Дебора Часть 1

                I


- Ааа, ооо, уууу, ммм… – стонал "заслуженный пенсионер союзного значения" по кличке Тунгус.   Издаваемые звуки облегчали мучения и придавали силы терпеть экзекуцию.
  Его соратник “с молодых ногтей” в  борьбе за место под солнцем, по  кличке Жираф, держался куда достойнее…
 Переносил всё молча,  не роняя  ни звука, хотя доставалось ему не меньше, чем сподвижнику…
   Девушка топлесс, с распущенными волосами,  пускала  в ход  весь имеющийся в её распоряжении арсенал издевательств: кулаки,  костяшки пальцев,  локти, колени, даже пятки и стопы ног.
   Пересчитала клиенту все рёбра, перебрала каждый позвонок позвоночника, промассировала каждую мышцу на спине…
   А он лежал на массажном столе и через специальное отверстие для лица,  рассматривал узоры на мраморной плитке пола.
   Потом массажистка, приёмом из  вольной борьбы – рычаг, как котёнка, хотя весил он хороших полтора центнера, перевернула его на спину и задействовала остальные приёмы из своего арсенала.
 - Тунгус, а Тунгус – позвал терпила, глядя на причудливые формы облаков, плывущих по васильковому небу.
- Ну, чего тебе?! –  из последних сил  выдавил из себя страдалец.
- Я вот о чём думаю… Слышь, Тунгус…
- Ах оставь ты всех этих глупостей.  Думает он…  - осерчал старый кореш.
- Чего?
- Ничего… Что бы думать - мозги иметь надо.
- А у меня, чо, по ходу  мозгов нету?
- Слушай Жираф, тебя столько по жизни били по голове... Были б мозги, было б сотрясение …
  А я по ходу ни одного такого случая не припомню.
- Обидеть меня хочешь?! – закричал  Жираф. Оттолкнул девушку, обернулся простынёю, уселся в кресло рядом с бассейном и закурил.

- Ну, ты чего? В натуре…  - подбежал к нему Тунгус.
- Обиделся?   Да не ужели я…
Да мы же с тобой ещё с детской колонии…
Да я всю свою жизнь за тебя распишу, до последней секунды…
Ну, прости ты меня, брат...  А?
- Да ладно… Проехали…
- Так о чём ты задумался, брат ты мой дорогой? Расскажи…
- Ты в реинкарнацию веришь?
- Это по ходу,  чо такое?
- Это когда пацан походу зажмурился, а потом опять на землю возвернулся...
- Как Иисус Христос, что ли?
- Не совсем.  Иисус Христос умер, а на третий день  просто восстал из мёртвых…
А это, когда пацан,  по ходу рождается заново.
- У кого рождается?
- Это значения не имеет…  Может родиться у любой бабы.
- От Святаго Духа что ли?
- Ты чо, совсем еб....ся?  Это только Дева Мария от Святаго Духа могла...
От обыкновенного мужика с яйцами...
- Нет, Жираф, если не от Святаго Духа, тогда я не верю…
- Вот и я не верил… До вчерашнего дня...
- А вчера чо?
- А вчера,  иду я по Дерибасовской,  а мне на встречу Рыжий Жиган с Малдаванки…
  Своей бесшабашной походкой, в белом костюме и чёрной шляпе как обычно.  Молодой, огненно рыжий, белокожий и  красивый, как ангел.
- Ну а ты?
- А у меня изморозь по спине пошла.  Ноги,  как будто в тазике с цементом  забетонировали. С места сдвинуться не могу…
     А он прошёл от меня на расстоянии вытянутой руки, улыбнулся своей белозубой улыбкой и подмигнул.
- Нууу…   В жизни ещё и не такие совпадения случаются.
- Совпадения???!!!
- А то,  что на шее у него перстень императрицы был. Это тоже совпадение?
- Погоди, погоди… Рыжий,  его на шее носил не снимая...
 А когда,  в сорок третьем,  Марципан  в  последний раз насадил ему на голову  ту медную кастрюлю с окошками, перстень на нём был… Я точно помню.
- Так вот и я помню…   А только блеск зелёных сапфиров в глазницах черепа  ни с чем не спутаешь.
- Да иди ты…
- Век воли не видать!!!
- Ну, и чо дольше?
- Я тогда с Кинг-Конгом был…
Спрашиваю его:
- Ты чо видел?
А он:
- Телуха, красивая очень… вам подмигнула…
- Подожди, подожди…  Причём тут телуха?
- А при том, что для реинкарнации,  пол не имеет значения. Рыжий Жиган  бабой вернулся не земной красоты. С косой по пояс и сиськами второго размера…
- А может тебе врачу показаться. У меня есть знакомый профессор, белочку за три дня изгоняет…
 В это время  из двухэтажного особняка вышла длинноногая домработница в короткой юбке  и  направилась к бывшим друзьям поневоле.
 - Сан Саныч,  вас Кинг-Конг спрашивает, я звонок на этот телефон на столике перевела.
- Да - ответил Жираф.
- В Астории? Президентский Люкс? Я через пол часа буду. И не дай Бог, хоть один волос упадёт с её головы.
Ты со мной?
- Куда ж я тебя такого отпущу?

 Из президентского номера, дверь которого была приоткрыта, не доносилось ни звука.
- Эй – тихо позвал Жираф – есть кто живой?
  Не дождавшись ответа, охотники за привидением вошли внутрь пустого номера.
- Я посмотрю на балконе,  – прошептал Тунгус – а ты…
- Не надо – остановил его Жираф – вот он.
    Верзила лежал в ванной в позе зародыша. Руки, скованные наручниками, обхватывали ноги снизу,  под коленками,  а из о рта торчал, свёрнутый в трубочку,  одноразовый тапок гостиницы.
В добавок  ко всему,  его левая щека была залита кровью.
- Как ты здесь оказался, придурок – засмеялся Тунгус.
- Сан Саныч, – начал заикаться верзила, когда Жираф освободил ему рот. – Я сделал всё как вы сказали…
 Проследил.  Подождал пока она зайдёт в номер и залез через соседний балкон…
     Она как раз душ принимала.
- А ты, подглядывать начал? – хихикнул Тунгус.
- Нет что вы, я ждал за дверью. А когда вышла, я ей платком с клофелином рот зажал, она враз и обмякла.  Потом отнёс на постель и наручники надел.
- А как браслеты на тебе оказались, шлемазл? – заорал  Жираф.
- У неё на шее перстень необычный был, белый череп, а глазницы зелёным светились.  Я только посмотреть хотел…
А она,  как кобра на меня бросилась,  в щёку  вцепилась и зарычала сквозь зубы:
- Щеку оторву, если не откроешь!!!
 Тунгус перестал хихикать и серьёзно посмотрел на друга...  Вспомнив, как ещё по малолетке, Рыжий Жиган с Молдаванки на его глазах вырвал зубами кусок щеки у обидчика в пылу драки.
- И ты открыл? – спросил Жираф.
– Я от боли не соображал, что делаю…  -  заскулил детина.
– А если б не открыл, она бы точно щёку вырвала  и сожрала.  Это дьявол во плоти, только ангельский образ принял…
- А потом,  чо было?
- Потом не помню... Потом вы пришли.
- Ну, что ты сейчас скажешь – спросил Жираф.
- Скажу, что за такое дело Патриарх должен знать. При любом раскладе,  должен…
- Тогда поехали…
- Сан Саныч, а я? – забеспокоился Кинг- Конг в ванной.
- А ты тут оставайся придурок – сказал Тунгус.
- Но у меня ещё есть, что сказать…  Пока она душ принимала, я её шмотки перешерстил...
 Билет у неё на самолёт до Тель-Авива, на послезавтра из Шереметьево 2,  на семь вечера.
- Ну, это  хоть что-то – сказал Жираф. – Ладно, давай его распеленаем.


   - Тунгус, а почему Рыжего тогда не короновали? – спросил Жираф уже по дороге в Москву.
- Я почём знаю? На той последней сходке с королём, только воры союзного значения были.
 Из всей  честной компании, до наших дней, только Патриарх и дожил.
 У него и спрашивай...
- Но перстень императрицы, всё-таки Рыжему вручили…
- Вручить то вручили, да на палец не надели…
Он с той сходки с перстнем на шее вышел.



                II

   - Если бы этот стол, или нет, этот стул, до которого можно дотянуться с кровати, был сделан из хлебного дерева  – думала она, теряя рассудок от голода. – Я  бы отломила вот эту ножку и съела, а потом эту…
 Да, точно, - ведь растёт же такое дерево в Новой Гвинее…
 И вообще, чтобы вся мебель в доме была сделана из этого дерева...
 Странно, почему не хочется ничего другого?
Мясо, молоко, сыр, конфеты, яблоки, помидоры…
Помидоры… – что это? Какой вкус у всего этого – никакой…
Это всё из другого измерения из параллельной реальности…
В зазеркалье могут  быть только отражения,  миражи памяти не имеют вкуса, их  нельзя лизнуть языком…
 
   А хлеб  хоть и серый, как земля и с опилками,.. - такой родной, желанный,  вожделенный...
   Одно воспоминание о нём наполняет рот слюной и в желудке начинаются голодные спазмы.
 
    Папа так и не вернулся из города...  Наверное, попал под бомбёжку  и  я уже  не помню,  сколько дней  не ела.
   Он приносил пайку хлеба, сто пятьдесят грамм, которую получал на иждивенца.
   А может, он так, только, говорил?  Может свою отдавал…      
   Бедный, такой худой и старый, как будто ему сто лет...
Ему шестьдесят исполнилось, когда война началась. Ни на фронт, ни в эвакуацию...
  Это мама, на двадцать лет его младше…  Какой красавицей она была...
  Мамочка моя дорогая…   Как я тебе завидую, что ты умерла полгода назад от пневмонии.  И голод, через желудок, не высасывает тебе мозги.
  А мне уже и помощи ждать не от кого.  И  эта кровать станет моей могилой.
  Мамочка, как я тебе завидую…
  А может  сейчас,  счастье улыбнётся?
 Может получится  покончить со всем этим? - блеснула в голове искра надежды.
  Вдруг весеннее солнышко подсушило набухшую после зимы раму и окно откроется...
   Она взялась обеими руками за простынь, привязанную к противоположной спинке кровати  и изо всех сил  потянула на себя.
   Потом, ещё, несколько раз перехватила руками и села.
   Переждав приступ головокружения,  свесила с кровати и встала на ватные,  словно иголками исколотые от голода,  ноги.
   Держась руками за стенку,  мумия начала смещаться в сторону, откуда шёл света.
    Она изо всех сил дёргала и трясла оконные ручки, но створки оконных рам,  даже на миллиметр не сдвинулись с места.
- А может разбить стекло? -   осенила  новая  идея.
-Точно, как это я раньше не догадалась?
 Она взяла со стола фарфоровую вазу, вложила в размах все оставшиеся силы и ударила по стеклу, заклеенному крест-накрест газетной бумагой.
  От напряжения потемнело в глазах, но звон осколков показался   приятней любой музыки.
- Да! У меня получилось! – закричала она от радости.
 Сердце бешено колотилось, руки и ноги дрожали от усталости, а душа торжествовала.
- Ничего, ничего. Сейчас всё пройдёт, и зрение тоже вернётся. Уже миллион раз такое случалось.
 Однако  сиюминутная радость,  сменилась безысходным отчаяньем, когда в глазах прояснилось…
 Перед глазами оказалась  небольшая  дыра в потрескавшемся стекле двухстворчатой рамы,  окаймлённая  острыми сколами.   
  Заглянула во внутрь,  неудачница-суицидница  не поверила своим глазам.
     На  территорию военной базы, что  располагалась по другую сторону улицы,  по пояс голые моряки  играли  консервной банкой в футбол.
- Наверное их на флоте хорошо кормят,  если есть силы играть - подумала она вслух. - И они, совсем не худые…
   А вон тот,  рыжий как огонь с белой кожей, вообще  был похож на статую Давида…
  И наколка у него на всю спину такая красивая.
Церковь с тремя куполами, наверно верующий…
   А если?.. – родилась новая идея в её затуманенном  голодом сознании.
-  Они ведь мужчины, а она девушка…  Значит, у неё есть то, что она  может им предложить в обмен на хлеб.
 Хлеб, хлеб, хлеб –  всё что угодно за кусочек хлеба.
От новой идеи засосало под ложечкой…   Ей даже почудилось, что она чувствует запах и вкус хлеба, отчего рот наполнился слюной…
     Она  вспомнила, как на неё смотрели мальчишки на выпускном вечере.  И даже подрались, не поделив очередь  с ней танцевать…
 
     По стенке  добравшись до шкафа,  она надела  мамино вечернее платье,  чёрные чулки в крупную клеточку и туфли на каблуках.
  Волосы заплела в косу и собрала колечками  на макушке. Макияж тоже делала на скорую руку, что нашла в верхнем ящике  комода, тем и накрасилась.
  -  Вроде всё, ничего не забыла, ах да, сумочку.   Наверное,  возьму чёрную, под цвет платья.
   
     Спуск с третьего этажа, потребовал нечеловеческих усилий  и длился четверть часа.   Но мыслей о том, как она поднимется обратно - не возникало.  Кусочек чёрного хлеба,.. а там,  хоть трава не расти…
 -  Быстрей, быстрей..  – повторяла она как мантру. - Только бы успеть, только бы  они не закончили играть…
   Выйдя из подъезда,  она попробовала отпустить стенку и  удержать равновесие.
  Но на каблуках это оказалось непосильной задачей.  Как будто сотни рук тянулись к ней с разных сторон,  и каждая  тащила к себе или наоборот, толкала прочь.
     Она пошла в сторону военной базы, держась за фасад дома…
   Пройдя метров двадцать, остановилась и задумалась, как перейти на другую сторону улицы.
   Однако  быстро сообразила, что способ есть, только один.
   Она встала на четвереньки и поползла.
 - Главное, что машины не ездят, а этим Ленинград не удивишь, он и не такое видал – бормотала она себе под нос.
   Из последних сил и хватая воздух, как рыба выброшенная на берег, она переползла улицу и прислонилась спиной к фонарному столбу.
    Отдышавшись,  открыла сумочку и достала зеркальце, из которого  на неё посмотрела живая мумия. Она тут же спрятала зеркальце, и достала губную помаду.
   - Нет, такого не может быть – бормотала она вслух – даже мертвецы выглядят лучше.  Наверное, это что-то с глазами, от яркого весеннего солнца.
   Подведя  ещё раз,  наугад,  губы, она поползла дальше к металлической решётке ограждения военной части.
   Преодолев последний отрезок пути,  держась за железные прутья решётки ограждения,  встала на ноги и заглянула на площадку.
 - Прямо, как в кинотеатре, – забормотала она -  как из другого мира…
  Все такие весёлые, здоровые,  красивые. Особенно тот рыжий с синей картиной на всю спину. Даже в кино, не бывает таких красивых артистов.
   Вдруг, банка отскочила от чьей то ноги и со звоном тарахтя по асфальту, покатилась в её сторону. А следом  побежал ОН.
   
  Добежав до забора, моряк  остановился, как вкопанный…
    На него, прямо в упор, смотрело доведённое, до последней степени истощения, существо женского пола. В вечернем платье, с черными, в пол лица глазами, размазанной по губам помадой и пыталось его соблазнить гримасой, напоминающей улыбку.
 - Эй! Ты чего там,  заснул? - крикнул кто-то из “футболистов”.
  Рыжий поддел банку одной ногой, другой ввёл “мяч” в игру, а сам остался у забора.
- Ты куда ж так намарафетилась, глазастая?
- Я здесь живу напротив. У вас хлеб есть?
- Подожди  здесь, – бросил он ей и побежал к торпедному катеру, который стоял на понтонах.
  Через пять минут он вернулся с зелёным мешком с надписью по английски  в руках, и просунул  сквозь металлические прутья ограды.
 - Вот смотри, - улыбнулся Рыжий и раскрыл мешок.
  Она заглянула внутрь и чуть не разревелась.  Словно ребёнок, которому пообещали велосипед, а подарили  свисток.
- А хлеба нет? – разочаровано спросила она.
- Хлеба??? Хлеба!!! Хлеба нет...
- Ну, извините…  Тогда, я пойду - сказала мумия и начала перебирать руками по прутьям ограждения.
- Эй... У тебя, что, от голодухи мозги высохли? Это же, тушёнка, шоколад, галеты...  Даже вискарь...
- Это для меня не еда.  Я это даже открыть не смогу…
- А ну стой, глазастая – прикрикнул рыжий и перемахнул через ограждение.
- Ты где живёшь?
- Вон в том доме.
- Тогда пойдём к тебе –  он снял с пояса тельняшку и надел на плечи.
- Ну, ты где? Пошли я не кусаюсь...
- Сейчас – сказала она, - сейчас, -  медленно опустилась на четвереньки и поползла за ним.
- Мать - перемать… – вырвалось у Рыжего, – да ты и  ходить уже не можешь…
   Он вернулся, как ковёр перебросил её через плечо и зашагал к дому.

- Ты что, одна здесь живёшь? – спросил рыжий, когда принёс её домой и усадил в кресло.
- Теперь одна. Мама зимой умерла,  а отец пропал неделю назад…
- Ладно, посиди здесь, а я тебе поесть, приготовлю.
    Первый раз в жизни, Рыжий Жиган с Молдаванки,  делал что-то не для себя лично.  И испытывал при этом, неведомые до сих пор чувство сострадания.
  Оно возникло в тот момент, кок он её увидел и усиливалось с каждой минутой.

   Разломав этажерку, и сложив из неё костёр,  рыжий вскипятил воду из крана в небольшой кастрюльке и бросил туда тушёнку. Потом содержимое перелил в большую чашку, открыл пачку с галет и пошёл к ней.
- Эй, ты куда подевалась? – позвал он.
- Я здесь – донеслось из спальни.
- Ииих… – остолбенел Рыжий с чашкой в руке, когда вошёл в дверь.
   Она сидела голая в постели, с распущенными волосами и изодранными в кровь коленками, кук женский скелет обтянутый кожей.
- Это со мной впервые.
   Рыжий подошёл к кровати и поставил чашку с бульоном на тумбочку.
- Понимаешь….
- Что? Я тебе не нравлюсь?
- Конечно нравишься... Но...  Мне очень не удобно об этом говорить...    Я как мужчина, только ночью могу заниматься этим. А днём, почему-то, ничего не получается…
- Аааа – понимающе протянула она.
- Тебе сейчас поесть надо.
   Он помог ей одеться и стал кормить с ложки.
Первые  она проглотила с опаской, а на остальные, набрасывалась, как дикая, пока чашка не опустела.
- А больше нет?
- Есть. Но на первый раз хватит – сказал рыжий.
- А ты ещё придёшь?
- Конечно. Ведь за тобой должок...
- А как тебя зовут?
- Я Рыжий Жиган с Молдаванки.
- Жиган?
- Это погоняло, кличка. А мать Борисом назвала, в честь деда.
- А я, Ева.
- Еврейка, что ли?
- У меня папа польский еврей, а мама русская, коренная ленинградка.
- А у меня отец хохол,  а мать финка.
   Ева ещё что то хотела сказать, но после тёплой еды её сморил сон.
- Ладно, спи - сказал Рыжий и укрыл её одеялом.



                III

  Рыжий – уже родился жиганом…
  Мать назвала первенца Борисом, в честь своего деда, который всю жизнь посвятил служению Господу  в одесском римско-католическом соборе Успения  Пресвятой Девы Марии.
   Мальчик  был  такой же рыжий, белокожий, голубоглазый,  с крупными  чертами лица, как и его прадед.
   И глубоко-набожная мамаша,  втайне мечтала, что сын пойдёт по стопам её деда.
   Но  надеждам не суждено было сбыться…
За ангельской внешностью скрывался сущий дьявол.
  С раннего детства, к Борьке тянуло малолетнюю шпану и подрастающих хулиганов  как магнитом.
 Там где он появлялся, всегда царила атмосфера безудержного веселья, озорства  и абсолютного беспредела.
     Первую его банду уважала вся Одесса.
Он лично водил её в атаку показывая пример соратникам.
А однажды, в пылу драки, будучи поверженным на землю, вырвал зубами шмат щеки у своего врага...
    С тех пор, когда Рыжий Жиган с Молдаванки вел свою банду в бой, противники, в панике разбегались.

   Выше среднего роста, с копной волнистых, ярко рыжих  волос,  широко поставленными,  голубыми глазами на скуластом лице и очень белой кожей.
   Когда он шёл по Дерибасовской в белом костюме с чёрным шарфом вокруг длинной шеи, девушки всех национальностей и оттенков кожи, готовы были ему отдать, самое дорогое, ни на что не претендуя.  Потому, что понимали - ветер приручить невозможно.
    За “примерное поведение” и безупречную репутацию(ни дня нигде не работал,  нет карточных долгов, ни одного прощённого оскорбления, узаконенных отношений  с женщиной)  -  по рекомендации и поручительству двух авторитетных воров в законе,  на зоне была назначена сходка.
    Инициация  вора, может проходить и на свободе, но только,   если претендент уже отсидел срок.
   Пришлось Рыжему побалаганить маленько, что бы присесть на пару годиков.
Заодно двух зайцев, одним выстрелом… - как говорится.
   Инициация на зоне,  считается самой престижной из всех существующих,  поэтому,  короновали его и узнали лично, воры в законе союзного значения.
  И как следствие,   на следующей сходке, уже союзного значения, он присутствовал, как равный,  хоть и самый молодой.
   Король сидел на резном,  дубовом троне  в зале без окон, освещаемом канделябрами.
    Его затуманенный взгляд  медленно  скользил  по знакомым  лицам, как будто он их видит впервые…
  Смерть накрывает человека плащом,  по которому сразу  видно, что он умирает…
  Этот плащ висит последним в гардеробе  каждого, из всех живущих на этом свете.
  У плаща  нет  цвета, фасона, покроя…  Никто не может его описать конкретно…
 Глазами его не видят -  нутром чувствуют.

- Рыжий Жиган с Молдаванки – произнёс умирающий голосом, больше похожим на шипение змеи.
  Самый молодой из двенадцати претендентов встал с кресла и подошёл к трону.
- Кто имеет за пузухой предьяву за него, пусть скажет  сейчас – прошипел король – потом поздно будет.
   “Честная компания”  переглянулась меж собой,   но никто не издал,   ни звука.
  Король ещё раз обвел  слезящимися глазами всех присутствующих  и снял с указательного пальца правой руки  перстень.
   Потом взял правую руку Рыжего Жигана, повернул на сто восемьдесят градусов и положил на ладонь перстень.
- Что ты сделал, Король?
- Что будет с империей?
- За что?
- Западло!
- Какой позор!
- Почему?!
Поднялся страшный галдёж в тронном зале…
  Но,  как только старик поднял руку, снова наступила мёртвая тишина.
- Потому что мы живём по закон и понятиям.
Потому что мы соблюдаем традиции.
Потому, что мы  всегда отвечаем за свой базар и держим слово вора в законе.
 И не важно, с кем по фене ботаем...   
С Богом, чёртом, мусором,  фраером, отморозком или беспредельщиком.
 Поэтому мы  были, есть и будем всегда.  К законникам приходят искать правду все,  включая политиков, министров, подпольных миллионеров и  ихххххх… - зашёлся  в приступе удушья старик.
  К нему сразу подбежали две женщины и закрыли ширмой.
Потом одна вышла и попросила подождать пять минут.
…………………………………………………….........

Когда женщины собрали складную ширму, в зале снова воцарилась тишина и король продолжил.
 По всему было видно, что каждое слово стоило умирающему  невероятных усилий.

- И прежде всего, потому, что так повелела  "императрица", а закон обсуждению не подлежит.
- Сонька Золотая Ручка короновала меня, уже тридцать лет  как...
И повелела,  что после короля на престол  взойдёт, только королева...   

  Тем временем, империей  будет править сходка из двенадцати  воров в законе -
 ВЫ и те,  кто придёт после Вас…
 Пока не появится Она, сколько бы ждать не пришлось...
 Рыжий Жиган с Молдаванки,  равный, среди равных.
  Хранитель перстня никаких привилегий не имеет.
 
     Старик из последних сил набрал в лёгкие воздуха и "испустил дух".



                IV


  Война, застала Рыжего Жигана с Молдаванки в знаменитой колонии строгого режима  “Полярная сова”,  для особо опасных преступников.
  Но строгий режим, как известно,  на особо опасных воров в законе союзного значения - не распространяется.
  Наколов на спине третий купол, по числу ходок на зону, он сидел в отдельной камере, как у бога за пазухой и продолжал верховодить.
  Появление в тюрьме вора в законе, всегда головная боль для руководства.  Потому, как зэки,  больше его слушают,  чем надзирателей…
   Когда начальник колонии вошёл к Рыжему в камеру, он даже не обернулся.
- Ну, что, бандюга, кайфуешь? – спросил майор НКВД. – А  за забором война…
- Это ваша война…  Это Сталин с Гитлером, чего – то не поделили… - ухмыльнулся жиган с Молдаванки.
– Меня мирские войны не касаются, я о Господе думаю, во… – рыжий указал большим пальцем за спину.
- Да чего тут думать?– майор достал из кобуры пистолет и взвёл курок – я думаю тебе пора с Ним лично познакомиться.
- Не имеешь права, начальник…
- Имею… В военное время имею…
- Тогда стреляй…
- И выстрелю. Если не скажешь уголовникам, что б одевали военную форму, выстрелю…
- А тебя что, не слушают???  Ха-ха-ха… Ко мне послали, ха-ха-ха…
Стреляй…
- Послушай Рыжий, мы же всегда с блатными авторитетами компромиссы находили…
  Эти все ваши воровские законы, для мирного времени писаны, сейчас война…
Привезут заградотряд,  постреляют всех.   Их смерть на твоей совести будет…
  “Полярная сова” – закрывается.  Все,  и заключённые, и охрана, включая офицерский состав – идут на фронт.
- А уголовников  в дисбат?   С голыми руками на танки?
- Заключённых,  матросами на торпедные катера, на Северный морской  путь.
- Верхом на мины с моторчиками?
- Это лучше, чем оружие в бою добывать…
- Ладно начальник, компромисс так  компромисс…
   Я в матросы не пойду. Ещё не родился тот человек, который мне приказы отдавать будет.
- Чего же ты хочешь?  Катер под командование?..
- Да.  Я с пяти лит, один под парусом,  в открытое море выходил…

    Катера были сделаны из многослойной фанеры, имели по два торпедных аппарата, огромный бак с топливом, позволяющий отходить на большие расстояния от базы и два дизеля, мощностью по полторы тысячи лошадиных сил.
  Экипаж катера, напоминал японских камикадзе.  С той лишь разницей, что, имел гипотетическую возможность вернуться, за счёт скорости катера,  доходившей до 50 морских узлов или 100км/ч.
   Сбросив торпеды, они галсами, на сумасшедшей скорости, пытались уйти от шквального огня эсминцев и других кораблей военного конвоя грузового  транспорта.
        Так,  что шансы выжить в штрафном батальоне, и на торпедном катере, были практически равны.

   Рыжий, набрал себе в команду двух бандитов, знакомых ещё с Одессы и  механика-дизелиста без судимостей.
     Так что одним выстрелом двух зайцев убил – и воровскую честь сберёг и зеков к стенке не поставили.
   Его катер, с нарисованным оскалом акульей пасти на носу, потопил два транспорта в сопровождении военных кораблей охраны и умудрился уцелеть.
   Их черная молния, сразу после выстрела  не давала дёру, а мчалась вслед за торпедами, вклинивалась в строй кораблей охранения и начинала метаться между ними.   
 А открывать  по ним огонь,  для немцев означало тоже самое, что палить прямой наводкой, по своим.
   Улучив момент  и нарушив боевой порядок конвоя, катер выскакивал из кольца,  а  моторист  выжимал из дизелей такую мощность, какая конструкторам и не снилась....

 
  Последняя охота за немецким транспортом оказалась самой трудной и продолжительной.
  Корабль хорошо охранялся из-за чего они долго не могли подобраться на расстояние выстрела.
   А когда наконец транспорт отправили на дно, выяснилось, что в пылу погони спалили всю солярку и на обратный путь топлива не осталось.
   Тогда Рыжий  решил попробовать, под покровом ночи, прорваться к своим в блокадный Ленинград.   
   Шанс был мизерный, но других вариантов судьба не оставила.




                V

- Что-то не нравится мне здешний режим – сказал, озираясь вокруг, бывший зэк, по кличке Тунгус.
- Слышь, Жираф, - он пнул  локтём долговязого  соратника – у тебя шея длинная, глянь вокруг, кроме мороженой картошки и хлеба с отрубями  ничего не видно.
- Почему не видно? На столе у первого секретаря ленинградского горкома совсем другие кушания – отозвался бывший сокамерник. – Икра чёрная, балычок, шашлычок…
- А ты, Верста Коломенская, за железный забор глянь – окрысилась кладовщицы военно- морской базы – там люди по 125 грамм хлеба, наполовину  с обойной пылью и целлюлозой получают.
- Но,  мы же моряки, – начал оправдываться Тунгус  – кровь за Родину проливаем…
- Что-то,  моряк,  наколки у тебя на руках не морские… – подметила кладовщица, в зелёных ватных штанах и такой же фуфайке.
- Ну ладно, мать, пошутили мы, - попытался разрулить создавшуюся ситуацию Жираф.  - Мы только вчера с боем к вам прорвались, катер, как решето, насквозь светится…
- Чего там у вас? – сменила гнев на милость кладовщица.
- Нам четыре пайки – положил на стол справку дизелист.
- Так вас же три…
- У нас ещё капитан есть…
- Вот когда придёт, получите четыре.   А пока, забирайте три и убирайтесь, защитнички…


 - Это чо за помои?!  - взревел на следующий день  Рыжий Жиган. Он бросил карты и покосился на  моториста и кока по совместительству. Тот вошёл в рубку с подносом, от которого  шёл тухлый запах.
 - Такой голимой жрачки,  даже в карцере на зоне строгого режима не дают.
- Ты чо в натуре притаранил, мазута? – поддержал пахана Тунгуз.
- Маланец совсем страх потерял... – вставил свои пять копеек Жираф.
- Не знаю, как там  на зоне, а здесь блокадный Ленинград, кроме тухлой капусты, мороженной картошки и хлеба с опилками ничего нет – огрызнулся   кучерявый еврей из Житомира.   
  Понюхав похлёбку, командир смахнул еду со стола на пол и начал топтать  ногами…
- Ну, звиняйте, марципанов нету.
- Марципанов???!!! – Рыжий схватил моториста за грудки и затряс так, что казалось голова  вот-вот  распрощается с телом.
- Чего???!!!  Марципанов???!!!   Каких таких марципанов???!!! Это ещё чо за хрень???!!! Отвечай!!!
- Ты чо, оглох  или в несознанку кинулся? – ухмыльнулся долговязый рецидивист. - За базар отвечать придётся, фраерок…
- Как же он ответит, если Рыжий ему кислород перекрыл - хихикнул  узкоглазый.
- Я то же не знаю – прохрипел моторист, когда капитан ослабил
железную хватку. – Так моя бабушка говорила, когда я манную кашу есть не хотел.
- Тогда ты будешь Марципаном…  Погоняло у тебя теперь такое. Усёк?
- А давайте Марципана сожрём - ухмыльнулся Жираф. - Зачем нам дизелист? Наша посудина своё уже отходила...
- Точно - подмигнул  Тунгус. - Потому как другой жрачки  на этой зоне раздобыть нельзя.
- Что значит нельзя???!!! - взорвался капитан новым приступом гнева.   
- Нет такого слова - НЕЛЬЗЯ!!!
  И я не Рыжий Жиган с Молдаванки, если сегодня ночью,  на этом столе не  будет  стоять  американская тушёнка,  шотландский виски и железные коробки с чёрным  английским шоколадом!!!
  Видя, что пахан разошёлся не на шутку и не ровен час совсем слетит с катушек, уголовники притихли как мыши, боясь ляпнуть что-то не то.
 
  - Тунгус, а Тунгус, это чо за хрень мы мастырим? – спросил Жираф,  связывая брёвна.
- По ходу плот...  Сам что ли не видишь? –  процедил сквозь зубы уголовник со стажем.
- Да нахрена нам плот?!
- Поплывём к твоей маме.
- Я чо то не понял…   Ты обидеть меня хочешь?
- Ты лучше за узлами следи, не дай Бог один распустится…  Рыжий тогда обоих,  на одно  перо насадит.
- Ну, интересно  по ходу знать...
- Так по ходу пойди и спроси, если жить надоело.

- Что тут у вас? Почти закончили?  - вклинился в диалог  уголовников моторист.   - Помогите тогда мне снаряжение дотащить.
- Какое ещё, нахрен, снаряжение – не понял  Жираф.
- Водолазное. Помповый насос, тяжёлый скафандр, лебёдка... Тут недалеко, на заброшенном складе…
- Да на хрена нам водолазное снаряжение?
- Немцы, у самого входа в залив,  транспорт союзников  с продовольствием потопили, а Рыжий сказал, что место запомнил.

    - Ты чо Марципан, это с крейсера Аврора свинтил – предположил Тунгус, когда моторист начал размещать оборудование на плоту.
 – Этой рухляди в обед триста лет. Помповый насос вручную качать надо.  А вдруг обстрел?..
- Вдруг патруль облава, заштормило море…  – запел Рыжий, вынырнув из темноты. – Не писай мокрым, Тунгус, под воду я пойду.




                VI


      - Марципан,  Марципан, Марципан,  –  тщетно Тунгус  пытался  перекричать рокот дизеля.
  Но потеряв надежду, вспомнил маму дизелиста и спустился в открытый люк  моторного отделения.
- Да выключи ты свою шарманку, - заорал он в ухо мотористу.
- Чего? – не расслышал тот.
- Ничего!!! Тебя Рыжий зовёт…
   Моторист заглушил дизель и поднялся в кубрик, протирая ветошью испачканные мазутой руки.
- Ну, чем обрадуешь? – спросил Рыжий.
- Дизеля перебрал, солярку Жираф на тушёнку выменял, осталось днище от пробоин заканапатить,  прошпаклевать, покрасить  и катер готов.
- Сколько тебе надо времени?
- Если б не наряды по караульной службе, то справился за неделю, полторы...
- Жираф за тебя на шухере постоит, скажешь  я велел.
   Паяльная лампа  работает?
- Да… А зачем?  Уже тепло, солярка не парафинится…
- Не твоего ума дело. Заправь и принеси мне.
- Ладно, как скажешь – пожал плечами моторист.
    В четвёртый  визит Рыжий не узнал ни квартиру,  ни хозяйку.
Ева расцвела как роза после дождя. Её тело напиталось  желанием жить,  в душе поселилась любовь, а все мысли были только о Рыжем капитане.
   Когда она  услышала   шаги  на лестнице,  её сердце забилось в груди,  как пойманная птица в ловушке.
- А, глазастая... Ты что караулишь  меня – спросил Рыжий, когда Ева выбежала ему навстречу.
- Я начинаю тебя ждать сразу,  как  только захлопну  за тобой  дверь...
- Смотри,  чо притаранил.
- Вау!? Сколько еды...  О, даже мыло и зубной порошок!  Откуда ты всё это берёшь?!
- Со дна моря...
- Нет, правда, откуда?
- Я не вру. Там в кладовых Нептуна есть всё, что хочешь.
- Это он тебя дал?
- А я разрешения не спрашивал.
- Что, украл?
- Нептун, чтоб ты знала, самый большой вор и жадина...  У него  знаешь сколько сокровищ в трюмах затонувших кораблей по всем морям и океанам?  И сам, по своей воле, ещё никому, ничего не дал.
- А это что за штуковина, тоже у Нептуна отобрал?
- Это от нашего моториста.  Ты пока пойди   ужин приготовь, а я сюрприз приготовлю...
…………………………………………………………
- Боря, - позвала она из кухни  - пойдём есть.
- Нет,  сначала сюрприз. Закрывай глаза.
   Он взял её за плечи и повёл в ванную.
- Теперь открывай.
 - Не может быть?!
  Она стояла перед полной ванной горячей воды, с которой поднимался пар.
- Откуда горячая вода?
- Полезай.  Пользоваться паяльной лампой, я тебя потом научу.
- А ты останешься сегодня со мной?
- Ты этого хочешь?
- Я тебе должна и не могу больше терпеть…
- Тогда давай вместе искупаемся................................. .


- А,  глазастая… – проснулся  Рыжий в десять утра следующего дня.  Он сладко потянулся в постели   и принялся скручивать “козью ножку”  из американского табака..
- Ты давно не спишь?
- А я и не засыпала – ответила Ева,  не сводя  глаз с любимого.
- Почему? – Рыжий  чиркнул спичкой  и с наслаждением затянулся синим дымом.
- Боялась закрыть глаза...  Мне иногда кажется,  что я сплю,  что всё это чудесный сон. Что сейчас проснусь,  и всё исчезнет…
- Не спишь, вот  - он затушил папиросу и прижался к её голому телу  низом своего живота…............... .
- Ай... – рассмеялась она – врунишка… Ты  же говорил, что  у тебя днём ничего не получается.
- Так это днём, а сейчас  утро...

- Даже Еве,  в раю с Адамом,  не было так хорошо, как мне с тобой здесь… – выдохнула она,  насытившись  утехами плоти.
- Почему ты так думаешь? – улыбнулся  Рыжий. – Ведь это с тобой впервые…
- Я  в этом уверена… Никогда на свете не было, нет, и  больше не будет  женщины,  счастливее меня. Счастливей быть невозможно...
- Ну, на нет, и суда нет – согласился жиган и мастерски свернул вторую за утро “козью ножку”.
Она чиркнула спичкой о коробок и поднесла огонь к самокрутке.
- А перстень,  какой красивый у тебя на шее – восхитилась самая счастливая всех времён и народов – это тоже,  из сокровищ Нептуна?
- Нет. Это перстень императрицы.
- Императрицы???!!!  Как интересно…  А почему он у тебя?
А императрица где?
- Я тоже не знаю… Может ещё не родилась?..  Но передать обязан,  из рук в руки.
- А можно мне померить?
- Можно, давай большой палец правой руки…
- Всё, теперь я императрица?
- Да. Можешь приказывать и повиливать…
- Повиливаю...  Что бы этот сон,  продолжался до скончания времён!



                VII

- Разрешите войти, товарищ капитан? - постучал моторист в   узкую дверь  рубки,  которая служил  и кубриком и кают-кампанией одновременно.   
Остальная команда в полном составе  с азартом резалась в карты…
- Я тебя умаляю, Марципан, давай без понтов –  пробормотал  Рыжий, не отрывая взгляд от своих карт.
– Закончил?
- Катер готов, можно спускать на воду – отрапортовал моторист.
- Так  чего тянуть кота за яйца  - Рыжий бросил карты на стол.
- Давай, Марципан, шустрей перебирай граблями, - все на палубу.
Спуск судна на воду - это не цацки-пецки…
 Тунгус, зацепи бутылку вискаря и кружки,  обмыть надо.
     Моторист  спрыгнул на понтон  и открыл кингстон плавучего дока.
  Морская вода с шумом устремилась внутрь затопляемых ёмкостей,   и спустя десять минут катер опустился в Неву  точно по ватерлинию.
- Ура - в пол голоса закричал Тунгус и открыл бутылку с тёмно-коричневой жидкостью.
  Немного плеснул за борт, немного на палубу,  а остальное разлил по алюминиевым  кружкам.
- Марципан,  иди с нами  за семь футов под килем - позвал Жираф.
- Ох и вискарь знатный – втянул носом воздух Жираф. – Уххх,  аж дух перешибает...   Слышь,  Рыжий, так когда рвём когти?
- А чего тянуть кота за яйца, завтра ночью и рванём...
Хватит, отвоевались… Дай бог каждому мореману, по кораблю на рыло завалить.
- А почему не сегодня? – поинтересовался Тунгус.
- Сегодня, мне нужно со своей кралей проститься. Марципан, наготовь мне продуктов с собой, побольше…
- А продуктов у нас почти не осталось -  пожал плечами моторист.
- Тогда за продуктами сегодня пойдём, а когти послезавтра рвать будем. Марципан, готовь снаряжение, в последний раз много возьмём…
- Сегодня нельзя.  Батареи  для фонаря  надо на сутки на зарядку поставить.
- Нет такого слова, нельзя  - заорал  Ражий капитан.
- Как же без света?
- Напомацки, Марципан, напомацки…

- Раз два - оп, раз два - оп, раз два – оп….  -  Под счёт, рывками,   натягивали на Рыжего водолазный   костюм из толстого прорезиненного брезента.   
- Ну и последний раз – оп – готово.  Теперь шлем… - командовал моторист. – Качайте  помпу, что бы пошёл воздух.
   Марципан  надел на голову Рыжего медную сферу с круглыми окошками и начал  прикручивать гайками  к горловине скафандра.
- Как, воздух нигде не травит? – прокричал он   в переднее окошко.
  Рыжий оттопырил большой палец на водолазной варежке,  и переваливаясь, пошёл к краю плота.


 - Слышь, Марципан, - заныл Жираф - подай ему знак,  чтоб вылазил. Я уже рук не чувствую помпу качать и места для хавки на плоту скоро не останется.
- Он меня не слушает.  Я уже несколько раз за сигнальную верёвку дёргал.
 Сверху  из темноты ночи раздался нарастающий свист,   и в десяти метрах от плота  поднялся столб воды.  Потом снова,  и снова…
 - Ну,  вот и дождались, - закричал Тунгус. - Тут нам жаба цыцки и даст…
  Зеки пригнулись,  но продолжали качать насос под свистом шрапнели.
   После пяти минут ада наступила райская тишина. Обстрел закончился так же внезапно,  как и начался.
 - Помогите – завыл моторист.
- Что зацепило? Куда тебя? – бросился к нему Тунгус.
- Пальцы в шестерёнки лебёдки закрутило…
- Потерпи,  не вой – Тунгус взялся за ручку  и провернул несколько раз в обратную сторону.
- Как тебя угораздило?
- Трос осколком срезало и  по инерции руку затащило.
- Какой трос?
- Какой, какой?  Тут только один трос…
- Тунгус, Тунгус,  иди качать… А то я сейчас разрыв сердца поимею…
- Помоги ему, а то Рыжий задохнётся – сказал моторист – а я посмотрю, что можно сделать.


    - Ну,  что там, не выдержал Жираф, скоро рассвет, нас будет видно, как муху в молоке.
- Нечего сказать – это кранты… Трос посредине перебило, ни туда,  ни сюда.
- А может,  Марципан, за шланг попробуем его вытащить? – предложил Тунгус.
-  Триста килограмм за резиновую трубку?..  Это всё равно, что тащить застрявшего в утробе матери младенца, за пуповину.
- Марципан, посмотри, насос сломался – показал Жираф на  коромысла. – Качать легко стало, совсем никакой нагрузки не чувствуется.
- Нет – тяжело вздохнул механик -  помпа в порядке. Рыжий перерезал себе пуповину....
- Перерезал шланг? - изумился Тунгус. - Зачем?
- Чтобы нас за собой,  на тот свет,  не утащить...




                VIII



-  Да мало ли,  что может быть? – разговаривала сама с собой Ева.
– Почему ты сразу о самом плохом думаешь?
- Может в карауле стоит, сменить некому?  Может  на передовую послали, а из окопа не уйдёшь, когда тебе заблагорассудится?  Может на катере,  в море, на задание вышли?
- Нет, в море нет…  Катер ещё не отремонтировали…
- Уже  два дня прошло, как от любимого, ни слуху, ни духу…
- А может,  просто надоела я ему?
- Нет, он не смог бы так уйти, ни такой он человек.  Сказал  бы что-нибудь на прощание.
  С каждым часом оставаться в неведении становилось всё мучительней и невыносимее.   


-  С ним даже в камере сидеть в кайф было – говорил Тунгус разливая спирт по кружкам.
- Я не могу чистый спирт пить – запротестовал моторист.
- Пей Марципан – приказал Жираф. -  Настоящего пацана, только спиртом поминать положено.
- Даааа – вздохнул Тунгус. – Жил по понятиям, а зажмурился так, что только позавидовать можно.  Пусть дно морское будет ему мягче пуховой перины.
Давайте хлопцы,  не чокаясь...
  Закусив тушёнкой с галетами,  уголовники свернули самокрутки и задымили.
- Ну что, Марципан, у тебя всё на мази? – спросил Жираф.
- В смысле?
- В смысле катер готов?  Сегодня ночью и рванём…
- Без капитана нельзя выходить в море – это трибунал, вышка.
- Нет такого слова, НЕЛЬЗЯ, – Жираф выхватил нож с дубовой рукояткой и приставил   лезвием к горлу моториста. - А под вышкой ходить нам не привыкать...
- Значит так, Марципан, - заговорил Тунгус. – Ты везёшь нас в Одессу, а потом можешь забирать катер себе и продолжать бить фрицев.
А мы отвоевались, пора и честь знать…
- До Одессы солярки не хватит.
- Твоё дело рулить, а  за остальных глупостей мы думать будем…

 -  Эй на барже... – кричал  с причала караульный.
- Кому там жить надоело – спросил Тунгус.
- Сейчас посмотрю – выглянул Жираф из рубки. – Тебе чего надо, служивый?
- Там возле ограды девушка,  похоже,  вашего капитана ищет.
- Так прогони...
- Я пробовал,  она не уходит. Она, вроде  как,  не в себе...
- Ладно, скажи сейчас придёт...
- Что делать, Тунгус?  Походу,  она так нас спалить может…
- Что делать, что делать?  Придумай,  что делать. Или тебя всему учить надо?


  - Где Боря, где Боря, где Боря,  цеплялась Ева ко всем, кто проходил мимо.
- Вы капитана  не знаете, рыжий такой ?  Борисом звать...
- Я знаю – сказал Жираф. – Там прямо, через сто метров в заборе дырка будет – там встретимся и вместе к нему  пойдём.
- Где он? Что с ним? Он не ранен? – бежала Ева как собачонка за двухметровым верзилой.
- Нет, нет, всё в порядке. Пойдём, здесь не далеко уже...
- А почему он не пришёл?
- Он меня послал. Поднимайся по трапу, там он.
 Как только Ева вошла в кубрик,  Жираф сгрёб её в охапку  и повалил на лавку.
Давай вискарь  – крикнул он Тунгусу. Зажал девушке двумя пальцами нос,  а другой рукой начал вливать ей  в рот виски.
 - Вы что творите – в кубрик вбежал моторист с ППШ в руках и передёрнул затвор. – Постреляю, как бешеных собак,  матерью клянусь!!!
  Но,  тут же упал, как подкошенный.
Тунгус   метнул в него нож,  рукояткой  вперёд,  которая угодила мотористу прямо в висок.
- Тоже мне фраер нарисовался  - ухмыльнулся рецидивист – мамой он промеж тут  клясться вздумал.


- Давай, шевели булками – подгонял Жираф  той же ночью босого мужика в тельняшке и кальсонах,  с холщёвым мешком  на голове.
- Осторожно, тут ступенька,  смотри не наеб...  .
- Как же он смотреть будет, если ты ему мешок на голову натянул? –  засмеялся Тунгус и помог флотскому взойти на борт торпедного катера.
- Проходи дядя, гостем будешь…  Давай мешок снимем для начала.
- В гости по своей воле ходят  – сказал  моряк в кальсонах,  озираясь по сторонам.
- Ну,  извини, уважаемый.  Хотел послать официальное приглашение, но ты уже  в шконку  улёгся.  А нам ждать  некогда,  торопимся шибко...
- Это что,  катер?  -  спросил гость, озираясь по сторонам.
- Нет, авианосец – сострил Жираф.
- Да как вы посмели?  Я морской офицер. Капитан второго ранга! Командир...
- А я Тунгус, вор в законе  -    контр – адмирал,  по вашему.
- Аааа, вот оно что. Значит по фене ботаем,  мразь   уголовная…
  Кто вас только на флот взял?  Надо  было ещё в камерах, как собак бешенных, всех до одного пострелять.  Сволочьё, предатели Родины,..
- Много текста – прервал   Жираф монолог морского офицера.  – Может  въе.... его?  Тунгус?..
- Зачем  крайние меры?  – ласково промурлыкал новоиспечённый пахан.
– Ты дядя нас не сволочи.  Я, конечно, за всех сказать  не магу, может кто и ссучился…
 Но, мы -  понятий не нарушали…
 Вот лично ты, дядя, как капитан,  на своей  дизельной подлодке сколько немецких кораблей потопил?
- Откуда ты знаешь  кто я такой?
- Воробушек один начирикал...   Так сколько?
- Не твоего бандитского ума дело.
- Ах да,..  военная тайна...
 А вот у нас секретов нету – три.
Три,..  вот на этой десяти миллиметровой,   фанерной байде, три транспорта в оцеплении кораблей охранения,  на дно отправили…
- Значит  это тот самый  торпедоносец???
- А ты  с носа выгляни.   Марципан,  только вчера зубки  акуле подмалевал.
- А кто командир, катера? Ты?
- Нет, не я – вздохнул Тунгус. – Наш командир вчера ночью ласты склеил.
- Как это?
- Очень просто. Два  раза нырнул, один  вынырнул.
- А нырял зачем?
- Жрать нечего было...  А немцы тут не далеко транспорт союзников с продовольствием потопили.  Морячки, что успели,  спасли, а остальное потонуло.
- Жаль.   Я бы хотел на него посмотреть...   Видать, ещё тот,  сорви голова был…
  Ну, а меня вы зачем посреди ночи из постели выдернули?
- Дельце к тебе есть.
- У меня с уголовниками…
- Да ты тормозни  в бутылку лезть. Послухай  сперва…
- А может всё ж таки въеб…. – предложил Жираф.
- Ну,  видишь, и кориша  моего нервничать заставляешь…
- Ладно – согласился командир в кальсонах. – Чего надо?
- Вот,  значит,  какое дело – начал Тунгус.
– Пахан наш, то бишь адмирал по вашему,  бабу одну от голодной смерти  спас.  Он ей еду носил, ну и шуры муры по ходу крутил...
  А сейчас она ходит кругами, его ищет...  И вроде, как не в себе.
- А я тут причём?
- Ты ведь завтра выходишь в море... На Средний Восток, в Тегеран лыжи навострил…
- Откуда ты знаешь???!!!  Это сверхсекретная  информация!!! Это  государственная  измена!!!  - закричал капитан Немо.
- Вот и мы на измене сидим,   нам тоже,  рвать когти пришло время.
- Ты мне зубы не заговаривай, откуда…
- “Was wissen Zwei, wisst Schein” – заорал Тунгус во всё горло, не дав флотскому закончить мысль.
У бедного капитана от крика,  глаза полезли из орбит, а в горле застрял ком.
- Ты что, из Абвера??? – еле выдавил из себя капитан подлодки, со сверхсекретной миссией.
- Из x**бвера я!!!  Что,  по роже истинного арийца узнал?
- Ха-ха-ха - заржал Жираф. - В Абвер что, только узкоглазых берут? Ха-ха-ха...
- А откуда тогда такое произношение?
- Из  Казахстана я. У нас немцы с Екатерининских времён селятся, оттуда и произношение…
- Ну, допустим я тебе поверил…  И что дальше?
- Вывези её отсюда, не выживет она  здесь.  Из уважения к памяти пахана нашего,  вывези…
Ты ведь через Средиземное море пойдёшь.  А там до Земли Обетованной рукой подать Она ведь ко всему, наполовину еврейка, значит там её историческая родина вроде как...
- А мы тебе,  ящик вискаря шотландского за проезд выставим – пообещал Жираф. – Или секир башка, если откажешься, век воли не видать...
- Хорошо, - после  недолгих раздумий, согласился капитан.  - Даю слово морского офицера. Только обойдёмся без рукопожатий...
- Да и хрен на тебя – согласился Тунгус.
– Только смотри капитан, под Всевышним ходишь... Чёрту соврёшь, потом Бог не поверит...
- Марципан, - крикнул Жираф, тащи ящик виски.
- Марципан?  - удивился подводный капитан.
- Точняк – заржал Жираф. – Кликуха у него такая. Ха-ха-ха-ха…
- А что тут смешного?
- А то, что никто, даже он сам,  не знает, что это такое.  Ха-ха-ха...
- Это пирожные разноцветные, из тёртого миндаля с патокой, я в подмандатной  Палестине такие ел.
- Вот – расплылся в улыбке луноликий Тунгус - и отвезёшь  её туда, где кушают марципаны…



                IX

 “Может ли женщина забыть о своём грудном ребёнке и не пожалеть плод  утробы своей?  Даже она может забыть, но я не забуду тебя”.
     Обещал Господь народу своему…
“Я сам соберу остаток моих овец из всех земель, по которым я их рассеял, и верну их назад на их пастбище.  Птицы по небу принесут вас в Израиль....” (Иеремии 23:3).
   Ева уже две недели болталась в бреду  на полоске брезента, подвешенной между двумя переборками прочного корпуса подводной лодки. Её  тощая грудная клетка раздувалась от кислородного голодания, как порванные меха гармошки, а губы шептали без остановки:
- …ДЕ БОРЯ, ДЕ БОРЯ, ДЕ БОРЯ, ДЕ БОРЯ, ДЕ БОРЯ……….
  Она находилась в абсолютном неведении,  что в этот самый момент и исполняется обетование Господне, данное пращурам её отца.
  С небольшой разницей, не  по небу она летела – под водой, как рыба плыла.  Вместе с делегацией, направляющейся в Тигеран, на конференцию стран антигитлеровской коалиции.
  И вся делегация находилась в неведении, что именно из-за неё, лодка отклонилась от курса, и в данный момент лежит на грунте, под трёхсот метровым слоем воды.
- Старпом – позвал капитан, обливаясь потом.  - Что там акустик?
- Шумы не прослушиваются, кажется они нас потеряли.
- Когда взорвалась последняя мина?
- Два часа тридцать пять минут назад.
- Сколько времени до темноты.
- Три часа сорок минут.
- Будем ждать...
- Товарищ капитан,  концентрация углекислого газа уже превышает допустимую норму в два раза.
Даже моряки не выдерживают, а генералы и дипломаты вот-вот бунт поднимут.
- Пусть у себя в кабинетах командуют, а под водой они пассажиры.  Как девушка?
- Она три часа точно не выдержит.
- Возьми кислород из респираторов экстренной эвакуации. Она не должна умереть.
- Товарищ капитан, по инструкции не положено.
- Что положено, на то  . . й  положено заорал капитан.

   
  - Досталось же тебе в жизни девочка, - бормотал  врач теряя сознание от удушья. - Что такое голод ты узнала сполна, кожа да кости...  А вот теперь узнала, что такое кислородное голодание и с чем его едят.
  Время от времени, когда у неё начинался приступ мерцательной аритмии, он подносил к её рту кислородную маску респиратора и открывал клапан.
- Ничего, ничего... – продолжал бормотать  военврач. – Скоро стемнеет,  мы всплывём, продуем отсеки,  включим дизель-генератор и набьём аккумуляторные банки под полную завязку...
   Потом нырнём и вынырнем уже ...
 
 - Где я? Что со мной случилось? Где Боря? Где Боря? Где Боря?
- А очнулась? Как ты себя чувствуешь? – спросил лейтенант медицинской службы.
- Где Боря? Где Боря? Где Боря? - снова запричитала Ева?
- Он скоро за тобой приедет – сказал капитан, которого врач вызвал по проводной связи.
- А куда мы едем?
- Туда, где кушают марципаны...



                X

  Обетованная земля Ханаана(Палестины),   текла  молоком,  мёдом
 и  хлебом…
  Малауах –  слоеные толстые лепешки, традиционный продукт йеменских евреев.
  Хала –  плетеный хлеб,  имеющий  религиозное значение,   который  ели  по субботам отламывая руками.
  Бейгле –  плоский хлеб круглой формы с отверстием в центре. Его стали выпекать примерно с 16-17 века. Первоначально его дарили женщине на счастье перед родами.
  Пита  – арабский, пресный круглый плоский хлеб, с кармашком внутри для различной начинки.
   Суфганьйот -  круглые сдобные булочки, которые выпекаются в кипящем масле и внутрь впрыскивают варенье.
……………………………………………………………………………………..
  Один хлеб от другого отличался по  составу муки,  технологии производства, добавок,  а также способа закваски дрожжей.
   От одного запаха свежей, ещё горячей ночной выпечки, можно было сойти с ума.    Еве чудилось, что она из ада попала в рай.  Из пасмурной  и  дождливой северной столицы России,  каким-то чудесным образом оказалась в царстве тепла,  света и старозаветного быта.
  На то время,  эта земля, после Первой мировой войны, на основании решения Лиги наций,  находилась под Английским Протекторатом.
  Еврейские общины  всего мира, на свои деньги,  посылали в подмандатную  Палестину  своих представителей.  Это считалось очень престижно для религиозной  общины называлось Мицва(доброе дело).   Поначалу  те,  только молились и посылали на Родину со Святой земли  растения, используемые в религиозных обрядах.
   Потом представители,  на деньги своих общин, стали покупать землю, организовывать кибуцы(коммуны),  занялись земледелием,  разведением скота  и жить  при коммунизме, как завещал великий Ленин.
Но ни молоко,  ни мёд, как сказано в Ветхом Завете не откуда не вытекали…
     Козы,  овцы, коровы, кони, ослы... – были предтечей экономики  Израиля.
Землю, в основном, обрабатывали   мотыгами, лопатами, граблями, серпами...
  Да и земли, как таковой, поначалу не  было, сплошные болота с малярийными комарами.  Её осушали эвкалиптами – дерево насос – которое испаряет за день четыреста литров воды.
И хотя, земля получалась  не чёрная, а красная от глин,  и по пол-года не проливалось ни одной капли дождя, и земледельцам приходилось работать с винтовкой за спиной…
  Вопреки всему, а может благодаря Господу  – урожаи собирали по два раза в год.
     А самое главное - здесь было много хлеба!!!
   Его выпекали ночью, а рано утром,  ещё горячий и пахучий выставляли  на прилавках.  Стоил он совсем не дорого,  но члены кибуца всё брали бесплатно.
   Поэтому по дороге на работу Ева обходила все лавки.  А  когда  наступало время обеда,  есть она уже не хотела -  сытая и счастливая ложилась отдохнуть.
    Работала она в коровнике с остальными кибуцными “евреями”, которых сначала не могла отличить от арабов.
  Ева всегда представляла себе евреев в очках со скрипкой или тубусом под мышкой.
  Темнокожие выходцы с Марокко, Йемена, Ирака, Ирана… - были для неё все на одно лицо. Всех,  смуглых, тут называли одним словом  мизрахи(восточные).
  А для смуглых евреев, такие как она, выходцы из Европы, то же ни чем не отличались друг от друга.   Таких тут называли ашкинази(из центральной Европы).
     Но время шло, сезон засухи, сменился ливневыми дождями, а Рыжий Жиган с Молдаванки, которого она видела в своих снах,  наяву не появлялся...
    Потеряв надежду Ева начала тосковать, а свои страдания заедала хлебом.
 
  - Малка, Малка, Малка – звал  из коровника  извозчик  телеги, невысокого роста, худенький таймани.
- Чего тебе? – высунулась из окна старая марокканка.
- Я сено привез, а там в коровнике русская на полу лежит, и встать не может. Дебору какую то зовёт...
- Сейчас я посмотрю -  сказала повариха, бросила почищенную картошку в котёл и побежала за щуплым таймани.
- ГДЕ БОРЯ? ГДЕ БОРЯ? ГДЕ БОРЯ? – бормотала Ева в бреду…
- Имеле шели (мамочка моя) – всплеснула руками марокканка - да ведь она рожает, уже воды отошли...  Такая полная, что никто не знал, что беременна.
-  Я за фельдшером – сорвался с места таймани.
- Подожди!..  сначала принеси водки, кипяченой воды и чистые полотенца.
…………………………………………………………………..
- Когда “скорая”  приехала, всё было уже кончено. Роды оказались стремительными,  девочка родилась очень крупной и Евино сердце не выдержало.
   Малышку назвали Деборой, потому что  именно это имя выкрикивала её мать при родах.



                XI

  Дебора родилась на Земле Обетованной за пять лет до образования государства Израиль.
   Каждого мальчика рождённого здесь,  на сленге называли Сабр или Сабарит если рождалась девочка.
  Этот термин означает распространённый в стране съедобный вид кактуса “опунция инжирная”, а в переносном смысле,  его стали употреблять репатрианты третьей алии,   1919-1923 годов.
  Так они называли подростков – детей, появившихся на свет в Израиле.
Сначало слово носило не лестный оттенок и намекало на отсутствие культуры и хороших манер.
 Смысл термина “сабра”, изменился в 1931 году. Когда журналист Ури Кейсари опубликовал в местной газете статью “ Мы листья кактуса”.
  Да,  может мы и колючие снаружи, зато сладкие внутри, с мягким и отзывчивым сердцем.
  Это высказывание журналиста, как ни к кому больше, относилось к маленькой Деборе. Ей пришлось отрастить снаружи "шипы".
  Голубоглазая, с копной рыжих волос, белокожа, белозубая и аномально  полная…
 В каком то из генов, переданном ей её матерью, сохранилась память о голоде.
  Ей часто снился один и тот же сон…
 Что она приходит в столовую интерната, а на двери  висит огромный  замок и записка, что вся еда закончилась и больше не будет.
 Она просыпалась в поту и сразу засовывала руку под подушку. Доставала припрятанный хлеб и начинала трапезничать посреди ночи, отчего её постель всегда была полна крошек хлеба.
- “Жиро, мясо, комбинат, пром сосиска лимонад” – хором дразнили её одноклассники.
  Но только до поры…
Пока она не поймала из “хора” самого крикливого мальчишку и так его отдубасила, что всем сразу перехотелось дразниться.
  В интернате, для детей оставшихся без родителей и не усыновлённых другими семьями, была целая группа воспитанников с физическими и умственными недостатками…
   С церебральным параличом, потерявших родителей  конечности в терактах, а ещё даун, аутист, дислект, несколько умственно отсталых и заторможенных.
 Дебора тоже попала в эту группу, потому что в первом классе весила как выпускница.
   Поэтому,  бой скаутские походы с ночёвками под открытым небом, прогулки на вёслах по реке Яркон, спортивные игры и состязания,..  -  всё это проходило мимо неё.
   Но зато, она очень хорошо училась и очень любила читать...
 Особенно зачитывалась пиратскими романами и в своих детских грёзах представляла себя капитаном пиратского, трёхмачтового корабля с чёрными парусного. Со шпагой на боку, попугаем на плече, треугольной шляпе, камзоле с двумя рядами золотых пуговиц, с повязкой вместо левого глаза, и деревянном костыле, вместо правой ноги…
 
  Раз в неделю, из воинской части, которая шефствовала над интернатом,  за группой особенных детей, приезжал  специальный микроавтобус.
   Их переодевали в специально подогнанную военную форму, вооружали деревянными автоматами и везли в самую настоящую армию.
   В танковые войска, на военные аэродромы, корабли...А потом кормили вместе с настоящими  бойцами  солдатской кашей.
   Дебора понимала, что в шортах и маичке выглядит смешно, поэтому  попросила у солдат несколько комплектов военной формы, перешила её под себя  и бала, как ёлочка – и зимой и летом одним цветом.
   Она смирилась с ролью рыжей вороны,  привыкла к  насмешкам и косым взглядам  и научилась не обращать на них внимания.
   Ей не было с кем себя равнять и она решила примириться с собой, такой, как  она есть...
    Она построила вокруг себя, свой, вымышленный мир  и отгородилась  книгами, мечтами и грёзами.
     О том как закончит учёбу в интернате и пойдёт служить в цахал.
  После службы получит маанак – армейский подарок – который потратит, не на путешествия по миру, как обычно делает большинство, а потратит на оплату  двух первых лет учёбы  в тельавивском университете.
  Впрочем,  это не было, чем то заоблачным и несбыточным. Всё было абсолютно реально и в том, что она сдаст вступительные экзамкеы,  у нее не было и тени сомнения.
   Когда в старших классах, по шабатам в интернате, стали устраивать пикники на речке Яркон, то после трапезы, девушки и парни разделялись на две группы.
  Девушки оставались у костра делать кораблики из листа бумаги, на котором заранее писали своё имя.
 А парни спускались по берегу реки вниз по течению, где река делала поворот.   И  раздевались,  чтобы прыгать в реку за корабликами, которые девушки будут пускать вниз  по течению.
  Конечно не все кораблики доплывал…  Некоторые переворачивались на волнах, некоторые застревали в камышах, некоторые выносило течением на берег…
  И если парень ловил кораблик, то его хозяйка, первые три танца на вечеринке, обязана была танцевать только с ним.
  Но как Дебора не старалась сворачивать листочки со своим именем, ни один из её корабликов, так и не доплыл до суженного…



                XII

   Хоть  Дебора и стояла у стеночки до последнего…   Ждала, надеялась,  верила...   Что вот-вот, прям сейчас, в этот самый миг -  откроется входная дверь, в зал войдёт Он и направится прямо к ней…
  Потому,  что больше не к кому…  Потому, что остальных, девчонок давным-довно разобрали...
  Всё точно так и случилось…  Потому что по другому,  быть не могло…  Потому, что уж очень  сильно она  ждала…
  Он подошёл так близко, что она почувствовала запах его волос.  Волнистых, иссиня-чёрных, как воронье крыло,  какие бывают у мужчин,  выходцев из Мараканской диаспоры.  Пряди были собраны в толстенный хвост и перехвачены красной ленточкой на макушке.
     Мароканец  достал из нагрудного кармана белой рубашки,  сложенный вчетверо листок , развернул:
- Дебора – прочитал суженый – ряженый.
- Ддда… -  ели вымолвила избранница.
- А меня Габриель зовут, можно,  просто Габи…  -  протянул парень ей свою руку и  растянул свой рот в умопомрачительной улыбке, обнажив белые, жемчужные зубы на смуглом лице.
  Потом свернул вчетверо бывший кораблик и положил на место.
Но это оказался не простой кораблик, а скорее всего летучий. Маленький “летучий голландец”, который целый год не мог пристать к берегу.
 Дэбора тем временем, перешла в выпускной класс интерната, и начала подрабатывать после уроков в библиотеке.
 Выдавала, подбирала, рекомендовала книги, потому, что знала всю огромную библиотеку наизусть. А когда не было посетителей, читала сама и подклеивала старые экземпляры...
- Я ваш новый учитель по физкультуре – снова улыбнулся красавчик. – И ещё,  тренер вашей мошавной(сельской) команды по лёгкой атлетике.  Мне порекомендовали не библиотекаршу, а конкретно тебя.
- Почему? – смутилась Дебора.
- Потому, что так как ты, не знает библиотеку никто,  во всём мошаве...
- А что ты хочешь почитать?            
- У тебе нет методических пособий, по подготовке  спринтеров на короткие и средние дистанции.
- По подготовке спринтеров?
- Да - кивнул Габриель.
- На короткие и средние дистанции?
- Да. Сто, двести и четыреста. Ну и восемьсот тоже, пожалуй...
- Конечно,.. конечно есть... – покраснела, как рак Дебора.
- Вот удача! – обрадовался счастливчик. – Не придётся ехать в Тель – Авив, сидеть в читальном зале...  Дай мне пожалуйста, всё что есть давай...
- Только это – замялась Дебора – они сейчас  все на руках, но должны скоро вернуть...  Заходи через три дня, я специально для тебя отложу.
- Вот спасибо, Дебора! – он обхватил своей смуглой кистью её пухленькую беленькую руку и крепко сжал.    Так сильно, что это рукопожатие разлилось по всему телу сладкой истомой.
   Как на иголках досидев да конца работы, Дебора через чёрный вход  проникла в админкорпус и своим ключом открыла шкаф с документами.
 Секунду побегав пальцами по личным делам, она вытащила нужную папку.
- Габриель Сантана – прочитала она вслух.
Чемпион Израиля по лёгкой атлетике..
Закончил институт физкультуры  Вингейта.
Служба в армии: девяносто седьмой профиль, боевые войска, награды за участие в боевых операциях.
(девяносто седьмой профиль – наивысший , идеальное состояние здоровья солдата в израильской армии.  Поскольку считается,  что все мужчины должны быть обрезаны, три процента снимается автоматически.  Это же, почему то,  распространилось  и на солдаток.  Сто процентного профиля здоровья нет в израильской армии ни у кого, только девяносто семь).   
 А вот и взыскания:
  самоволки - ст. 23/2;
  неуставные взаимоотношения - ст. 15/1;
  порча армейского имущества - ст. 13/3;
- Ха. Кто б сомневался – недовольно хмыкнула Дебора.
(Израиль  пуританское,  религиозное и боевое  государство. Перед тем, как выйти замуж, девушка должна отслужить в армии. А как следствие вышесказанного,  все солдатки, по умолчанию,  должны быть девственницами.  Секса в израильской армии, как и в бывшем Советском Союзе нет, вернее быть не должно.  Поэтому за секс наказывают только парней, по статье,  за порчу армейского имущества.)
     Дебора  очень много читала в романах о первом свидании,  но  действительность оказалась куда волнительней.
  Мало того,  что она за всю ночь  глаз не сомкнула, даже аппетит пропал...
  Поднос с нетронутым обедом и вкусняшками сиротливо стоял на краю стола, а хозяйка не сводила взгляд с входной двери.
  Но не устерегла.  Зазвонил телефон и Деборе пришлось поднять трубку...
А когда она снова подняла голову, то встретилась глазами с Габриэлем.
- Ну что вернули что-то? – с надеждой в голосе спросил он.
- Да – американский спортивный  журнал “Track and Field”( лёгкая атлетика) – отрапортовала Дебора.
- На английском?
- Да. Но там кто то перевод забыл.
- Перевод забыл?
- Да, так вернули.  Все статьи по спринту на короткие и средние  дистанции переведены на иврит.
- Так вернули?
- Дааа... Вот смотри.
-  Хамуда шели(милая моя) – крикнул физрук, перегнулся через стойку и чмокнул её в щёку. – Надо же, какая удача! А то у меня с английским не очень.
  Когда за ним захлопнулась дверь, Дебора потрогала ещё влажную щёку и поцеловала свои пальцы.
-   Кажется это о женщинах говорят, – размышляла она вслух. – Что все они, либо прелесть какие глупенькие, либо ужас какие дуры.
 Он хоть и не женщина, но прелесть какой глупенький.

  - А вот я ужас какая дура  – ругала себя Дебора, когда выискивала  и переводила для него всё новые и новые статьи из передовых спортивных журналов.
  - И что я себе придумала? На что надеюсь?
 Он, не только ни о чём не догадывается, но даже женщины во мне не видит.


                ***
 
 - Деборааа!!! – вбежал Габриэль  в библиотеку через три месяца “романа” и схватил её плечи. – Мы сделали их всех! Всех!!!
   Наша  мошавная(сельская), зачуханая  команда заняла первое командное место на чемпионате Израиля.
Мы их порвали як мафпа газэту.
- Ха –ха-ха – расхохоталась Дебора. – Ты знаешь украинский язык?
- Я не знаю, что это значит, но так говорит  русский парень из моей команды.
- Он украинец - сказала Дебора.  - У нас в интернате со всего света есть дети, поэтому языковых барьеров нет...
- А библиотека у вас какая прекрасная!  Если тебе какая помощь понадобиться...
-Ты не забыл,   завтра Ту Бишват(праздник деревьев)?
- Нет, конечно. Меня завтра в интернате за порядком следить поставили на танцплощадке.  Ты придешь?
- Нет. Но я спеку тортик к празднику...  Может заглянешь  на чай после дежурства?
- Конечно! Я обожаю домашнюю выпечку...

   Когда грохот музыки со двора перестал сотрясать внутренности и оконные стёкла, Дебора поправила волосы,  накрыла библиотечный стол скатертью, нарезала торт и поставила чайные приборы.
  Не успела она бросить последний взгляд на своё произведение, как дверь библиотеки отворилась  и в проёме нарисовалась  училка английского, Сарит,  в обтягивающих джинсах:
-   Ооо, тортик!!!
 Следом за ней просочился Габриель:
- Привет Дебора –  искренне улыбнулся он.  -  А я не один?
- Проходите, торт большой всем хватит – улыбнулась  Дебора в ответ.  Как делает  опытный картёжник  хорошую мину,  когда приходит плохая карта.
 
 
    После чая с тортиком, когда незваная гостья пошла попудрить носик, Габриель попросил Дебору об небольшом одолжении:
 - А ты бы не могла минут десять погулять на дворе?
 - А сколько уже натикало? - она взглянула  на часы. - Оооо! Мне самой уже пора.
 Будете уходить - захлопните дверь...



                XIII

  В этом самом месте, по  сюжетной линии  любого любовного  романа,  героиня должна с разбегу броситься на свою  кровать  и проплакать до самого утра.
   У Деборы  даже мелькнула такая мысль.  Но вспомнив, что  весит центнер с гаком,  вовремя одумалась.
   Вместо  этой мысли, пришла другая. Припомнив, что с утра ничего не ела, пошла на кухню и пожарила себе шакшуку из десяти яиц. С помидорами, острым перцем, репчатым луком и восточными приправами.
  Терпеть сердечную боль и сносить   душевные страдания  на сытый желудок оказалось куда легче...
  Да и в конце концов,  на что там было надеяться?  Он, конечно, глупый, но ведь не извращенец.
  Мало того,  что весит в два раза меньше, так ещё и на пол головы ниже...
   
  А через пять месяцев Дебора надела военную форму на законных основаниях.
Правда ей поставили профиль ниже пятидесяти - годна к не строевой службе.
  Значит,  на армейский маанак(денежный подарок)  после службы, рассчитывать было нечего...
      Но…   Во первых – за альтернативную службу(делай, что скажут и то, только в первую половину дня) - платят небольшую зарплату.
Во вторых – жить можно дама.
А  в третьих -  по месту жительства можно ещё и подрабатывать после обеда.
   Так что,  решила Дебора,  все от этого только выиграют.
И боеспособность израильской армии,  и мои финансы.
А значит,  да здравствует тельавивский  университет через три года,  или иерусалимский!
   
            Но этим планам не суждено было сбыться...

В один из июньских дней, когда на дворе  стоял жуткий шараф(сухой ветер с пустыни),  Дебора,  по дороге со службы домой решила не заходить, а сразу пойти на подработку.
  Не успела она открыть дверь маколета(небольшой продуктовый магазинчик) и стать за прилавок, как к ней подошёл мужчина лет пятидесяти в соломенной шляпе,  белой рубашке с мокрыми подмышками и кожаной папкой в руках.
- Дебора Коин? – спросил он подчёркнуто ласково.
- Да. А что вам угодно? – насторожилась Дебора.
- Меня зовут Соломон…  Может,  может присядем за столик в тени этого Эвкалипта?
- Ладно... – пожала плечами продавщица.
- И… И стаканчик водички если можно. Умираю от жажды…
- Пожалуйста… - Дебора открыла холодильник и достала бутылку газировки.
- Н… Не-не, простой воды с крана, содовая мне не по карману…
- Это за счёт заведения – успокоила его продавщица  и наполнила два бумажных стакана.
- Меня Соломон зовут – повторился посетитель, двумя глотками осушив свой стакан  –  я попечитель частной сети домов престарелых.
- А я,  каким боком к...
- Я вас умоляю, голубушка, выслушайте меня...  Две минуточки, прошу...
- Ладно.  Только, если вы заметили, я на работе…
-  Мы к Вам из Хайфы приехали, вон на том минибусе.
Там,  из за сильной жары не выдержала нагрузки проводка кондиционеров и случился сильный пожар, выгорело всё.
   Никто не погиб,  но пока дом отремонтируют,  старикам нужно где то жить…
  Если  их раскидают по коридорам других домов престарелых,  без кондиционеров им не выжить. Вот я и...
- Подождите, подождите, – перебила его Дебора. – Вы что, хотите кого то из стариков, пока “суд да дело”,  у меня поселить???!!!
- Дебора,  - Соломон накрыл своей потной ладонью её руку - в этом  микроавтобусе  два  старика и старуха.
  Один из стариков,  Зислав Коин  - репатриант, выходец из польских евреев…
Я всю ночь просидел в архиве и выяснил, что он старший  брат  Вацлава Коина.
Твоего Ленинградского деда, по материнской линии.
Это твой двоюродный дед, а ты его двоюродная внучка…
Что б я так здоров был…
Вот его документы, смотри, я не обманываю…
  Соломон открыл папку и разложил ветхие бумаги перед Деборой.

- Не надо бояться. Он абсолютно  адекватный…
   Ни рассеянного склероза, ни альцгеймера, ни  старческого маразма….
А память у него такая, что двадцатилетний юноша позавидует…
  Вот только не ходит…   Но коляска у него новая, старая во время пожара сгорела…
Ну,  так что, мы договорились?..    Вот и умничка! – ковал железо Соломон, пока Дебора не могла прийти в себя.
Самое большее это на пол-года, ну на год – это уже  в самом крайнем случае.
   Вот только здесь подпиши, и здесь и вот здесь.
- Что это – Дебора взяла со стола заполненные бланки.
- Это договор на опеку, обязательства сторон, платёжные ведомости.
  Деньги,  что платило на него государство, мы на твой счёт перечислять будем, все до копейки.
  А это тысяча шекелей, как-никак…   По пятьсот шекелей,  пятого и двадцатого числа каждого месяца на твой счёт заходить будут.
Только ты, пожалуйста,  квитанции не выбрасывай, а вот в эту папочку с его документами складывай.
- Какие квитанции?
- Ну как же… Ты ведь  ему еду покупать будешь, одежду, лекарства, памперсы…
  Скорее всего это не понадобиться…   Но если  соцработники с проверкой приедут,  ты за деньги и отчитаешься.
  Можно мне ещё стаканчик водички на дорогу? - попросил Соломон - надо спешить, ещё  двух стариков пристроить нужно.
-  Забирайте  всю бутылку – разрешила Дебора.
- Вот спасибо,  пчёлка ты моя дорогая(Дебора на иврите пчела) – он встал и чмокнул её в щёку. – Ой, какая же ты сладкая! Как мёд.

   - Трогай скорее – крикнул Соломон водителю микроавтобуса, когда прыгнул на своё место – пока эта толстуха не передумала.
Давай, не оглядывайся, не оглядывайся…
     Когда автобус сорвался с места, из пыли проявился закопчённый дед, на кресле- каталке.
   Он вжался в спинку кресла каталки,  прижимая к груди такой же чёрный узелок с пожитками, как и он сам.
  Дед  был такой старый, что на вид ему было,  лет триста и напоминал он ящерицу…
  Тощий, чёрно-зелёный,  с такой же обвисшей морщинистой кожей на шее.

- Вас зенен ир(кто ты)  - спросил он на идиш, когда увидел, что к нему кто то идёт.
   Дебора замедлила шаг и начала ступать осторожно, словно дед мог испугаться, вскочить  и бросится в кусты, как кот.
- Их бин дин иникл(я твоя внучка) – тоже на идиш ответила Дебора.
- Какая внучка? Нет у меня никакой внучки. Все погибли, все.  Только я выжил – закипишевал дед.
- Я Дебора Коин, внучка твоего родного брата, Вацлава Коина.
- Не может такого быть. Все погибли от голода в блокадном Ленинграде.
- Нет, дедушка,  не все. Моя мама,  каким то чудом выжила и оказалась в Израиле.
- Твоя мама? Ева? Она жива?
- Нет, она умерла при родах уже в Израиле.
- Значит ты действительно моя двоюродная внучка? – дед протянул к ней свою испачканную в саже руку и  из его глаз ручьями хлынули слёзы…



                XIV

   -  Вейзмир-вейдезмир, вейзмир-вейдезмир, вейзмир-вейдезмир (Бог мой -Боже мой)– бормотал на идиш старик, трясясь в каталке по брусчатке тротуара.
-  Потерпи, потерпи дедушка, мы почти приехали – успокаивала его Дебора, ели доработав вместе  с дедом до закрытия лавки.
- Куда приехали? Куда подевался этот  негодяй,  Соломон? На кого он меня бросил?
  Господи,  когда Ты уже смилуешься надо мной?   Когда   заберёшь меня отсюда?
- Дедушка, ты что, уже забыл?  Я твоя двоюродная внучка, Дебора. Твой дом престарелых  сгорел. Временно будешь жить у меня…
- Что значит  буду жить у тебя?  Где это видано, что бы немощный старик жил у молодой, красивой девушки?
- Да какая я девушка? Красавица южная – никому не нужная…  Не шути так со мной, дедушка .
  Дебора остановила коляску возле ступенек входной лестницы  и поставила на тормоз.
- Цепляйся за шею…
Тебя там хоть кормили вообще?  Легкий как пушинка – внучка легко поднялась с дедом на четвёртый этаж и усадив старика на диван в прихожей.
- Посиди минутку, я пока ванну наберу. Мыть тебя буду, а то ты на трубочиста похож.
- Ну, как же мыть.  Ты же девушка… Молодая…  Красивая…
- Ты что, обидеть меня хочешь - возмутилась Дебора. – Ещё не один парень на меня даже не посмотрел, как на девушку.

    После всех переживаний, которые свалились на бедного старика за день, прохладная ванна была заслуженной наградой.   А после стакана горячего чая с вишнёвым вареньем, он уснул как младенец в чистой, накрахмаленной  постели.
  Но  Дебора никак не могла уснуть. Ещё утром она проснулась одним человеком,  а ложится спать совсем другим.
Соломон оказался прав. Не смотря на то,  что старик ещё “царя гороха живём видел”, у него  оказалась прекрасная память и ясный ум.   
    Хотя досталось ему в жизни под самую завязку.  Как польский офицер белополяк,  сначала в русском плену был, потом воевал с немцами, Освенцим на его предплечье расписался…
   А в молодости трёхкратный чемпион Польши по бегу, призёр Олимпийских Игр, с отличием закончил медицинскую академию...
 Её родной дед был на десять лет младше.  Участник первого интернационала, коммунист.  Увлёкся  революционными идеями и поехал строить социализм в одной отдельно взятой стране.
 За что заслужил у советов   – десять лет лагерей.
    Но самое главное, в узелке   деда был маленький альбом с фотографиями.
И Дебора первый раз в жизни увидела свою маму и никак не могла насмотреться. Высокая, стройная, с лебединой шеей и толстой, чёрной  косой.
    И вполне естественно, что утром будильника она не услышала. Когда открыла глаза, солнце было высоко, птицы в открытые окна  горланили свои песни, а старик сам перебрался из кровати в каталку и раскатывал по комнате.
- Дедушка! А будильник не звонил?
- Звонил, бубале(куколка). Но ты так сладко спала...
- Я же на службу опоздала!!!  Ну и ладно, скажу, что заболела. Конец света не наступит. Могу же я раз в жизни заболеть...
- А где ты служишь?
- В больнице санитаркой.  Меня к строевой службе признали не пригодной – ожирение первой степени.
Сейчас  быстренько завтрак приготовлю, и расскажу тебе, что, где лежит.  Тебе здесь первую  придётся  самому хозяйничать, когда меня дома не будет.
- А я тут, пока ты спала, сам осмотрелся немного.
- Вот и правильно, пельмени будешь есть?  Сибирские, самые вкусные. Я в русском магазине покупаю.
- Нет. Утром только чай пью, но ты на меня не обращай внимания.
Я смотрю у тебя книг много,  целая домашняя библиотека.
- Это моё единственное увлечение,  и хобби,  и специальность тоже.
  Я деньги только на книги и тратила – рассказывала Дебора не отрываясь от кухонных дел.
- Больше некуда было?
- Нет. Еда бесплатно в детдоме. Косметика мне ни к чему. Да и наряды то же. Мне лучше всего в военной форме.
- А почему столько книг про пиратов?
- Потому что я обожаю пиратские романы... Если б я родилась мужчиной,  двести лет назад, я бы непременно стала пиратом. И все призы моими были бы.
- Какие призы?
- Приз - это пиратское слово.  Призом они называли корабль, за которым начинали охоту.
Его можно взять,  можно упустить, а можно и самим призом стать.
- Необычные мечты,  для девушки в романтическом возрасте.
- Любовь морковь – это не для меня. Хотя...
- Что?
- И меня однажды угораздило.  Так влюбилась, что ночей не спала, всё мечтала...
- В кого влюбилась?
- В учителя физкультуры. Вот дура же...  Сейчас тебе его покажу на выпускной фотографии.
Вот он стоит, красавчик, с конским хвостом на плече.
- Ну и чем всё закончилось?
- Я испекла пирог и пригласила его на чай...  А он пришёл, но  вот с этой.   А после чая с пирогом попросил меня пойти погулять минут десять.
- Ха-ха-ха – захохотал старик – ха-ха-ха - и никак не мог остановиться.
- Разве это смешно, дедушка – обиделась Дебора и её глаза налились слезами.
- Ха-ха-ха – вот с этой – ха-ха-ха... А знаешь ли ты бубале, что сложена как богиня.
   У тебя прекрасная форма черепа, широкие скулы, большие, широко поставленные глаза, бирюзового цвета.  И такие же прекрасные, как у твоей мамы волосы, только медно рыжего цвета.
 И не дай  Бог встретить ему  тебя через пол года.
Это я тебе обещаю,  как главный врач польской олимпийской команды  с двадцатилетним стажем.
- Ой сабале сабале(дедуличка, дедуличка) – тяжело вздохнула Дебора – мне даже мысли такие в голову не приходят.
- Какие?
- Сесть на диету,  стать стройной…
-  Почему?
-  Потому, что голод это единственное в этой жизни,  чего я боюсь.
 Мне не  страшно учить  ночи напролёт, работать без отдыха, вся хулиганы интерната меня как огня боялись.  Знаешь, какая я упрямая?
А вот ограничить себя в еде, хоть немножко,  выше моих сил.
Мне в детстве всегда один и тот же кошмар снился…
Что приходим мы на обед в столовую, а она закрыта!!!  И повар  говорит:
“Вся еда кончилась и больше взять негде… ”.
 Просыпалась от собственного крика и сразу под подушку…
Я без куска хлеба спать никогда не ложилась и моя постель всегда в крошках была.
Так, что,  сабале - это сильнее меня. Мой чудовищный апетит не перебороть.

- Чудовище побороть невозможно, только перехитрить.
- Откуда ты знаешь?
- А я с ним лично знаком.
- Ну как ты его перехитришь – облизнулась Дебора и поставила на стол вазу с пельменями, политыми майонезом и посыпанными зеленью.
- Хитростью. Съедим. Но не целиком, а по частям. Неси суда розетки и раздели это чудовище на пять частей.
- Ну, готово. И что дальше?
-  Дальше приятного аппетита, только будешь есть с перерывами. Шесть минут потерпеть сможешь?
- Шесть смогу.
- А больше и не надо. Именно столько времени проходит с момента  наполнения желудка,  до поступления соответствующего сигнала из желудка в головной мозг.
  - Всё, время пошло – сказал старик, когда Дебора проглотила первую розетку. – Ровно шесть минут и не секунды больше. Ты ведь уже никуда не спешишь.
- Нет,  я уже позвонила, что сегодня не приду.
- А почему у тебя книги на всех языках мира?
-А почему на всех?  Иврит, Идиш, Русский, Украинский, Английский, Арабский – шесть.
- И ты все выучила и знаешь.
- Я их не учила. Просто начала говорить на всех сразу. У нас в детдоме   отовсюду прибывали…  Иврит никто не знал,  вот и говорили с нами  каждый на своём.
- Время -  скомандовал дед, и Дебора приступила ко второй розетке.
 

    - Дедушка, я  вчера  без спроса взяла из твоего альбома мамину фотографию – вспомнила Дебора,   после третей розетки.  – Ничего?
- Конечно ничего, внученька. Я видал,  ты её в рамке на самое видное место поставила.
- Да рядам с письмом.
- Я видел.
- Это письмо мамы моему отцу.  Она ему почти каждый день писала, а это не успела отправить…
Я каждый раз плачу, когда читаю…
Она очень его любила  и называла, то ангел мой, то Торнадо, то Рыжий Жиган с Молдаванки…
- Он что из Одессы?
- Почему из Одессы? На конверте написано Ленинград.
- Молдаванка это улица в Одессе, даже песня такая есть…   
 Ой, мы с тобой чуть время не пропустили! – спохватился старик.
   Дебора подвинула к себе четвёртую розетку но есть не стала.
-  Мне уже не хочется…
- Как это не хочется?
- Сама не понимаю…
- Тогда всё в мусор.
- Зачем? Я потом съем.
- Нет. В этой войне мы пленных брать не будем. Ни переговоров, ни перемирий, ни контрибуций!



                XV

- Бару ха Шем(Хвала Богу),  приехали  – старик вознёс  руки к  небесам .
–   Чуть всю  душу из меня  не вытрясла.  С тех пор, каку у тебя между ног появился промежуток, ты разучилась ходить…
- А зачем? Ты научил меня летать!  -  Дебора припарковала каталку  деда в тени изгороди из дикого винограда,  рядом с такими же немощными колясочниками.
- Шалом баним вэ банот( здравствуйте девочки и мальчики) – весело поприветствовала Дебора стариков.   
Гастарбайтеры по уходу вывезли их после обеда подышать свежим воздухом,  а сами сидели рядом на скамеечке, и судачили о своём.
- Принимайте новенького в свою компанию, его Зислав зовут,  прошу любить и жаловать…
    Потом укрыла старика лёгким пледом, затянула шнурки на своих новых кроссовках и помахала ручкой.
- Ну, я  полетела…
   
    Дебора успела как раз к закрытию “посиделок”, когда гастарбайтеры начали разбирать своих подопечных.
- Как, сабале, тебя не обижали в новой компании.
- Для меня это старая.  Я уже пять лет своими ногами не хожу – вздохнул старик – а когда то…
- Трёх кратный чемпион Польши, призёр олимпийских игр 1908 года в Великобритании. Ты легенда дедушка…
-Это так давно было, что я уже  сомневаюсь, было ли?
- А фотографии?  Ты в спортивной форме с медалями на шее такой красавчик.  Наверное, от женщин отбоя не было…
-  Да ладно тебе…  К стати … Я за тобой наблюдал сегодня.  Мне показалось или это СБУ.
- Нет.  Тебе не показалось.  Это действительно специальные беговые упражнения.
- Девочка моя…  Я тебе пообещал, что ты будешь голливудской дивой. Но для лёгкой атлетики ты старушка. Чтобы чего то добиться в спорте,  начинать нужно с семи лет. И упражнения должны быть не такими.  Что это было?
-  Бег с захлёстом голени, бег с высоким подниманием бедра,  бег на прямых ногах, олений бег, «Велосипед»,  выпады, семенящий бег, забегания в горку  с руками и без рук, бег с выпрыгиванием на одной ноге,  бег с выпрыгиванием на одной ноге, но приземление на две ноги,  выпрыгивания на прямых ногах……- это самая передовая методика тренировок спринтеров.
  Её использует американская сборная по лёгкой атлетике – теперешние законодатели и рекордсмены в этом виде спорта.
- Но откуда  тебе известны такие тонкости тренировок, которых даже я не знаю?
- Всё оттуда же…  Габриель тренировал нашу мошавную(сельскую) команду по лёгкой атлетике. А я год  выискивала для него статьи в американских спортивных журналах и переводила на иврит.
- И чем это закончилось?
- Когда его ученики заняли первое командное место по Изралю, к нам приезжали с института спорта им. Вингейта и снимали его тренировки на плёнку. А сейчас он главный тренер сборной Израиля по лёгкой атлетике.
- Шлемазл(огрызок счастья),  конечно...
 Но всё равно,  для спринта, даже для израильского - ты  старуха. Оставь это…
- А это, дедуличка, мы ещё будем посмотреть – как говорят в Одессе...  Ты даже представить себе не можешь, какая я упрямая!
 
 Но не прошло и пол-года,  как диктор на главной спортивной арене страны, стадиона Рамат-Ган, объявлял  участниц забега на сто метров.
   Это соревнование  было завершающим в  сезоне, но практического значения не имело.  Кандидаты в олимпийскую сборную определились  за долго него.
    Все девушки были хорошо известны и зрителям и судьям, поэтому новое имя вызвало живой интерес.
- Дебора Коин?  - удивился начальник олимпийской команды, отставной генерал шабака Коби Поран. – Откуда она вынырнула?
- Из мошава Мирон – прочитал  судья соревнований из ведомости.
 – Выступает от спортивного клуба Макаби. Прошла квалификацию с очень хорошими показателями.
- Из мошава Мерон? – удивился Коби.
- Габи, ты же там начинал тренировать? Ты её знаешь?
- Я? – изумился смуглый красавец с иссиня-черным хвостом за плечами. – Я её не знаю. Хотя...
- Что значит хотя...?
- Хотя, девушку с таким именем я знаю...
- Так знаешь или не знаешь? – занервничал Коби.
- Но эту, я вижу первый раз в жизни.
- Ладно, посмотрим на неё вместе...
 Знакомая незнакомка  была на голову выше своих соперниц.  Ярко рыжая, с матово-белой кожей,  в короткой маечке и  узких трусиках,  сквозь которые   проступал  умопомрачительный лобок бикини зоны.
 - Приготовиться  –  прозвучала команда судьи на старте.
Девушки сделали по несколько пружинистых прыжков на обеих ногах, присели, и поставили  ноги на стартовые колодки, а пальцы рук  на  белую  линию перед собой.
- Внимание - десять попок  поднялись вверх и замерли.
 Выстрел из пистолета, словно  порыв сильного  ветра, сорвал девушек с места и понёс к финишу.
 
  - Это что такое вообще было – изумился Коби, когда Дебора легко выиграла весь спринт, на дистанциях сто, двести и четыреста метров.
– Хорошо хоть на восемьсот не побежала…
- Я не знаю, что и сказать? – втянул голову в плечи Габриель.
- А откуда ты знал девушку с таким именем?
- Дебора подрабатывала  в библиотеке интерната, куда я устроился физруком, сразу  после института спорта.
- Она там училась?
- Да в выпускном классе?
- А ты брал у нее книжки про любовь?
- Нет. Я тогда подрабатывал тренером по лёгкой атлетике в спортивной школе Мерона и брал у неё специальную литературу по спринту.
- Какую?
- В основном американский спортивный журнал “Track and Field”,  но не только. Также у неё были очень полезные статьи по питанию, спортивной психологии...
 Как преодолевать предстартовый мандраж. Как подвести  спортсмена к соревнованию на пике спортивной формы.
- Так, так, так… А ты не задумывался, откуда в библиотеке интерната зачуханного посёлка такая литература?
- Нет…  Но у неё не только я брал...
- А ещё кто?
- Не знаю… Причём,  когда  возвращали, забывали забрать свой перевод. Что было  очень к стати,  а то у меня с английским не очень...
- А она их потом тебе дарила?
- Да.  Ей то они зачем?
- Ты анекдот,  про молодую, замужнюю женщину из вашего посёлка слышал?
- Про какую?
- Которая пришла на приём к гинекологу?
- Нет.
- В общем, приходит она и говорит:
- Доктор у меня наследственная проблема…
 У моей бабушки не было детей, у моей мамы не было детей, и у меня нет детей...
- А вы откуда – спрашивает гинеколог.
- Я из Мерона – отвечает женщина.
- Ну, и что дальше?
- Дальше ничего. В этом месте нужно начать смеяться. Это тебе на будущее, если где то услышишь.
- Анекдот у тебя Коби(в Израиле нет обращения на Вы),..  тупее не придумаешь. Что ж тут смешного, если женщина не может родить ребёнка?
- А ты острый… Ничего не понял?
- Что я должен был…?
-  Да она втюрилась в тебя по уши и  сделала тренером экстра класса.
- Каким образом?
- Самым прямым. Выискивала в Тель-Авививских библиотеках  и переводила для тебя специальную литературу.
- Возможно ты  прав – после продолжительной паузы – согласился Габриель.   
– Потому, что однажды…
- Что?
- Она пригласила меня на чай с тортом…
- А ты?
- Я пришёл вместе с англичанкой…
- Что???!!! Тебя такая девушка...!!! А ты взял с собой училку???
- Да это не та девушка!!!  Та весила больше ста килограмм!
- Как больше ста?
- Вот так!  Ожирение первой степени, она от физкультуры  освобождена бала в интернате.
- Что с ней случилось я не знаю...  Но это та самая библиотекарша из интерната.  А здесь она сейчас, чтобы тебе нос утереть…
  Пойди к ней и обрадуй... Что она зачислена в олимпийскую сборную Израиля,  на первый курс института Вингейта со стипендией Шапира( самая высокая в Израиле, за выдающиеся заслуги) и получит двухкомнатную малогабаритку в студгородке.
 Кстати, а тебе сколько лет?
- Двадцать девять... А что?
- Жениться тебе пора. Сколько можно по девкам бегать, пора остепениться...
- Ты на что намекаешь?
- Не намекаю, я прямо говорю... Чем Дебора тебе не невеста?
- На такой Деборе, я бы женился хоть завтра...
- Ну, так заодно и пригласи её в театр, для начала.



                XVI

  После   триумфального финиша на дистанции четыреста метров, Дебора не останавливаясь, побежала прямо на трибуну, где сидел Зислав на своей коляске.
- Что с тобой дедуличка?!
  Но он плакал навзрыд и не мог остановиться.
-Ну, ну… Успокойся. Что произошло? Сейчас,.. – Дебора достала из сумки на спинке коляски  бутылку с водой и налила в стакан.
- На вот, попей. Ну, успокоился?  Что случилось?
- Случилось… - не переставая хлюпать начал старик.
– Ты даже представить себе не можешь, какой чудесный праздник ты сотворила. Что для меня значит эта атмосфера.
      Это ведь всё моё… Трибуны, зрители, беговые дорожки, спортсмены…               
 Я в спорте с семи лет...  Потом медицинский и снова,только как врач команды.    Соревнования, поездки,  чемпионаты страны, Европы, мира, Олимпийские игры.
 Так до самой войны…
- Дебора!!! Это ты? – прервал рассказ старика красавец мужчина с хвостом на плече.
- А это, ты?  – усмехнулась чемпионка.
- Я глазам своим не верю...
- Правильно делаешь...  Но в даном,  конкретном случае,  они тебя не обманывают...
   
     - Ну, Габи,  что сказала знакомая незнакомка? В обморок от счастья не свалилась? – расплылся в слащавой улыбке высокопоставленный чиновник от спорта.
- Нет – растеряно промямлил  “Ромео”.
- Устояла,  значит... Крепкие видать нервы – настоящая спортсменка будет...
- Она не собирается становиться  спортсменкой.
- Не собирается становится спортсменкой???!!! Не хочет поехать на олимпиаду,  защищать бело- голубые цвета  флага нашей Родины на спортивных аренах  всего мира???!!!
- Нет.
- Почему???!!!
- Заявила, что не  хочет быть  ипподромной лощадью и бегать по кругу,  под улюлюканье толпы.
- А на счёт похода в театр?..
- Когда подрасту...  Мужчины   по выточки  её не привлекают.
- Разве ты ей по выточки?
- Нет конечно, но на сантиметров пять – ниже...
- Тогда убей меня,  Габи - со всего размаху хлопнул себя руками   по голове бывший генерал.
-  Я в толк не возьму, чего она хочет...
 - И завершает финал первенства Израиля по лёгкой атлетике, забег женщин на десять тысяч метров...-  начал объявление   диктор по стадиону.
- ... и  последняя,  двадцатая участница забега - диктор нарочно сделал паузу – Дебора Коин!!!
- Дебора, что сказал диктор? Мне послышалось? – спохватился старик.
- Нет, дедушка. Я заявила себя на десять тысяч…
- Ты в своём уме? Ты же мощный спринтер! Эта стайерская  дистанция  для худышек, с ножками как спички! Твоё сердце  не выдержит такой нагрузки!
- Выдержит, я упрямая...
- Остановись Дебора!  У тебя даже кроссовок нет для бега на длинные дистанции!  В шиповках без пяток ты через пару километров порвёшь себе ахиллесовы сухожилия! Это я тебе, как врач заявляю!
- Хорошо, что предупредил.  Я  босяком побегу…
     Первые десять минут или треть всей дистанции,  Дебора, к всеобщему восторгу, держалась в центре лидирующей группы. Среди  худеньких и выносливых темнокожих  бегуний из Эфиопии.
      Но, как оказалось на практике,  спринтеру, со взрывной техникой бега, рассчитанной на кратковременную нагрузку,  становилось  с каждым кругом всё трудней...
  Одна за другой её начали обходить соперницы  и  к концу дистанции,  Дебора тяжело дышала в спину последней.
   Звон колокола,  напоминающий затуманенному   сознанию спортсменок, что пошёл последний круг дистанции, вывел Дебору из транса и вернул к действительности.
 
   -  На финишной прямой, когда ты выходишь из последнего виража, – вспомнила она  совет  Зислава  –  представь, что  бежишь босая,  по раскалённой  до красна сковороде.
   Но для этого  воображение  не понадобилось.  Её разбитые в кровь стопы  и так горели и каждое соприкосновение с гаревой дорожкой причиняло острую  боль.
   В этот финишный рывок,  длиною в один круг, она вложила всю страдания жизни изгоя.
     Жизни закомплексованной, жирной, рыжей вороны  в военной форме цахала цвета хаки.

– Чего хотят все люди?– размышлял вслух Коби, пока шёл забег.
– Ты как думаешь, Габи?
– Очень многого…
– Ты ошибаешься, мой юный друг.  Все желания сводятся к трём основным.   
  Человек хочет денег, славы и любви...  У одного - на первом месте слава, у другого – деньги, у третьего любовь.   
   Нормальный человек,  даже пальцем не пошевелит просто так, без конкретной выгоды для себя.
  Просто так,   что-то делает, или  маленький ребёнок  -  до года,  или сумасшедший.   
  Может она сумашедшая?  Ты как думаешь, Габриель?
– Конечно,  нет...
– А что это, как не сумасшествие?
  Отказалась от места в сборной страны! Отказала  возлюбленному...
 Зачем, зачем, зачем...  После трёх триумфальных  побед в спринте, она сейчас плетётся в самом хвосте  на десятке тысяч метров  и вот-вот сойдёт с дистанции.
– Она не сойдёт с дистанции...  Смотри,  какой  у неё пошёл накат,  сейчас начнётся ускорение и рывок.  Это классический финиш бега.
  Коби взял со стола бинокль и поднёс к глазам.
– Нет, она точно сумасшедшая...
– Почему???!!!
– Да она босая бежит! У неё стопы в крови!  На, сам посмотри…
– Точно – изумился Габриель. – Сейчас  вызову на финиш  врача команды.
– Я тоже пойду,  познакомлюсь, а за одно расставлю все точки над “и”.
  Ты со мной?
– Нет,  у меня своих дел по горло.  Разбор полётов с командой и всё такое…
     Пока  Коби спускался  с  трибуны для вип персон,  Дебора уже принимала поздравления от обступившей  её со всех сторон публики,  а врач обрабатывал раны на стопах ног.
  Поблагодарив доктора и отбившись от назойливых репортёров, она “поспешила” к Зиславу припадая на обе ноги.
  Но дорогу на зрительские трибуны ей преградил седой представительный мужчина в шикарном костюме.
– Я Коби Поран – представился он. – Генерал  в отставке, начальник олимпийской команды и директор этого стадиона.
– Прошу прощения,  но я спешу. Меня ждёт дедушка на трибуне – извинилась Дебора и попыталась пройти.
– Ничего, подождёт. Сорок минут ждал, подождёт ещё пять…
– А что тебе(обращения на Вы в иврите нет) от меня надо?
– Хочу узнать,  какое будет у всего этого продолжение.
– Никакого продолжения не будет. Я сейчас уеду домой  и больше на беговую дорожку никогда не выйду.
– Значит,  ты решила  попиарица за мой счёт?
– Ты тут причём? Я член спортивного общества “Макаби”, регулярно плачу взносы, а на стадионе Рамт Ган проходит первенство Израиля по лёгкой атлетике...
– Не знаю,  что ты задумала и какие у тебя планы, но если ты откажешься защищать честь страны, я тебе крылышки подрежу.
– Как?
– Все узнают, что молодая девушка, у которой девяносто седьмой профиль на лице написан,  вместо того, чтобы пойти в армии, моет полы и выносит горшки на альтернативной службе?
– Я хотела пойти служить, но меня медкомиссия признала не годной к строевой.
– Тебя???!!! Ха-ха-ха...
– Слушай! Если ты не дашь мне пройти, я позову полицию!
– Звать нет необходимости, полиция сама к тебе приедет...
 Армейская полиция.



                XVII

  В Израиле не принято косить от армии…
    Кроме духа патриотизма, который впитывается с молоком матери, служба, особенно в “крови”,  является необходимым базисом для карьерного роста после демобилизации(каров – на иврите значит близко, а в крови – на передовой).
   Почти  все первые лица Израиля,  в прошлом,  высшие чины Цахала, остальные, представители ультра ортодоксального сектора иудаизма.
 Харидим(ультраортадоксы) составляют 13 %  всего населения, остальные 87% это светские, соблюдающие традиции, умеренно религиозные, арабы - граждане Израиля и бежанцы со всего мира.
   Харидим -  не служат в армии и нигде не работают. С детства до старости изучают Тору в специальных заведениях - Ешивах.
  А живут за счёт всех граждан  на государственные пособия -  религия в Израиле не отделена от государства.
    С каждым годом  численность ультраортадоксов увеличивается, потому что им запрещено предохранятся, рождают сколько Бог даёт.
  Их женщинам запрещено выставлять напоказ  колени, локти и волосы и ходить без чулок.  Перед свадьбой им  бреют голову под ноль и надевают парик до самой смерти.
   Разрешение предохраняться,  может дать только Раввин из местной Синагоги, если у женщины будут на то веские причины.  Если же представитель Бога сочтёт их не убедительными, женщина будет продолжать рожать…
  Когда в Кнессет(парламент Госсударства Израиль) начинают делить бюджет, харедим постоянна требуют увеличения своей доли, мотивируя тем, что в их полку пребывает на порядок быстрее, чем в других.
    А когда ультра-ортодоксов,  начинают  обвинять, что они  живут за счёт светских израильтян.
  Харедим заявляют, что как раз таки всё наоборот, это светские,  не только живут, но и дышат благодаря их молитвам.
  Без харидим, светских евреев давным-давно, сбросилт бы в Средиземное море.
  И с ними не поспоришь…
  В 1967 году например, во время Шестидневной войны,  когда Израиль был в кольце арабских стран, с шестикратным превосходством мусульман в живой силе.  Американские аналитики давали Израилю три часа, ну максимум шесть…
   Но Израильтяне, каким-то образом, не только выстояли, но забрали себе Иерусалим и Голанские высоты прихватили.
   А самое смешное в этом всём то, что ультра-ортодоксы, не признают государство Израиль и провозглашают невозможность суверенитета евреев над Землёй Израиля до Прихода Мессии(не путать с Месси футболистом).
 Существование Израиля и сионизм, по их мнению, противоречат двум основным запретам  Торы после Галута(изгнания):
“ И осквернилась земля, и Я взыскал с неё за вину её, и изрыгнула земля своих жителей”(Ваикра,18:25,28).
“И будешь ты служить божествам иным – дереву и камню. И станешь притчей и посмешищем среди всех народов, к которым отведёт тебя Г-сподь”(Дварим, 28:36,37).
 
Запрет N=1) евреям нельзя самим пытаться приблизить Избавление и обрести политическую независимость - основан на заклятиях в Талмуде Кетувот.
Запрет N=2) евреям  нельзя создавать общину(или государство), которое не руководствуется законом Торы – это является восстанием против власти Всевышнего и расторжением союза между Богом и народом Израиля.
   Но, не смотря на всё вышеперечисленные галахические ужасы, денежки Харидим у государства Израиль берут…
 
  Итак, подытожим: 13% населения  – харидим, плюс  20% - арабы, граждане Израиля, итого 33%  граждан Израиля для Цахала не существует.
  Поэтому понятно, почему  каждый  юноша и девушка из оставшихся 67%  для армии Израиля на вес золота.  Как до службы в армии так и после.                Но только мужчины, замужние женщины на переподготовку не вызываются и мобилизации во время военных конфликтов не подлежат.
 
  Это было лирическое отступление, чтобы читатель немного вошёл в курс дела  последующего повествования.
  Итак,  получив травму на соревнованиях, Дебора оформила в армии официальный больничный и на законных основаниях, на альтернативной службе не показывалась.
 –  Тебе не больно наступать? Может,  сегодня ещё  не пойдём  на прогулку? – предложил  Зислав.
– Просто посидим на лавочке…
– Нет,  дедушка, у тебя золотые руки. Я  не чувствую боли, совсем всё прошло – успокоила его Дебора.
– Ну, ну…  На службу можешь выходить, но ещё недели две я тебе тренироваться не позволю...
Что учудила?!  Я как вспомню…
Ты хоть понимаешь, что могло случиться?
– Что со мной могло случиться?
– Ты могла умереть от разрыва сердца,  прямо на дорожке!
   Сколько  я таких случаев в жизни видел…
Это ведь не шутки…
– Ну,  ведь всё обошлось…
– Я хочу, что бы ты дала мне слово…  Впредь, больше никогда в жизни…
– Даю самое честное, пречестное слово,  больше никогда в жизни  на беговую дорожку не выходить.
– Как это???!!!
 Я думал, ты  Габриеля решила подразнить…
– Нет. Я ему правду сказала.
– Но ты столько труда вложила, такой объём работы проделала…
– Для меня это был не труд, а наслаждение...   
Но спорт - это не  моё.
– А что же тогда?
– Не знаю, пока не решила. Предложений столько посыпалось после того дня ,  что устала читать…
Письма, напрямую из почтового ящика  в мусорное ведро выбрасываю.
 
    Не успела Дебора усадить старика в коляску, как возле её подъезда затормозил джип военной полиции. Из него вышел офицер в сопровождении двух солдат  и направились прямо к ним.
– Дебора Коин? – узнал он её.
– Да, а в чём дело?
– Ты должна проехать с нами.
– Но почему?
– Тебя вызывали повестками, но ты не являлась.
– Я могу поднять  дедушку обратно домой  и собраться?
– Конечно, мы поможем... – военные подняли старика вместе с коляской и понесли по лестнице.
– Что это всё значит, Дебора?  - забеспокоился старик.
– Это недоразумение, не волнуйся,  скоро всё выяснится.
Ты тем временем позвони по этому телефону – она достала из стола кучу визиток и выбрала одну.
– Скажи Алексу, что я согласна на его предложение  и жду его по адресу…
Офицер куда  мы едем?
– В военную прокуратуру города Петах Тиква(открытая надежда)
– И жду в военной прокуратуре города  Петах Тиква.

 – Давай руки - сказал  офицер и защёлкнул наручники – когда они приехали по месту назначения.
– Зачем, я что арестована? – не поняла Дебора.
– Нет, пока только задержана до суда. Ты ж добровольно не являлась.
  У входа в прокуратуру конвойные притормозили и их догнал Коби Поран.
– Моё предложение остаётся в силе – заговорил отставной генерал в пол-голоса.
 – Подумай Дебора, пока ты не вошла в эту дверь,  я тебя могу спасти от позора.
– А вот мне тебе,  пока нечего предложить.  Но я в долгу не останусь…
Почему мы остановились – спросила она конвойных – ведите куда надо...
- Дааа... Это ещё та штучка - проговорил бывший генерал, глядя ей в след.



                XVIII

    Дебора, как и пушкинская "Татьяна, русская душою, сама не зная почему", в камере предварительного заключения почувствовала себя,  как в своей тарелке. Ей даже интересно стало…
  Тут были и арабки нелегалки(без гражданства), перебежчицы из других земель, всех цветов и оттенков кожи, израильские проститутки и уголовницы с других стран и континентов…
  Короче,  компания – не соскучишься. И  поскольку Добора в детдоме,  начала говорить на всех языках сразу, здесь узнала очень много новых слов и интересных историй.
А на третий день пребывания в новом для себя качестве, прям с завтрака в тюремной столовой,  умудрилась угодить в карцер…
   Пока Дебора принюхивалась к еде,  огромная негритянка, которую  посадили напротив, проглотив свою кашу, бесцеремонно взяла её тарелку и поставила в свою.
- Твоё счастье, что я по утрам,  теперь,  только чай пью – усмехнулась Дебора.
– А  ещё год назад, я бы за свою кашу…
-Whot?!  Whot would you  do, white prostitute?..
   Но,  несмотря на свободное владение английским,  “белая проститутка” в полемику решила не вступать, а просто надела оппонентке тарелку с кашей на голову и в придачу, стакан горячего чая выплеснула в лицо.

- Дебора Коин, на выход… – рявкнул конвойный  и зазвенел ключами в замке железной решётки.
- Меня отпускают?
- К тебе посетитель.
- Пошли его к …….,    этого посетителя.
- Давай, не умничай, выходи или я наряд вызову.
Но в комнате посещений, вместо отставного генерала, её ждал мужчина гламурной внешности, лет сорока с хвостиком.   
- Дебора -  бросился он на встречу,  когда конвойный привел задержанную и пристегнул её наручники к столу.
- Дебора!  Я очень рад, что ты приняла  предложение нашей компании и мы будем работать вместе!!!
- Я согласна работать на вашу компанию… Только вытащите меня отсюда.
- Наша компания  уже внесла залог,  миллион лир…   
  С завтрашнего утра  и до суда,  ты будешь уже на воле, если конечно, ещё кого-то  не покалечишь.
- Подожди, подожди… Какие миллион лир???  До какого суда??? За то, что отказалась бегать, теперь сажают в тюрьму???
- Ты военнообязанная призывного возраста и тебе инкриминируют членовредительство – умышленное ожирения первой степени, с целью уклонения от строевой службы.
- И во что это всё может вылиться?
- По закону, каждый день симуляции - от одного до трёх дней тюрьмы. А после отсидки, служба от звонка до звонка – полный срок.
- Весело…  А как там Зислав,  ты нанял ему бабку-сиделку?
- Да, только филиппинку, их хоть к ране прикладывай…  Из самого дорогого агентства,  за  сутки  берут триста лир(шекель в Израиле появился только в 1980году).
- Ты что охренел???   Я девять тысяч за три месяца не зарабатываю… Платить за это всё, кто будет???!!!
- А ты знаешь сколько...
- Время…  – гаркнул конвойный и зазвенел связкой с ключами.
- Да,да, уже ухожу…
- А звать тебя  как? – вспомнила арестантка, выходя из комнаты для свиданий.
- Меня не надо звать, я сам приду – сострил мистер инкогнито.         
- Завтра,  в десять утраааа…  – разнеслось по гулкому коридору.

На самом деле его звали Алекс, и он не соврал.
В одиннадцать следующего дня, после двух недельной отсидки, Дебора первый раз в жизни ехала на  Шевролете, по самому дорогому районы Тель-Авива - Лев-Медина(сердце страны).
- Что всё это значит, куда мы едем? -  спросила она Алекса, который сидел рядом на заднем диване лимузина.
- Я снял тебе приличную квартиру в приличном районе, звезда не может жить в трущобе...
- Я звезда?!
- Пока нет, но очень скоро ты станешь супер звездой подиума. Это моя специальность, за которую мне платят деньги.
 

- Има(мама)!!! –  сложила ладони лодочкой хорошенькая кукла с раскосыми глазками, отворив дубовую входную дверь.
- Какая я тебе, нахрен, има? – возмутилась Дебора.
- Не обижайся…  Все филиппинки так называют хозяев,  где работают – мама и папа, не зависимо от их возраста – пояснил Алекс.
- А её как зовут?
- Абигай.
- А иврит она понимает?
- Кен, кен… – ответила кукла вместо Алекса. – Гам мэвина,  гам мэдабэрэт(да, да… И понимаю и разговариваю).
- Вау, даже без ошибок…
- А что ты хотела?  За такие бабки,  фирма их обучает всему…
Кстати о бабках, завтра прям с утра и начнём работать...
Фотосессия и первый показ.  Начнём с коллекции элитного женского платья осеннее-зимнего сезона 1964 года.
- А где Зислав, спохватилась Дебора?
- Я после ванны  сделала ему массаж стоп и он уснул, как младенец – поспешила отрапортовать филиппинка.
– И для мамочки уже всё готово: ванна, халат, тапочки и праздничный завтрак.
- Ванна, ванна, ванна – простонала Дебора – это самое то, что  мне сейчас надо в первую очередь.