Я ничего не боюсь

      Мне очень много лет. Донельзя много. Я давно сбился с исчислительного подытоживания. Действующий паспорт с праведной печатью растолковывает всем досужим интересующимся, что данному обветшалому индивидууму полных восемьдесят четыре года. Однако казенный шрифт излагает превратную цифирь. Каллиграфический блеф, миряне.
      Мне гораздо больше. Безмерно. Несоизмеримо со временем.
      Я вечен.

      "Малахольный блаженный" или "чокнутый монах"-так меня огульно кличут в нашем спальном районе. Не серчаю на людские, жёлчные прозвания. Пустое. Степенно хожу по исконной округе в длинном плаще с капюшоном, полностью закрывающем вековое лицо, обрамленное фактурной бородой. Частенько ношу на плече  деревянный,  резной крест. Для чего перемещаю тяжелую  священность? Лучше не спрашивайте. Не отвечу. Надобно. И весь сказ.

      Дичатся ли люди?  Да. Конечно. Они страшатся меня, чураются и спешно расступаясь, норовят быстрее отойти в сторону. Им неудобно и тревожно видеть малоприятную картину у себя в цветущем, благоустроенном дворе, рядом с живописными детскими песочницами и ярко раскрашенными качелями.
      Странного паломника не трогают и не привлекают.
      Я безопасен.
      Это кристальная, незамутненная подлинность.

      Сегодня моим соседом по лестничной площадке станет бедовый  юнец. Я знаю о нем ВСЁ. Абсолютно. Ведаю все его келейные действия, сокровенные помыслы, рассуждения вслух и потайные грезы.
      Я могу даже пересказать его предысторию намеченного переселения:
      -Бла бла бла, бла бла бла, бла бла бла... Я ничего не боюсь.

      Примерно так, возбужденный наследник ознаменовал предкам свои величественные планы на погожее будущее, отношение к дальнейшему бытию и свои духовные влечения. Непомерная гордость за откровенно высказанные стремления переполняла бесшабашную, упертую стать с характерным вольнодумием.

      Бравурная тирада о ладном преуспеянии, рассчитанная на оглушительный успех, поглотилась его родными молча и не подверглась повелительному иномыслию со строгой отповедью. Обескураженная мама пожала сникшими плечами и развернувшись, со слезами на глазах, ушла на кухню давиться остывшим чёрным кофе. А выдержанный отец, жестом одобренного согласия, распахнул отпрыску серый ВЫХОД из постного местопребывания и приоткрыл лучезарный ВХОД в самостоятельное существование, в сверкающий лазок которого взросшее дитятко резво сигануло.
      -Ура! Свобода!  Я ничего не боюсь!

      Ну-ну.  Как же.
      Съемную квартиру паренёк нашел ещё два дня назад. Аренда однокомнатного, справного пристанища в панельной пятиэтажке была смехотворно-копеечная. Она оказалась намного дешевле, чем полуразрушенная усадьба в черте города и дешевле, чем обшарпанная комната в заводском общежитии на бездорожной окраине.
      Ещё бы.

      -Супер! Сходная цена. Почти  даром. Не стоит отклонять подходящий вариант, надо срочно хватать.

      Негоже ему отказываться. Потребно немедля брать. Ему вкореняют искажение, глумливо подъелдыкивают и мглистую плутню предлагают, а он рад-радёхонек. Не приметит, не преклонит ухо, не смекнет, легковерно вторит оборотную, нелицевую обманность. Вот дурачок.
 
      -Единственный напряг-теперь придется добираться в университет и в супермаркет, где я подрабатываю охранником, немного дольше. Да параллельно! Где наша раздольная независимость не пропадала. В подвале моего дома ночной клуб  с клёвым названием "Подземный лес". И ещё  колоритный, протокольный чудик под боком. Класс! Заживу! Я ничего не боюсь!

      Параллельно ему. Шутейно. Потешно малому. Протокольный чудик-это моя старческая персона. Занятно.

      Примерно в полдень завыли все домашние псинки нашего шестиподъездного жилища. Их ни много, ни мало: тринадцать разношерстных, сплоченных шкурок. Они жутко вьюжили на разнотонные голоса минут десять, как обычно. Особенно старательно выводил пугающие горловые трели новоприбывший блохастый кобелек, который приблудился совсем недавно. Мой питомец. Четвероногие дозорные  почуяли  запах приближающейся смерти, тонко унюхав её пагубную, зловонную тлетворность.

      -О, черт! Жесть. Да параллельно! Я ничего не боюсь.

      Зазря говорено, соколик. Зазря. Посмотрим.
      Ближе к вечеру приехал его отец, привез продуктовый гостинец: овощные разносолы, ведро картошки, упаковку с мясными консервами, двухлитровую бутыль  подсолнечного масла. И подрумянил съестное подношение умеренной денежной наличностью.
      -С новосельем, трибун подшефный!
      -Б-а-а-атя!

      А батяня у него сносный-веселый и участливый.
      Итак, началось самое интересное. После поздней трапезы молодой человек решительно направился в клуб "Подземный лес".

      -Ауф! Ничего себе дровосеки с лесорубками! Вайбовая актуалочка! Не ожидал  бомбического антуража прямо у себя под килем. Факельнем!

      Атмосфера там была и правда лесоповальная. К утреннему закрытию угарной чащобы всегда образовывался полный вихревал с чадным буреломом. Всеобщий сокрушенный валежник. Сплошные понурые чурбачки и срубленные коряжины с блеклыми полешками.

      Прошло шесть дней. Я отчетливо разумею, что неуемному  детинушке здесь дюже приглянулось. Ему по вкусу все недозволенные утехи и жгучие забавы, без исключения.
      Невежда! Вроде уже не мелкий отрок.
         
      Он быстро решил, что посменный магазин (сутки через двое) и каждодневные занятия, друг с другом плохо спознавались. Можно сказать, что они совсем не уживались и требовали незамедлительного развода с обособлением по разным углам. И студент устроился стражником в развлекательное заведение. А что? Два ночных бдения в декаду его вполне устраивали.

      Только не учел одного-проклятый "Подземный лес" так просто ещё никого не отпускал. Густые заросли кромешной тьмы затягивали адским багрянцем, пьяняще окуривали, дурманили метаном здешних трясиновых болот, толкали в чудовищную, невозвратную пропасть.
      Судя по всему, походы за научным просвещением четвертого курса учебной альма-матер вот-вот должны были прекратиться.
      Ну ты и орясина!
      
      Я нашел половозрелова долдона на автомобильной парковке перед ясным, тихим рассветом. Согнувшись пополам, словно перочинный ножик, он страшно и мучительно выпрастывал на чистые кроссовки ядовитое содержимое  из заморенных отравой внутренностей.

      Над тобой, вьюноша, слишком низко нависла гибельная превратность, мудрено взлелеяв непреложное угасание. Ни один маститый врачеватель уже не вызволит тебя из страны мертвых и твои "параллельно" больше не возымеют право владения над ходом неизменных вещей. Ещё чуть и ты беспрекословно пересечешься с непоправимым, горним забвением.

      Моя мысленная здравость предалась раздумию-что мне делать со страждущим недужным, грубо низринутым неумолимой судьбой из ноской существенности. С давних времен никому не оказываю помощи. Не желаю. Так я умозаключил. Каждый сам должен решать, что ему важно в  многослойной, витиеватой жизни. У всех свой особливый путь с неотъемлемой, предначертанной кончиной.
      Хм...
      Задача...
      Может? Последний раз. На оный раз, точно последний. Клянусь! Зарекаюсь!

      Втащив к себе в обиталище полудохлое тело и разместив на полу немощный организм беспечного бедолаги, приложил свою древнюю ладонь к его непутево-бестолковой голове с белым ликом и посиневшими губами.
      Закрыл глаза...
      Чувствуешь, младый?
      Тепло...
      Горячо...
      Жарынь...
      Терпи. Сейчас будет невыносимое, огненное пекло...
      Держись, милок...
      Готово!

      Я выдернул из мрака обреченной бездны бренную оболочку  с мятущейся душой, не дал сгинуть на дне глубокой, безмолвной  пучины, возродил, воссоздал и явил предполагаемое грядущее. Неплохое. Отрадное. Достойное.

      Тебя, друже, допустят к сдаче сессии. Ухватистая необратимость мягко развеется  невесомой перстью, после того, как  ходкий, попечительный родитель прибудет с Дальнего Востока с внушительным мешком  рыбы и двумя  объемными банками икры. Через три зимы ты удачно женишься на высокой, расторопной одногруппнице, которая вскоре подарит тебе двух прелестных, ершисто-задорных дочерей. Приветно пестуй их, беззаветно оберегай всех своих сердечных девчонок. Главное, вы будете жить долго и солнечно благоденствовать. Запомни-долгоденственно, жемчужно и безоблачно.   
      Слышишь меня? Включайся. Внимай. Теперь можно победительно сказать себе:"Я ничего не боюсь".

      Вкуситель запретного, влекомого марева уловил моё четкое посланничество, прочил возвещение и узрел всё верно, толково и ответственно.
      Вот и знатно. По рукам! Молодчина! Ты заправский воитель.

      Но...
      Он умер через месяц. Практически на том же самом достопамятном месте, среди чужих, грязных машин, в кроваво-рвотной луже.
      Глупец. Упустил оказию.
      Я предвидел трагический исход ещё две недели назад и ничего не предпринял, и не уведомил.
      Да будет так. Я не даю второго шанса. Излишне. Отныне, первый тоже мною воспрещается. Навсегда.
      Истинно!!!