Театр абсурда

Театр абсурда как высшая форма откровения…

Мир - это сцена, но кто же режиссер? Боги? Случай? Или, быть может, мы сами - безумные кукловоды, дергающие нити своих же иллюзий? Я стою в тени кулис, наблюдая, как человечество разыгрывает фарс, не зная ни начала, ни конца пьесы. Каждый из нас - актер, импровизирующий на ходу, но образ наш столь серьезен, что мы забываем: это всего лишь театр. Театр абсурда. 

Люди носят маски, даже когда остаются наедине с собой. Они врут зеркалам, целуют собственные отражения, шепчут себе сладкие обманы. Но что есть истина? Лишь очередная роль, которую мы примеряем, как костюм Арлекина. 

Я видел мудрецов, декламирующих трактаты перед пустыми залами, и шутов, чьи слова пронзали сердца глубже, чем клинки. Короли, облаченные в пурпур, дрожат от страха перед тенью собственной короны, а нищие философы, сидя на ступенях храмов, смеются над небом. 

Где же здесь смысл? В том ли, чтобы играть свою роль до конца, даже если текст утрачен, а зрителей нет? Или в том, чтобы сорвать маску и, осмелившись быть собой, встретить насмешки толпы? 

Мы живем в мире, где слепые водят зрячих, где безумцы правят мудрецами, где любовь измеряется монетами, а честь - удобством. Мы аплодируем лицемерию и освистываем искренность. Мы называем это порядком. 

Но что, если абсурд - единственная правда? Что, если все наши законы, мораль, религии - лишь декорации, наспех сколоченные для пьесы, которой никто не понимает? Тогда жизнь - это комедия, где смех переходит в рыдания, а слезы высыхают от нового приступа хохота. 

Я танцую на краю пропасти, балансируя между безумием и гениальностью, ибо лишь в этом мгновенном падении ощущаю себя живым. 

И вот занавес падает. Актеры спешно покидают сцену, оставляя после себя лишь обрывки реплик, забытые реквизиты, да следы грима на полу. Критики спорят: была ли пьеса трагедией или фарсом? Но разве не одно и то же? 

Я ухожу, не дожидаясь аплодисментов. Мой монолог окончен, мой персонаж растворился в темноте кулис. И если завтра кто-то вспомнит мои слова - пусть это будет не эпитафия, а новый вопрос, брошенный в бездну. 

Мир не изменится. Завтра новые актеры наденут старые маски, новые зрители займут места в зале, и пьеса повторится. Но иногда, в редкие мгновения, кто-то поднимет глаза и увидит: сцена - иллюзия, зал - иллюзия, даже сам театр - лишь тень на стене пещеры. 

И тогда - о, тогда! - рождается истинное безумие… или истинная мудрость.