Даёшь криминал!

Поспорили двое о том, как надо писать криминальную прозу.
– Чего там мудрить, берешь избитый сюжет, это я в переносном смысле, конечно. Добавляешь от себя всяко-разно-интересно (хорошо бы с юмором), чтобы никто в плагиате не упрекнул. И всё! Остросюжетное чтиво готово!

– С юмором, это, типа, так: «Из отчета о слежке: «Вчера в кафе «Тайная вечеря» состоялась встреча заказчика и киллера. Киллер заказал кофе. Заказчик – своего шефа». Не, сомневаюсь я, однако, что подобное дотянет до «избитого» «Крестного отца», – съязвил оппонент.

– Чего ж сразу «Крестный отец»? Хотя, например, ростовчане убеждены, что круче Дона, пусть и Корлеоне, однозначно, их «папа», – парировал первый.

Выдержав паузу, чтобы переварить услышанное, второй озвучил своё видение процесса:
– По мне, так нужен навороченный сюжет, чтобы никто ничего сначала не понял, чтобы тайну поглубже зарыть.

– Что ж, с одной стороны, приемлемо, но ведь, если бы секреты не выдавались, никто бы и не знал, что это секреты. Не забывай, у нас состав преступления формируется в зависимости от стрелочника.
– Я это помню, как и то, что, если бы стучали только вагонные колеса, стрелочников находили бы меньше.

Первый согласно кивнул. Увы, он по личному опыту знал: злопыхатель всегда готов выплеснуть свою злость. Была бы цель. Доброжелатель всегда готов эту цель обозначить. Вот его когда-то и обозначили.
– Кстати, многое зависит и от названия. Тут тоже хорошо бы заинтриговать. Представь, допустим, такое: «Палач-сентиментал», – продолжил гнуть своё второй.

Первый представил, и ему на ум сразу пришла начальная строчка рассказа: «Потеряв голову от своей возлюбленной, палач повесился». Но вслух он произнёс другое:
– Чернуху предпочитаешь? Не совсем моё. Разве что с юмором. Прикинь, куда можно вырулить с таким зачином: «Новичкам везет. Во время казни начинающий палач замахнулся, выронил топор… и исполнил приговор».

Далее собеседники немного порассуждали на тему «чёрного юмора» и вернулись к основному вопросу.
– Раньше писать про криминал легче было, – утвердительно заявил первый. – По любому поводу можно было милицию приплести. Помнишь, как в анекдоте:
«Милиционер спрашивает мальчика:
– Признавайся, твой отец самогон варит?
– Нет, дяденька, он его сырым пьет».
Чем не тема, чем не криминал?

Второй отреагировал иронично:
– Ну-ну, и где теперь та тема и та милиция? Ты вообще в курсе, чем милиция отличается от полиции? Нет? Так знай: главное отличие нашего полицейского от американского: наш навсегда останется в душе милиционером.

– У меня на этот счет своё мнение: если кто-то стал бывшим милиционером – это еще не означает, что он стал настоящим полицейским. Большинство-то из них, к сожалению, сейчас живут по принципу: ксива есть – ума не надо.

– Ага, и забывают при том, что кто гребет лишь под себя, тот огребает неприятности, – не стал спорить второй. Вздохнул и добавил: – Вот почему у нас столько книг и сериалов о плохих ментах. Анискин, где ты? Нет ответа.

Первому ничего не оставалось, как вспомнить еще одну старую байку по этому поводу: «Разрешите представиться: я ваш новый участковый рэкетир. Надеюсь на взаимное уважение». И от себя выдать житейский совет: «Если внутренние органы не в порядке, рекомендуется отсидеться в сортире».

Но как бы оппоненты не старались и дальше противопоставлять друг другу различные доводы о том, как же надо писать криминальную прозу, они всё время расходились только по мелочам.

Если, допустим, одному нравилась чья-то шутка: «– Чем это тебе так раскроили череп? – Трубкой мира», то другому нравилась собственная: «Канделябр отличается от люстры тем, что им удобнее бить по голове».

Когда один утверждал с видом эксперта-криминалиста, что, если вооружён до зубов, значит нос и глаз – самые уязвимые места. Второй тут же рассуждал о последствиях: заклеить фингал пластырем – полбеды, беда – замаскировать пластырь.

Один юморил про злодея, мол, выйти сухим из воды проще всего в водолазном костюме, и сообщал, что В ОМОНе предпочитают запах «черемухи». Другой предлагал свои версии, когда злодеяния сходят с рук вместе с перчатками, а попробовавший электрошокер знает, почем ватт лиха.

В конце концов, спорщики прекратили пикироваться и сошлись на том, что по нынешним временам, чтобы ты и как не написал – не тебе же читать, а «пипл всё схавает». Вот уж воистину: кто рисует фальшивые деньги, тот ими не пользуется.