2014, черновик. День 7. Катя

Спалось мне очень даже хорошо. Поэтому я встал бодренький аж в полдень и выскочил из дома на работу, даже не поев, чтобы успеть. Сегодня, наверное, буду весь день торчать в клубе, а потом закуплюсь продуктами и уберусь в квартире. Завтра назначена очень волнующая меня встреча с уже двумя профессорами, возможные опыты немного настораживают… Но зато этот день, я думаю, обещает быть спокойным. Мирная, обычная жизнь. Надеемся обойтись без странных домиков-подъездов-переулков, ну, и ещё чего-нибудь непонятного, чего, видимо, дохрена в этом районе (даже перечислять устану).

Каково же было моё удивление узнать, что, оказывается, клуб сегодня не работает, и у меня выходной.

Не знаю из-за чего — супа в столовой или моей сверхспособности — но жутко разболелась голова. Купил в аптеке таблетки, запил их колой. Не факт, что после этого они будут действовать... Кажется, я теперь вникаю в то, что мне сказал физик — перенасыщение организма электронами. Значит, в течение недолгого времени после того как я выкачал из себя лишние электроны, моё тело сохраняло как бы нейтральный заряд. А теперь я снова становлюсь излишне отрицательным, и электроны в моём организме накапливаются. Но это, конечно, неточно. В общем, надо идти отстреляться.

Я давно хотел найти в городе красивые места, где можно спокойно посидеть, подумать о чём-то своём, где никто не помешает. Или, скажем, поле за городом, лес, озеро... То место, где я проведу этот день в тихом и таком привычном одиночестве. Что ж. Позвоним Кате и спросим.

Гудки…

Гудки…

— Слушаю! — ее голос был слышен четко, несмотря на то, что на заднем плане что-то сильно пищало, монотонно.

— Эм… Катя? Это-саша-с-работы-ты-не-занята? — поскольку пришлось идти по улице мимо проезжающих и бросающихся грязью из-под колёс машин, за тем, как говорю, я особо не следил.

— Неа. А что?

— Слушай, тут такое дело… Да не, цветы я поливал-с-квартирой-всё-в-порядке! Не волнуйся. Я тебя хотел спросить, а ты не знаешь, где-нибудь поблизости есть лес или озеро?

— Дай подумать… Ну, до леса два часа где-то ехать.

Это она, наверное, про мой лес говорит. Про тот, с которого всё началось.

— А ещё?

— Озера нет. Есть поле, мне там очень нравится, — затараторила Катя. — Оно неподалёку, но ехать тебе на автобусе придётся. Около полчаса — и ты там! А зачем тебе, кстати?

— А. Да я просто не знаю, куда себя деть в выходной, — ответил я честно.

— Удачи тебе отдохнуть тогда, — я не видел, конечно же, её лица, но понял, что сейчас она улыбается. Она назвала мне номер автобуса, время и остановку. Писк в трубке не прекращался.

— А ты где сейчас, можно поинтересоваться? — спросил я. — Просто в трубке что-то пищит странное.

- А, да это я в больнице, - как что-то очень привычное, ответила Катя. - Это монитор так работает.

- Ты заболела? Что-то серьезное?

А потом я вспомнил.

- Да нет, нет, Саш, это я к парню прихожу, - начала объяснять она, вздохнув. - Я часто тут бываю. Надеюсь всё на лучшее.

- Извини, пожалуйста, что спросил, - я мысленно хлопнул себя по лбу за то, что залез в чужие дела вообще, а главное забыл то, что сказал мне Игнат.

- Да нет, ничего такого, мне даже полезно почаще говорить об этом, - ответила Катя. - Психолог так сказал. Ну, мы с Митей попали в аварию однажды, меня легонько задело, а вот его… Он в коме лежит, врачи говорят, надо отключать. Но они давно уже говорят так. А я вот не отключаю. Лежим в платной, пока платить получается.

- Понял, извини еще раз, очень грустно это слышать, - подбирая слова, сказал я. Постарался уйти с шумной дороги в один из проулков, - Сочувствую, очень желаю тебе, чтобы он очнулся…

- Спасибо! Я верю, что чудо произойдет. Ну что, ты на природу поедешь?

- Да, думаю съездить сегодня, устал от города что-то…

- Давай, удачи, - снова Катя улыбалась. - Ну, пока, что ли. Завтра увидимся.

- Да, завтра увидимся, пока, - я даже не хотел прощаться с ней, хотелось еще поболтать, но всё-таки повода нет... Она мне, если честно, очень нравилась как человек. И я, вроде бы, тоже ей не надоедал.

Попрощались.

Поле, значит… Хорошо, пойду на поле. Кажется, дождь собирается.

***

Автобус выбросил меня на конечной. Вышел я, огляделся — где оно, поле? Пыльная дорога, минимум деревьев, домики какие-то. Церковь.

Ладно, Катя обмануть не могла. Надо просто спросить.

В церкви я бывал редко. Не скажу, что я атеист, но и верующим назвать меня невозможно. Когда опасных для жизни ситуаций не возникает, когда живу повседневностью, рутиной — тогда о Боге даже не вспоминаю. Разве что в речевых оборотах (О, господи. О, боже. Боже ты мой. Господь с тобой). А когда угрожает опасность, когда я ничего не могу сделать, тогда вспоминаю о Боге и начинаю горячо молиться. Уверен, что я не один такой.

Впрочем, зачем это всё, я же просто иду в церковь, чтобы задать людям топографический вопрос.

Дождь становится ещё сильнее. Кажется, я скоро промокну и извазюкаюсь в грязи.

В храме странно холодно. Ладаном почти не пахнет, хотя я помню, что в церкви всегда должно так пахнуть. Гораздо сильнее я чувствую дым от догорающих свечек, поставленных рядом с иконами. Людей мало, но я вижу, как откуда-то из-за ширмы выходит священник. Мне неудобно спрашивать у него. Думаю, в храм приходят не за тем, чтобы узнать, где у них тут поле.

Может, ну нафиг это поле?

Голова всё же болит. Не думаю, что в этом виноват столовский суп.

Я сажусь на одну из скамеек, которые стоят возле стен, и осматриваюсь по сторонам. Наконец, вижу старушку, которая ставит свечку, шепча себе под нос: «За здоровье». Такая тишина, что я это слышу, хотя сижу почти в другом конце храма. Бабушка целует икону.

Когда она уходит, я встречаюсь с ней глазами и вижу там умиротворение и спокойствие. Мне тоже стало спокойнее от этого взгляда. Я вышел следом за ней наружу.

Ливня, такого, как я ожидал, не было. Моросил легкий приятный дождик, ветер дул, но слабый. Капюшон укрывал от ветра, а в душе разливалось тепло. Это из-за храма? Редко мне так хорошо бывает (ещё бы голова не болела, и тогда вообще было бы отлично).

— Постойте, пожалуйста! — я нагнал старушку и аккуратно положил руку ей на плечо. Просто мало ли, может, она глухая.

Но нет, не глухая.

— Что вам нужно, молодой человек?

— А не подскажите, здесь есть же неподалёку поле?

— Да, конечно, есть. Вам показать?

— Эм, да вы скажите просто, где оно, — смутился я. Ну что вы, право, гонять бабушку на поле.

— Хорошо. Вам нужно пройти по той дороге, дойти до лиственницы, затем свернуть на маленькую грибную дорожку... А дальше идите по ней и всё увидите.

Ну, в принципе, понятно.

— Спасибо вам, — поблагодарил я.

— Не за что. Я всегда рада помочь, — ответила старушка с тем же спокойным выражением лица, с которым она и говорила всё это время.

Я ей кивнул со значимым видом и поплелся по пыльной, уже мокрой, грязной и вообще отвратительной дороге.

И вот знаете, вот я дурак, наверное, но до сих пор не пойму, как отличить лиственницу от другого дерева. Как эта лиственница должна выглядеть, чтобы я не прошел мимо неё? Одна надежда — рядом должна проходить грибная дорожка. Это по которой грибники на «тихую охоту» ходят, что ли?

Нашёл дорожку. И вот это высокое ободранное догола дерево, получается, и есть лиственница. Буду знать, да-да.

Ветер потерзал деревья и мою ветровку, да и успокоился. Лёгкий моросящий дождь чуть щекочет лицо, от этого почему-то мне делается смешно. Нервное, наверное...

Вот и дошёл. Действительно, поле, ещё и приличных размеров. Жалко, погода не располагает полежать на травке, но хоть постреляю, благо никого нет совсем. Только я и поле — красота. Скинул ветровку на мокрую траву, оставшись в свитере. Поежился — всё-таки не май-месяц, а осень, причём очень дождливая, как обещают прогнозы. Мне на руку.

Так как деревьев в этом поле не было совсем, стрелять решил в небо. Это будет новый опыт, думаю, получится довольно красиво и красочно… Жаль, заценить некому (ну ничего, профессора заценят потом).

Всё, спокойно. Мысленно представляю, как ток течёт внутри организма и перетекает весь к правой руке. Левую я всё так же не использую — поскольку ей ем и пишу, а ток может выйти из-под контроля и повредить руку. Напрягаю пальцы, даже скорее не пальцы, а их кончики, а уж пальцы потом напрягаются сами.

И чувствую, что ничего почему-то не происходит, что-то заклинило внутри меня. Ток есть, а рука не проводит.

Мне страшно немного. Я чувствую, как бьётся электричество где-то в запястье, чувствую щекотку, нарастающую, переходящую в боль, покалывающую, а затем откровенно колющую. Электричество не проходит дальше моего запястья, оно застряло там, будто встретилось с какой-то преградой. Делать-то что?

Успокаиваться, загонять ток обратно и разгонять его по всему организму, лишь бы не…  не чувствовать этой ужасной боли… Ощущения такие, будто руку эту отрезать решили и сейчас примериваются, с какого градуса резать, и предварительно отпиливают нервы.

Спустя минуту боль ослабла, зато воскресла в голове, которая заболела с удвоенной силой. Ну ладно, пусть лучше голова болит, чем руку пилят.

Я устало опустился на траву. Теперь ещё и над этим голову ломать придётся, иначе сдохну.

Пролежал тут полчаса, на траве, свернувшись калачиком под ветровкой и с рюкзаком под головой, потихоньку засыпая и раздумывая над новой задачкой. Ну и собственно, я заснул потом, дорогие читатели. Вот почему я такой дурак? Кто бы стал спать в непонятном поле, где дождь, мокро, грязно к тому же, а последний автобус в город уйдёт в пять часов? Катя предупредила, что немного времени у меня будет насладиться природой, часа три. А маршрутки и такси сюда не ходят!

Как всегда, как всегда…

***

Когда я проснулся, шёл уже не просто дождик, а настоящий ливень. Как при этом можно было спать — загадка. Но я спал. Невесело как-то, на часах пять тридцать. Автобус пропустил, голова просто раскалывается, рука болит ужасно, хочется завыть. Но я пойду искать ночлег. Потому что кроме как утром я отсюда уже не уеду. Ну вот кой чёрт дёрнул меня на это поле? Стрелял бы себе в том парке… Итак проблем выше крыши.

Продрогнув до костей, я всё же дошёл до церкви и быстро забежал внутрь. Здесь тепло и снова удивительно спокойно. Людей еще меньше, чем в прошлый раз — кажется, только священник и остался. Невысокий мужчина преклонных лет. Недолго думая, я направился к нему.

— Здравствуйте, извините, что вас отвлекаю, а не подскажите, где переночевать можно? Гостиница какая-нибудь рядом есть или что-то вроде того?

Священник поднял на меня удивлённый взгляд, подумал немного и ответил:

— Нет, конечно, у нас здесь ничего нет. Глухая деревня. Вы что, не можете отсюда уехать? Неместный, ведь так?

— Неместный. А автобус я пропустил.

— Что ж вы так, — он улыбнулся. — Но… что ж, могу предложить вам переночевать либо здесь, либо в моём доме. Сейчас вам другого места просто не найти — гроза скоро такая начнётся, что ни по каким домам не походишь.

Он развёл руками — мол, только так и никак иначе.

— Спасибо, - я и сам понимал, что нахожусь в очень плохой и безвыходной ситуации… -  Так мне тут или к вам домой идти?

Вопрос прозвучал несколько странно, но ладно, чего уж там…

— Знаете, в такие дни я предпочитаю оставаться у храма. Вам будет хорошо здесь, думаю. Если мучают кошмары — здесь они проходят. Вы верите в Бога?

Я неопределённо повёл плечами и хмыкнул. Думаю, этого достаточно чтобы понять — я не определился.

— Вы ещё на пути к тому, чтобы в него поверить, — понимающе улыбнулся священник. — Ну, давайте покажу вам место, где можно поспать.

Мы вышли из храма навстречу дождю, но тут же повернули в сторону небольшого домика. Мужчина достал из-под балахона внушительную связку ключей, выбрал один и открыл дверь. Внутри был длинный коридор, двери по обе стороны, ведущие, получается в две комнаты. Он повел меня в дальнюю. Она оказалась небольшая (я бы даже сказал очень маленькая), но аккуратная, ничего лишнего — только кровать и тумбочка.

— Если вам понадобится туалет, то он на улице слева от входа, нужно будет пройти до конца ограды. Разберётесь, в общем, — добавил он.

— Спасибо еще раз. Большое спасибо.

Священник вышел, и через несколько секунд та дверь с другого конца коридора хлопнула. Значит, тоже ночует здесь? Я оглядел свою грязную, запачканную в земле, одежду, особенно бедную мокрую ветровку. Да и сам я был весь бедный и мокрый.

***

Было уже очень поздно, около часа ночи, но я всё равно не мог уснуть, лежал в кровати и слушал этот бесконечный шум дождя. Я люблю дождь, но сейчас на душе так паршиво, что от него только хуже становится.

Какого чёрта я не смог выпустить ту молнию? Я теперь обречён на вечную головную боль, что ли? Терпеть это всё не могу. И спать как назло вот совсем не хотелось… Ну конечно, я выспался ещё на том треклятом поле. Аааа, как я всё ненавижу! Бесит. Отдохнуть, блин, приехал.

Грянул тысячный по счёту гром, и я вскочил с кровати (видимо, в припадке ярости) и быстренько накинул брюки и рубашку. Одежда почти высохла, но рубашка ещё отдавала сыростью, всё было грязное и сейчас как никогда противное.

Сначала подумалось, что священник, конечно же, уже пошёл спать, как все нормальные люди. Но нет, выйдя в коридор, я увидел, как свет пробивается снизу двери. Помялся, помялся и всё-таки подошёл, постучался в едва прикрытую дверь.

— Кто здесь? Вы? — я узнал его голос.

— Я. Можно войти?

— Зачем? Ну входите, — священник говорил как-то напряженно, так мне показалось.

Войдя в комнатку, такую же крохотную по размеру, я увидел его сидящим на кровати. Один рукав балахона был закатан до плеча, в другой руке — маленький шприц. Пальцы, дрожа, сжимают основание шприца, направленное в левое предплечье.

Я застыл на пороге.

— Морфин, — ответил мужчина на мой немой вопрос. — От боли. И не засну никак.

Я молча кивнул.

— Вы что-то хотели? — он задал вопрос, пока я отходил от дурных мыслей, которые, честно, первыми пришли в голову, но потом всё-таки дошло, что передо мной священник — какие наркотики… Скорее всего ему выписал морфин врач против болей в пояснице, например, или в почках. Или от бессонницы, как и у меня, только вот от неё обычно снотворное принимают.

О, он задал вопрос.

— Я… Эм, не спал просто, а там такой гром, и уснуть никак, наверное, не получится… Ну, э-э-э, я пришёл, показалось, вы тоже не спите, вот и всё, в общем...

Конечно, вот так жалко, как написано, так это и прозвучало. Потому что причины прийти никакой не было вообще.

— Понятно, — улыбнулся священник. Улыбка вышла немного жалковатой, болезненной, но искренней.

Да? А мне вот не понятно, что я только что сказал. Но если вам понятно — тогда хорошо…

— Вы садитесь на кровать, если не спится, хоть поговорим. Вы ведь городской? Мне бы очень хотелось узнать побольше о городе. Живу здесь уже десять лет, знаю только свой приход, а о жизни городской-то и не слышал толком… — пожал плечами священник.

Я сел на краешек кровати, а он быстро скатал медицинский набор с морфином и убрал всё в тумбочку.

— Я болею сильно. Не знаю, может быть, скоро встречусь с Богом. Лекарства не помогают. Но этот бутылек избавляет от боли.

— Чем болеете?

— Онкология.

— А.

— Так расскажете о городе? Что там сейчас творится? — перевёл тему мужчина.

— Да, конечно, — я устроился поудобнее на кровати. — Дело в том, что я сам недавно переехал в новый район, а до этого так, только в школе учился… В общем, знаю не так много… Что ж… Я знаю клуб «Сияющая красная звезда», да, такое вот название… Устроился туда работать, представляете? Что я ещё знаю... Знаю институт физики и кафе с божественными блинчиками. Ой, так можно говорить? Знаю ещё переул… А нет, его не знаю. Книжный магазин знаю неплохой. И салон сотовой связи рядом стоит. И гостиницу «Полярная звезда», с которой я съехал уже. Да и вроде всё…

— Немного же вы знаете, — хмыкнул священник. — Но мне бы хоть там побывать. Успеть.

— Да ничего хорошего там нет на самом деле! Нашли вы место мечты! Пыль, грязь от машин постоянно и злые люди.  Я уже всякого насмотрелся в этом клубе… Драки и прочее… - запротестовал я, - Все городские, думаю, наоборот мечтали бы жить в деревне, чем пылиться в городе!

Хотелось подбодрить этого человека. Тем более, сказал правду.

— Не знаю я, — рассмеялся священник. — Совсем не знаю, что о нас думают городские.

— А хотите, я вам историю одну интересную и запутанную расскажу? — вдруг предложил я.

— Хочу, конечно.

— Но вы мне не поверите. В общем, был в этом городе один переулок. Я, значит, иду по нему, на меня нападают какие-то гопники, а потом они отстали. Выхожу из переулка — ночью было дело. А утром понимаю, что зарядку от мобильника там посеял. Прихожу точно на то место — там, блин, дом стоит!

— Да ты что? — недоверчиво переспросил он. И, кажется, отвлекся от боли — глаза точно стали яснее. Вот, я своей цели добился — сделал человеку лучше. Хотя может и морфин уже подействовал...

— Ну да, — я пожал плечами. — Походил вокруг — точно, дом. Уже и мысли были про шизофрению и всё такое, ужас… И значит, больше того переулка я не видел. А теперь про дом. Когда я в первый раз его увидел, дверь в подъезде была красная. Пришёл через пару дней — она серая.

— Так перекрасить же могли, — вставил священник.

— Дальше слушайте. Фиг с ней, с дверью, но когда я вошёл в подъезд, там была квартира. Не подъезд, а квартира. Сразу. На столе лежали деньги какие-то и моя зарядка. Точно моя, она там с одного края немного покоцанная. Я забрал зарядку и вышел. Ну вот что это такое?!

Он выслушал весь мой бред и покачал головой.

— Даже не верится, что такое может быть, — вынес вердикт мужчина. — Но знаешь, в мире чего только не случится… Поэтому тебе я верю, только если ты не сумасшедший. Но на него ты как-то не похож...

— Спасибо.

— И ты что-то собираешься с этим делать? С этим странным местом.

— Не знаю. Идей даже нет никаких. Ну и что я вообще могу сделать, если это зона аномальная?

Священник помолчал немного, потом веско проговорил:

— А что если проблема не в аномальности места, а в тебе?

— В смысле, я псих всё-таки? — не догнал я.

— В этом смысле тоже может быть. На всякий слушай можно провериться. Но я хотел сказать другое. Что, если именно ты, психически здоровый, являешься причиной этой странности? Просто… Не знаю, как ещё сказать. Просто другие люди давно нашли бы это место, будь оно таким. Что, если другие люди ничего не видят там, где ты видишь то переулок, то дом?

— Но оно могло появиться совсем недавно, и никто ещё просто о нём не узнал, — пробовал отпираться я, но в душе уже звенел тревожный колокольчик: в точку попал священник.

— Могло, — согласился он. — Не спорю. Но просто имей это в виду.

Я что-то неопределённо хмыкнул. Тут я заметил, что глаза у моего собеседника начали слипаться, и сам он был уже какой-то вялый и никакой. Морфин точно подействовал.

— Вы спать уже хотите, наверное? Я пойду тогда, тоже попробую уснуть.

Врал. Как уж тут теперь уснёшь.

— Хорошо. Вы уйдёте на рассвете? Первый автобус в шесть, если что.

— Да. Вас не будить?

— О, нет, пожалуй, не надо, — улыбнулся священник. — До свидания. Очень рад был с вами пообщаться, незнакомый молодой человек. Спокойной вам ночи.

Как же я забыл представиться… А он и не спрашивал. И даже, как будто, это и не было особенно необходимо.

— Я Саша. Тоже был рад поговорить. И вам спокойной ночи.

Я прикрыл хлипкую дверь.

***

В шесть я уже стоял на автобусной остановке. Подъезжал автобус. Все проверил, вроде никаких вещей не забыл… Простыл немного, неудивительно, под таким дождем шарахаться и спать.

Шмыгаю носом. И в голове плавает кирпич. И еще фраза: «Что, если ты являешься причиной этой странности?»

Прав он, я это сердцем чувствую.