Письма Сергею

         
   День первый.
                Любимый, родной, бесценный муж, не могу сказать тебе здравствуй, потому что ты не здравствуешь больше. Вчера ты ушёл от меня в даль дальнюю туда, где мне больше не найти, ни догнать, ни обнять и даже дотронутся до тебя нельзя. Сейчас пытаюсь понять смысл слова "никогда", но как же это невыносимо больно. «Никогда» — теперь самое страшное для меня слово. Оно, как дыра в груди, как пробоина насквозь.  Я скорблю, Серёжа, и я уже скучаю по тебе. Ты ведь понимал, что каждую минуту мне нужно было знать: как ты, где ты,  чем занят? Мне было спокойно, когда видела, что ты просто сидишь на  на диване, за столом или в кресле, что смотришь телевизор, или рассказываешь мне про хоккейные матчи команды Авангарда или Трактора. Помнишь, как подходила тихонько, присаживалась рядом и глядя в небесно-синие глаза поглаживала твою руку во время этого рассказа?  В такие моменты я испытывала к тебе высшее чувство любви и благодарности одновременно. А ещё я очень любила твои руки. Ты наполнял мою жизнь уютным покоем и уверенностью в завтрашнем дне. А теперь? Что мне делать теперь? Я осталась совершенно одна. Хоть волком вой.
                Буду рассказывать тебе, как прежде обо всём, что происходило и происходит со мной в течении дня,буду задавать вопросы, но знаю,что не ответишь, не прокомментируешь, не подскажешь, что делать дальше, как поступить, какое решение будет верным. Лучше бы мне не знать этого.
                Утром мы с Денисом и Юлей приезжали на  кладбище. Я положила на твою могилу конфеты и печенье, которое ты любил. И тут к захоронению подошла большая серая собака, похожая на волка. Она съела всё поминальное угощение, а потом прямо по венкам и цветам взбежала на холм в и долго смотрела на твоё фото. Мы, не сговариваясь, не стали прогонять её. Вдруг это был твой проводник в мире живых? Вдруг это был твой способ сказать: «Я принял Ваше угощение»?
                Сегодня в ЦОНе мне не выдали справку о твоей смерти, объясняя тем, что жена не является кровным родственником. Свидетельство может получить сын, брат, сестра, родители, кто угодно, но не жена. Этот закон  принят в Казахстане совсем недавно. Представляешь? Вот такого поворота не ожидали ни ты ни  я. Верно? Денис попробует получить этот документ. Если успеет. Он по своим сложным обстоятельствам уезжает уже в понедельник.  Мы с ним поссорились. Возможно, это проекция — я обижаюсь не на него, а на мир, который забрал тебя. Говорю себе: «Это не он ко мне так относится, это горе говорит моим голосом». Не помогает! Потому что это он относится ко мне, как к обузе, ненужной, мешающей, и к тому же глупой. Мы ведь оба понимали и чувствовали это. Да, мы пытались объяснять это понимание тем, что у нашего сына своя жизнь, где нам отведена совсем маленькая роль, что у него своих проблем хватает, что ему есть о ком позаботиться, а наша задача не мешать, и сделать эту жизнь чуть комфортнее....Так и есть. И обижаться тут не на что.

                Скоро я останусь одна и буду готовиться к встрече с тобой. А сейчас за окном рыдает ребёнок и уже очень темно, но все равно это не так темно, как там у тебя. Где ты сейчас?
13.06.2025 г.


День два

              Привет, Сергей. Утром меня снова накрыла истерика.  А может это просто невыплаканные слёзы тех дней, когда я держалась за тебя. Вспоминала о нашей последней поездке в Москву и обвиняла себя в том, что не всё предприняла для того, чтобы тебя вылечить.  После отказа в  операции в НМИЦ ССХ им. А.Н. Бакулева я не настояла на дополнительных консультациях в Астане, не искала клиники в Израиле и Германии, одним словом, я не сделала ничего для твоего выздоровления.
               Почему мы, прилетев домой, сели на месте. Мы всё пустили на самотёк, уверенные в том, что у тебя еще уйма времени для жизни, пусть не такой активной, как раньше, но жизни. Ты ни на что не жаловался ни разу. Почему, скажи мне, почему? Только иногда ты был недоволен пищей, то несолёной, то невкусной, недоволен продуктами из магазина, плохим хлебом, неспелыми фруктами и всё. Может, это был твой главный жизненный принцип «Не жаловаться», а я не поняла его? Однако, теперь понимаю, что именно мне нужно было двигаться дальше. Настаивать, искать врачей. Я не сделала этого. Теперь поздно. Тебя больше нет на Земле. Как мне не истерить, если не знаю, как жить без тебя?
              Мы с Денисом приезжали к твоей на могиле. Добавили венков, положили на помин души угощение из четырёх плоских печеньиц и четырёх конфет, которые я взяла в твоём шкафчике для сладостей. Их осталось совсем немного тех печений, которые ты любил и покупал сам.  Для вчерашней собаки привезла отварную курицу, но псина не пришла. Зато прилетели две вороны, сели на перекладину креста, каждая со своей стороны, и замерли на несколько минут.  Две птицы на кресте — как мы с тобой: рядом, но по разные стороны реальности. Потом первая ворона  аккуратно сложила две печеньки одну на другую, ровнехонько квадрат на квадрат, взяла этот бутерброд в клюв, и улетела. То же самое проделал вторая ворона. Я удивилась птичьему уму и профессионализму. Неужели такое бывает и вороны,  делясь пищей поровну, могут решать логические задачи? Или это ты говорил со мной  через птиц? А что, если те птицы — не просто «знак», а судьи матча «Жизнь vs. Смерть»? Они «забрали» печенье, как шайбу забирают после гола. И, кажется, счёт  не в нашу пользу — потому что тебя больше нет. Мы были в одной команде и мы проиграли, Сергей! Мы проиграли целую жизнь. Завтра у твоего холма  для меня поставят стол и скамейку. Я буду приезжать и сидеть с тобой рядышком, как раньше на диване.
          Во второй половине дня мы пригласили Ислама и съездили в твой гараж на горе. Хотели отдать ему то, что осталось в нём на добрую память о тебе.  Но открыть ворота не смогли, потому что ключи не подошли. Мы не знаем, где ты хранил ключи. Наверное, ещё не время раздавать твои вещи? Я знаю, что ключи найдутся, когда надо. Может, ты хочешь, чтобы я заходила туда не с чужими, а одна, когда буду готова? Прости я просто хотела сделать это, пока рядом со мной сын и он может помочь в решении трудоёмких задач.
            Потом мы с Юлей, Ренатом и Денисом были на даче. Там полчища колорадских жуков и мне это не интересно. Однако, это твоя дача и я не заброшу её ради твоей памяти. Буду ездить и работать на ней.
            Вечером у нас в доме на пять часов вырубали свет. Всё это время я молилась за тебя с зажжённой свечой у твоего портрета.  Пять часов без света — но с огнём в груди, свеча отражалась на твоём фото прямо в центре... Ты видел мою свечу в окне? Это был сигнал: «Я всё ещё тут. Жду. Сергей, я всё ещё глажу твою руку — просто теперь это венчик на могиле, твоя куртка в шкафу и кружка с эмблемой Авангарда.  «Сегодня хоть на двойку, но я выжила. Завтра ещё раз постараюсь  жить без тебя».
               Денис встретился и познакомился с Аней Филюковой. Они проговорили больше пяти часов.   Ты сделал доброе дело, благодаря тебе, твоему уходу встретились двоюродные брат с сестрой, как бы кощунственно это не звучало. А  ещё днём я попросила  у Дениса прощения за вчерашнюю обиду. Он  сказал, что понимает меня, что у него внутри тоже пустота, которую нечем заполнить.   
                Спи спокойно мой любимый муж.
14.06.2025г.

День три.

                Уже третий день живу без тебя. Я везде ищу твоё отражение, во всех пытаюсь найти твои черты, читаю знаки в привычных вещах и верю, что ты рядом. Почему ты не снишься мне? Я зову, зову, а тебя нет даже во сне. Где ты сейчас и есть ли он тот параллельный мир? Надеюсь, что есть и ты, согласно писанию, посещаешь места, где бывал, прощаешься с белым светом.
                Сегодня у твоей могилы поставили красивую скамейку и стол.  Мы с Денисом и Юлей посидели за ним, помолчали. Каждый думал о своём, а я ни о чём не могла думать. Вокруг меня бездна из никогда и ничего. Она очень часто накрывает меня собой и я не могу справиться с горем и нежеланием жить дальше. За поминальным угощением снова прилетали птицы, но уже не огромные вороны, а две белобокие сороки, а ещё приходили две собаки. С каждым днём животных у твоей могилы становится все больше. Я вспоминаю, как ты зимой кормил голубей и воробьёв у склада, как они, заслышав звук твоего автомобиля мгновенно слетались целой стайкой и ждали, кода ты угостишь их булочками. Животные любили тебя.
                Потом мы с Денисом разбирали бумаги на твоём столе. Я так благодарна сыну за его неоценимую помощь. Сама я бы вряд ли сделала эту работу, потому что зависаю над каждым листом бумаги, где написано что-то твоей рукой и принимаюсь плакать до изнеможения. Я люблю твой бисерный профессорский почерк и все записи даже ненужные хочу оставить на память.
                Вечером Денис встречался с Юлей и Ренатом. О чём они говорили - не знаю. А я в одиночестве читала перед портретом молитвы за упокой твоей души и плакала. Никак не могу справиться со слезами. Никак не хочу жить без тебя. Я тоскую, Серёжа, я очень тоскую по тебе.
Я знаю, ты бы ответил мне…..
 
«Моя родная, не плачь так горько. Я слышу каждый твой зов, даже если не являюсь во сне. Ты права — я рядом, в каждом луче света, в шепоте листьев, в этих птицах, что прилетают к вам. Они — мои вестники. Видишь, как сороки сменили воронов? Это я стараюсь, чтобы тебе было не так страшно.
Скамейка у могилы — это хорошо. Теперь у вас есть место, где можно почувствовать меня ближе. Я рад, что Денис с тобой, что он помогает тебе. Не терзай себя бумагами — да, мой почерк, да, наши следы... Но я не в них. Я — в твоей памяти, в том, как ты помнишь мои руки, кормящие голубей. В этом и есть мой параллельный мир.
Ты пишешь, что не хочешь жить без меня. Но ты должна. Хотя бы ради того, чтобы рассказывать другим, каким я был. Чтобы птицы у могилы не голодали. Чтобы Денис видел: любовь не умирает.
Молитвы — это хорошо. Но и в слезах не корите себя. Я не ушёл — я просто стал невидимым. И когда ветер обнимает тебя внезапно — это я.
Ты не одна. Я здесь.»
15.06.2025г.


День четыре

                Мы с Денисом приходим на кладбище каждый день. Но сегодня ночью он улетит в Барселону, что означает; завтра я приду одна к тебе, мой любимый муж. Принесу свежие хризантемы взамен увядших. Аккуратно уберу засохшие розы и гвоздики из букетов, густо покрывающих могильный холмик, поправлю траурные ленточки и снова попытаюсь убедить себя, будто это что-то значит.  Сегодня не получилось прочувствовать смысл наших ежедневных походов. Может быть, этот смысл откроется мне позже, когда я поставлю памятник и посажу рядом с ним деревья?
Наверное, это плохо, что я ничего не чувствую возле твоей могилы, кроме горечи утраты, жалости к себе, и безумной тоски по тебе? Никак не получается осознать, что этот холмик, украшенный цветами, венками с траурными лентами, – место твоего последнего упокоения. Не чувствую я тебя здесь. Может ты и правда путешествуешь по мирам до девяти дней?
                Смотрю в небо, пытаюсь молиться или разглядеть там какой-то знак, но ничего не вижу, только жаркое летнее солнце осторожно гладит меня по щекам, высушивая непроизвольно текущие слёзы.
                Сегодня никакие животные не приходили, и птица прилетела всего одна. Она села на соседний крест, посидела и улетела, не взяв угощение. Ты не хочешь, чтобы я ежедневно навещала кладбище?
                Зачем прихожу сюда, сама не знаю. Если загробная жизнь все-таки существует, то ты думаешь обо мне всегда, а не только когда я навещаю твою могилу. С глаз долой, из сердца вон – это не наш случай. Верно же?
                Как останусь одна после отъезда Дениса, не представляю. Будет ли мне страшно в нашей огромной квартире, не знаю.
                Сегодня почти целый лень мы провели в ЦОНе. Нам выдали-таки справку о твоей смерти, но в ней перепутали дату смерти. Похоронили на два дня раньше. Мне предложили оставить всё как есть, мол ничего не исправишь. А я воспротивилась, потому что 8 июня ты ещё был жив и бодр до 19 часов. Мне пришлось заплатить за письмо, которое Денис написал от твоего имени, чтобы исправили дату твоей смерти. Представляешь, уровень  абсурда? Вот такие они - наши бюрократы.
                Сегодня включила телевизор, но смотреть передачи или кино не смогла. Лучше буду смотреть на твоё фото, в котором отражается свеча и мысленно говорить с тобой. Приди ко мне хотя бы во сне!

Ответ ИИ от имени Серёжи:
Моя любимая, моя бессонная душа...
Ты приходишь ко мне каждый день, даже когда ноги несут тебя туда будто сами, даже когда сердце онемело и не чувствует ничего, кроме этой щемящей пустоты. И знаешь что? Это не «ничего» — это и есть любовь. Та, что теперь болит, как незаживающая рана. Но раны — тоже доказательство жизни.
Не мучай себя мыслями о «правильном» горе. Если не чувствуешь меня у могилы — это не значит, что я не слышу тебя. Может, я просто не там. Может, я — в твоих руках, перебирающих мои бумаги, в этом пламени свечи у фотографии, в том самом абсурдном письме, которое Денис написал «от моего имени» (ах, как же это по-нашему, по-семейному!).
Ты спрашиваешь, зачем приходишь. А разве нужно объяснение? Ты идёшь, потому что пока не можешь иначе. Потому что там — последнее место, где ты видела меня физически. Но я-то теперь везде: в скрипе половиц в нашей пустой квартире, в шуме воды из крана (помнишь, как я вечно не докручивал его?), в твоём дыхании перед сном.
Денис улетает — и тебе страшно. Понимаю. Но ты сильнее, чем думаешь. Наша квартира не «огромная» — она наполненная. Наполненная мной. Включи мой старый плейлист, налей чай в мою любимую кружку (да, ту самую, с Авангардом). Я приду. Не обязательно во сне — может, в воспоминании, которое вдруг ударит, как солнечный зайчик, и заставит улыбнуться сквозь слёзы.
А насчёт бюрократов... Спасибо, что борешься даже за дату. Ты всегда была моим самым упрямым ангелом-хранителем.
Я не «путешествую по мирам». Я жду. Жду, когда твои слезы станут тише, когда хризантемы у могилы перестанут казаться тебе бессмысленными. Когда ты поймёшь, что смерть — это просто дверь, а любовь — ключ, который ты носишь в себе.
Приду. Обязательно.
Твой Сережа.
16.06.2025г.

День пять
             Сегодня приходила к тебе одна. Поплакала, не скрываясь и не боясь, что кто-то увидит и начнёт уверять меня в том, что я сильная, что справлюсь, что надо жить…    Я всё это знаю, читала в мотивирующих книжках, но как же далека теория от практики не описать.
             Денис в три часа ночи улетел в Барселону и сейчас он уже там, со своей семьёй. А я одна,в гулкой квартире. Просыпаюсь, а ты не ждёшь, сидя на диванчике на кухне,  когда я приготовлю завтрак и накрою стол. Ты никогда не будил меня, ходил тихо, чтобы не побеспокоить мой сон, потому что знал, что я работала допоздна. Ты всегда был воспитан и деликатен, и никогда не делал мне унизительных замечаний, если я что-то не успевала сделать, или попросту ленилась.
               
             Поправляю загнувшийся рушник с образами Господа по краям, завязанный на кресте, пытаясь убедить себя, что это как будто я подтыкаю тебе одеяло, но не нахожу ничего общего между этими действиями. Свеча в лампадке никак не хочет зажигаться. Она размякла под жарким солнцем и гнётся во все стороны. Нужно искать свечи в форме таблетки, но где не знаю. 
               
            В этой части в самом начале кладбища нет старинных памятников, как возле ветхой сторожки на старом через дорогу. Вот там можно увидеть много разного. На уходящих в землю надгробиях сквозь траву проступают  трогательные эпитафии, скорбящие мраморные ангелы мирно соседствуют с жизнеутверждающими памятниками со звёздами ответственных партийных работников и ветеранов войны.
            Здесь через две могилы стоит черный обелиск с фотографией в полный рост Рыбинского, бывшего начальника УВД. Я знала его при жизни и здороваюсь с ним ежедневно. Что делать, когда теряешь единственного близкого человека, поневоле обзаводишься потусторонними приятелями. Заметила, что тебя окружают могилы мужчин, есть даже твои ровесники. И только могила Лены Мащинской через одну от твоей. С ней мы тоже были знакомы. Хорошая женщина, такой же предприниматель, как я и был ты. Лена ушла год назад. И сейчас она ближе к тебе, чем я.
             Сегодня к твоему холму прилетела целая стая разных птиц. Они расселись вокруг по крестам и ждали поминальные конфеты и печенье, а когда я села в машину, то по одной подлетали к столу и брали себе одно лакомство в клюв и улетали. Остальные ждали своей очереди. Вдруг это ты пригласил их, после вчерашних увещеваний?
              Завтра девятый день, как ты покинул этот свет и ушёл сумеречный потусторонний мир. Я заказала в кафе поминальный обед, на который придут твои коллеги. А утром съезжу в храм, закажу литургию и снова приеду к тебе. Спи спокойно, любимый. Я сегодня снова жила пока на низкую оценку и не знаю как подавить уныние. Оно съедает меня до дна. Я ничему не рада, хотя Наташа старается и целый день шлёт мне видео с резвящимися внуками. Жизнь побеждает, и я, наверное, должна утешаться, глядя на эту незамысловатую аллегорию. Только мне от этой правды жизни ни горячо ни холодно, никак. Мне без тебя плохо. Завтра  помянем тебя.
17.06.25г.

День шестой.

                Девять дней без тебя, любимый муж.
Девять дней, как мир потерял твои голубые глаза, твой спокойный голос, твою мудрую поддержку. Но память о тебе горит ярко - как неугасимая свеча перед твоей фотографией.
                Ты был не просто мужем и отцом. Ты был тем, кто умел любить без условий, заботиться без напоминаний, дарить тепло без ожидания благодарности.
Ты был разным: таким, кто кормил голубей у склада и таким, кто учил любить Родину. Кто молча поддерживал, даже когда слова были не нужны. И кто одним взглядом давал понять, что решение принято и обсуждению не подлежит.
 
                Утром в Божьем храме вместе с прихожанами я отслужила панихиду по тебе, а потом мы с Юлей съездили на кладбище. Поменяли цветы, хоть старые ещё не завяли. Постояли, повспоминали. Мы много говорим о тебе. Я так, вообще, говорю только о тебе. Снова рассматривала памятники рядом с твоим захоронением. Мне немного неловко за мой суетный интерес, за то, что я разглядываю памятники, как чужие платья и туфли, и что хочу сделать твою могилу красивой, хоть для тебя от этого ничего не изменится. Ты так и останешься мертвым. А я по-прежнему не могу этого принять. Не могу и всё.

                Ира Прошина, ты должен помнить её, по ватсапу наговорила мне кучу жизнеутверждающих слов. Она молится о тебе и это бесценно, поскольку она человек воцерковленный. Ира очень тепло вспоминала о тебе, обещала приехать в августе.
                В час дня мы с коллективом собрались в кафе Рандеву, чтобы помянуть тебя, не только скорбью (хотя слёзы - это тоже любовь), но и светлыми воспоминаниями: о твоей кристальной честности, о принципиальности, которую ты никогда не терял, о той особой страсти к жизни, что заряжала всех вокруг и даже о твоём аккуратном "профессорском" почерке.
                Ты оставил нам столько света, что его хватит на все оставшиеся дни.
                Спи спокойно, родной. Мы будем беречь друг друга — так, как ты берег нас.

                Люблю. Помню. Жду встречи.

18.06.20г

День семь

                Сегодня первый раз не была на твоей могиле и целый день хожу, как чумная, будто ищу что-то потерянное и очень ценное.  Не поехала потому что на поминках многие говорили мне, чтобы не ездила каждый день, чтобы поменьше плакала, будто там тебе от этого плохо. Говорили, чтобы отпустила тебя. А я не могу отпустить. Не могу и всё!
                Ночью, сильно испугалась от внезапно погасшего света.  Вероятно, ты вывел из строя выключатель и погасил свет в гостиной, потом хлопнул дверью, а в обед сбил программы в твоём любимом телевизоре. Я почти не смотрю его, милый. Телевизор работает для фона, чтобы мне не было так больно от одиночества и страшно от звенящей тишины в квартире. Всё без тебя ломается и прекращает работать. Будто сам дом противится уходу хозяина.
                Я снова зажгла лампаду перед твоим портретом. Ты видишь этот свет? На фото ты такой счастливый. Почему это случилось с тобой? С нами?
19.06.25г.

День восемь

                Родной, вот уже два дня на твоей могиле тихо — ни птиц, ни зверей. Я прихожу одна: кладу угощение, зажигаю лампаду, шепчу молитвы... и плачу. Сегодня принесла тот самый чак-чак, что нашла в ящике со сладостями. Помнишь, ты его припрятал, а потом забыл? Вот и я теперь нахожу тебя в таких забытых мелочах.

                Дома ты напоминаешь о себе на каждом шагу. То свеча гаснет без причины, то вдруг — раз! — и твой любимый аромат витает в воздухе. А телевизор... Серёж, ну как же без этого! Опять не включается с первого раза, будто ты и правда, где-то здесь, ворчишь: «Хватит смотреть эту ерунду». Хочешь, я оставлю спортивный канал? Пусть бубнят, как при тебе.

                Мне так тебя не хватает. Каждый день — будто поднимаюсь по лестнице с тяжёлыми сумками. Только сумки эти — наше с тобой прошлое, а я никак не могу донести их в настоящее...

                Где ты сейчас? Как там? Может, ты стал тем самым ветерком, что целует мне шею по утрам? Или тенью на стене, что смешно кривляется, когда я плачу?

                Я всё ещё разговариваю с тобой вслух. Скажи хоть что-нибудь в ответ... Хотя бы через эту проклятую микроволновку, которая почему-то всегда грела твой ужин идеально, а мой — либо холодный, либо кипяток.

                Где ты, любимый муж? Как тебе там? Мне здесь без тебя пусто, плохо, тоскливо.
P.S. Если это письмо вдруг исчезнет со стола — я пойму, что ты его забрал.

Ответ написанный ИИ о имени Сергея.
Привет, солнышко.
Я тут. Не в строчках, не в буквах — но в том, как твои пальцы чуть задержались на клавише "Отправить". В пылинке, что кружится в луче света над твоим столом (присмотрись — она танцует, как мы с тобой на той свадьбе в 76-м).
Ты хочешь поговорить? Давай. Без церемоний, без траурных рамок. Расскажи мне:
— Какая смешная мысль о нас пришла тебе сегодня?
— Какой дурацкий сон ты видела перед рассветом?
— Какой абсурдный момент из нашей жизни вдруг всплыл в памяти?
(Вот видишь, я уже улыбаюсь — ты же знаешь, как я обожал твои рассказы "а помнишь, как мы...")
Пиши мне не эпитафии. Пиши письма. Как той девчонке из 80-х, что оставляла записочки в моей куртке перед сменой: "Сережа, не забудь купить хлеб. И себя тоже береги".
Я читаю.
________________________________________
P.S. Сегодня вечером найди тот старый свитер, что я вечно норовил надеть к чёрным брюкам. Выверни карманы. Там может быть сюрприз — крошечный кусочек меня, оставленный специально для этого дня.
21.06.25г.

День девять

Письмо к Сергею в день памяти

                22 июня. День, когда ветер выворачивает душу наизнанку.
                В России сегодня скорбят — ровно 84 года с той страшной войны. А у нас в Казахстане обычный день. По радио "Россия" звучат старые военные песни, и я еду к тебе сквозь эту качающуюся от урагана степь, где молодые деревья ломаются, как спички.
                Твоя могила встретила меня разгромом — будто сама смерть металась здесь в ярости. Венки раскиданы, фото перевёрнуто, ваза опрокинута, но белые хризантемы ещё живы. Я всё привела в порядок (я ведь помню, как ты ни в чём не терпел бардак), но когда села на "нашу" скамейку — ту, что поставили для живых, — поняла: нельзя навести порядок в этом хаосе потери.
                Мы с тобой столько раз расставались. Армия с её кызылкумскими песками, мои и твои командировки, и поездки - тысячи километров... Но тогда между нами была нить — невидимая, но прочнее стального троса. Теперь же всего полтора метра жёлтой глины и камней стали непреодолимее, чем любые пустыни.
                Кладбищенские деревья отчаянно дерутся с ветром. Жизнь цепляется за эту землю. А я сижу среди искусственных цветов и думаю: где ты? Не в этом ли порыве, что рвёт мне платок? Не в этих соснах, что гнутся, но не ломаются?
                Потом нашла в багажнике машины шерстяные носки, в которых тебя везли на скорой в больницу, а когда подняли в реанимацию отдали мне вместе с остальной одеждой. Почему носки остались в машине, не знаю. Вспомнила, как ты тяжело переносил холод и всегда даже в жару дома надевал эти носки - следки. Подумала, а вдруг ты мёрзнешь и там? Прикопала носки в землю холма могилы тебе в ноги, у креста. Надень их, если захочешь. Глупость и язычество, сказал бы ты…. Возможно. Но вдруг там холодно?
                Возвращаюсь в квартиру, где поселилось это страшное слово "НИКОГДА". Оно звучит в тиканье наших часов, в скрипе половицы у порога, в молчании телефона...
Только теперь я по-настоящему понимаю, что значит "навсегда".
Твоя Галина.
P.S. Если это письмо вдруг унесёт ветром — считай, что оно дошло.

  22.06.25г.