Конкуренция или содружество

Моё первое свидетельство о изобретении я получил за прибор, фактическим ведущим которого был я. Идею прибора предложил физик Виктор Николаевич, кандидат физмат наук, самой сложной частью, усилителем сигнала датчиков, занимался Слава Самборский, а всем остальным занимался я.
Слава в это время и пару лет после занимался своей кандидатской диссертацией.

Слава по сути своей – математик, но путь в Московский университет в то время, два года после смерти Сталина, ему был закрыт.
Слава родился в очень знаменитый Сталинский год – в 1937-ом. Отец знал, что дочь или сын родится, но он его не увидел – не успел. Он попал в планово-расстрельные списки – санитарно-гигиеническая чистка якобы ненадёжной людской массы страны. А судьи кто? Но это было потом.

Пришлось Славе вместо МГУ кончать Ново-черкасский Политехнический институт – самый ближайший Политех к его месту жительства.

1960 год. Осень. В Истре под Москвой открывается Филиал Московского ВНИИЭМ. Сюда забрасывают пятерку лучших из Новочеркасска. А фирма-то очень закрытая, но сына врага народа и лично товарища Сталина после всех проверок всё равно на секретную работу приняли.
Через пару лет работы Слава поступил в вечерний трехгодичный Мехмат МГУ для инженеров. Он и его закончил с отличием.

Вернёмся ко мне. У меня очередной прибор, я ведущий.
Как у нас возникали изобретения. Получено задание и вдруг оказывается – какую-то часть прибора известными способами не решишь. Единственный выход – напрягать свою голову. Другого ничего нет.
Напряг.
В народе давно известно, одна голова хорошо, а две лучше. Я к Славе – посмотришь моё решение. А он мне – прости, ни минуты свободной нет.

А у нас новый сотрудник Юра Ковш. Он перешёл к нам из другого отдела. Мастер по оптимизации.
Вот так получилось, что из девяти моих свидетельств об изобретении во втором нет Славы, а в первом нет Юры.

В нашем отделе была специальная теоретическая лаборатория – математики, им и расчёты делать. А в нашей лаборатории всю математику рассчитывал Слава – уже начальник лаборатории и кандидат наук.
И вот между ним и теоретической лабораторией шла нешуточная борьба за существование. Лаборатория хотела и наши задачи просчитывать – сытнее будет.

Все серьёзные технические вопросы решались и утверждались на заседании Научно-технического совета отдела. В него, кроме начальника отдела, входили все начальники лабораторий и все ведущие инженеры.

Очередное заседание. Доклад Славы о математике нового нашего прибора. Главный оппонент – теоретическая лаборатория. Все данные для этого они получили заблаговременно.

И вот само заседание. Звёздный миг теоретической лаборатории.
Конкуренты обнаружили не очень серьёзную, но очень для Славы обидную ошибочку.
Теперь приходится в его заявку на изобретение включать двух теоретиков. Естественно они с этим с радостью согласились.
Ошибки у Славы – редкость из редкостей, а тут самое существенное его изобретение и самое им не любимое.

Что стоило теоретикам до заседания раскрыть Славе свои карты. Тогда бы их включение в заявку на изобретение было бы естественным и безобидным. Видимо боялись, а вдруг не включит. Всё себе подгребёт.

Иногда невольно думаешь, а может действительно вопреки всем законам науки на облаках бог сидит, свесив ноги, и во все глаза в бинокль наблюдает за Земной справедливостью.
 
Успех теоретической лаборатории оказался началом её конца.
Почему-то вдруг у них исчезли задания на работу. Два теоретика уволились – ушли в учебные вузы. Лаборатория исчезла. Её закрыли.
А Слава после этого продолжал согласовывать задания на новые наши приборы и рассчитывать все возможные режимы их работы при выводе космических аппаратов на орбиту и на самой орбите.