Maladie du Soleil ГлаваXXX IV Negazione del Tempo

Не сердитесь за грустный конец и за слов моих горестных хмель.
Это все Ваши злые духи. Это черные мысли как птицы,
Что летят из флакона — на юг, из флакона «Nuit de Nоеl».

А. Вертинский «Злые духи»

Глава XXXIV. Negazione del Tempo

Фарфоровые куклы и плюшевые медведи наблюдали за Шарлоттой, поправляющей причёску перед золотым венецианским зеркалом. На комоде тёти среди непрочитанных писем и французских шкатулок с секретами племянница заметила новый парфюм «Ночь вуду» и подушилась им, мечтая перенестись в сонную саванну к африканским шаманам. Эта волшебная ночь, словно океан, обнимающий барханы пустыни Намиб. В мире, где тьма сияла, как солнце, баобабы защищали ушедших от смерти. Околдованная экзотическим ароматом, странница принялась рисовать на запотевшем стекле символы веве. Тут в отражении промелькнула тень. Шарлотта обернулась и увидела Графа:

— Твой роман об истине всех расстроил… — он накинул тёмно-синее пальто и взял  трость с набалдашником в виде черепа. — Но я их утешил и подарил им старинную карту, ведущую в страну бессмертия… На твоём фоне я становлюсь благодетелем.

— Никакие утешения не спасут заблудших и потерянных. Зачем обманывать себя иллюзиями о смысле, которого не существует? Зачем верить в то, чего нет? Вот жизнь — придумать тысячи карт, которые никуда приведут; скитаться в поисках своей тени и не находить её; обращаться в прах, надеясь на возрождение…

— Что плохого в надежде?! — спросил Граф. — С картой герои хотя бы будут знать, куда им идти… С каждым шагом им будет казаться, что Дильмун и Колхида стали ближе…

— Твои карты подарят надежду, но не покажут путь к истине. Можно прятаться во снах, успокаивать себя мифами о вечности… Однако эти фантазии не помогут им осознать высший смысл… Те, кто стремятся выйти за пределы познанного, должны преодолеть себя и понять, что они — лишь сновидения друг друга, отражения других… И когда они поймут, что спят, они пробудятся…

— Если ты предпочитаешь правду, то вот она — все, кто проснулись, ненавидят тебя за то, что ты их разбудила…

Шарлотта взяла в руки потрёпанную марионетку Арлекина:

— Я тебе не верю… Я помогла алхимикам создать Эликсир, они не могут меня ненавидеть… 

— Те, кто потеряли смысл, будут ненавидеть не бытие, а того, кто им открыл на него глаза… — Граф отобрал у неё Арлекина и оторвал ему голову. — Шарлотта, оставь мёртвых в покое… Пора уже убрать всех этих старых марионеток в коробки и придумать новых. Не стоит воскрешать тех, кто не хочет жить…

— Я не оставлю сломанных кукол посреди пустыни. Пусть этот спектакль и лишён смысла, но он продолжится даже если истины больше нет, даже если все герои умрут… Он продолжится и после смерти, ибо у него нет ни начала, ни конца…

— Ты заставляешь всех проснуться, но при этом сама спишь… Ты не способна принять, что твои персонажи ненавидят тебя за то, что ты их создала.

Граф бросил в неё куклу вуду и ушёл.

«Я бы могла отпустить исчезающих…» — думала Шарлотта, приделывая голову Арлекину. — «Но я боюсь, что никогда не смогу придумать их лики вновь …»

От мыслей её отвлекла тётя Ева, вышедшая провожать её с рыжим пушистым котом на руках. Она сразу почувствовала, что племянница нашла её новый парфюм:

— Тебе идёт этот аромат. Для меня он оказался слишком резким. Возьми себе весь флакон.

— У этих духов необычное название… — Шарлотта надела розовую пелерину. — Но сами они слишком обычные…

— Мне их подарил Граф… Знаешь, мне показалось, что он к тебе не равнодушен. Он весь вечер только о тебе и говорил…

— Не обо мне, а о моём романе. Это разные вещи…

— Ладно, но, если честно, роман лорда Сент-Мора намного увлекательнее… — призналась Ева. — В нём есть герои, сюжет и смысл… В твоём произведении нет ничего... Пусть ты и необыкновенно рассказала о том, чего не существует, я сомневаюсь, что Граф по-настоящему заинтересовался твоим романом… Уверена, что это был просто предлог, чтобы с тобой встретиться.

— Интересны те книги, которые не дают ответы на все вопросы, а задают их… 

— Но зачем писать о том, чего не существует? Это абсурдно!

— Это моя задумка, — Шарлотта вздохнула. — Можно сказать, в этом романе я провожу эксперимент над мирозданием…

— И какой результат?

— Пока весьма любопытный…

— Не вижу в этом ничего любопытного… — возразила тётя. — Чего ты добилась своей книгой?! Она несёт с собой лишь разрушение. Её украли и тебе угрожали. Разве этот роман стоит твоей жизни?

— Но я должна была его написать…

— И тебя не смущает, что из-за этого проклятого романа на тебя сделали куклу вуду?

Шарлотта засмеялась:

— На меня сделано тысячи кукол вуду; меня прокляло бытие… Но это даже забавно! Ведь всё — лишь спектакль, игра, которая не имеет смысла…

— Так, может, придумаешь этот смысл?

— Я не собираюсь ничего менять… Прежде чем критиковать мой роман, вам всем сначала нужно разобраться в себе. Ответьте на вопрос: почему вас так задевает отсутствие смысла?!

Часы пробили двенадцать, и из маленького окошка появилась кукушка. Шарлотта вздрогнула.

— Это всего лишь часы с кукушкой! — успокоила Ева. — Мы привезли их из рождественского Шварцвальда…

Шарлотта взглянула на маленький фахверковый домик со счастливыми снеговиками и пряничными человечками и почему-то ощутила невыразимую грусть:

— Эти часы пугают своей неизменностью… Сменяются эпохи; тает снег и наступает весна. А там всегда унылая зима и могильный холод… Зачем ты хранишь то, что не претерпевает никакие метаморфозы и остаётся прежним?

— Ты задаёшь странные вопросы… Очевидно, чтобы знать время.

— Но времени не существует…

Ева достала из шкафа коробку и вручила племяннице. Шарлотта открыла её — внутри лежали кровавые лепестки роз и осколки фарфоровой куклы.

— Недавно я случайно разбила Розу Аурелию, с которой ты играла в детстве, и хотела отнести её мастеру. Но если времени не существует, то можно сделать так, что она никогда не разбивалась. Раз её смерти не было, хрустальная Роза не нуждается в воскрешении… Ну что, вернёшь мне её целой и невредимой, такой же, как и раньше?

— Я попробую… — Шарлотта открыла витражную дверь, собираясь уходить.

— Шарли, подожди, я же пошутила! — остановила Ева. — Время показывает необратимость существования. Мы не можем вернуть то, что разбилось…

— Отчего же?! Мы можем всё вернуть… Главное — не допустить, чтобы потом не случилось то же самое…

***

Как только Шарлотта вышла из розового поместья, её сбил с ног волшебник в звёздной мантии, убегающий от человека в чёрном капироте. Она вспомнила, что уже встречала его, когда возвращалась домой в рождественскую ночь. Тогда алхимика забрали киммерийские тени… Но куда теперь направлялись эти фантомы Средневековья, так и не обретшие пристанища?

Она вновь спряталась за углом покинутого дома, чтобы подслушать разговор призраков, воскресших из небытия:

— Где сокровище? — инквизитор угрожал алхимику дамасским клинком.

— Клянусь, я не знаю…

— Верни то, что принадлежит нашему ордену! У тебя ещё есть шанс искупить грехи  и встать на путь истинный.

— Алхимики ближе к истине, чем инквизиторы...

— Неужели ты думаешь, что тебя ждёт обычная казнь? Великий Учитель слаб… Ему нужен Эликсир...

Но Шарлотта пришла, чтобы всё изменить — и она вмешалась:

— Извините, но когда вы пробегали мимо меня, вы уронили этот сосуд… — она достала из своей розовой сумочки Эликсир и протянула инквизитору, — тот сразу выхватил его из её рук.

— Ты проиграл! — человек в чёрном капироте отпустил волшебника. — Теперь мне известна ничтожная тайна! Я выпью Эликсир и буду жить вечно!

Когда инквизитор испарился во мраке, алхимик упал на колени:

— Что ты наделала?! Мы хранили это сокровище веками… Как ты могла отдать его?!

— Вообще-то я спасла вам жизнь…

— Ты не имела никакого права вмешиваться… Это не твоя битва!

— Быть может, битва и не моя… Но этот Эликсир создала я — и только я определяю, кому он достанется.

— Что за чушь?! Это наш Эликсир! Отдав сокровище дьяволу, ты разрушила все башни, которые мы строили бесчисленное количество веков. Мы были готовы на всё ради этой истины…

— Не стоит жертвовать собой ради того, чего не существует…

— Ты утверждаешь, что всё, во что я верил — ложь? И Философского камня нет?

— Возможно… — предположила Шарлотта.

— Зачем ты лишаешь нас истины?

— Её никогда и не было… Мне нечего вас лишать…

— Ты отрицаешь бытие; вмешиваешься в привычный ход вещей... Этой ночью мне предсказано умереть… — молвил волшебник. — Но ты изменила мою судьбу! Кем ты себя возомнила?!

— Я просто хотела вам помочь... Этот Эликсир — моя выдумка. Он не стоит вашей жизни. Я лишь сказала вам правду…

— Я не нуждаюсь в правде…

Шарлотта не стала слушать дальше. Она спасла алхимика от инквизитора и развеяла его иллюзии о Философском камне, а он возненавидел её за это…

***

Странница несла гроб с куклой и размышляла о бытие: «Я говорю на языке сновидений, и меня понимают лишь те, кто спят…» Она уже побывала и внутри кукольного домика, и за его пределами… В игрушечных окнах отражалась смерть:

— Я забыла твой лик… — над трупом, закутанным в саван, плакала девушка в карнавальной итальянской маске кошки. — Я больше никогда не смогу нарисовать тебя…

Шарлотта сама почувствовала холод небытия…

— Истина в том, что смерть стирает лица, — продолжала незнакомка. — И все, кого я придумаю, будут безликими…

Где обещанная итальянская весна? Нимфы Боттичелли больны чумой; персонажи комедии дель арте мертвы и больше не выйдут на сцену. Шарлотта посмотрела наверх, и в небе погасли звёзды…

Траурный звон Биг-Бена наполнил ей о подарке Франциска. Она достала волшебные часы — время остановилось на девятом круге Ада. Странница пересекла пустыню, достигла Колхиды и в залах Аменти встретила атлантов, — но стрелка так и не двинулась в сторону небесных сфер… Шарлотту тяготило само существование времени. Зачем то, что несёт лишь увядание и смерть?! Уничтожив его, она могла не только спасти разбитую куклу, но и сделать так, что Франциск и вовсе никогда не отправлялся в путешествие. Ей нужен был тот, кто мог заставить эти часы идти так, как она хочет… И под этим беззвёздным небом зловещей ночи она вспомнила о тени, грезившей быть сотворённой… И волшебница создала её из лунного света и несуществующих  созвездий…

Странница шла по астрономическому циферблату. Ей чудилось, что она блуждает внутри Пражских курантов, на которые однажды смотрела лишь со стороны… Здесь луна и солнце — вращающиеся шестерёнки, а звёзды — римские цифры. Она была в мире тех причудливых фигурок, которые появляются, когда часы бьют двенадцать, и затем исчезают. Каково это — быть во времени и одновременно за его пределами? Скелеты кружились в танце со смертью; алхимики то находили Философский камень, то его теряли. И вот она — в центре календарного циферблата. Но ей не было дела до того, какой сейчас месяц и год. Настоящее было сном. И прошлое ничем не отличалось от будущего…

Да, теперь она знала, из чего создан мир — однако так не познала его... Ведь внутри часов таились другие часы… И так — до бесконечности.

Бедные сломанные фигурки… Смерть забрала скелетов, но они даже не поняли, что умерли… Зачем Шарлотта пришла и нарушила их идиллию? Зачем показала им их смерть?

Все часы сошли с ума — они не знали, по какому времени идти. На потолке мерцали зиккураты Вавилона, но и шпили мрачных средневековых готических соборов были так близко… Пред ней возрождённый и сгоревший Персеполис; океан, обратившийся в пустыню и пустыня, ставшая океаном. В этот момент Шарлотта — всюду, во всех мирах и эпохах… Она кружится с Эгунгунами под африканской луной и воскрешает мёртвых; обнимает воздушные колонны Парфенона, устремляясь вместе с ними ввысь; на балконе вавилонского дворца рассказывает луне тайны солнца. Странница сама убегает от своей тени…

Где её настоящая маска, где её истинный лик? В толпе героев своего же спектакля Шарлотта не находит себя… Была ли она всеми ими или никем из них? Существовала ли она сама когда-нибудь? Её бытие — лишь грёза падшего Вавилона, мечтавшего о возрождении, или она сама творит чужие сны?

И если это её сновидение, то время там не властно ни над чем… Она будет и жизнью, и смертью, и марионеткой, и демиургом. Она сломает эти часы мироздания… И всё останется, и всё исчезнет. И всё вернётся, чтобы вновь кануть во тьму…

Видения улетели с прахом, и пред ней возникла эфемерная дама в шляпе в виде циферблата:

— Вы заблудились…

— Я создала этот сон, чтобы в нём потеряться… — Шарлотта протянула ей подарок Франциска. — Не могли бы вы починить эти часы?

— Не думаю, что это необходимо. Они не сломаны…

— Но стрелка не идёт дальше…

Из настенных часов вылетела кукушка и принялась тревожно кричать:

— Это особенность этих часов, — женщина гладила испуганную кукушку, утешая её. — Научитесь принимать мир таким, какой он есть, и ждать...

— Объясню по-другому… — от нравоучений Шарлотта начинала выходить из себя. — Мне не важно, сломаны они или нет… Я хочу, чтобы вы заставили их идти так, как мне нужно…

— Это невозможно! — возмутилась часовщик. — Я не могу вмешиваться в работу часов…

Шарлотту злило, что все её персонажи отказывались исполнять их роли и выбирали себе другие маски. Её волшебники не разбираются в магии и алхимики ничего не понимают в бессмертии. Чумной Доктор не исцеляет от чумы, а дьявол, так отчаянно стремящийся убрать её кукол в коробки, слишком милосерден… Её марионетки не созданы лежать в гробах… Они должны мучиться в пустыне бытия от невозможности познать истину, они должны страдать от существования… И тот, кто призван уничтожить время, теперь пытается спасти его от Антихриста:

— Но я придумала тебя не для того, чтобы ты подчинялась времени, а изменила его ход…

— Я не способна изменить бытие… — прошептала дама в шляпе в виде циферблата.

Шарлотта подошла к часам с танцующими фигурками скелетов и начала ломать их. Когда она крутила стрелку назад, мёртвые обретали плоть. Но стоило ей вернуть их в настоящее, они превращались обратно в скелетов:

— Разве ты не видишь?! Время — иллюзия. Если я здесь — значит, времени не существует.