Глава 29. Наманганская эпопея

    

                Первый последним стал в одночасье,
                Дождь превратился в снег
                Не торопитесь в гонке за счастьем,
                Слишком обманчив век.
                Время покажет.
                Время расставит все по своим местам:
                Кто чего стоит?
                Много ли значит?
                Чьим доверять словам?
                („Время покажет“ — Александр Антыков.)

Время лечит утверждают люди и физические и душевные раны а песня напротив говорит — „ни хрена оно не лечит“. Так — да или нет?
Проверим на собственном опыте на слово верить в нашем возрасте приближающемся к возрасту Христа как то и не серьёзно.
Хотя опять таки в народе утверждают, что умные люди учатся на чужом опыте, не совсем умные — на своём собственном, а не умные — не учатся ни на каком.
Я видно не совсем умная, потому как кое чему научилась на опыте мамы, а в остальном, как видно самой придётся учиться на опыте собственном.
-Чему учиться? — спросите вы.  Отвечу честно ничего не скрывая:
-Жить в одиночестве, рассчитывать и надеяться только на себя. Впрочем и раньше  приходилось делать это именно это: всё сама, всё сама. Когда пыталась надеяться и рассчитывать на того кто рядом то не единожды эта „надежда и опора“ так меня подводила, что впору было идти на паперть и просить милостыню — не ради себя — ради детей. Писала я уже об этом в этой повести.
Впрочем чего это я так разоткровенничалась с вами, господа хорошие, когда надо вести разговор дальше?
-Хватит хандрить Татьяна! Нужно жить дальше! Будем жить назло всем неприятностям — пусть они от зависти загнутся и отвалятся.

Утром следующего дня приодела мальчишек, приоделась сама сообразно обстоятельствам и пошли в школу. И это оказалось самым лёгким мероприятием: завуч школы с которой пришлось общаться оказалась татаркой и услышав фамилии мальчиков даже просияла улыбкой, а уж когда услышала, что старший из них отличник вообще приняла гордую позу словно хотела сказать: -Знай наших!
И Таня удивилась тому, что видно все представители этой нации такого о себе высокого мнения — ведь и её Алексей любил повторять: - „Где татарин был — еврею делать нечего.“
Завуч видно признала моих мальчиков за своих и сказала, что старшего из сыновей определяет в лучший из трёх классах — в 3-й А класс, а второго- во второй Б класс — как видно, чуть похуже.
И на следующий день мои ребята уже пошли учиться.
Теперь оставалось прописаться в квартиру мамы и начать искать работу. Вот тут и начались эти самые „хождения по мукам“  - начальник ЖЭКа ни в какую не хотел прописывать Татьяну даже причины не стал объяснять — сказал категорически: - „Не буду прописывать!“
И как мы не спрашивали его почему он твердил одно: - „Не буду — и всё. Освободите кабинет!“
Что делать —  ушли домойб а мама пошла в бухгалтерию, надеясь что у своих коллег сможет узнать причину такой глупой категоричности их начальника. Ну те и явно намекнули, что ему нужно „позолотить ручку“ — тогда он и станет посговорчивей.
На следующий день взяли из заначки 100 рублей, что были отложены на жизнь, и пошли к взяточнику на поклон.
Увидев в паспорте деньги он взвился коршуном и стал кричать, багровея:
-Что взятка?! Да я вас!... Да я вам!… Сейчас вызову участкового и оформим дачу взятки ответственному лицу!
Мама попыталась вытащить из его руки купюру, но он так вцепился в неё, что в её руках оказался только уголок от купюры, а остальное он сразу запихал себе в карман.
На этом и закончилась наша попытка умаслить несговорчивого начальника, но сотню он так и не отдал, да и прописывать не собирался.
Дома Раиса Лукьяновна сказала дочери:
-Нужно было сначала узнать что это за человек, а потом уже идти к нему на приём.
-У кого узнать? — спросила Таня. — Кто может знать, что это за чудо чудное?
-Знаю у кого — ответила мать — У Райки-трясучки — Она давно живёт здесь и всегда всё знает. Пойду схожу к ней в гости — проконсультируюсь.
Райка на вопрос знает ли она кто такой начальник их ЖЭКа ответила:
-Конечно знаю — гад каких мало: многим нервы потрепал.
-Что же делать, Раечка?  Он не хочет Татьяну ко мне прописывать: упёрся, как бык рогом, ещё грозился посадить за дачу взятки: его бухгалтерия посоветовала дать ему сотенную.
-Этот если упёрся - будет стоять на своём! — ответила Рая.
-Что же делать то  - Тане надо на работу устраиваться? — Я всю семью на свою зарплату не потяну.
- Нужно подождать немного — ответила знакомая — он скоро уходит в отпуск, и тогда с его замом по хорошему можно договориться и без всякой взятки.

Раиса оказалась права: буквально через три дня начальник ЖЭКа уехал на свадьбу племянника в город Самарканд, и на время  отпуска  место занял его заместитель.
И Раиса пошла к нему с просьбой прописать дочь в её квартире.
Говорили по доброму, взывая к его доброму сердцу — уж Раиса умела убеждать почти всех-
за исключением конечно того кто к радости всеобщей укатил на свадьбу.
И заместитель без возражения дал такое согласие — и даже взятки никакой не потребовалось.
Домой пришли довольные  - теперь можно было подумать и о работе. Но где искать её не знали. Раисе как то везло с этим — работа находилась словно сама собой — она даже как то сказала:
-Работа дураков любит и сама их ищет.

И действительно: и на этот раз работа нашла её сама:в Троллейбусное управление пришёл начальник соседней организации — Хоз РСУ — Нажметдинов  Закир и подошёл к ней с вопросом: не знает ли она подходящего бухгалтера материального стола — ему просто необходим такой бухгалтер, потому что у него есть небольшая задолженность на этом столе, и ему нужен такой же опытный бухгалтер, как она.
-Может бы вы сами согласились наладить у меня отчётность а я в благодарность в конце года для вас выделю двухкомнатную квартиру- я слышал что к вам приехала дочь с детьми и вы сейчас находитесь в стеснённых квартирных условиях а я могу помочь в ответ на вашу помощь!
-Сожалею, Закир Усманович — ещё год назад я бы не отказалась от такого заманчивого предложения, но сейчас — здоровье подводит и такой нагрузки моя гипертония уже не выдержит. Но я могу предложить вам мою дочь — Татьяну.
-Она что: тоже бухгалтер?
-Она инженер ПТО — ответила Раиса, но с бухгалтерским учётом знакома — при том она девочка не глупая и научится быстро, а если что и я помогу.
Нажметдинов что то прикинул и сказал наконец:
-Хорошо, приводите свою девочку завтра — посмотрим, и если она подойдёт нам сразу оформим на работу.

Раиса вспомнила своё вчерашнее предположение, что работа сама ищет её и несколько порадовалась что это оказалось правдой: работа нашла, но ещё дочь надо уговорить чтобы она пошла хотя бы поговорить с этим Закиром Усмановичем — она даже ни на минуту не задумалась к чему такое щедрое обещание дать квартиру — не подвох ли это?
Уговорила — Татьяна не смогла устоять против её уговоров ведь от тесноты больше всего страдала именно мать — каждый день всё новые синяки — то там не впишется в пространство, то там.

На следующее утро они уже были в ХозРСУ в кабинете Нажметдинова.
Тот взглянул на Татьяну и на лице его отразилось некоторое разочарование: он действительно ожидал что придёт девочка не старше 21-22-х лет, а это женщина его возраста, и это уже совсем другая история: с девчонкой было бы легче справится-  легче поставить в зависимость от себя, а с такой попробуй справиться — видно что это не мягкий пряник а скорее, как говорят русские — тёртый калач. Но всё таки решил на всякий случай пообщаться с „девочкой“ и поэтому предложил:
-Раиса Лукьяновна спуститесь в наш садик, подышите свежим воздухом, пока мы пообщаемся с Таней.
Раису долго уговаривать не пришлось о садике этом ходили давно уже рассказы, что он какой то особенный — лучше даже чем в расположенном недалеко  Горзеленхозе.
Нажметдинов задал несколько наводящих вопросов и так как сам в бухгалтерии был не особенно сведущ то тезисы, которыми оперировала женщина впечатлили его достаточным образом — сальдо — бульдо, дебет-кредит и тому подобное,  он и решил, что этого вполне достаточно для того, чтобы принять её на работу.
Через двадцать минут заявление о приёме на работу было подписано и Таня была уже в ОК.
Начальница отдела кадров была несомненно удивлена: ничего не предвещало, что Закир вообще найдёт кого тона место бухгалтера материального стола: мало кто согласится наводить порядок там где бухгалтера не было уже полгода.
Рано Шариповна думала:
-На что же он купил эту глупышку?
Но просмотрев трудовую книжку поняла невольно воскликнув:
-О-о-о, так вы инженер ПТО?! А работу бухгалтера потянете?
-Потяну — можете не волноваться! — твёрдо ответила Татьяна.
Рано мысленно ответила ей:
-Мне то что волноваться — тебе разгребать завал в бухгалтерии — не мне.
А вслух ответила:
-Ну что же — будем оформлять. Вот Валиев будет рад, что наконец ему не нужно будет рисовать квартальные да и годовой отчёт.
-А кто такой этот Валиев? — поинтересовалась Татьяна.
-А это наш приходящий главный бухгалтер — Гумер Ислямович — ответила Рано. — Он уже устал ругаться с Закиром Усмановичем  о том, что не должен рисовать отчёты, а должен их делать на основании отчёта подотчётных лиц.
Получив на руки копию приказа о приёме на работу в качестве бухгалтера материального отдела согласно штатного расписания, Татьяна пошла на своё рабочее место.
Ознакомившись с делами Таня поняла, что Нажметдинов слукавил: отчётности в его организации не было не 2-3 месяца, а больше полгода. И это естественно не могло ей понравится, ибо работать придётся в несколько раз больше, чем нужно. Но деваться некуда: „взялся за гуж — не говори что не дюж“, или как говорит мама:“взялся за гуж — не говори что штаны слабо держатся’.
Вечером в бухгалтерию зашёл Нажметдинов и подойдя к её столу спросил тихо:
-Ну как, Танечка, ознакомились с работой?
-Ознакомились — также тихо с некоторым вызовом ответила та. — Но вы, мягко говоря, слукавили и не сказали, что учёта у вас не было вовсе не 2-3 месяца, а почти девять месяцев! А это уже совсем другой разговор.
-Так и вознаграждение соответствует! — ответил начальник, опасаясь что сейчас она встанет пока не втянулась ещё в работу и уйдёт, хлопнув дверью.
Не встала, не ушла, и это он посчитал хорошим признаком: когда втянется то уже уйти не сможет — будет жаль проделанной в пустую работы…
Осталось знакомство с коллективом — и как видно знакомство не из приятных: уже в самом начали они дали знать что её присутствие ничего не изменит в их коллективе и они как общались на своём родном языке так и будут общаться — и им плевать на то что она их не понимает.

Уже в конце недели Таня знала обо всех подводных течениях в РСУ.
Основная масса сотрудников — местные то есть узбеки и лишь двое — с ней теперь трое к ним не относятся: главный бухгалтер — татарин,  инженер планового отдела Татьяна Ивановна — естественно русская и бухгалтер материального стола — она тоже,  понятно, русская.
Большинство местных русский язык знают но то ли из принципа то ли из вредности на нём не разговаривают, и Татьяна чувствует себя в этом коллективе  не то разведчиком не то шпионом.
И что удивительно только трое в организации работают а остальные только числятся.
В плановом отделе начальник сестрёнка Нажметдинова Дильноза без году неделя, как окончила институт, и сразу на должность пожалуйте. Второе лицо в плановом — двоюродный брат начальника и основное его место работы — увеселительные учреждения
а основная работа — весёлые гулянки и карты.
Особенно удивила работа главного бухгалтера Валиева, который появляется РСУ один раз в месяц: во время отчёта собирает приходные и расходные накладные, снабжает их пояснением, складывает в две папки с надписью — приходные,  расходные документы и ставит на полку.
Только в квартал бывает в конторе два дня — раскладывает приходные и расходные документы на столе, что то прикидывает, подсчитывает то в уме, то на счётах — выводит средне-потолочные цифры, записывает их в отчёт и на следующий день сдаёт отчёт в тресте и всегда с первого раза и без нареканий и числится в тресте самым умным и знающим бухгалтером. А и вправду самый умный — кто ещё сможет таким же образом делать квартальный отчёт? И не только квартальный — годовой тоже из средне-потолочных цифр состоит.
-А мне теперь придётся доказывать что эти потолочные ни ухом, ни рылом в настоящие цифры не лезут?  - думала Таня. - И если докажу это, то главбух съест меня с потрохами и не подавится… А вся моя работа — коту под хвост.
Для этого придётся сделать хотя бы три отчёта за первый квартал с января по март — потом будет всё ясно, и Валиев уже не отвертится.
Если честно у Татьяны уже после первой недели пропало всяческое желание работать дальше но Тамара Ивановна успокоила, сказав:
-Сиди, Татьяна, и хотя бы делай вид, что работаешь: в других организациях обстановка не лучше, а в некоторых и много хуже - тут хотя бы тех, кто работает, не трогают…
А так, как работать спустя рукава или делать вид, Татьяна не умеет, то пришлось начать делать отчёты за тех, кто давно получил за них деньги и давно их истратил.
За один месяц сделала, присмотрелась внимательно- вроде ничего получилось -не хуже чем потолочные отчёты главбуха, только цифры все натуральные.
И решила познакомится с подотчётными лицами, чтобы не путать кто есть кто. Собрала их в одном месте провела заодно инструкцию по технике безопасности, пытаясь понять помнит хоть что нибудь из предыдущей работы инженера по ТБ. Подумала: кто знает — а вдруг пригодится? Оказалось — помнит. Мастера поначалу опешили и слушали с раскрытыми ртами — наверно думали:
-И что этой бухгалтерши от нас надо?
А Татьяна решила добить их своей непредсказуемостью. Сказала  с твёрдой самоуверенностью и даже лёгкой наглостью:
-Значится так, господа хорошие: через неделю у нас начинается отчётный период, поэтому хочу предупредить вас,что жду в бухгалтерии уже с готовыми отчётами, и если их не будет, то пеняйте на себя: приложу все силы, чтобы лишить вас квартальной премии и не рассчитывайте на то, что ваш родственник заступиться за вас и я останусь с носом! Если даже попытается сделать это — я найду дорогу в наш трест, и не с пустыми руками пойду, а с докладной и приложу к ней то, что вы сдаёте в бухгалтерию вместо отчётов…
Как выдумаете какая реакция будет в тресте на эту докладную? Думаю, что следующий месяц вы вместе со своим защитником будете искать новое место работы.
И уверяю: я это сделаю — никого не пожалею- вы ведь тоже никого не жалеете: ни главбуха, который годится вам в отцы, ни своего защитника и дальнего родственника Нажметдинова, у которого трое детей мал мала меньше. Так почему я должна жалеть вас?
На следующее утро — о, удивление: с ней заговорил на вполне приличном  русском языке зам главного бухгалтера- вид его был осуждающий:
-Что это было вчера, Татьяна-хон?
-О чём этот вы, Камал Шарипович? — очень натурально удивилась Таня.
-Зачем так пугать мастеров — у них чуть сердечный приступ не случился?
-Не случился же! — продолжила Таня состряпав каменное лицо. — А как можно говорить с теми кто делает вид, что ничего не понимает и понимать не хочет?  Как оказалось — понимают, но только тогда когда их обещают наказать за то, что они не выполняют свою работу.
-Придётся извиниться, Таня- хон! — заявил Шарипович с некоторой угрозой. — Вы что не понимаете, что обидели вовсе не дальних, а очень даже близких родственников начальника?
-Да что вы говорите, уважаемый зам? — парировала Татьяна. — А что у нас близких родственников сейчас берут на работу для того, чтобы за них кто то делал работу, а они только глазами хлопали и зарплату за это получали? Этого я не знала — придётся и по этому вопросу проконсультироваться в тресте.
Шарипович даже позеленел от злости — встал и вышел из кабинета.
=Пошёл Сабиру жаловаться! — по русски же прокомментировала бухгалтер расчётного отдела — один из мастеров его сын а ещё один- племянник а он сам — дядя жены Сабира.
-Да у вас тут родственник на родственнике и родственником погоняет! — отреагировала Татьяна. — Кого ещё не знаю?
-Отдел кадров- Шариповна — ещё одна племянница жены нашего зама. — ответила Дильбар.
-Спасибо — ответила Таня слегка преклонив голову — Теперь буду знать. Ну я и попала в осиное гнездо.
-Что есть осиное гнездо? — не поняла расчётчица.
-А это насекомые такие, зловредные, наподобие пчёл, которые вьют себе гнездо, которое и называют осиным — пояснила Таня.
Во время обеда Таня рассказала об этом инциденте Тамаре Ивановне и поинтересовалась:
-А в тресте случайно нет их родственников, чтобы не нарваться, если всё же придётся обратиться туда?
-Зришь в корень Татьяна: есть конечно, в противном случае их бы тут давно всех разогнали.-
ответила новая подруга. — Это главный инженер треста — отец жены Нажметдинова.
Весь следующий день Татьяна ждала вызова на ковёр начальника с надеждой, что тот сразу сообщит что она у них больше не работает. Вызова не последовало — пришлось батрачить на родственничков дальше. И она так разогналась, что закончила отчёты за февраль и март и свела отчёт за первый квартал. Сверила с отчётом Валива и сильно удивился: расхождение было в пределах погрешности — к таким ни одна комиссия не придерётся.
А через два дня настал день сдачи отчётов: Таня слегка опоздала на работу — пробка на мосту через Салар и едва пробилась к своему столу — такого столпотворения к себе она не помнила даже в лучшие свои годы. Подумала растерянно, что отчётчики пришли растерзать её за то, что она не захотела извиняться за оскорбление их профессионального достоинства, как сказал Камал Шарипович.
Поневоле поздоровалась — правда по русски и сразу нападение, как положено:
-Чем обязана, господа хорошие?
-Отчёт пришли сдавать — ответил самый дисциплинированный — озеленитель Карим-ака.
И тут появился Валиев — как всегда складывать в папочки накладные и обалдел прямо со дверей- это было очень заметно и так же как Татьяна:
-Это что тут происходит?!
И тот же ответ:
-Отчёт пришли сдавать.
Сам собой напрашивался ответ:
- Ну так сдавайте!
Но Валиев ответил парадоксально:
-Сей момент — переговорю с замом и приму. Не толпитесь — за дверь и в порядке очерёдности.
В кабинете зама дал волю чувствам:
-Это что у вас творится такое?! Почему бардак такой? И кто виновник?
-Так бухгалтерша ваша новая — Татьяна- хон — ответил Шарипович. — Она пригрозила нашим родственникам, что лишит их всех квартальной премии, если они не сдадут отчёт за октябрь месяц во время — вот они обиделись и расстарались.
Валиев хлопнул себя по лбу со словами:
-Что же я сам до этого не додумался, ведь на самом видном месте кнут для всей вашей родни лежал, а я их всё уговаривал. Ну, умничка Таня-хон. Зауважал её. Пошёл отчёты принимать.
Но это было не единственное его удивление: после того как из бухгалтерии отстрелявшись ушёл последний — самый младший подотчётчик Татьяна сказала ему что готов отчёт за первый квартал. Проверил сверил со своим и не сдержавшись сказал:
-Честно скажу: - Не ожидал. Для человека впервые начавшего работать бухгалтером — это прекрасная работа. Но я то как хорош?! Расхождение между моим и вашим отчётом — сущий мизер. Откуда такие знания?
-У меня мать как вы говорите — материалист — ответила Татьяна.
-А кто у нас мать — где работает? — взвился Валиев.
-Работает в Троллейбусном управлении бухгалтером материального отдела.
-Это Раиса Лукъяновна что ли? — обрадовался главбух. — Правильно говорят у вас что яблонька от яблока падает недалеко!
-Наоборот: яблоко от яблони падает не далеко — поправила Татьяна.
-Какая разница?! — ответил Валиев. — Снова как у вас: -“Что в лоб что по лбу“— всё в одно место.
И добавил:
-Теперь я уверен до конца года мы с вами  фактические а не потолочные цифры. Обещаете?
-Постараюсь, шеф!
И Татьяна действительно постаралась, потому как в организацию пришла разнарядка на пять квартир выделенные на их организацию: одна трёхкомнатная квартира две двухкомнатных и три однокомнатных.

Хоть в этом Нажметдинов не солгал- квартиры выделили, но их, как оказалось, уже распределили — трёхкомнатную, две однокомнатных и одну двухкомнатную, а о ней даже намёка нет. И Татьяна пошла узнать у шефа в чём дело.
Начала вполне спокойно:
-Сабир Усманович, я кажется все договорённости выполнила: порядок в отчётности навела все данные к годовому отчёту главбуху предоставила, а как же теперь насчёт квартиры, которую вы обещали за наведение надлежащего учёта?
-Я вам ничего не обещал — заявил Нажметдинов с видом по меньшей мере Наполеона, гордо восседая за массивным столом заваленным бумагами. — И значит ничем вам не обязан!
-Значит вы так ставите вопрос? — искренне удивилась Татьяна. — В таком случае и я вам ничем не обязана.
Она взяла со стола чистый лист бумаги и даже не присаживаясь написала заявление на увольнение и положила его перед начальником.
Тот мельком взглянул на него и одним взмахом холёной руки, давно забывшей, что такое настоящий мужской труд, откинул лист от себя, с видом словно это была ядовитая змея.
Заявил:
-Не подпишу!
Таня едва успела поймать листок и снова на стол перед его носом.
-Сказал не подпишу — значит не подпишу! — уже зло констатировал Нажметдинов и снова отшвырнул лист прочь.
-А я сказала, что не стану у вас больше работать — значит не стану. Подпишите вы заявление или нет — ноги моей больше здесь не будет. Так что лучше подписываете.
-Это что: угрозы? Кому угрожаешь, девочка?
-Какие угрозы — это просто констатация факта. — слегка повысила голос Татьяна на почти перешедший в в крик голос начальничка:
 — Но если дело пойдёт на принцип я тоже из принципа не поленюсь добраться до треста и подписать своё заявление управляющим треста. Как вам — вот видите: я не опускаюсь до вашего уровня и не тычу вам в нос, а говорю очень вежливо и культурно: вы — как вам такой расклад вещей?
-Да пошли вы к чёрту! — от злости Нажметдинов даже багроветь начал , но подпись поставил.
А Таня продолжала давить своим спокойствием:
-Ну что вы, уважаемый Сабир Усманович — эта дорога вам более знакома и более подходит чем мне: ступайте ка вы сами туда вместе со всеми вашими родственниками.
Она взяла подписанный листок и пошла к дверям. Не оборачиваясь сделала ручкой и с явной улыбкой произнесла:
-Всего доброго!
Едва за ней закрылась дверь Нажметдинов схватил со стола первое, что попалось под руку и запустил в двери.

Когда Татьяна начала с обходным листом собирать подписи которые определила ей ОК и дошла до Тамары Ивановны та спросила участливо:
-Что произошло то, Тань?
-Сабир сказал что он ничего мне не обещал и поэтому ничем не обязан — что мне ещё оставалось делать? Только написать заявление.
-И он подписал?! — возмутилась Тамара.
-А куда бы он делся? - ответила Таня. — Поерепенился конечно сначала, но когда я сказала, что подпишет он или нет — работать я у него всё равно не буду — подписал, как миленький.
-Ах, он подлец такой — тихо отреагировала Тамара понимая что родственнички Сабира слушают их в четыре уха.
Когда Татьяна пошла дальше по инстанциям Тамара написала тоже заявление на увольнение и пошла к Нажметдинову. Тот прочёл заявление и уставился на плановичку:
-А вам то я что должен? — спросил равнодушным тоном.
-Мне? — переспросила Тамара. — Нормальное человеческое отношение к людям.
Посмотрел на неё как на дурочку и ответил тоже что и Татьяне:
-Не подпишу!
Тогда и она ответила  её словами:
-Подпишите мне заявление или нет — неважно: работать у вас я больше не хочу и не буду!
-Тоже угрожать будешь? — снова начал краснеть Сабир.
-Угрожать не буду- но дорогу в трест, если что, я знаю хорошо — не заблужусь.
-Скатертью дорога! — брякнул Сабир понимая что создаёт проблемы своей младшей сестрёнке и братцу двоюродному но остановится уже был не в силах. — Катитесь вы все к такой то бабушке — без вас воздух будет чище.
-Без нас тут вообще нечем будет дышать. — ответила Тамара. — Да и работать будет некому.
И вышла из кабинета с гордо поднятой головой. Через полчаса уже всему РСУ было известно что обе русачки уволились. Кто то позвонил и рассказал об этом Валиеву и тот незамедлительно приехал на работу. В кабинет Сабира ворвался как тайфун:
-Что ты наделал, мальчишка?! — впервые так разговаривал с начальником, переходя на крик. — Зачем Татьяну уволил?!
-Слишком многого хотела! — ответил удивлённо никогда раньше не видал главного бухгалтера в таком яростном настрое.
-Не ты ли сам обещал за наведение учёта дать её семье квартиру? — напомнил главбух.
-Всё течёт — всё меняется — ответил Нажметдинов.- Сейчас мне выгоднее дать квартиру младшему родственнику твоего зама, для того чтобы его тётя утрясала в тресте наши проблемы.
-Ну в таком случае тебе добавится ещё одна проблема: с сегодняшнего дня главного бухгалтера у тебя больше нет и тебе самому придётся рисовать квартальные отчёты. Как хорошо что мне даже заявление писать не надо — могу просто развернуться и уйти.
Хотел Сабир и Валиева послать туда же куда отправил его „протеже“, но вовремя вспомнил что этот человек известен своим горячим нравом — может и в глаз засветить- не постесняется, поэтому воздержался от комментариев.
Валиев слово сдержал и с того дня как в сихо — „исчез как сон, как утренний туман“.

Я так подробно описала эту первую работу Татьяне в Намангане, чтобы было понятно какие отношения тут в рабочих коллективах.  Почти во всех они были одинаковы с небольшим отклонением в лучшую или напротив в худшую сторону: во всех организациях первым лицом был местный, а вот вторым человеком — его замом или главным инженером — либо русский, либо татарин, либо кореец которые и тянули всю работу на себя — за всё и ответственность несли если что а первое лицо так сказать только отдавало распоряжения по телефону.
Что бы ни делать — лишь бы ничего не делать.
И задача этих товарищей-господ не государству пользу приносить, а себе.
Так было и на первом месте работы, и на втором, и на третьем — найти своё место оказалось не так просто.

Вы думаете наверное что за всеми этими перипетиями Татьяна напрочь забыла об Алексее?
Ничего подобного: боль лишь притупилась и спряталась глубоко-глубоко, чтобы её не убили окончательно.
Таня помнила и его руки, и его губы, и глаза цвета майского мёда. Глаза, в которых она утонула, как глупая муха, в медовой патоке.
Помнит ли Алексей Татьяну так, как она помнит его? Вполне вероятно,  что нет — слишком велика обида — его, такого красавца, отвергли. И кто отверг? Самая обычная женщина, каких даже здесь, в Узбекистане, не мало. Давно бы должна понять это сама- без подсказки. Ведь даже он, кто признался ей в любви на  вопрос, за что полюбил её, не знал что ответить и сморозил что то вроде того, что у неё такой маленький, беззащитный ноготок на мизинчике, словно за такую мелочь можно полюбить.
Ну ладно сказал бы:грудь хорошая, глаза как драгоценные изумруды — было бы понятно: есть за что полюбить А вот так: ноготок на мизинчике — какая чушь, какой мизер? Какая глупость… Равносильно тому скажи она что ей нравятся его узкие бёдра — не сказала же, хотя бёдра у него действительно классные, как и вся фигура!
Но как оказалось: себя то мы и не видим или как говорят в народе: „в чужом глазу разглядим и соринку — в своём и бревно нее видим.“ И себя со стороны тоже не видим — глаза у нас разные: мужчина видит одно — женщина другое. И отношения у нас различны, и причины для наших суждений друг о друге тоже различны: может быть дело всё в том, что Алексей у Татьяны первый и единственный мужчина, а вот Таня у него? Может быть и первая, но точно — не единственная — иначе где он пропадал все вечера — пил в одиночестве? Это вряд ли — он утверждал всегда что не алкоголик, чтобы пить в одиночестве, а вот с интересной или даже не очень, „дамой“, он наверняка бы не отказался злоупотребить…
Но Таня так и не узнала, что такая дама существовала на самом деле — докапываться до истины — следить, вынюхивать она бы никогда не стала, считая это ниже собственного достоинства.
Раиса Лукьяновна знала об этой женщине: Венера, к которой каждый вечер ходил Алексей ,жила в одном подъезде с подругой Раисы — Евгенией, но дочери Раиса так ничего и не сказала — зачем усугублять и без того упадническое настроение Татьяны, чтобы добить её?
Но сейчас впрочем было совсем не до него-да и слава Богу он так далеко от них со всеми его заботами и наворотами, что им дела до его быть не должно — тут как бы свои проблемы решить. Вон очередной обман свалился на голову с этим Сабиркой. Даже подумать Раиса не могла, что такой серьёзный на вид мужчина окажется таким подлым и глупым. Права мама: так и не научилась она разбираться в людях. И квартира медным тазом накрылась, и работа, а дочери теперь придётся искать новую работу.
Ко всем своим неприятностям тут ещё присоединились и неприятности вселенского, можно сказать, масштаба:  с непонятной силой и скоростью начала меняться атмосфера вокруг, словно воздух становился всё тяжелея,и с большой силой начал давить  на людей.
А потом неизвестно откуда явились стаи ворон — налетали чёрным облаком, рассаживались поблизости, каркая противными голосами, зло поблёскивая своими маленькими глазками, и гадили, гадили вокруг. Атмосфера казалась какой то зловещей и несомненно тяжёлой. В народе стали поговаривать, что всё это не к добру.

И точно: не к добру — постепенно пришли эти изменения: сначала начали пропадать продукты из продуктовых магазинов: крупы, молочные продукты, яйца, даже хлопковое масло, которого раньше было хоть залейся. Их уже на всех не хватало -и тогда появились талоны на продукты и очереди. А где очереди — там и разговоры нелицеприятные: то там, то там какая нибудь старушенция скажет:
-Помяните моё слово: добром это не кончится.
Ей в ответ кто то выкрикнет зло:
-Не каркай, старая ворона — и без тебя тошно!
И понеслась душа в рай — кто в защиту старой женщине, кто на стороне оппонента и чуть не до драки. А кто поумнее пользуется этим и шмыг без очереди.
Прошло ещё немного времени и на прилавках остались только 3-ёх литровые банки берёзового сока и жестяные баночки морской капусты, которые явно не котировались у населения.
Но что удивительно: на рынке есть всё: и крупы, и овощи, и фрукты, и пресловутое хлопковое — только всё по баснословной цене.
А потом грянул дефолт. И никто не знал что это за зверь и откуда он взялся, хотя им и объясняли что во всём виноват мировой кризис. Хотя продукты почему то пропали только в их стране, а с дефолтом и деньги куда то исчезли в неизвестном направлении. Это уже казалось был финиш — ну, нам по крайней мере так казалось. Оказалось, как всегда, ошиблись: предугадывать финты нашего правительства в России народ так и не научился, хотя давно бы пора. Но как это предугадаешь: в 1982году 10 ноября умирает Брежнев.

 Все русские в полных не догадках: что же будет дальше то?
Местные сразу нашлись, как реагировать на его смерть, и мы услышали полные цинизма и пошлости слова: - Слава Аллаху — сдох!
Татьяна не выдержала тогда и сказала:
- Пройдёт немного времени,  вы вспомните это и сильно пожалеете!
Как её не побили тогда — не понятно - намерение по крайней мере было такое,  что  ей показалось: получит сейчас по полной. Тот раз пронесло. Только вспомнили эти её слова не местные а именно они: русские и русскоязычные жители республики.
После смерти Брежнева в стране началась настоящая чехарда: страна едва успевала хоронить новых генсеков, пока наконец власть не перехватил очень заметный товарищ, помеченный не то небесами не то преисподней — это уж кому что понравится. Товарищ оказался настолько словоохотливым, что слова из него лились как из нескончаемого источника: он жонглировал ими, как фокусник кеглями, по ходу изобретая новые, ранее не слышанные никем, слова.
И этот ответственный товарищ начал звать и людей и страну в неизведанные прекрасные дали, прельщая прекрасным будущим и золотыми кущами. А меж тем в стране становилось всё хуже и хуже — как оказалось виноват во всём был не мировой кризис, а кризис в отдельно взятой, то бишь нашей, стране. Но как его преодолеть высшие эшелоны власти не знали — не знал и простой народ, поэтому кризис только разрастался вглубь и вширь, как раковая опухоль которую удалить было можно только хирургически -да только хирурга такого в стране не было — не родила ещё тогда земля русская достойного врача, способного помочь своей родине, отчего она всё больше и больше хирела. А уже нам ли не знать: стоит хоть немного дать слабину, сразу налетает вороньё, стремящееся добить и без того кто уже находится на грани.
Вот и тут, едва наш меченный друг, видимо с сильного устатку, отъехал вместе с драгоценной супругой на отдых в Форос, как сразу нашёлся ещё более „ответственный товарищ“, который сразу перехватил власть в свои, как ему казалось, крепкие руки. И этот новый, мечтающий по видимому не о товариществе, а о господстве, не стал сильно разглагольствовать, а сразу приступил к делу — да и агитация и славословие не было его сильным коньком: какая агитация, когда язык заплетается больше ног потому как самой большой любовью товарища было дегустирование сильнодействующих напитков и в особенности зарубежных — даже более того -заокеанских: иначе он бы не стал в таком непристойном виде плясать на заокеанской территории и кричать на весь мир: - Бог, храни Америку!
Свою страну, как оказалось, хранить он не собирался и поэтому сразу объявил всем заинтересованным друзьям и товарищам, что они могут брать столько свобод — сколько утащат, и те сразу принялись хватать и тащить всё, что удалось ухватить. Ухватить ухватили, но самих начал обуревать страх:- А что если те русские, и иже с ними, что проживают в их стране, не захотят мириться с этим порядком вещей и начнут мешать им? Что делать — извечный вопрос. Решение пришло быстро: просто нужно выпроводить их всех из страны и любыми способами -если надо запугать, если надо часть уничтожить, а остальные сами сбегут куда глаза глядят. Есть и бескровный метод: выдавливание постепенное не нужного теперь контингента, а для этого и нужно то всего объявить что страна переходит на ведение дел на своём родном — узбекском языке, и эта ненужная  им свора их чужеродных элементов, не сможет работать ни на инженерных, ни на ответственных должностях, кроме дворников, охранников, уборщиц и посудомоек, и поневоле побежит туда, куда их отправляли и раньше: своя Россия.
Хотя в Ферганской долине это средство показалось слишком долгоиграющим, и они решили укорить выдворение русских и в сердце национализма  там где когда то ещё в 1924 -м году был камнями забит узбекский просветитель и поэт Хамза  Хакимзаде Ниязи, была утроена провокация с турками — месхетинцами, якобы  они оскорбили их уважаемых старейшин, и началась бойня, которая вскоре перекинулась и на другие города: Андижан, Наманган, Коканд. Стихийные сборища демонстративные шествия по улицам городов с угрозами наказать всех причастных к инциденту,  в итоге виновными оказались совсем не турки, а те, против кого изначально и была направлена провокация, русскоязычное население. И Теперь все действия местного населения были направлены против них.






                Продолжение следует: