Глава 4. Реквием по старой империи

    Один человек, проходивший однажды мимо Императорской площади Дармиона – столицы одноимённой империи людей, приостановился на миг и окинул взором всё тленное величие былых времён. Можно было даже не останавливать свой взгляд на морщинистых и сгорбившихся вековых каменных домах, которые когда-то, словно статная крепостная стена, стояли вдоль геометрически выверенных, неестественно прямых улиц столицы. Но золото… золото, которым были инкрустированы нимбы и статуи вечных императоров, столетиями зорко охранявших мир и покой людей, с каждым годом теряло былой блеск. Разве может ли этот драгоценный металл, что был, словно лучи солнца, в беспросветной ночной тьме, незыблемой основой мировой экономики, подвергнуться реакции окисления? Однако сама алчная природа человека, его вожделения и чаяния, равно как и весь могучий остов Дармионской империи готовы были объявить противоречащими естественному ходу бытия все законы алхимии и физики! Но золото не расплавится, если нет высокой температуры…

    Вдруг в душе этого путника загорелся огонь – не тот, что согревает и даёт надежду, а тот, что стремительно и беспощадно уничтожает всё на своём пути. Ненависть и отчаяние… Он горел изнутри… В последний миг он увидел истинную причину огня – испепеляющий взгляд императора Гарака I Бральда (1624-1721) [17], самого могущественного правителя прошлого столетия. Почил в бозе он лишь недавно, поэтому его золото было самым ярким среди прочих августейших предшественников прошлого.

***

    Пожар, охвативший тогда Императорскую площадь, оставил после себя невиданные разрушения. Мальфир, сын Гарака, недвижно пристыл к стеклу, чувствуя, как отступал привычный холод окна. На его щеке остался небольшой розоватый ожог, который проступал даже сквозь пудру. Он горел весь день и сильнее всего во время коронации.

    «О великий император, владыка Мира Людей, да не угаснет слава о Ваших деяниях, мыслях и добродетелях в веках!» – пламенно завершил церемонию главный министр Гольвин Вистр.

    Вистры исторически составляли основу бюрократической системы Дармиона. Для достижения своих целей они мастерски использовали тонкости протокола, оформления документов, рычаги управления, – любые средства утончённой политики.

    Рядом с ними стоял дом Ладисов, который славился своей широкой агентурной сетью, тонкой династической политикой и сотрудничеством с тайными организациями. Ранее, в 1716 году, именно они стояли за громким процессом, связанным с кризисом престолонаследия: пожилой Гарак стал подозревать своего юного сына в «сговоре с мятежными силами». Всё величие и вся трагедия его славной шестидесятилетней эпохи состояли лишь в одном обстоятельстве: проводя жёсткий внутри- и внешнеполитический курс, он не смог преодолеть пагубное влияние тайных сил. Именно они стояли за всеми волнениями, протестами, неповиновением его приказам, когда как восприятие даже самых успешных, масштабных и позитивных реформ непременно искажалось.

    Дом Бральдов, воинов и великих императоров, столетиями удерживал порывы Ладисов и Вистров. Их союзниками были дома Ольдров, промышленников и учёных, а также второй дом Кальдров (всадников).

    Третьей силой выступал дом Франдров, контролировавший заморские колонии, военно-морской флот и банковскую систему Империи.

    Преодолев негативное влияние остальных четырёх домов, Гарак I снял все обвинения с Мальфира и стал ему лучшим другом в последние годы жизни, которые были наполнены постоянным страхом за своё могущество и наследие. Мальфир долгое время полагал, что отец был деспотом по своей природе, но даже шестьдесят лет ношения этой маски не изменили главного в Гараке: в свои молодые годы он был таким же миролюбивым, внимательным, чутким, системно мыслящим правителем, но внешняя конъюнктура имперских порядков требовала отчётливой демонстрации авторитарного характера. Гарак желал стать самим венцом этой системы, чтобы плавно, поэтапно обернуть её вспять. Тем не менее, кроме «внутренней» империи, которую контролировали Бральды, была и «внешняя» империя, над которой были властны тайные силы.

    Гарак рассказал Мальфиру о том, что ещё в молодости вступил в Консорциум – одну из главных закрытых организаций, в которую входили правители и видные деятели Мира Людей и народов юга Астергаса. Когда-то, после правления легендарного императора Видлира II Бральда, Ладисы обрели полноту власти в Дармионе и претворили в жизнь его коренную идею – основали первую международную организацию в Эвдарии. Однако быстро обнаружилось, что Консорциум обрёл характер закрытого общества, членами которого могли стать лишь деятели, лояльные Дармиону. Консорциум развязал дармионо-малликанскую войну, по итогам которой Лига Юга одержала победу над Лигой Севера, что вызвало политический кризис в Эльфийской империи, привело к разрушению государственности Маликки и основанию на её месте Годемии – нового государства с теократической формой правления.

    Политическая воля Консорциума стала определять ход развития региональной системы отношений. Однако тот факт, что Бральды не допускались к активному участию в деятельности организации, сильно огорчал Гарака. Он стал её членом по воле случая, когда у Вистров не оказалось достойного кандидата на счету. Долгое время дармионский император занимал лишь низший ранг в ложе Просветлённых. Только в 1714 г. Гараку позволили перейти в высший ранг по выслуге лет, что давало ему право голоса «за» или «против» в ходе сессий Консорциума. В 1648 г. Годемия выдвинула резолюцию о «возвращении исторических территорий» на западе Астергаса, некогда принадлежавших Маликканскому королевству. Прежде всего, речь шла о Чаролесье, принадлежавшем тогда Эльфийскому Союзу. Данная территория обладала высоким магическим потенциалом, ввиду чего там производилась добыча ольмитов. Годемия под видом «нового крестового похода против магической ереси» фактически хотела подчинить себе эти месторождения, чтобы затем проводить спекуляции на чёрном рынке. Гарак понимал, что вся подноготная политики Годемии веками строилась на лжи и жажде стяжательства. Тогда он впервые проголосовал «против». Вскоре через два года, в 1716 г., последовало дело против его сына, которого члены Консорциума неоднократно клеветали, манипулируя страхом Гарака перед возможной изменой.

    Мальфир рос в атмосфере придворных интриг Ладисов и Вистров, разногласий отца с Годемией, постоянных войн и репрессий. Общество страны было расколото изнутри. Положение империи ослабло и на внешнеполитической арене. Тайные силы поглощали национальные государства…

***

    Коронация подошла к концу. Сорок дней и ночей в Дармионе шли торжества в честь Мальфира I. Казалось бы, все забыли о внутриполитических спорах, интригах и страхах, погрузились в обнадёживающие и ободряющие думы о славном грядущем. После этого его видели правителем, который обязательно учтёт интересы всех подданных, всех домов, всех союзников Дармиона после того, как его деспотичный отец отнял у них всё! В своей коронационной речи Мальфир заявил, что его правление станет благим временем для каждого подданного и союзника, поскольку сила и могущество империи строятся на всеобщем благополучии и дают широкие возможности для лучшей и более рачительной заботы монарха о всех нуждающихся. Однако сила народного единства станет полной лишь тогда, когда каждый будет соотносить смысл своей жизни с судьбой Дармиона:

    – Долгое время Дармион находился под гнётом внешнего влияния и не жил за счёт опоры на собственные силы, – рассуждал Мальфир. – Поэтому каждому из нас необходимо вспомнить о великих деяниях наших предков – отцов и матерей Великого Дармиона – твердыни Мира Людей! Мои братья и сёстры, настало время нового единства – единства на основе любви к Дармиону!

    – Да как ты смеешь, юнец! – проворчал Аргис Ольдр, старший барон дома Ольдров. – Мы, Ольдры, долгие века и десятилетия стоим на страже морских рубежей великой империи! Наш девиз «Не разбуди море!» – назидание всем врагам и усомнившимся в нашей мощи!

    – Уважаемый барон, наш о великий августейший Император ещё не окончил их послание, и они выражают решительное несогласие… – тактично возразил Гольвин Вистр.

    – Ладисы всегда боролись во имя защиты Великого Дармона от внешних сил… Наши клинки и умы никогда не спят… – полуулыбаясь, с ехидным смешком прервал Гольвина Гельвир Ладис, глава дома Ладисов, а также знаменитый политик и маэстро заговоров.

    – Франдры призывают к порядку! – словно гром прогремел Крар Франдр, глава дома Франдров.

    – Как и Вистры! – вторил Гольвин.

    – Что ж, первые дома имеют право прерывать Их Императорское Величество, как, во всяком случае, гласит Пакт пяти домов, – заметил Гельвир. – При этом Ладисы и наши многоуважаемые коллеги прекрасно видят, как Бральды уже долгое время совершают действия в обход сего великого акта; следовательно, нам нужно тщательнее вспомнить истинный смысл деяний наших предков!..

    – Протест! Решительный протест! – крикнул Крар.

    – Порядок, порядок в Великом Сенате! – прервал спорщиков Гольвин. – Позвольте, многоуважаемый верховный сенатор Ладис, напомнить вам об иных провизиях сего великого Пакта! А именно об обете святого молчания в период коронационной речи!

    – Гольвин, дорогой мой Гольвин… Если каждый из нас станет растрачиваться по мелочам, нас просто никто не услышит! – надавил Гельвир.

    Вдруг в зале Сената смолкли все голоса. Неожиданно подлетела сова, нарушив эту неестественную тишину, и села на висевший горизонтально флагшток со знаменем Ладисов. Его древко резко дрогнуло и с пронзительным треском упало вниз, пронзив своим острым концом прозрачный лакированный паркет главного зала Сената.

    Из тени вышел Мальфир I Бральд – новый император Великого Дармиона, твердыни Мира Людей.

    Он бросил взгляд на Гельвира, старого интригана, который имел достаточно смелости прервать его коронационную речь. Император подошёл к своей трибуне и провозгласил:

    «Именем моего отца, моих великих предков и всех славных воителей Дармиона! Дом Ладисов потребовал от нас бережнее относиться к положениям Великого Пакта. Вношу предложение от имени Императорского Величества о вотуме недоверия великому сенатору Гельвиру Ладису!»

    Гольвин Вистр поднял свою длань в знак начала экстренного голосования. Дома Бральдов, Ольдров, Франдров и Вистров единогласно постучали руками по столам, выразив своё согласие. Даже некоторые из Ладисов поддержали предложение императора. Отчаянный стук остальных Ладисов всё же не смог перебить громкие голоса большинства, которые тот же час вылились в бурные аплодисменты и овации. 

    Вотум недоверия Гельвиру был принят. Это означало, что Ладисы формально лишались возможности представительства в Великом Сенате сроком на месяц. Однако учитывая их широкую агентурную сеть, связи с Консорциумом, подкупы политиков, этот шаг не стал для них серьёзной проблемой. Тем не менее сам факт того, что всего лишь одно предложение императора в корень изменило расклад политических сил в стране, и практически весь Сенат встал на его сторону, говорил о том, даже самые малые детали решают всё. Когда они учитываются, рождается целостность и прочность собственных суждений.

    Речь Мальфира вошла в анналы современной истории Дармиона благодаря тому, что доказала важность этого тезиса. Отныне Ладисы, слишком долго лакомившиеся изысканными игристыми винами власти, были более бдительными и ювелирно точными.

    Однако самым главным был тезис о единстве Дармиона. Эта идея сплотила прежде враждовавшие дома под сенью первейшего из первейших домов – Бральдов.

***
Примечания:
[17] Гарак стал правителем в 1661 г., когда Ладисы были свергнуты. Прожил 97 лет.
[18] Правил в 1587-1626 гг.