25

- Лёш… Спишь?
- Нет. А ты?
Ребята лежали рядом, чуть подальше от остальных, поэтому надеялись, что их шёпот никого не потревожит.
 - Пойдём посмотрим, что с теми.
- С красавчиками? Андрей же сказал, что они, наверное, далеко ушли.
- Знаешь, Лёха, в лесу, может, звуки как-то по-особому передаются, может, деревья мешают… или ещё что. Но не до такой же степени.
- Ну да… Чтобы визги Мошкиной матери не услышать – это нужно очень далеко уйти.
- Или оглохнуть…
- Сразу двоим?
- Вот я и говорю, пошли посмотрим.
- Только тихо.
Мальчики приподняли головы. Оглядели соседские спальники. В неярком свете костра всё казалось спокойным. Все спали. Может, только Мара как-то подозрительно вздыхала. Но голова её была повёрнута в сторону от них, поэтому, если осторожно…
Ребята тихо выбрались из мешков и неслышно проскользнули за ближайшие кусты.
Здесь было темнее. Но луна щедро заливала окрестности, создавая причудливые тени из ветвей деревьев и собственного света. Обулись. Прежде чем шагнуть дальше, прислушались к непрестанным звукам лесной жизни.
- А если медведь? Или волк? Ты с собой взял что-нибудь?
- Взял, - Петя дёрнул кобуру. – Паралитическое. Но Андрей сказал, что тут более-менее тихо. Они в бывших городах кишат.
- Пошли.
Продвигались медленно, подсвечивая себе под ноги фонариками.
- Если что, скажем… Что скажем?
- Скажем… что проверяем… этих… Мошку с её матерью. Нет ли их где поблизости.
- Точно.
- Глянь… Цветок какой-то распустился. Светится…
- Ну и что? Фосфор, наверное. Ещё бывает трухлявые пеньки ночью светятся.
- Так это, вроде, папоротник.
- Ага, вроде он.
- Петь, так они же не цветут. Ещё легенда существует, что есть одна ночь... Кстати, какое сегодня число?
- Без понятия. Но папоротник это или нет, пошли дальше. Или ты решил цветов нарвать?
- Да нет, - Лёша с небольшим сожалением перенаправил луч от цветка. – А ты что, не слышал эту историю?
- Слышал, конечно. Сказки.
- Ну да… Значит, врут про папоротник… что, мол, не цветёт.
- Врут, конечно. Вон как цветёт. Лёш, пойдём чуть правее.
- Пойдём. А я вот думаю, рассказать нашим или нет.
- Про то, что мы тогда подслушали у красавчиков?
- Да.
- Я тоже думал. Но как тут расскажешь? Ведь получается, что один из наших на самом деле не наш. Мы расскажем, а он же потом нас и выдаст, если что.
- Если бы узнать, кто это.
- А как узнать? Даже красавчики не могут сообразить. А они-то, наверное, больше нас знают.
- Я думаю – это Артём. Он всё время сам по себе.
- А мне кажется, что Лука. Помнишь, как красавчики ринулись его будить?
- Только на самом деле этим чужим может оказаться любой.
- Ага, например, – бабуля.
Ребята хмыкнули. Но как-то невесело, задумались…
- Бабуля вряд ли. Хотя…
- Ну знаешь, если бабуле не доверять, так кому тогда?
- Анюта точно не при делах.
- А мы?
Ребята остановились, посмотрели друг на друга. В свете луны их лица были серьёзные, взгляд открыт.
- Давай поклянёмся.
- Я точно не тот, про кого красавчики говорили… как они говорили?  …старый папа прислал сюда своего агента, вместе с остальными, для каких-то целей. Клянусь, я не этот агент.
- Я – сирота, жил в детдоме, у меня не было ни старого папы, ни молодого. Приехали, собрали вещи, увезли. Поместили в капсулу, проснулся через пятьсот лет. Я не тот, о ком говорили красавчики. Клянусь.
Петька с сочувствием поглядел на друга. Жизнь в детдоме, наверное, не сахар, хотя Лёшка не жаловался.
- Так получается, что этот агент… Или как его назвать? …не с красавчиками? Раз они сами не могут его вычислить.
- Получается, что так. Они знают, что он есть, а не знают, кто именно.
- Так может, он спит? Может этот агент ещё в пещере?
- С нами. Красавчики сказали, что старый папа акти..зи..ви..ро..вался недавно, а это верный знак, что его агент в деле.
- А как думаешь, кто этот старый папа?
- Понятия не имею. Но красавчики сказали, что его нельзя сбрасывать со счетов.
- И он может устроить сюрприз.
- И молодой папа не может его полностью контролировать, хотя… Что он там не может? Не помнишь?
- Они говорили, что молодой папа всё контролирует, но есть вероятность, что старый папа найдёт лазейку.
- Ну да… что-то такое… Это сколько же ему, получается, лет? Этому непонятному старому папе? Если он послал своего человека вместе с нами, то, значит, жил ещё пятьсот лет назад.
- И до сих пор живой?
- Наверное. Помнишь, Дана говорила, что со старым папой нельзя договориться. А новый папа делает всё возможное. Значит живой, раз нельзя договориться.
- Ну знаешь! С мёртвым тоже нельзя договориться.
- Но про мёртвых всё равно так не говорят.
- Ага. Совсем ничего не понятно. То мамы, теперь папы. У меня от них уже голова болит.
- Пойдём теперь налево.
Ребята повернули в другую сторону.
- Как бы нам самим не заблудиться.
- Да мы же, вроде, недалеко отошли.
- А мне кажется… Тихо… Слышишь?
Ребята замерли.
- Вроде, как люди… разговаривают…
- Только далеко…
- Много людей…
- Кричат…
- Пойдём, посмотрим.
Но пройдя несколько шагов вновь остановились.
- Затихли…
- Как будто дальше стало.
- Пошли назад…
Походив по небольшому пятачку взад-вперёд, они наконец определили источник звуков. Широкая труба, замаскированная под пень, уходила в землю. И оттуда доносились голоса.
Ребята легли на хвойную подстилку, прислушались. Голоса были не совсем рядом, и отдельных слов не разобрать.
- Это «те»?
- Ага, крысы.
- А эта труба, чтобы туда воздух шёл.
- Наверное. И через неё можно вылезти, если не толстый.
- Жуть. Как они там живут?
- А на солнце они теперь не могут… если долго. Помнишь, Андрей говорил?
- Не-е, не на солнце. На солнце не могут – это вампиры. А крысы после взрыва… Что-то там у них не приспособилось.
- А мне их жалко… чуток.
- Ну да… Там поживёшь, так сам и скрючишься, и посинеешь.
- И не говори! Пойдём назад.
- Пойдём. Красавчиков сегодня уже не найти.