Неотправленное Письмо

Их дом из белого известняка на фоне морской волны выглядел изысканно, без блеска, как фамильный замок. Известняк связан с оседанием на морском дне останков древних моллюсков и его не часто используют в строительстве домов, дорого, но выглядит достойно. Он, конечно, отличался от всех остальных домов, дальше шли только старые лачуги, построенные ещё с татарских времён, поэтому их ветхость была оправдана. Весь квартал состоял из бедноты, среди которых были русские, украинцы и караимы, у последних были религиозные разногласия с евреями. Про одну из караимских семей и пойдёт речь.

Но сперва вернёмся в тот особенный белый дом, с широкой плоской крышей, состоящей из одной большой гостиной и длинной кухни, светлая часть служила столовой, в которой прислуга, как правило, не сидела за общим столом. Дом принадлежал старой русской аристократии и построен был исключительно для Кирилла, сына известного в те года композитора. Проблема с лёгкими беспокоила мальчика с детства, что и послужило поводом вывозить ребёнка в летнее время на крымский сухой жаркий ветер.

Сперва Кирилла сопровождала мама c няней, а к двадцати двум годам он уже находился в доме сам, не совсем сам, нищий квартал его преданно обслуживал. Даже нашлась и сорокалетняя дама, которая служила своего рода усладой Кириллу или себе, кто ж это поймёт. Она приходила в полдень, наспех разворачивала простынку и услышав в кухне шорох, недовольно ворчала:

- Я же просила, чтобы прислуга уходила.

Говорила нервно и торопливо, точно хотела успеть до своей женской старости глотнуть свежих чувств… А какие это чувства, решайте сами…

Только маленькая Лиля, девушка неполных семнадцати лет из очень бедной караимской семьи, ревновала его к ней и специально задерживаясь, затихала, пока та не уйдёт. Лиля была не так красива, как не по годам умна, хотя копна рыжих кудряшек с огромными печальными ореховыми глазами, бесспорно украшали её маленькое личико и небольшой носик в конопушках, добавлял пикантности. Она была в числе остальной прислуги, которые, не ссорясь, мирно выполняли свою работу и поровну делили чаевые. Только Лиля старалась всё больше крутиться в гостиной, где полулежал в своей белоснежной расстёгнутой рубашке Кирилл, он был высок, знал, что красив, в меру заносчив и иногда, будучи в хорошем настроении, заигрывал с челядью. Лилю даже пару раз, когда она бывала особенно близко, поправляя огромный ковёр, на котором он лежал, неожиданно чмокал в щёчку или нежно лохматил кудряшки.

В гостиной, подальше от окна, стоял большой белый диван, специально сделанный на заказ, сбоку была вдавлена медная табличка с названием CONSTANCIA. Диван этот в считанные минуты менял композицию, то превращался в лежанку, то в пуфы или кресла, но чаще он стоял, как монолит на пьедестале, накрытый настоящим многоцветным бухарским ковром, свисающим на белый мраморный пол. Ковёр был соткан из шёлка, невероятно лёгкий и воздушный, с использованием натуральных красителей, такой ковёр со временем не выцветает, а нитки шёлковые на самом деле очень крепкие. Диван был единственным предметом в гостиной и единственным украшением, не считая самого Кирилла, а уж как он был хорош, как роскошно смотрелся на этом диване со специально расстёгнутой рубашкой, на его груди не было ни одного изъяна, ни одного волоска. Иногда, в особо жаркие дни, подойдёт, бывало, к окну, распахнёт настежь и дышит горячим солнцем, так, что лёгкий загар его касался и Лиля, поправляя ковёр, или подушки, слышала запах солнца, хранившее его тело, и вздыхая говорила про себя:

- И не думай…

А он, словно ловил этот момент и чмокал её, шутя в щёчку…

А дальше всё пошло, как по написанному, как во все времена – любовь и слёзы…

Лиля понимала и про разное сословие, и про его будущее блистательного писателя, он хотел идти по стопам отца, но здоровье не позволяло часами заниматься музыкой, тогда, как писать он мог, чаще полулёжа, он исписывал тетрадь за тетрадью, ему нравилось соприкосновение с бумагой. Она никогда не прочла ни одного его рассказа, стеснялась спросить, а ему и в голову не приходило предложить ей.

Единственное, что он изредка предлагал, это всем вместе отобедать, опять же не ей одной рядом с ним, а всем; их часто приходило четверо, двое в гостиной прибирались, а двое готовили и тут же накрывали на стол.

Иногда он был особенно приветлив, когда не мучил его ночами кашель, он говорил:

- Ну девчата, что-то вкусно пахнет у вас, а я проголодался, кормите барина, - шутил он.

На самом деле поварихи знали, что нельзя ему ни копчёности, ни консервы и ничего острого. Поэтому никаких особо ярких запахов не было, если не считать нежную уху с морковью. На большом круглом обеденном столе, подальше от основной кухни, на плоской стеклянной вазе лежал чёрный виноград с тёмно-жёлтой грушей дюшес, а рядом, на специально сервированной доске DEMIAND, в окружении различных сортов сыра присоседились орехи и сухофрукты, также в доме всегда был свежий творог и молоко.

Антонина Сергеевна, главная хозяйка белого дома, женщина благородная и заботливая, сын — это её Ахиллесова пята, а муж, гений и благодетель. Она давно наладила быт и Петербургского дома, и Крымского поместья, весь, можно сказать, нищий квартал служил ей верой и правдой, и относился с большим почтением не только потому, что она по-царски была щедра, но и всегда чувствовалось её сердечное отношение. Все её предписания выполнялись из года в год безоговорочно, независимо от её отсутствия.

Лиля росла на её глазах, когда она с маленьким пятилетним Кирюшей приехала впервые уже в выстроенный дом, Лиля только родилась и Антонина Сергеевна во всём помогала этой семье… Лиля часто об этом думала, почему же пути Господни настолько неисповедимы, почему ей суждено было влюбиться в неизбежное расставание.

Однажды, поправляя его кровать, его взгляд упал несколько ниже дозволенного, и расстегнувшаяся первая пуговица её блузочки показала часть девственной груди без нижнего белья, она не перехватила этот взгляд, а он поймал её тонкое запястье и в упор спросил:

- Почему ты всегда прибираешься возле меня, а Алеся всегда чистит мрамор, когда другие девушки только готовят...

Она растерялась и покраснела до такой степени, что даже глаза потемнели.

- Сядь, - сказал он, не отпуская руку, поэтому сесть она могла только рядом и он, продолжая держать её запястье, другую руку положил на шею и приблизил её пухлые по детски губы к своим и долгий поцелуй закружил голову обоим, потом второй, а потом Алеся, будучи на пару лет старше и уже испытав это с соседним парнем, вышла на носочках из гостиной.

Эта непередаваемая красота и пластичность молодых тел, для которых, кажется, и создана любовь при раскалённом солнце, а для всех других возрастов при свечах и уж только потом, потом, при полнолунии.


Переплетенье нежные души,
Сердец взаимное соединение,
Лежат тела в объятиях тиши
И грезиться Богоявление.

Да, да, они из разных детских
И из других, наверное, планет,
И по какой причине веской
Объединил их этот несказанный свет.

Я не знаю такой любви,
Где бы не было слёз на подушке,
Тихо шепчет душа, - отзови,
Твоя жизнь в опасной ловушке.

Там же пропасть, миры чужие,
Там не место таким разночинцам,
Там стандарты и те двойные,
Будешь только минутным гостинцем.

Но мечтала заря стать восходом,
Озаряя небо круглый день,
И сказало солнышко со вздохом,
Ты моя лишь утренняя тень.


Огонь, вода, земля, что из стихий главней… Огонь сожжёт, вода затопит, земля засыпет. Слаб человек перед любой стихией и слаб при выборе своей судьбы, играет роль всегда семья, потом образование, некоторых интересует и национальность, про это лучше и не спрашивайте.

Лиля искала точку возврата, болезненно перебирая все возможности изменить свою судьбу, прогоняя ночами сон. И в одну из таких бессонных метаний написала ему письмо.

- Милый мой, любимый, я не стану мешать тебе в жизни, я слишком люблю тебя, чтобы быть обузой, даже если ты сейчас отгоняешь эти мысли, всё равно настанет час раскаянья в содеянном. Не раскаивайся, я сама тебя полюбила и сама ухожу, чтоб тебе не мешать. Прости меня за то, что посмела полюбить неравного и воспользовалась мужской слабостью. Не беспокойся, у меня всё будет хорошо, я даю тебе вольную и улыбаясь уезжаю… Лиля.

Потом сложив вчетверо своё ночное письмо и решив его отправить позже, пошла на своё последнее свидание… Пришла пораньше, тихо сняла сандали и вошла босиком в кухню, на пороге услыхала кашель, вбежала в гостиную, он лежал бледный, но с характерным лихорадочным румянцем, за ночь казалось осунулся, кашлял и периодически стонал.

Антонина Сергеевна предупреждала:

- Если только вы услышите кашель, немедленно сообщите мне. У Кирилла на сегодняшний момент туберкулез протекает в закрытой форме, но если он опять начнёт кашлять с выделениями, то закрытая форма может внезапно открыться и без мгновенного лечения, она очень быстро прогрессирует.

Лиле пару недель тому назад показалось, что Кирилл дольше обычного сидел под солнцем, и он сам сказал:

- Знаешь, солнышко так припекало, что я не заметил, как уснул…

Только в ту же ночь начался кашель, о котором он никому не сказал. Но уже через два дня кашель слышали все и он, обедая со всеми вместе сказал, что просто вечером в доме было холодно и он, скорее всего, простыл, а на самом деле он понял, что похоже, вернулась болезнь, потому что характер кашля менялся на глазах …

С тех пор прошло ещё две недели и сегодня уже появилась кровь. Задыхаясь и чувствуя себя беспомощным, испытывая невероятные боли, и не имея возможности встать, он сам сказал:

- Лиля не уходи от меня сегодня ночью, мне страшно…

- Конечно дорогой, любимой мой, я никуда никогда от тебя не уйду, - а потом добавила, - пока ты не поправишься…

После очередного приступа измучившего его кашля, он сказал:

- Я никогда не поправлюсь...

Лиля сидела на полу возле его кровати, держала руку и целовала:

- Ты поправишься любимый мой, обязательно поправишься…

А потом позвонила Антонине Сергеевне, она никогда ей прежде не звонила, поэтому Антонина Сергеевна сразу всё поняла и только сказала:

- Лиля не отходи от него, я через три часа буду.

Мама успела взять его руку чуть тёплой, и он прошептал:

- Возьми к себе Лилю, она скорее всего тоже заболеет…, так хочется жить…

Это были его последние слова, безжалостная точка невозврата…


P. S. Кажется плакал весь городок, над каждой лачугой висел спущенный чёрный флаг, а через три дня они вчетвером уехали в Петербург, Лиля уже знала, что у них будет ребёнок, только рассказать об этом не успела…


Наташа Петербужская © Copyright 2024. Все права защищены.
Опубликовано в 2024 году в Сан Диего, Калифорния, США.