2. Ёшка. Возвращение в себя

Как и было уготовано судьбой, они съехали. Отец девочки, Александр Иванович, настоял на их переезде. Поселилась будущая большая семья за много десятков километров от Ёшкиного и Анны Сергеевны дома.
Притом что своё гнездо они передали под присмотр местного батюшки, настоятеля церкви Спаса Преображения, который и использовал данное жильё в паломнических целях. Анна Сергеевна, конечно, волновалась за их с мальчиком дом, но строгий настоятель не допускал какого-либо безобразия и строго следил с матушкой за порядком и чистотой. Люди приезжали в их «Холмогоры», как в простонародье местные звали своё село «Зазывное» из-за того, что расположилось оно на трёх холмах: кто помолиться – церковь местная была очень древней, намоленною, и судачили, что пришедшие к ней помолиться обретали жизненную стабильность и здоровье, а кто поработать над пейзажами или просто подышать и насладиться видами этого дивного края.
Наши герои разместились в довольно большом, можно сказать, даже огромном для их понимания замке. Местные жители частенько приходили к этому дому с детьми по фотографироваться на фоне дома « Сказки», как сами местные и прозвали это место. Александр Иванович оборудовал напротив небольшую парковую зону со скамейками и качелями и детскую площадку куда мамаши и водили на прогулку своих детей.
Улицу и площадку от дома отделял лишь кованый под старину забор, что не мешало приходящим фотографироваться на фоне дома.
Въезд и вход на территорию Александр Иванович сделал с обратной стороны, а с этой оставалась лишь небольшая калитка.
Вот в такой необычной, не привычной  обстановке и поселились Ёшка и его тётя.
Поначалу Елена Сергеевна довольно напряжённо чувствовала себя на новом месте. Слишком большое пространство, у каждого своя комната, хотя там, в их родных « Холмогорах», у каждого из них тоже была своя маленькая комнатка.
Александр Иванович, видя состояние женщины, старался проводить время за разговорами и совместными прогулками с Анной Сергеевной. Как и везде, местное население, знавшее семью, жившую в доме «Сказке», начало судачить, что хозяин привёз новую жену.
После аварии, произошедшей некоторое время назад, и оставшись без жены, с дочерью, ставшей инвалидом, Александр Иванович, предприниматель от бога, как говорили о нём местные, сумел наладить быт. Если он уезжал по своим рабочим делам, то забирал дочь с собой. За домом присматривала соседская пара, жившая рядом с Александром Ивановичем.
Теперь всё должно было кардинально измениться, ведь теперь в доме появилась хозяйка, как сам сказал А.И., так в шутку он иногда называл себя — товарищ А.И.! А Анна Сергеевна, женщина простая, возьми и скажи ему, что И.А. гораздо симпатичнее,  как из мультика про друга Винни-Пуха, ослика Иа. После чего, поняв свою неуместную шутку, приложила руку к раскрывшемуся рту и покраснела. Александр Иванович, напротив, не только не обиделся, но, имея от природы задорный нрав, не остался в долгу, объявив, что глаза у Анны Сергеевны стали такими же огромными, как глаза у тётушки Совы из того же мультфильма. После секундной паузы оба уже громогласно смеялись, на шум которых примчались дети и, ничего не понимая, влились в общую игру смеха.
Этот случай незаметно сблизил обоих взрослых. Они стали чаще появляться на людях, идя под руку, что позволило местным кумушкам прозвать их теперь Анной и Александром.
Хоть город был и не большой, но, стоявший, как говорят, на развилке путей и имея глубокое историческое прошлое, привлекал к себе и туристов, и паломников с разных концов страны и даже света.
Анна Сергеевна пошла работать в столовую. Пошла делать то, что она умела лучше всего. Александр Иванович не стал перечить «жене», как вроде бы в шутку стал её называть. Мужчина, оказывается, уже делал предложение женщине в одну из их совместных прогулок, но та сказала, что просит его немного подождать с ответом. Она не готова была так сразу окунаться в новую для них с Ёшкой жизнь. Поэтому слово «жена», появившееся в их семейном лексиконе, пока не имело юридического подтверждения.
А что же дети? А дети всё видели и похихикивали над обоими взрослыми. Хотя и между ними, похоже, завязалось что-то такое, что было больше чем дружба. Все заботы о Елене взял на себя наш юный герой, а та стала называть его не иначе как Лёша. По-своему, негромко, с трудом выговаривая слова. Мальчик сначала хмурился, но после того, как один раз она попросила его подойти к ней и что - то нашептала ему на ухо, при этом чмокнув того в щёку, парень, зардевшись, махнул в ответ молча головой и стал принимать это как должное. Ему, похоже, такое внимание стало приносить удовольствие. При каждом таком к нему обращении подбородок его немного задирался вверх. Выглядело смешно и забавно.
Дети при обоюдной свалившейся на них беде сплотились и уже не представляли себя друг без друга. Оба взялись за учёбу, да так, что директор местной школы посоветовал Елене Сергеевне отправить их учиться со всеми детьми, на что та ответила, что у них столько общих дел и идей, что им и так не хватает времени. Женщина немного лукавила. Александр Иванович часто уезжал по работе, и дети оставались на её попечении. И хоть она и ходила на работу, но у неё хватало времени проконтролировать их и, конечно, накормить. Поинтересоваться их делами и успехами. Директор согласился принимать обоих на тестирование их знаний при условии, что учителя будут направлять и контролировать такой процесс самообучения. С чем все  и согласились.
Ох уж эти малые города нашей необъятной родины, со своей самобытной, тёплой, готовой отдать всё, что имеют, другому чертой. Учительствовать, лечить, да и просто жить в таких местах могут только те, кто готов на самопожертвование ради ближнего. А другие в таких местах и не приживаются. Здесь все близки, уважительны и добры друг к другу.
Жизнь заняла определённое направление в судьбе нашей описываемой семьи, и только Алексей и Елена умалчивали одну тайну, которую они тщательно пытались скрывать от окружающих и из-за которой им пришлось отказаться от предложения об учёбе со всеми детьми.
Алексей стал выхаживать девочку. Делать всевозможные упражнения, набравшись знаний на эту тему. Мальчик лично и подолгу занимался массажем каждого в отдельности пальчика на ногах и руках Елены, убеждая ту, что именно с этих мест придёт улучшение. Отец девочки много времени и денег отдал на восстановление дочери, но особых подвижек не наступало. Столпы науки разводили руками и советовали ждать. Они появлялись в доме от случая к случаю, пока в доме не появились «Холмогорцы», дело не сдвинулось с места. Да и  дети не желали ничего ждать. Лена безропотно подчинялась всем требованиям, которые выдвигал Алексей. И её заветную тайну знал только вот этот мальчик, да и не мальчик уже впрочем, юноша, а можно сказать и более, мужчина. Девочка хотела сама, своими ногами дойти до могилы мамы. Это была её единственная мечта. Алексей выдал Елене тираду, мол, это он и его тётка, придя в дом Елены, привели с собой чудо. А чудо и в самом деле стало проявляться в том, что в один из дней парень увидел свою пассию стоящей на кухне и держащейся руками за стол, с горящими с лукавинкой глазами. Мальчик хотел что-то сказать, но девочка, протянув руку  с открытой ладонью вперёд, дала ему знак помолчать, и через мгновение выдала следующее, причём вполне членораздельно: — Алексей поднял Елену на ноги, а Елена заставила Ёшку стать Лёшкой, и замолчала. Пауза затянулась. Их глаза смеялись друг другу, и, не сдержавшись, дети расхохотались. Лёша подскочил к Елене и, подхватив т,у уже оседавшую от усталости, аккуратно усадил на стул, а не на кресло - каталку, стоявшее рядом, взял её руку и стал нежно целовать. Елена молча смотрела на парня, и только слёзы лились из её глаз по щекам, капая с подбородка на кофточку.
За этим занятием и застала их Анна Сергеевна, вошедшая в назначенный час, что бы покормить своих шалопаев, как она про себя стала называть обоих детей. Теперь уже своих. Она очень была благодарна девочке, что та приняла её как свою в их с отцом доме.                Женщина, не раздеваясь, осела на стул, не выпуская сумок с провизией, напротив обоих и молча стала смотреть на них. Алексей встал и, повернувшись к женщине лицом, произнёс: — Это моя невеста Ма...
— Ма!!!— Это было полной неожиданностью для женщины. Он никогда так её не называл. Только тётка. А тут на тебе поворот событий.
Взяв себя в руки, женщина решительно, возможно плохо скрывая удивление, сказала: — Ну что, дети, вот и хорошо, а пока давайте обедать. И, нарушив все устоявшиеся традиции не кушать в обед дома, так как будучи поваром всегда была сыта, — как она сама и говорила, села с детьми и отобедала с ними.
Потом, заторопившись и бросив в воздух, чтобы дети убрали со стола и помыли посуду сами, уже собралась уходить, как услышала за спиной:         — Хорошо Ма...
Женщина остановилась в проходе двери и обернулась к тому, кто это произнёс. Это была Елена. Та стояла, опёршись руками о стол, и весело улыбалась. Женщина бросилась к детям и, обняв обоих заплакала. Эти трое ещё не видели, что там, в дальнем конце холла, стоит четвёртый, выронивший из рук кучу коробок и пакетов и молча смотрящий на открывшуюся ему картину. Он видел бегущую домой Анну Сергеевну и, решив подождать немного, чтобы дети спокойно поели, зашёл в дом чуть позднее и тоже стал свидетелем чуда.
Немного придя в себя, мужчина вошёл в кухню. Даже воздух остановил своё движение. Всё замерло перед тем, как рвануть невероятным разрывом эмоций. Всё одновременно и плакали, и смеялись, и говорили без умолку, перебивая друг друга, а чудо стояло невидимое в сторонке и, слегка улыбаясь умилялось своей работе.
Потом была скромная роспись, где дети стояли недалеко от родителей, держась за руки. Город приписал этому событию своё объяснение. Это волшебный воздух здешний  смог совершить такое диво. Пусть так. Эта история заняла прочное место в летописи городских событий. И неважно, что стало толчком для этого. Главное, что чудо произошло.
А значит, чудеса случаются.
Может, просто необходимо лишь только очень захотеть?

...

У церкви Спаса Преображения, утопающей в зелени села Зазывное, в народе «Холмогоры», остановилась машина. Из неё вышли двое: он и она. Он –худощавый, прямой, с весёлыми искорками в глазах, с копной длинных волос. Такого можно было принять за художника, или поэта позапрошлого века. Рядом с ним стояла девушка, такая же прямая и гордая, опирающаяся немного на трость, которую держала в руке, а другой держась  под руку молодого человека.
Оба щурились глядя на величие белого, как снег, храма. Вдруг зазвенели колокола, из церкви стали выходить люди, недоверчиво и с любопытством смотрящие на стоящую молча невдалеке пару. Никто не расходился. Все ждали выхода настоятеля храма, что бы послушать его напутственное слово. Так было заведено в посёлке им самим. К этому времени к церкви спешил и праздный народ, следовавший с причалившего парохода,  испить из местного источника, закупить чего-либо вкусненького да посетить старый храм. Были и те, кто отдыхал в местном санатории и не ходил на службы по бог знает каким причинам. Народу собиралось много, что создавало праздничное настроение у присутствующих.                Вышел настоятель и стал спускаться по лестнице. В какой-то момент отец Александр остановился на полпути. Солнце слепило ему глаза, и он не мог нормально разглядеть всех тех кто стоял внизу в ожидании проповеди. А самое главное, он хотел разглядеть тех двоих, что так вызывающе стояли прямо напротив церковной лестницы, окружённые  людьми. От этих двоих веяло задором и непокорностью. Они смотрели прямо на настоятеля, особенно этот парень. Он просто сверлил настоятеля взглядом, и отцу Александру было немного не по себе. Сделав ещё несколько шагов вниз по ступеням, настоятель остановился, делая вид, что немного запыхался. Телосложения он был грузного, да и возраст давал о себе знать. На самом деле он просто пытался вспомнить. Батюшка уже осознал, что тот, кто устремил на него свой взгляд, знаком ему. Но ни как не мог припомнить этого парня. Солнышко зашло за тучку, и в тот  же миг батюшка узнал того, кто стоял напротив, – «Ёшку», Алексея, сына Анны Сергеевны. Он с невиданной для настоятеля прытью преодолел оставшиеся ступени и, раскинув руки, подошёл к молодой паре.  – Алексей Иванович! – пробасил отец Александр и обнял молодого человека. –  Что же вы, миряне! – продолжил он, повернувшись к людям, – «Ёшку» нашего, Алексея Ивановича, не признали? Сына Анны Сергеевны! Толпа заволновалась, как волны реки после прохода парохода. Алексей, немного стесняясь, стал кланяться кивком головы по сторонам. Послышались выкрики: – Это же наш «Ёшка», а мама- то твоя где парень? Хлопнули дверцы машины, стоящей неподалёку от собравшихся людей. Толпа раздвинулась как по команде, и к детям, улыбаясь, проследовала Анна Сергеевна под руку со своим супругом.  Настоятель сиял от счастья. Приобняв Анну Сергеевну и Александра Ивановича, произнёс: – Нынче мы стали свидетелями чуда господнего, – показав рукой на стоящих перед ним счастливых людей,– и выдал лучшую, по свидетельству местных жителей проповедь.                Потом были обнимания и пожатия со знакомыми и не очень, в атмосфере витала благодать. Вечером пили чай в своём старом доме. Сейчас он уже не выглядел таким, каким был до этого. Александр Иванович взялся за ремонт этого дома, когда бывал наездами дома. Они иногда приезжали в своё родовое гнездо, как говорила Анна Сергеевна. И, прикинув, какие необходимо сделать работы, Александр Иванович  справился с поставленной себе задачей. А так же помог церкви Спаса Преображения. Отец Александр молча смотрел на этих людей, сидя со своей матушкой за столом теперь обновлённого дома, и думал: – Как же приятно на душе, когда видишь перед собой счастливых людей. Душа поёт только от того, что глаза горят у тех, кто ещё не так уж давно жил в другой реальности. Батюшка нисколько не сомневался в персте господнем, накрывшем этих счастливчиков. Он задумался о родине, о себе, о людях, приходящих к богу. Гордость распирала отца Александра за то, что именно на этой земле живут все эти миряне, именно эта страна стала для них родной, именно эта вера, слово о которой он неустанно несёт в массы, живёт в каждом из них. Он был счастлив, лишь только потому, что видел перед собой настоящее чудо. Чудеса случаются, и он отец Александр, был тому свидетелем.