Тренер

     В конце восьмого класса к нам пришел физрук, Юрий Петрович.  Подозвал меня и нескольких ребят: Серегу Виноградова, нашего главного спортсмена, крепыша, он занимался академической греблей, моего друга Юрку Ожогина, и сказал:
- Ребята, выручайте, у меня уходят мои чемпионы, десятые классы, а надо ведь кому-то за школу играть в волейбол, с баскетболом-то у нас все нормально, братья Евдокимовы есть, (мы их звали за глаза – «Санчиками»), а вот с волейболом…
   Мы, конечно, рады были, что нам предложили выступать за школу, но только вот в волейбол почти все играли примерно на уровне пляжной «картошки». Об этом мы и сказали Юрию Петровичу.
 - Не волнуйтесь, я вам и тренера хорошего приглашу, только соглашайтесь.
 Во-первых, нам было приятно, что нам доверяют такое большое дело, во-вторых, стало
сразу ясно, что новые десятые классы в волейбол уж точно играть не умеют или не успеют научиться за год, да и экзамены потом у них, когда играть-то?  А, в– третьих, это было что-то новое и мы сразу согласились.
   Занимались мы в первую смену, поэтому тренировка была назначена на восемь вечера.
Нас было шестеро: Серега Виноградов, Юрка Ожогин, Вова Каинов, Володя Носкин, Митя Вдовин- наш известный отличник, любитель физики и математики, и я.
И все - из нашего 9 «А».
  Как бывают одеты ребята на занятиях по физкультуре? Как обычно. Трусы, майка, кеды, или кроссовки. Все так же было и у нас.
    В зал вошел Юрий Петрович, а с ним моложавый рыжий курчавый мужчина, лет около тридцати или чуть больше. Стрижка на голове была короткой и немного напоминала боксерскую. Колено левой ноги было широко забинтовано.
- Вот - сказал физрук – это Борис Рыбин, кандидат в мастера спорта, он и будет с вами заниматься.
  Когда мы по очереди назвали себя, Борис спросил, кто играл в волейбол раньше.
 Мы честно ответили, что почти не играли, только в «картошку»
  - Вот с этого и начнем - и он достал откуда-то из-за спины желтый тертый мяч «Гала».
После десяти минут «игры» в волейбол нам стало жарко, и тренер остановил нас. Мы уже почти привыкли к его присутствию. Все это время он стоял у входа в зал вместе с Юрием Петровичем, и, казалось, не обращал на нас никакого внимания.
   - Теперь займемся разминкой. Её делать нужно и необходимо каждый раз, когда вы входите в зал, иначе можно получить травму. Есть любители, я знаю, сразу в зал и сразу хватаются за мяч. Это – неправильно.
 И он показал нам такую «разминочку» минут на сорок, что даже мне, знакомому с этим по баскетбольной секции, мало не показалось. Но мы все пыхтели как могли и делали вид, что нам почти не трудно.
    Например, надо было залезть по канату до потолка без помощи ног, только на руках на время. Серега Виноградов, обладавший самой большой и красивой мускулатурой в классе, был первым, а мне, потому, наверное, что я был самым тонким и легким, удалось показать второй результат, остальные ребята покрупнее меня остались чуть позади. Интересно было делать, скажем, кувырки через голову или плечо назад или вбок по всему залу.
После 5-6- кувырков голова начинала кружится и удержать ориентировку было уже сложно. Поэтому мы ухитрялись наталкиваться друг на друга во время упражнения. Тренер только улыбался, но было видно, что ему хотелось бы от нас большего. Пот лился градом, а он всё давал  и давал всё новые и новые задания.
  - Вот так, мальчики, а теперь последнее задание… на сегодня… отжимания … от пола…
на пальцах… начи-най!
 Тяжело дышащие, выжатые, мокрые стояли мы перед Борисом.
-А теперь подышим… ру-у-уки в-верх! Вни-из! Вверх! В-низ! И переходим к основному занятию…
   Когда нам дали мячи и надо было просто пасовать друг другу, вдруг оказалось, что руки не поднимаются, если удавалось все же через силу их поднять, чтобы летящий навстречу мяч не попал в лицо, но и резко опустить их вниз тоже было непросто.
Видя всё это, тренер сказал:
- На сегодня –всё! Домой, домой, отдыхать и - обязательно в душ. Следующая тренировка -в пятницу. Если что-то заболит – так и надо, терпите, я вижу, что все здесь - мужчины.
 В раздевалке почти все молчали. На следующую тренировку шли уже через силу. Все мышцы болели, особенно у тех, кто не занимался в других секциях. Но через три недели от этих разминок мы стали даже получать удовольствие.
    Приятно ощущать, что ты почти не чувствуешь усталости, хотя еще месяц назад от этих нагрузок ползал вареным раком.
     И начались месяцы нашего обучения азам волейбольного искусства: как правильно поставить ногу при прыжке, делая «приступ», как держать пальцы при приеме, ставить блок, делать кувырки, перевороты и многое другое.
   Мы занимались три раза в неделю: во вторник, пятницу и в воскресенье, когда в школе кроме нас и сторожа никого не было. Но всё это нас так захватило, что после уроков первой смены мы подходили к Юрию Петровичу или Галине Ивановне, нашим физрукам, и, если у них были свободные часы, то нам давали зал и мы могли вдвоем, втроем играть столько, сколько было этого времени, приходили на тренировку к девочкам, или даже в группу здоровья, лишь бы нам дали только «мяч потрогать».
  До этого я два года ходил на тренировки в баскетбольную секцию, но с этого момента, как ни жаль было приобретенных навыков, волейбол забрал меня бесповоротно и на всю жизнь.
  И вот пришла пора для изучения «элементов настоящего волейбола». И тренер стал показывать нам «рыбку». Он же носил фамилию - Рыбин!
   Для этого сначала на пол стелились маты, затем тренер или кто-нибудь из нас брал мяч и кидал его на мат, а игрок, стоя с другой стороны этого мата, должен был одной или двумя руками» «принять», как говорят в волейболе, этот мяч, отбив его в нужную сторону.
   Маты стелились для того, чтобы неопытный «не убился» ненароком об пол, не повредил себе локти, коленки, ребра и кости таза. Некоторые сначала   умудрялись грохаться даже подбородком.
   Наперво Борис предлагал всем попробовать «взять» этот мяч так, как кому заблагорассудиться, но кидал мяч довольно низко над матом и почти никто не успевал даже прикоснуться к нему, не то, чтобы точно послать его в обратную сторону. Мы даже попытались взять этот мяч по-вратарски, кинувшись боком и потом перевернувшись через одну руку. После нескольких наших тщетных попыток Борис показал, наконец, как делается «рыбка». Он, не пользуясь матом, и, попросив кого из нас кинуть ему мяч на указанное место пола, почти без разбега кинулся навстречу этому мячу и одной рукой элегантно и без видимых усилий мягко вернул его бросившему.   
Мы почти не успели заметить, как он это делает, и сказали об этом.
Рыбин три или четыре раза показал нам свой «бросок- полет» за мячом.
   Сев на скамеечку, он собрал нас вокруг и сказал:
- Все дело в том, что вы - боитесь! А вы не бойтесь!! Вы же боитесь стукнуться об пол и совсем не думаете о мяче, где он и куда полетит…а вы думайте о мяче и о том, сколько у вас времени, чтобы его поднять!
    Смотрите, что происходит, когда вы толкнулись ногами или одной ногой и летите навстречу мячу параллельно полу. В этот момент вам надо, – и он показал нам свою ладонь, выгнутую вверх, – вот что сделать, смотрите, средний палец руки- это моя голова. Так вот - голова и руки поднимаются вверх, в то же время и ноги поднимаются вверх, получается такой «би-прогиб» что ли, но самое главное, вовремя надуть живот, ваше брюхо, пузо, как ещё сказать, чтобы запомнили. Тогда в животе много воздуха и вы скользите на нём, как на воздушной подушке, ничего не задевая, по полу как по льду. Смотрите!
  И он медленно, несколько раз показал нам, как надувается живот, как он скользит по полу, как поднимается вовремя подбородок, где находятся руки.
- Так, а теперь самое главное. Вперед! Смотрим, как у вас все это получится!
Убираем мат!!!
-Убираем??!...
 Мы смотрели перед собой на голый пол со страхом и недоверием. –
- Но мы же не сможем так… - сразу…
- Сможете! Вперед!
И – понеслось! Самое страшное было себя заставить упасть на пол не в первый раз, а во второй и третий, когда  уже все болит от первого неудачного приземления, и конца-края этому сознательному «издевательству» над собой не видно, когда видишь, как мучаются  безуспешно, так же как и ты, друзья- одноклассники, а  звук от падения тел стоит такой ,будто упал не живой человек за мячом, а мешок с костями…
И только слышен его голос: «Пузо, пузо, брюхо свое надуй! Живот, живот! Подбородок выше!
   Боря (он после этого «крещения» на «рыбке» разрешил себя так величать) выстроил нас в конце тренировки и назвал на прощание именно «мешками с костями». Смешно и больно мы расходились домой.

    В следующий раз он показал нам наколенники, вернее то, что он сам сшил из каких –то бинтов и поролона, что там было внутри еще я не рассмотрел, и велел к следующему разу
попросить мам, бабушек или «девушек», у кого они есть, сшить их некое подобие, потому что мы теперь не должны ни при каких обстоятельствах разбивать свои коленки, «ну – и всё остальное».
    О налокотниках мы тогда и не мечтали. У Бориса у самого их, по-моему, тогда не было.  Вот и получается, что играю в эту увлекательную игру я всего-то каких-то сорок лет…
(А сейчас уже и пятьдесят пять…)
   Меня прозвали тогда на площадке   - Кащей. Я и так был всегда с детства тощим.
 А когда делаешь боковой переворот, например, слева направо через выпад или прыжок с последующим приемом мяча, то, если на тебе налокотников и наколенников нет, бывает слышно, как стучат кости об пол, сначала левый локоть, потом плечо, другое плечо, другой локоть, правое колено…Ребята слышат эти стуки и спрашивают:
-Тебе что, не больно?
- Да нет…я же быстро перекатываюсь…
- Ну-у, Кащей…

   Скоро Борис или Боря, как мы его стали ласково называть, а он и не противился, даже ему это нравилось, сказал, что пора нам научиться прыгать. В ответ на наше недоумение просто поставил всех «к стенке». Принес из каптерки Юрия Петровича кусок мела, дал каждому и сказал:
- Отметьте снизу черту, вытянув руку, а потом подпрыгните с места и отметьте наверху.  Та-ак, а теперь отметьте с разбега ...
Мы все сделали. Разница оказалась не больше 15 сантиметров.
- Ну, и что мы видим? А мы ви-дим, что прыжочка- то у нас нет, не-ет!!!
    А теперь берем трамплин от козлика и его сюда, к сеточке…та –ак, прыгаем по очереди… что - нравится? Как прыжок? Олимпийские чемпионы прыгают ниже или почти так, да нет, конечно, ниже!!!
Здорово! А теперь прыгаем без трамплинчика. Что? плохо?  Так-то вот…
Прыгаем, прыгаем…так, стоп!
И он ушел в каптерку. Через минуту он принес то, что моя бабушка сразу назвала «вериги».
   Это был пояс. Широкий кожаный пояс, внутри которого или скорее к которому были прикреплены, как к патронташу, свинцовые пластинки. Пояс весил довольно внушительно.
 - Шесть килограмм!!! – объявил Борис.  Кто хочет?
   Вызвались мы с Серегой. Долго прилаживали пояс, чтобы застегнуть на себе. Сережка как-то ещё одел, а на мне всё болталось.
 - Прыгайте –последовала Борина команда.
Ощущение при прыжке было такое, что верхняя половина туловища хочет лететь вверх, а нижнюю - сразу тянут вниз.
 - Ну что, хорошо?! А теперь попробуйте прыгнуть с поясом с трамплина…лучше? То-то…  Итак, опыт показал, что для того, чтобы ваш прыжок вырос до необозримых пределов надо прыгать – и прыгать – с отягощением.
    Чем быстрее вы найдете себе или сделаете подобные пояса, тем быстрее мы обыграем все школы и выйдем на район, а это – уже второй разряд!
    Рядом с моим домом была котельная, рядом с ней, гаражи и около всегда можно было найти много выброшенного автомобильного хлама. Вот там я и застал, перелезая в очередной раз забор школы, моих друзей по двору, Кошу и Гешу. Они копошились рядом с котельной, что-то пытаясь приподнять, но это что-то было, вероятно, очень тяжелым. Я был старше на два года, и чуть посильнее, поэтому, видимо, меня и позвали на помощь.
Подойдя, я увидел в их руках чей-то старый брошенный аккумулятор, уже совсем разбитый, из банок его сочилась мутная жидкость, вокруг едко пахло.
- Сань, помоги поднять его, тяжеленный, сейчас сразу переплавим на костре, биток для «РШШ» наделаем и грузил для рыбалки, - сказал Геша.
    Генку вечно гоняла мамаша, за то, что он деньги, выданные на школьные завтраки, проигрывал «в расшибец» старшим мальчишкам. Главное в игре – хороший биток, а тут - такая удача. Вторым Генкиным хобби была рыбалка. Ловить рыбу любил и Коша.
  Мне же сразу вспомнился Борин пояс, и я закричал, что я тоже «в доле».
  - А тебе-то что, ты же не рыбак, - задумчиво произнес Саня Костин (он же - Коша)
Я тут же рассказал про пояс.
-Да, и не лень, тебе Сидоров, - (Сашка всегда называл меня по фамилии, когда в чем-то сомневался) - возиться с этим…дерьмом, да еще и потом на себе это таскать? Пойдем, лучше на рыбалочку сходим.               
   Но я уже и не спешил домой, где наверняка ждала мама, пришедшая с работы.
- Давайте, сразу на костер, где он у вас.
- Да там, где всегда, на углу. Где мы с тобой познакомились, помнишь? - сказал Геша.
   Через час мы уже отливали аккумуляторный свинец в выдолбленные в земле формочки, напоминавшие продолговатые пластины, которые я видел в тренерском поясе. Хватило всем – и на битки, и на грузила, и на пластины.
    Оставшиеся пластины я приспособил, завернув в красную материю и прошил черной суровой ниткой. Материи много было дома, оставшейся после какой - то демонстрации, и я сделал, обернув в неё пластины, настоящие «вериги». Это приспособление надевалось на ноги выше щиколотки и носилось ежедневно, чем приводило в ужас бабушку. Приехав к отцу в гости в поясе и «веригах», я незаметно ухитрился лечь спать в полной «экипировке». Но бабушка подсмотрела это. Разбудив меня, долго выговаривала, что я так не смогу дышать и ночью могу задохнуться. На ночь всё пришлось снять.
    Я пытался прыгать с веригами и поясом одновременно, но вериги всё время рассыпались, либо крепления их отрывались, а мне так хотелось быстрее достичь «вершин олимпийского мастерства».
   Дома с поясом я иногда спал, сделал его тяжелее Бориного, гордо показывал всем ребятам, даже давал потрогать и подержать в руке целых восемь килограмм.
    Пояс мне помогал делать Петрович. Он притащил откуда-то с работы настоящий монтажный пояс высотника и мы, долго «колупаясь», всё же сделали его.
     Пояс стал почти произведением искусства. Свинцовые пластины находились каждая в своем карманчике, шли двумя рядами снаружи и внутри. Чтобы они не высыпались от прыжков, я дважды прошил его суровыми толстыми черными нитками швейной иглой.  Правда, пояс получился тяжелым, широким и неудобным. Но главное было достигнуто. Я прыгал с ним на трамплине, потом без трамплина, потом на мат, потом «без мата», и наконец, получил то, что хотел от меня Борис.  Резкий быстрый старт, резкий прыжок для удара с укороченной передачи или прострела.
   В нашем школьном зале очень низкие потолки. Поэтому бить с высокого паса здесь почти невозможно. Для этого надо соблюсти очень много условий. А  «с короткого» в нашем зале  всё было очень удобно.
   Другие команды не любили наш зал. Они, привыкшие к высоким потолкам и размеренному длинному пасу, сразу терялись на фоне нашей скоростной игры накоротке.
   Прошло два года. И вот, почти на выпуске из школы, мы тяжело, «на зубах», выигрываем первенство школ по району и нас приглашают выступить вместе со взрослыми на стадионе «Новатор» во время спортивного праздника.
Радовались мы чрезвычайно.
Но Боря сказал:
  - Тренировки – каждый день, если хотите выиграть.
 Уже накатывали экзамены, был конец мая, но мы все хотели выиграть и получить обещанный второй взрослый разряд.
    Борис предупредил:
- Учтите, играть придется на открытой площадке, где не очень-то упадешь, против вас будут играть люди, которые в волейболе не два года, а по 20 – 30 лет, может быть, они и не высоко прыгают, и бьют, но знают о волейболе всё, поэтому вам будет очень трудно.
     Но мы, довольные своей победой в турнире школьников считали, что победить «стариков», которым по 40- 50 лет, не составит особого труда.
      И вот этот день настал.
     Рядом с футбольным стадионом и городошным комплексом находилась волейбольная площадка. Мы никогда на ней не играли. Она оказалась с асфальтовым покрытием.
     Солнце светило нещадно. Погода была прекрасная, и весь стадион оказался запружен народом. Жеребьевка свела нас с командой одного завода, а два другие играли между собой.
      Как ни странно, но мы удивительно быстро и легко выиграли первую игру, или кто-то из главных «забойщиков» этой команды, как кричали зрители, болевшие за своих, не пришел, и должны были в финале играть с победителями второй пары. Но победитель там никак не мог определиться, потому что обе команды были достойны друг друга, и никто не хотел уступать. В то время играли с переходом подачи до пятнадцати очков и только через час, наконец, стало ясно, кто наш соперник.
      Мы к этому времени уже «остыли», и как ни пытался Борис «завести» нас шуткой или привлечь внимание к игре соперников, ему это не удавалось. К тому же стало еще жарче. Объявили короткий перерыв. Фонтанчик с водой был на другом конце стадиона, и я побежал к нему, чтобы попить.  Но, так и не добравшись до него, я услышал крики, меня звали мои товарищи, наша игра начиналась. 
      Мы сразу… проиграли первую партию. Растерялись, были сонными. Солнце играло на стороне противника - светило прямо в глаза. Тренер что-то кричал нам, но я его не слышал, ничего не понимая. Блок не успевал, опытная команда завода просто набирала очки сбросом мячей в пустые зоны, и мы никак не могли приспособиться к такой игре. Сразу быстро стало 4:10. К тому же публика, состоявшая в основном из людей намного старше нас, стала отпускать в наш адрес разные шуточки, что тоже не способствовало хорошему настроению.
   Когда первая партия была проиграна, Борис собрал нас на минутку и сказал:
 - А теперь забудьте о том, кто выиграл первую партию, вспомните всё, чему я вас учил,
Сережа - где твой мощный по линии. Саша - где косой удар левой, почему не играете накоротке, как в школе. Ставьте блок, смотрите обманы.
 Вы – можете!
     Солнце теперь было за нас. На той стороне, действительно, ничего не было видно, это стало ясно, когда их нападающий два раза подряд попал в сетку. Мы повели в счете и уже до конца второй партии не отдали преимущество.
  Публика зашумела:
--Алле, мужики, вы что, огольцам что ли, проиграть хотите?  Смотрите, начальство премию не выпишет…
    Мы, услышав это, даже обозлились. Мы-то играем не из-за денег. А им оказывается еще и «премиальные» идут.
   Но третью партию мы играли против солнца. Я два раза падал, просто интуитивно, ничего не видя, но поднимая, казалось, мертвые мячи. Серега сильно пробил, мяч улетел от их игрока на футбольное поле.
Пока бегали за мячом, Вовка показал мне взглядом, что из моего разодранного колена сочится струйка крови. Несмотря на сшитый мамой наколенник, я, падая, видимо зацепился за шершавый асфальт, но еще не чувствовал ничего.
    Долго ещё счет был равным и потом перешел за 15, потом за 16, но никто не мог победить. На той стороне тоже, видимо устали, и вот когда уже у нас было меньше на их подаче, вдруг их подающий ошибся.
18-18.
Мы подаем. Боря кричит: - «Короткий пас!»
Солнце в глаза.  Мне кидают, я бью!   Длинный дядька с завода почти успевает закрыть меня блоком, но от блока мяч скользит на их площадку, и мы ведем: 19-18!
   Публика шумит. Солнце слепит. Наша подача. Мяч, как в кино медленно перелетает на их сторону, защитник принимает и… мяч срезается с его рук, как намыленный и падает на землю…
ВСЁ!!!
    Публика свистит.  Команда завода, переругиваясь, уходит в раздевалку. Солнце светит, пот заливает глаза, а мы - ничего не понимаем.
   Боря обнимает нас, победа!
   Через несколько минут приходит боль в коленке.
   Через две недели нам вручают удостоверение о присвоении 2 волейбольного разряда.
   Через сорок лет как приятно вспоминать себя ещё маленьким и неопытным…
   Где же ты теперь, с кем играешь, кого учишь, Боря Рыбин?
   Спасибо, спасибо тебе, и пусть будут счастливы все - все твои ученики…

 (из книги "Недетские рассказы")