Город на холме 5

5.Как мы обрели синьора Джованни. Говорит Альдо Кавальканти

Когда мы вернулись из тюрьмы с согласием синьора Джованни, Джунта все ещё был у синьоры. Дядя прошёл в общий зал и сел ждать его, посылая нас с Альдо периодически посмотреть, не сдвинулось ли дело с места. Синьора была очень упорной, а дверь – очень толстой, так что из-за неё не доносилось ни звука.

Снаружи дверь подпирала служанка синьоры Катерина, на лице которой была написана жестокая обида из-за того, что её выставили играть роль сторожевого пса. Вокруг двери, то и дело вол-нами напирая на неё, топтались члены нашего городского посольства. К тому времени, как мы подошли посмотреть, как движется дело, все уже были на взводе. Некоторые так распалили своё воображение, что уже и сами верили в то, что если синьора немедленно не согласится на брак с синьором Джованни и не передаст его таким образом в руки городского со-вета, то город погибнет чуть ли не завтра. Больше всех паниковал глава цеха аптекарей. Он то и дело напирал на толпу в направлении двери, вереща:
-Что значит: «Она не может»? А смотреть на погибель шестерых моих невинных малолетних сыновей она сможет? А смотреть мне в глаза после этого она сможет?
Слушать эти причитания было противно, поэтому глава цеха мясников Бруно Вампа оттеснил его своим большим брюхом в угол и сказал:
-Постыдился бы, Пьетро, так открыто переживать за свой дом в предместье и именье за городом.
-Чего это я должен стыдиться? – взвился в ответ Пьетро, пытаясь подпрыгнуть, чтобы разглядеть что-нибудь за спиной Вампы. – Я честно заработал своё имущество! И почему это я должен его терять только из-за того, что кто-то упёрся и обрекает на погибель целый город?
В этот момент дверь открылась, и из неё вышел Джунта Нери. Вид у него был такой, словно он всю ночь в одиночку таскал мешки с углем и смертельно устал.
-Ну что? Что? – загалдели кругом.
-Она согласилась, - ответил он.
Вдруг внезапно грохнула дверь, и все вздрогнули: это Катерина вошла внутрь и снова захлопнула её перед носом любопытствующих.
-Вампа, - приказал Джунта, - оставь здесь кого-нибудь, чтобы мы могли быть уверенными, что никто сюда не войдёт и отсюда не выйдет.
 
Увидев Альдо, Джунта спросил:
-Вернулся ли Лука из тюрьмы?
Альдо ответил, что отец ждёт его в общем зале. Вся толпа двинулась за ним следом, чем воспользовались и мы с двоюродным братом. Едва войдя в зал, Джунта спросил:
-Ну, что он?
-Согласился, - ответил дядя.
-Согласился, значит? – обрадовался Джунта, плюхаясь на лавку и вытирая платком потное лицо и лысину. – Недолго он продержался. Чем же ты заманил мальчишку?
-Полагаю, наиболее заманчивой для него стала возможность выйти из тюрьмы. Ради этого, думаю, он согласился бы жениться даже на чучеле крокодила из аптеки.
-Какой нетерпеливый! - усмехнулся Джунта. – Неужто тюрьма го-рода Бассано творит такие чудеса?
-Я бы на его месте тоже согласился на что угодно, лишь бы выйти оттуда, - задумчиво покачал головой дядя.
-Вот как! – воскликнул Джунта. – А не…
Уловив его мысль, дядя сказал:
-Нет, он не выглядит так, словно вот-вот протянет ноги. А что у тебя?

-Согласилась. Да найдут черти её папаше, старому барону де Сузиньяна, в аду котёл с водой погорячее! Если бы не этот старикан, я бы не смог сломить упорство этой женщины!
-Разве её отец не умер? – в недоумении спросил дядя.
-Конечно, умер, но прежде он набил голову нашей синьоры всякой чепухой, без которой у меня ничего бы не вышло., - обмахиваясь носовым платком, ибо набившиеся в зал остальные члены посольства, внимательно ловившие новости, надышали так, что можно было вешать топор.
-Чем же ты смог её убедить?
-Воззвал к её чувству долга. Вспомнил, что синьоры – отец и мать народа. Красочно расписал грозящие городу бедствия. Последний раз я так сочинял своей невесте, когда собирался жениться. К счастью, когда она начала колебаться, за дверью начал издавать свои вопли этот полезный осёл  Вази.
-Это кто осёл? – попытался возмутиться глава цеха аптекарей, но заинтересованные слушатели его одёрнули и заставили замолчать.
- Я сказал ей, что пока её проклинает один Вази, а если она не спасёт город, то подобным образом её будут проклинать все. Она погубит свою душу, и ей нигде не будет прощения.

-Джунта, не перегнул ли ты палку? – спросил дядя. – Не боишься ли ты за собственную душу, делая такие вещи?
-Ты знаешь другой способ, как заставить синьору делать то, что нужно городу? – спросил Джунта. – Сейчас она полагает, что должна принести себя в жертву ради города, как когда-то она принесла себя в жертву ради своего отца и его партии. Ничего нового: она уже делала это. Только тогда нужный её отцу человек был в два раза её старше, а теперь нужный городу человек в два раза её моложе.
- Всё равно как-то это жестоко, - смутился дядя.
-Мы гораздо милосерднее её отца. В конце концов, нам нужно только, чтобы ради спасения всех она привела синьора Джованни в наши руки. Дальше, если будет нужно, мы её от него защитим. Ладно, хватит разговоров, - махнул рукой Джунта. -  Надо ковать железо, пока оно горячо. Пока обе стороны согласны, нужно не дать им времени опомниться и сделать так, чтобы пойти на попятную им стало невозможно.
-Уже вторая половина дня, - возразил дядя, - не слишком ли поздно для ведения дел?

-Думаешь, у гибеллинов в тюрьме нет подкупленных служителей? – усмехнулся Джунта. – Ещё до полуночи они будут знать о том, что мы там были и постараются расстроить наши планы. Сейчас мы с тобой пойдём к синьору Бассано и попросим выдать нам синьора Джованни.
- Почему ты думаешь, Джунта, что он примет нас так поздно и согласится это сделать? – спросил Марко Панья.
-Потому что он сам страстно мечтает от него избавиться, - заявил Джунта.
- С чего бы ему так сильно мечтать? – не выдержал и встрял Пьетро Вази.
-Как с чего? – усмехнулся Джунта и обвёл всех торжествующим взглядом. – Синьор Бассано – папский викарий. Он всю жизнь был на службе у папы и даже разбил войско гибеллинов прошлым летом. А что с ним теперь? Он не посмел закрыть ворота перед императором из-за большого числа сопровождающих его вооружённых сторонников. Весь город набит гибеллинами, и гибеллины сидят у него в тюрьме! С одной стороны, он не может их выпустить, так как они тут же помчатся жаловаться императору. С другой стороны, он мечтает от них избавиться, так как они компрометируют его! А больше всех ему проблем создаёт синьор Джованни, потому что о нём постоянно напоминают императору. Синьор Бассано будет счастлив передать нам его в руки!
Все молча переглянулись и согласились, что в словах приора городского совета есть смысл.

-После этого, Лука, - обратился Джунта к дяде, - мы пойдём на поклон к чиновнику, что записывал нас на приём к императору. Нужно будет уверить его, что он окажет большую услугу всему свету, и в первую очередь императору, если тот примет нас завтра. Нужно убедить его, что мы всё осознали и мечтаем исполнить преисполненную мудрости высочайшую волю. Он почует, что император будет польщён ролью миротворца, а потому придёт в хорошее расположение духа и, возможно, вознаградит тех, кто принёс ему хорошие вещи.
-Джунта, ты поистине мудр! – воскликнул Вампа.
-Я и сам порой себе удивляюсь! – скромно согласился приор городского совета. – А теперь к делу!

 -Постойте, - вдруг вмешался Марко Панья, - а как быть с таким вопросом? Положим, синьор Бассано разрешит нам забрать синьора Джованни. И что, мы всем посольством пойдём его забирать из тюрьмы? Это привлечёт к нам много внимания. Мало того, что гибеллины сразу обо всём прознают, так ещё и весь город смеяться будет: скажут, достали себе синьора из помойки.
-Много чести ему от встречи всем посольством! – встрял Пьетро Вази. – Он должен сразу понять, где его место, чтобы не воображал много!
-Об этом я не подумал, - почесал в затылке кум Джунта и обратился к дяде:
-Ты, Лука, один видел этого мальчишку. Как нам следует поступить, чтобы он в последний момент не сорвался с крючка?
-Я думаю, что нужно послать одного-двух человек, - смутился вдруг отец, - но не затем, чтобы показать ему его место, а чтобы он мог, не привлекая особого внимания, дойти до подворья. Мы действительно не подумали о некоторых вещах. Он находится в тюрьме уже год, так что его одежда превратилась в лохмотья. Нам нужно достать для него новую и дать вымыться.
-И кто это будет оплачивать? – тут же встрял Пьетро Вази. – Лично я обременён большим семейством, так что у меня нет лишних денег!

Остальные члены посольства тоже недовольно зашумели и попятились назад. Все хорошо помнили отца синьора Джованни, а потому не испытывали ни малейшего расположения к нему самому.
-Вопрос, конечно, важный, - задумался Джунта. – С одной стороны, мы должны с самого начала держать мальчишку в ежовых рукавицах, но, с другой стороны, не может же он в рубище предстать перед императором? В конце концов, это дело престижа нашего города.
-Если ты хочешь провернуть это дело быстро, кум, - сказал отец, - то заказывать новую одежду некогда. Можно попробовать одеть его в ве-щи моего младшего сына, а Катерина пусть подгонит их по росту. А вот обувь и хороший плащ, чтобы прикрыть одежду с чужого плеча, надо будет купить.
-Пусть платит синьора, - предложил глава цеха аптекарей, - в конце концов, это она получит молодого мужа. Вот пусть и покупает ему плащ, башмаки, а также оплачивает дрова для подогрева воды для мытья и прочие вещи. Не одни простые горожане должны нести все расходы!

Окинув всех решительным взглядом (можно даже сказать гордым орлиным взором), кум Джунта торжественно встал со стула и провозгласил:
-Решили! Мыс Лукой идём к синьору Бассано, а затем к чиновнику – записывать нас на приём к императору. Ты, Руджери (он ткнул пальцем в моего двоюродного брата), ступай и договорись насчет подвала для мытья, дров и воды! Как будет готово, бери свои чистые вещи и жди там. А ты (он ткнул в меня), Альдо, ступай с дядей, а потом выведешь этого синь-ора Джованни из тюрьмы и приведёшь его на подворье. Ты же, Вази, ступай к синьоре и попроси её купить будущему мужу плащ.
-Почему это я? – испуганно заверещал Вази. – К чему вообще спешка? Может, этого мальчишку ещё нам и не отдадут, а деньги уже будут потрачены!
           -Что, Пьетро, - презрительно усмехнулся Бруно Вампа, - боишься встречи с служанкой синьоры? Это тебе не самой синьоре грозить из-за двери!
- Да эта Катерина, - возмутился глава цеха аптекарей, - она не женщина, она – крокодил!
-Потише, болезный, - поддел его Вампа, - не дай бог этот «крокодил» услышит и придёт по твою душу!
Тут дядя и говорит:
-Не ссорьтесь, я сам куплю ему плащ!

Кум Джунта, дядя и я вышли на улицу. Уже перевалило далеко за полдень. Хотя солнце светило ярко, дул пронизывающий холодный ветер. На улицах было малолюдно, но мастерские ещё были открыты. У их две-рей стояли производимые внутри товары. В нескольких местах через стены виднелись цветущие миндальные деревья.
На наше счастье, во дворе дворца синьора Бассано мы застали управляющего, который отдавал приказы слугам и выглядел очень обеспокоенно. Жители нашего города часто бывали в Бассано, так что управляющий узнал кума и дядю.
-Не могу ничего обещать насчет встречи, - пожал он плечами в ответ на просьбу Джунты. – У синьора сейчас и так голова кругом от всего, что происходит вокруг. Он и сам не знает, что лучше сделать – сказаться тяжело больным или просто бежать из города.
-Уважаемый, - уверил его Джунта, пихая в руку небольшой кошелёк, - так мы и есть, можно сказать, посланное ему Провидением лекарство от головной боли. Передай высокочтимому синьору, что встреча с нами переложит часть его тяжкого бремени на другие плечи.
-Сделаю всё, что смогу, - пообещал управляющий, выражая лицом озабоченность, а руками быстро пряча кошелёк в рукаве. – В конце концов, при дворе под моим началом служит сорок человек, и я несу ответственность за их благополучие.

Через полчаса, которые мы провели во дворе, стоя в тени большого дерева, управляющий провёл нас к синьору Бассано. Тот сидел на террасе и выглядел  желчно и раздражительно.
-Не пойму, - сказал он, выслушав просьбу Джунты, - с чего бы это таким смутьянам, как горожане Кастель-дель-Пьяно, желать себе синьора, да ещё и сына вашего злейшего врага?  Мне ещё не хватало, чтобы вы убили его на территории Бассано! Тут и без вас не знаешь, как выкрутиться!
-Синьор - уверил его Джунта, который выглядел словно олицетворение честности, - мы в той же беде, что и вы. Являясь верными слугами папы, мы вынуждены спасаться как можем, трепеща перед гибеллинами, слетевшимися под крыло императора. Если такой владетель как вы вынужден был открыть ворота и принять в городе такую враждебную силу, то что говорить о нас? Проклятые гибеллины только и мечтают привести всю имперскую армию под стены нашего города под предлогом восстановления прав этого синьора Джованни! Лучше мы сами сделаем его синь-ором, и тем самым избежим опасности быть в осаде!
-Не врёшь ли ты мне, Джунта Нери? – прищурился с подозрением синьор Бассано. – Точно ли вы не собираетесь убить претендента?
-Синьор, -ответил кум, глядя ему в глаза прозрачным и твёрдым взглядом, - мы лишь хотим спастись и спасти   наш город. Подумайте, если вы отпустите синьора Джованни на свободу, а мы, по желанию императора, заключим его брак с нашей синьорой и объявим о переходе власти в его руки, то разом убьём двух зайцев. Во-первых, мы продемонстрируем свою добрую волю императору, чем вызовем его одобрение и благоволение, а, во-вторых, выбьем все козыри из рук гибеллинов. И вы, и мы останемся на хорошем счету, да ещё и не дадим повода применить к нам силу.
-Хорошо, - согласился синьор Бассано, - я сделаю по-вашему и от-пущу Джованни Берарди из городской тюрьмы. Однако, если вы меня обманете, и он, не дай Бог, умрёт на территории Бассано, я лично, если останусь в живых, приведу своих людей под стены Кастель-дель-Пьяно и сотру с лица земли ваш город вместе с холмом, на котором он стоит.

Получив разрешение на освобождение синьора Джованни из тюрь-мы, мы направились к чиновнику, что записывал нас на приём к императору. Тот дремал после обеда, однако, поскольку Джунта запомнился ему своим вежливым обхождением, приказал нас принять. Приор городского совета, извинившись за позднее для визитов время, выразил ему благодарность за оказанную ранее услугу, попросив принять в знак признательности небольшой подарок. Тот, благосклонно смахнув со стола кошелёк, горячо поинтересовался делами нашего города.
Джунта, выразив восхищение его проницательностью, сказал, что наше посольство, посоветовавшись, пришло к выводу, что решение императора касательно установления мира в нашем городе является поистине самым лучшим. По этой причине мы бы хотели, вместе с синьорой и синь-ором Джованни, прийти на поклон к императору и попросить его до конца выступить миротворцем, способствуя заключению спасительного для го-рода брака.

Чиновник выслушал нас с большим вниманием и сказал, что мы за-думали хорошее дело, однако через два дня император планирует продолжить путь в Рим, если всё будет благополучно. Джунта заявил, что тем более нет причины затягивать благое начинание и попросил включить нас в очередь просителей, а уж город в накладе не останется. Чиновник велел нам прийти на следующее утро к дворцу синьора Бассано в тот же час, что и сегодня, без опозданий. На этом мы раскланялись и расстались.
Оказавшись на улице, кум Джунта вытер лоб и выдохнул с облегчением. Он заявил дяде, что теперь его очередь действовать, а ему нужно вернуться на подворье и проследить, чтобы всё там было готово к приходу синьора Джованни. Он удалился очень быстрыми шагами, в то время как мы двинулись в сторону городской тюрьмы.

-Дядя, - сказал я, - если мы пойдём в тюрьму вместе, то лавки окончательно закроются. В чем тогда синьор пойдёт к императору?
-Альдо, - ответил дядя, - ты не думаешь, что ты слишком молод, чтобы один идти в такое место?
-Дядя, - возразил я, - ты помнишь, что на прошлой неделе мне стукнуло восемнадцать? Как сказал бы мой батюшка: «Вот я в твоём возрасте…».
-Ну да, - усмехнулся дядя, - твой отец бы так и сказал.
-Или вы думаете, что синьор Джованни сбежит от меня?
-Не думаю. Отец его, чтоб черти дали ему в аду местечко пожарче, умер. Если бы у него был хоть один настоящий друг, за год кто-нибудь выкупил бы его из тюрьмы. Думаю, синьору Джованни некуда бежать, кроме как в объятия нашего городского совета. Однако, хоть у него и нет друзей, однако есть те, кто хотел бы использовать его в своих целях. Вот их-то я и опасаюсь.
-Дядя, - сказал я, - откуда им знать, что мы заберём синьора Джованни именно сегодня? Час назад мы сами не знали, что сможем вывести его оттуда. Да и всей дороги от тюрьмы до подворья шерстяников – перейти через улицу. Кум Джунта и то за меня не боится. Он ведь велел мне одному войти в тюрьму.
-Ты – сын моей сестры, а не кума Джунты.

Сам я ничего не опасался, а дядю спроваживал не случайно. Я подумал, что если у нашего города теперь будет синьор, то у него, конечно, будут лощадь и оружие.  За этими вещами нужно ухаживать, следователь-но, ему будет нужен оруженосец. Если этим оруженосцем буду я, то у меня тоже будут лошадь и оружие. Рано или поздно синьор поедет на службу и, конечно, возьмёт меня с собой. Так я быстрее попаду на военную службу, чем если буду ждать, пока отец наконец устанет от моих выходок и отправит меня туда сам. Для этого мне нужно навести мосты с синьором, поэтому дядя мне сейчас вовсе ни к чему.

-Дядя, - в последний раз попробовал я удачу, - если вы боитесь, что наши враги могут затеять что-то возле тюрьмы, то есть ли смысл входить нам туда вдвоём? Давайте я пойду один, а вы подождёте снаружи. Если что-то случится, вы хоть предупредите остальных.
В общем, я его уломал и вошёл внутрь один. Караульный провёл меня к коменданту, которому я отдал письмо от синьора Бассано. Комендант долго крутил письмо, потом вызвал писаря. Они нудно что-то сверяли по книге, после чего писарь ушёл.  Я уж начал волноваться, когда караульный заглянул в комнату коменданта и сказал, что привели синьора Джованни.
-Ну, что ты стоишь? – сказал комендант, не отрывая глаз от книги. – Иди за ним.
Я вышел, тщетно пытаясь определить, идём мы к выходу из тюрь-мы или совсем в другую сторону. Наконец, караульный толкнул одну дверь слева. Я увидел комнату со следами потемневшей побелки, которую черными и зелёными разводами украшала застарелая плесень. В узкое окно вливался предвечерний свет. В комнате не было никого, кроме взъерошенной молодой женщины с злым выражением лица, которая сидела ко мне вполоборота на тяжёлой скамье, опираясь локтем на массивный стол. На ней был старый грязный плащ, стоявший сам по себе, независимо от линий человеческого тела, которое он прикрывал. Солдат, шедший сзади, грубым тычком втолкнул меня в комнату и сказал:
-Куда ты глядишь, болван?
-А где…

И тут это существо со скамьи встало и посмотрело на меня. Оно не доставало мне даже до плеча, а потому смотрело снизу вверх. И я сразу понял, что это и есть наш будущий синьор. И вовсе он не был похож на женщину, просто у него сильно отросли волосы. А что касается взгляда…
Я ведь тогда не знал, что синьор Джованни довольно отходчив, и что если не попасть ему под горячую руку в первые полчаса, то шанс остаться в живых и даже без особых последствий возрастает в сто раз.
Однако всякий, кто видел его в гневе в первый раз, цепенел на месте и ощущал желание провалиться сквозь все этажи здания, а затем дальше в подвал, чтобы пробить собой цистерну с водой и зарыться в песок на дне. В высшей точке злости синьор Джованни обычно терял дар речи, но взгляд у него при этом был как у Медузы Горгоны, бешеный и холодный. Чаще всего дальше этого дело не шло, но я в то время об этом не подозревал.
-Здравствуйте, синьор Джованни, - сказал я робко, - а я пришёл вас проводить…
-Больше никто не пришёл? – спросил он, успокоившись так же рез-ко, как пришёл в ярость.
-Нет…
-Эй, вы оба собираетесь выходить, или решили здесь остаться? – спросил караульный.
-Мы уже выходим, - поторопился сказать я. – А куда выходить? (я имел в виду направление)
-На выход! – рявкнул караульный и ткнул рукой куда-то в противоположную стену (он имел в виду цель нашего пути).

Где-то на половине дороги нам предоставили самим добираться до выхода. Уже перед самыми дверьми тюрьмы, выходившими на улицу, синьор Джованни вдруг остановился и глубоко вдохнул воздух. С улицы доносились голоса людей и цокот копыт ослика.
-Нам недалеко, -  сказал я, - только перейти площадь.
Синьор Джованни обернулся и бросил на меня короткий взгляд. Я сразу всё понял: он думал о том, как пойдёт на виду у всех через площадь в своей дерюге.
-Синьор, - сказал я, - возьмите мой плащ.
-А чем тебя не устраивает мой? – зло спросил он.
-Ваш вам не по росту, - объявил я первую причину, которая при-шла в голову.
-А твой мне по росту? – недобро усмехнулся он, подумал, скинул свой плаш и сказал: - Давай.
И вот ей-богу не вру, эта дерюга осталась стоять там, где он её поставил. Сказать честно, и до этого от синьора пахло как от хорошо про-гретой солнцем помойки, а когда он снял плащ, то я подумал, что сейчас задохнусь, но ни один мускул мужественно не дрогнул на моём лице. Под дерюгой обнаружились жалкие лохмотья одежды, едва прикрывавшей тело. Свет заходящего солнца сквозь щель двери упал ему на руку. Рука была покрыта неровным слоем грязи, под которым просматривались желтоватые и черноватые синяки, ссадины и шрамы разных стадий заживления. Когда синьор завернулся в плащ, мы вышли на улицу и снова встали, потому что он зажмурился, так как давно не видел яркого света.
 
У самых ворот подворья шерстяников синьор недоверчиво спросил:
-Куда это мы идём?
-Синьор, - уверил я его, — это хорошее место. Сейчас весь город забит свитой императора, так что нам повезло, что мы смогли здесь остановиться.
Мы вошли во двор. Там было много телег с товаром и вещами, лошадей и людей, остановившихся на подворье. Я сразу повёл его мыться. Комната для мытья, как во всех домах, находилась в подвале. Увидев лестницу, идущую вниз, синьор Джованни снова встал как вкопанный и подозрительно спросил:
-Куда это ты меня привёл?

Я объяснил. Он покосился на меня и стал спускаться. Услышав наши шаги, Руджери внизу открыл дверь и выглянул наружу. Синьор, спускавшийся первым, тут же шарахнулся и налетел на меня спиной.
-Синьор, это мой брат, - сказал я ему. – Он готовил для вас комнату для мытья.
Синьор посмотрел на меня, на дверь, оставшуюся далеко за наши-ми спинами, и продолжил спускаться. Внутри комнаты он увидел широкую бочку, наполненную водой, полотенце и сложенную одежду. Она освещалась небольшим светильником. Оглянувшись на нас, он спросил:
-А вы так и будете стоять и глазеть на меня?
-А вам не нужно помогать? – спросил Руджери.
- Выходите оба. Или нет, пусть один стоит снаружи, а второй здесь, на лестнице, только повернувшись ко мне спиной.
Поскольку синьор казался малость странным, внутри остался я. Стоя к нему спиной и прислушиваясь к плеску воды, я размышлял о том, удастся ли моя военная карьера, если я стану служить синьору Джованни. Больше всего меня смущал его рост. Конечно, я сам был выше среднего, так что возвышался над большинством людей, которых знал, но всё же мой будущий господин заканчивался у меня где-то под мышкой. Впрочем, человек всегда рассуждает вкривь и вкось, в то время как Божественное Провидение зрит в самый корень. Впоследствии, когда мне несколько раз пришлось тащить его на себе, я понял, что Господь заранее подумал об этом и даровал мне синьора, под тяжестью которого я смог достигнуть нужного места и не протянуть ноги.

За размышлениями я вдруг понял, что не слышу больше плеска воды. Обернувшись, я увидел, что бочка пуста, а в комнате никого нет. Похолодев от страха, я в два прыжка преодолел лестницу и засунул руку в бочку. Нащупав в глубине мокрые волосы, я резко дёрнул их вверх.
-Ты что делаешь, негодяй? – спросил синьор, глядя на меня расширенными глазами, когда я вытащил его на поверхность.
-Вы бы хоть раз спасибо сказали, - ответил я. – Я же вам жизнь спас!
-Жизнь спас? Да кто тут был в опасности?
-А разве вы не тонули?
-Да кто тут тонул?
-Ладно, извините, - сказал я, выпуская его волосы и кланяясь, - только вы сами виноваты. Незачем было говорить мне стоять спиной. Откуда мне было знать, что вы такое можете вытворить.
-Что я могу вытворить?
-Да много что. Например, подобраться ко мне сзади и шарахнуть по башке, - начал я нападать, помня, что лучшая защита — это нападение.
-Чем я тебя шарахну? Тут одна бочка! – возмутился синьор.
-Вон в углу черпак стоит, - кивнул я в угол.
Да? – удивился синьор. – Спасибо, что сказал. Я думал, тут нечем поливаться, вот и нырнул, чтобы промыть волосы. Только ты теперь иди и отвернись, дай мне спокойно вылезти.
Слушая, как он с плеском вылезает из бочки и осматривает одежду, я соврал:
-Извините, синьор, это одежда моего брата. Мы не знали, на какой рост покупать, поэтому принесли пока эту.
-Ничего, - ответил он.

Когда мы вышли наружу, было уже темно и холодно. Высоко в небе светили звёзды. На лестнице нас встретил дядя и сказал, что эту ночь синьор проведёт в нашей с Руджери комнате, так как лишних помещений нет, и к тому же все уже спят. В комнате нас ждал ужин, состоявший из мяса, вина и хлеба. Синьор сначала просто сидел, потом, увидев, что мы едим, стал есть тоже. За ужином мы с Руджери поругались из-за кроватей, ведь их было всего две. Поскольку мы были братьями, мы спокойно могли спать и на одной, однако Руджери стал скандалить, что я задавлю его до смерти, если лягу с краю. Синьор, некоторое время слушал нас молча, а потом сказал, что мы можем спать как привыкли, потому что он ложиться не будет. Как мы его ни уговаривали, он остался стоять на своём и всю ночь провёл, сидя на сундуке возле окна, подперев щёку. Иногда он задрёмывал, и тогда его голова падала с руки. Он вздрагивал, с трудом открывал глаза и снова смотрел в окно до тех пор, пока не начинал клевать носом.




.