Из жизни оперных певцов. Леонид Собинов

О ТОМ, КАК ГОТОВИЛ СВОИ РОЛИ БОЛЬШОЙ АРТИСТ, О НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ КРИТИКИ И ОБ АКТЁРСКОЙ СОЛИДАРНОСТИ.


Великий русский певец, "главный" тенор России начала 20-го века, Леонид Витальевич Собинов был известен не только своими певческими и артистическими достоинствами, но и тем, с каким энтузиазмом, насколько ответственно и творчески он готовил свои партии, служил своему искусству.

Ещё до своих европейских дебютов, Собинов неоднократно, по окончании театрально-концертного сезона в России, отправлялся в Европу, в частности, в Италию, чтобы заниматься там подготовкой оперных партий, итальянским языком и произношением.

Так весной 1900-го года, занимаясь вокальными уроками с маэстро Mazzoli, он начал серьёзно учить грамматику и даже уже пытался делать литературные переводы. В письме из Милана от 30 мая он писал: "Запас моих знаний по итальянскому языку всё увеличивается, и я варварски, но смело составляю фразы и объясняюсь с нашим Mazzoli. Во всяком случае, я имею твёрдое желание выучиться языку и желание это исполню".

В 1902-м году он снова проводит полтора месяца в Италии, занимаясь с маэстро Росси подготовкой партий из "Ромео и Джульетты", "Миньон" и "Травиаты" на итальянском языке.
Параллельно он посещает невероятное количество музеев, галерей, дворцов, соборов и монастырей, книжных лавок - изучает живопись и скульптуру, заказывает нужные ему копии у местных художников, покупает картины, гравюры, книги, в том числе, по истории костюма, и даже ткани для для изготовления костюмов своих будущих персонажей - в письме от 16 августа 1902г. пишет, что "достал чудные венецианские материи" для костюмов Ромео.
Что касается работы с Росси над партиями, то в том же письме можно прочесть: "Занимаюсь каждый день дважды. Миньону готовлю уже наизусть и понемножку принялся за Ромео. Произношением моим maestro вполне доволен".
Вслед за "Ромео", он проходит "Травиату". Беря по два урока в день для подготовки партий, он также берёт уроки фехтования для "Ромео". Кроме того, думает, как спланировать своё возвращение в Россию через Париж: "Мне просто необходимо увидеть "Миньону" на сцене"(из письма от18 августа).

В новом сезоне Собинову предстояло показать плоды своего беззаветного труда публике: с конца февраля до апреля 1903 года он пел в Итальянской опере Гвиди в Санкт-Петербурге. С ним в этой антрепризе выступали такие знаменитости, как великая примадонна Луиза Тетраццини и бас Витторио Аримонди. Сложился хороший ансамбль. После первого же спектакля "Ромео", прошедшего с триумфальным успехом, Леонид Витальевич писал: "Тетраццини тонкая партнёрша и с ней приятно петь", и ещё в следующем письме: "С Тетраццини было удивительно удобно вести сцены".
Собинов пел в "Ромео и Джульетте", "Миньон", "Травиате" и "Евгении Онегине". Все оперы исполнялись на итальянском языке.

И вот здесь произошёл один эпизод, одновременно и смешной, и грустный, и продемонстрировавший силу актёрского братства.
Некий критик, очевидно, не слишком образованный и просто недалёкий человек, который явно не столь добросовестно готовился к своей деятельности, как артист Собинов, снисходительно заметил в своей рецензии, что, конечно, итальянское произношение Собинова оставляет желать лучшего.
И тогда группа итальянских певцов написала открытое письмо, опубликованное в "Новостях", в котором говорилось: "Мы, кровные итальянцы, служащие вместе с г. Собиновым, считаем долгом заявить, что г. Собинов прекрасно говорит на итальянском языке и произношение его безупречно". Письмо подписали Л.Тетраццини, В.Аримонди, В.Бромбара, дирижёр Д.Пагани.

Если бы этот казус всего лишь являл собой невежество и глупость жалкого человечка, пытавшегося бездарно "покусывать" большого артиста, то разве стоило бы о нём вспоминать? А вот то, что он явил случай редкой артистической солидарности и сплочённости во имя защиты справедливости - это воистину замечательный пример, который не грех вспомнить, не правда ли?!