Алтайское краеведение. Новосёлов. Клятва

КРАТКАЯ БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА.

Новосёлов, собственно говоря, не наш писатель, а омский.Но Алтай был основной тематикой его творчества, включая его роман "Беловодье", отрывок из которого мы здесь помещаем.

Александр Ефремович Новоселов родился 5 ноября 1884 года в поселке Железинском Павлодарского уезда Семипалатинской области в семье казачьего офицера. Детство провел в казачьей и казахской среде, рано познакомился с нуждой русских переселенцев и бесправных казахов. Новоселов окончил пансион казачьего войска, после чего как способный ученик был отправлен в Омский кадетский корпус. Однако, не доучившись, ушел из 7-го класса. Почти два года после этого живет будущий писатель в родном поселке, много читает, увлекается философией, готовится к сдаче экстерном экзаменов на звание учителя.

Сдав экзамены Новоселов становится учителем в поселке Надеждинский, недалеко от Петропавловска, а затем в Омском пансионе казачьего войска, где работает до 1917 года.

В Омске Новоселов сформировался и как писатель, и как ученый-этнограф. Он часто путешествует по Алтаю и Казахстану. Он становится действительным членом Западно-Сибирского готдела русского географического общества, собирает этнографический материал, записывает русский и казахский фольклор, публикует свои работы в печати Сибири.

Так, в журнале "Сибирские вопросы" (N 18) пояляется статья Иртышский казак, в "Известиях Западно-Сибирского географического общества" (1913, Т. 1, вып. 2) работа У старообрядцев Сибири. Творчество писателя изучено слабо, и есть все основания полагать, что количество публикаций было гораздо большим.

Собственно литературную деятельность Новоселов начал с 19-летнего возраста. Первый из его известных нам рассказов Катька опубликован в газете "Степной край" за 1903 год (N 99). Затем он неоднократно выступал с мелкими статьями и зарисовками в семипалатинских газетах. С 1909 по 1915 год Новоселов постоянно сотрудничает в газете "Омский вестник", журналах "Думы" (Омск), "Жизнь Алтая" (Барнаул). Очерки образуют обширные циклы: Степные картинки, Алтайские этюды, Дорожный кинемо.

Известны и рассказы писателя Катька, Легкая жизнь, На пасеке, Дурман, Экзамен, Подсидел, Смерть Атбая, Прекрасная Гуяльдзира, Сто рублей, Илья Кузьмичев, У архиерея и другие.

Талант писателя заметил А. М. Горький и ряд его произведений опубликовал в своем журнале "Летопись". В их числе и лучшее произведение писателя повесть Беловодье.

Писатель был полон творческих планов и замыслов, когда в стране началась революция, и писателя затянуло в омут политики. В июне 1917 года Новоселов вступает в партию эсеров, в в декабре того же года становится министором Сибирской областной думы. В ночь на 21 сентября 1918 года писатель был арестован по распоряжению начальника Омского гарнизона, а 23 сентября убит якобы при попытке к бегству.

ОТРЫВОК ИЗ РОМАНА "БЕЛОВОДЬЕ"

Давно это было, с лишним сорок лет назад. А Панфил все искал Беловодье. Высокий, тонкий, всегда в черном кафтане, всегда благообразный, он внушал всем доверие и, куда ни приходил, везде был первым. И старики и молодые знали, какое бремя носит на своих плечах Панфил. Когда его старуха, вечно скорбная Никитишна, умоляла бросить странствия, заняться домом, позаботиться о старости, он, сверкая глазами, сильно возвышал свой кроткий голос:

-- Клятва! Клятва на мне! Не ваш я, не твой. Я правой веры слуга и послужу ей до смерти не за страх, а за совесть. Укрепи меня, не искушай!

Никитишна подолгу плакала в углах, но возражать боялась. Слишком велико было обаяние его, и слишком ничтожной казалась она перед вождем народным. В душе она даже гордилась им. Но человеческое побеждало.

В тот же год, как схоронили отца, Панфил увел беловодцев на поиски земли Восеонской.

По неопытности в первый раз пошли огромным табором. Пошли в ту же сторону, куда водил Панкрат - все на юг и на юг. Но, очутившись за горами, в необъятной шири каменных полей и кочующих песков, не знали, куда двинуться. Бродили наугад, роптали друг на друга и всех больше на Панфила, но каждый новый день встречали с тайной верой в счастье. Иногда ничтожный случай приводил их в трепетный восторг, и они ликовали, как дети. Покажется на горизонте ярко зеленеющая сопка, заискрится змейкой студеная речка - и забыты ссоры, жалобы, как не бывало мрачных мыслей. Бодро шумит тогда усталый табор.

Один раз беловодцы после долгих трудных переходов, после того, как отчаянье холодным камнем легло на все сердца, когда уже не было сил идти куда-нибудь, случайно вышли на безымянное урочище с плодоносной нетронутой почвой, богатое зверем и птицей. Высмотрели каждый уголок, все обсудили, взвесили и тогда только решим! осесть. После строгого трехдневного поста, подкрепленного горячими молитвами и славословием, взялись за топоры. Загудели девственные рощи, взвыл хозяин их -- не знавший человека зверь. Бойко и радостно работали люди. Один Панфил бродил тревожно-молчаливый. Странно это было: не нашел он радости. Ночами он подолгу вздыхал и молился: просил все веры и духа кротости. Но смутное тяжелое сомнение давило душу. Не того он ждал от Беловодья, и все казалось, что вот-вот кто-то придет и скажет: "Куда же ты завел доверчивых людей! Тебе ли, слабому?" Наконец мужики приступили к нему:

-- Скажи нам, если чуешь что-нибудь.

Но уклонился Панфил, подумал выждать. А на другой же день пришла орда! Мстя за прошлые обиды беловодцев, налетели ураганом всадники, по бревну раскатили они едва заготовленный лес, разграбили добро, забрали в плен всю молодежь, а стариков погнали табуном к границе.

Позорен и мучителен был этот путь, и лишь немногие перенесли его, дошли домой. В числе их был и Панфил.

Но неудача не скосила его. Только в длинной узкой бороде и на висках несчастье перевило черные густые пряди тонким серебром, да по лицу скользнули мелкие морщинки. Мучительно и крепко думал свою думу Панфил. Ни насмешки, ни жалобы, ни частые крутые разговоры с малым и большим начальством, ничто его не волновало. И это гордое спокойствие передавалось всем. Знали, что Панфил опять уйдет. И ушел.

Так тянулось тридцать лет.

Но устал ли Панфил, потерял ли он веру в успех, - только все реже и реже уходил он за границу.

-- Слаб старик, - с глубоким уважением говорили мужики. - Оскудел, поизносился.

И вот, случилось, заболел Панфил. В жару, теряя временами память, лежал он пласт-пластом на лавке. Большая козловая шуба тяжело давила ему грудь. Мысли путались. Длинными ночами лежал Панфил один в пустой избе, беспомощный, недвижимый, и тогда безумный страх наступал на него из жутко-молчаливой темноты. Казалось, что лохматое чудовище, всем телом навалившись на хрипящую слабую грудь, все ближе наклоняет к его лицу свое уродливое рыло, дышит смрадом, злобно скалит мерзкий рот и шепчет:

-- Что ж ты не покажешь людям дорогу к Беловодью? Клятвопреступник ты! За мирские прелести продался! Там, в чужой земле, -- и голод, и холод, и смерть под пулей. А здесь тебе почет!..

Отступило чудовище, и вкрадчиво сладок его голос:

-- Разве ты не человек? Почему ты должен мыкаться всю жизнь, как какой-нибудь бергал? Где твой дом? Подумай только, что ты сделал с собой, со старухой, с ребятами! Они тебя не знают, и ты не знаешь их. Брось, Панфил, одумайся! Вот теперь ты наставник... Здесь ты нужен. Брось!.. Что там говорил тебе отец, забудь! Сам он не на- шел, не найти и тебе. Нет там земли Восеонской! Разве здесь вам худо? Вспомни, сколько исходили вы, а где вы видели лучше, чем здесь? Тут и Беловодье вам...

Плыли и плыли из душной темноты слова его, и нельзя было уйти от них.

Панфил в безумии тыкал руками в воздух, падал с лавки на пол и кричал:

-- Отыде от мене! Отыде! Грешник я великий... Не искушай! Клянусь животом своим, пойду еще на Беловодье. Есть оно! Нет, не искушай. Найду его!.. Господи, господи!..

Домашние с трудом привели старика в рассудок.

Но с каждым днем Панфил креп духом. Твердое решение удесятеряло силы в борьбе с чудовищем, все легче было с ним тягаться и совсем стало легко, когда Панфил излился в исповеди перед сонмом древнейших стариков общины.

* * *

Беловодье -- по поверьям староверов чудесная сторана, где всё имеется в изобилии, а, главное, люди живут по правде. Этот миф был распростанён среди сибирских раскольников. В поисках Беловодья они пришли в Сибирь, но не удовлетворившись шли всё дальше и дальше, в Казахстан, Уйгурию, Монголию, Маньчжурию