поклоняться ему. Но тогда и Тот, Кто был признан достойным открыть книгу с семью печатями, потому что Он был убит как Праведник, чтобы даровать победу праведности, явится, чтобы низвергнуть неправедного и нечестивых в бездонную пропасть, потому что там нет ни закона, ни порядка, и принять тех, кто повинуется Божьему закону, в Царство, где есть закон и порядок, чтобы они могли обрести покой.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn
Корнелиус Ван Тил. Десять заповедей
© Copyright: Инквизитор Эйзенхорн 2, 2025
Свидетельство о публикации №225061301433
Свидетельство о публикации №225061301433
Рецензии