Новый виток любви

  Тогда ещё коммунальные квартиры были не в редкость и такие драмы разыгрывались у всех на глазах, что у впечатлительных натур не скоро проходило сердцебиение, а дамы бальзаковского возраста капали валерьянку в бальзам или в чай и мучились потом бессонницей.
  Устав слушать ор двух стервозных натур, явно холериков, Вадим подошёл к выбежавшей из этого бедлама совсем ещё молодой женщине, плачущей навзрыд на кухне и, погладив плечи, сочувственно сказал:
  -Да, тяжело жить в таком аду... А что я могу предложить, кроме дачи в выходные. Но всё-таки отошли бы душой. Но я ничего не знаю о Вашей натуре, привычках, увлечениях.
  - А что хочешь знать?- тихо спросила она.
  - Ну, как личная жизнь? Есть ли какое хобби? Женщин курящих я не понимаю, поскольку сам не курю, но выпивающих, или влюбляющихся, чтобы расслабиться, ещё понять могу.
  - Какая личная жизнь с такими стервами? Были в юности увлечения музыкой, поэзией, сама немного писала, но для этого же настроение надо, если не условия.Влечения к выпивке и к мужчинам, первым встречным нет. Но, если бы почувствовала хоть какое-то соприкосновение душ, выпила и , вероятно, увлеклась бы.
   -Вот я и приглашаю на дачу на выходные. Сейчас пятница. Примем ванны, соберёмся и поедем. Зайдём в магазин за хмельным и сладким. Через полтора-два часа будем на даче.
   - Я согласна. Не думаю, что в омут с головой, но попытаться хоть на время скрыться из этого бедлама хочется.
    Через час , купив маленькую коньяка и красного, "Пражский торт", конфеты , чай и кофе, они отошли от магазина и он увидел в её глазах оживление, даже мечтательность.
   -Проходя мимо аптеки спросил:
   - Не надо взять противозачаточных, если у нас дойдёт до близости.
  - А у меня безопасные дни, почти неделя.
  - Ну, тогда я возьму тонизирующих.
  -А берите для себя да и мне для зарядки чувств не помешает.
   Дача ему досталась в наследство от тётки, но, скопив немного денег, Вадим съездил в деревню и уговорил дядьку сделать хоть какой-то ремонт . Дело было летом и они насобирали мешок мха. У дяди нашлась пакля и несколько клубов, настриженных его покойной женой из белья, халатов и прочей лёгкой одежды. Само собой дядя взял инструмент  плотницкий  и мастерок  на случай ремонта печи. За полторы недели отпуска Вадима дача была подремонтирована, утеплена. Даже крышу успели в нескольких метах перекрыть.
   В последний день решили обмыть ремонт и дядя предложил пригласить племянницу его жены, которая работала штукатуром-маляром, чтобы она отштукатурила и побелила печку, может поклеила обои.Не скоро, через каких-то родственников он связался с ней. Женщина пообещалась приехать с подругой.На вопрос о деньгах за работу, сказала:
  -Да вы сначала примите, угостите...
    И мужики сходив в магазин, принесли пару красного вина и пару водки, яиц. холодца, курицу и торт.
   
   Сама племянница оказалась  почти сорокалетней, крупной в грудях и бёдрах женщиной, ещё смазливой, а подруга на десяток лет моложе и также фигуристой с поволокой глаз.
   Когда было выпито и все охмелели, племянница сказала, что о делах будет говорить завтра, а теперь хотелось бы ей проверить всё тётины ахи по поводу неотразимости мужчины, за которым она сорвалась из родной деревни и немало моталась по свету, а подруге, верно, подойдёт его молодой племянник. Всю ночь кипели страсти, а днём поехали за обоями и красками. Два дня кипела работа, а ночами расслаблялись, на что ушли почти все денежные запасы Вадима да и дяде не на что было покупать гостинцы для родных в деревню.
   Проводив дядю, Вадим зря размечтался об одной знакомой. Штукатуры-маляры несколько дней гуляли, доводя ласками его до изнеможения.
   Это вспоминалось, пока ехали в электричке и дремали, особенно соседка, прислонившись на его плечо. Когда Вадим открыл дачу, включил обогреватель и затопил печку. Соседка раскладывала по столу купленное в магазине. Несколько раз в туалете Вадим отпивал из пузырьков тонизирующее. Через час они уже согрелись от печки и обогревателя, а также от выпитого настолько, что Вадим остался в футболке и шортах, а соседке предложил одеть халат.
   Сняв со стены гитару, Вадим спел несколько романсов и прочёл пару стихов своих о любви.
   - Ну, если бы мои  девичьи стихи смог поправить, а то я стесняюсь читать, слабы по сравнению с твоими.
    Под романтичную мелодию  они станцевали танго, обнявшись и поцеловавшись.
   - Я готова довериться тебе, если бы могла поверить, что ты будешь любить меня долго и мы доживём до лета, а уж тем более лето у тебя на даче. А тебе в комнату можно поселись на полгода хотя бы мою знакомую, которая устала уживаться с в одной комнате  с властной, деспотичной матерью.
   -Ладно, попробуем хотя бы пару ночей быть как можно ближе друг к другу. От моей, а более от твоей нежности зависит, насколько разовьются наши чувства.
   Неля старалась, насколько могла и умела, быть нежной и ласковой и утром не хотела вставать с постели и одеваться.
   - А можешь, Вадим, включить обогреватель, потопить печку, что-то сготовить на скорую руку, подать кофе в постель или на столик к постели, потом раздеться и продолжить любовные ласки.
    - Я сделал, всё что мог, вплоть до кофе и бокалов с остатками пиршества. Но и ты попробуй так меня поласкать, разжечь во мне страсти, попробуй любить меня сверху, как гейша, чтобы мне захотелось показать тебе позы. приёмы любви,  о которых ты, возможно не знаешь или не пробовала.
    -Постараюсь и согласна на всё, что захочешь и как захочешь, лишь бы не расставаться!
    И они любились ещё почти до полудня.
  В мае среди буйного цветения и пения соловьёв Неля призналась, ч то влюбилась в него так, что уже не может ласкаться только в безопасные дни да и предохраняться ей не очень хочется. Если уж так они подходят друг к другу, что за всё время ни разу ей не взгрустнулось, только жалела, что не училась глубоко, что пока не забеременела, хочет поступить  в институт и преподавать не только в начальных классах. Вадим помог ей подтянуть несколько ранних стихов. После  публикации в районной газете её охватила эйфория. Она объяснялась в стихах и ему, но хотела , чтобы стихи публиковались вместе с его посвящениями ей. К тому же ему удавались стихи о природе, родном крае. Зам редактора газеты предложила сделать "Литературную страницу" на троих, а потом отметить в её домике на окраине райцентра. во дворике которого вовсю буйствовала сирень и пели соловьи. Неля только пригубила, отказалась пить, сказав , что её может стошнить, поскольку забеременела, а потом заторопилась уйти. Журналистка, пока шли до вокзала, всё уговаривала Вадима, что им бы надо  поглубже поговорить о творчестве, может создать при газете лито. Пока Неля заходила в магазин, она  поцеловалась несколько раз с Вадимом и напросилась в гости на дачу. Ночью, когда он выходил на улицу, она стала обнимать и целовать всё жарче и жарче и кончилось близостью в веранде.
   После этого чаще стали встречи в редакции. Новая подруга подтолкнула его писать очерки и зарисовки о работниках культуры, педагогах. Иногда она говорила, что хочет помочь ему доработать, но не в редакции, а чтобы никто об эт ом не знал и уводила в свой дом, где кончалось близостью. На чувствах к Неле это пока никак не сказывалось, она не замечала никаких перемен, тем более, что после свадьбы стала чувствовать, что Вадим принадлежит только ей. Как-то на комсомольскую конференцию выпало ехать в одном купе Вадиму с сотрудницей редакции и девушками из управления культуры. Когда попутчицы заснули, Вадим почувствовал жаркое женское тело и учащённое биение сердца.
  -Ты не бойся, у меня безопасные дни,- медовым голосом сказала подруга.
  Ночевать они пошли не общежитие института со всеми вместе. а к её родным, где после ванной Нина была особенно нежна и ласкова. Они написали стихи, посвящённые друг другу , под инициалами. И вместе со стихами Вадима о природе и родном крае по несколько их стихов появилось в молодёжной газете. Нина уговорила Вадима поступать вместе на историко-филологический факультет пединститута. Пока беременность Нели позволяла, они ездили на сессию втроём, спали в соседних комнатах и как-то Нина находила места, где можно было уединиться. А Неля чувствовала себя настолько счастливой, что ничего не замечала.