***

БРАТ-КА-А!!!


          Поскольку наша Служба профориентации была без колёс, а свою иномарку гонять по району в рабочие будни всё же накладно, то я при случае пользовался   перекладным  транспортом: то со Службой занятости, то с райисполкомом, у них тогда машин хватало на все отделы, а то и ещё  какие колёса  подвернутся по пути. Особо не заморачивался, успевал. В крайнем случае - на автобусе.
          А тут соседи из прокуратуры по какому-то торжественному поводу выезжали. Взяли и меня. Четвёртым. Сами-то в мундирах да при фуражках, да при белых воротничках. Конец апреля. Тепло. Солнечно. Зелено. По бокам грунтовой дороги поля, поля, поля…
          Скорость под семьдесят. Уаз тяжеловат и неуклюж "для больших скоростей", ему бы по бездорожью, напрямки.  Вездеход, одним словом. Виктор уверенно ведёт машину. Из магнитолы звучит инструментальная музыка, настраивает на лирический лад. До нужного села полста километров. Дорожное полотно насыпное. Кюветы глубоки. Едем молча. Видно далеко.
          Впереди, километрах в двух от нас, у поворота, замечаем Тойоту. Вдруг она останавливается, дверца распахивается, женская фигурка машет руками и показывает в нашу сторону. Потом сбегает вниз по насыпи. На мгновение скрывается из виду. Добегает до кромки поля. Опять машет руками, словно зовёт к себе и в нашу сторону опять показывает. Странно как-то.  У меня от предчувствия чего-то необъяснимого сжалось сердце.
 – Да подрастерялась она. Приспичило, а тут мы, - фыркнул водитель.
 – А вокруг ни кустика, - добавил прокурор.
 – Чую, дело серьёзнее. Предупреждает она… - выдал следователь.
           И тут наш уазик едва не улетел в кювет. Мимо, обгоняя нас, промчался, обдавая чёрным выхлопом дыма, камазище.
           Виктор чудом едва успел увернуться. Огромная гружёная махина на повороте вдруг вильнула да не в ту сторону и - сбивает Тойоту.   Та, игрушкой, перевернулась в воздухе и кувыркнулась в кювет, а грузовик, как с трамплина, неподалёку приземляется на бок. Его огромные колёса продолжают крутиться.
    - Гони! - кричит прокурор, - людей спасать надо, и тут же связывается с Полицией.
           Водитель давит на газ. На ходу мы распахиваем дверцы и, как только машина приостанавливается, выскакиваем и мчимся к уже, охваченной пламенем Тойоте. Я курткой пытаюсь сбить пламя. Виктор орудует лопатой. Прокурор Алексей Иванович торопливо дёргает за дверцы, пытаясь их открыть. Следователь Никита Ильич помогает ему. Дым удушливо валит из салона, скрывая нас.
           И вдруг над всем этим повисает   тоненький пронзительно, леденящий душу крик: «Братка - а – а»!
           К машине рвётся молоденькая хрупкая девчушка. Пытается оттолкнуть здоровенных мужчин, чтобы самой помочь тем, кто остался в машине. Виктор успевает сбегать   за огнетушителем. Пламя всё же с трудом, но удалось погасить. Переднюю дверцу наконец-то открыли.  Мужчина за рулём и женщина рядом с ним не подавали признаков жизни.
             И только после этого они отправились к лежащему на боку камазу. Везёт же пьяным. Водитель был в стельку, хотя здорово помят и напуган. Всего лишь.   
            А я остался успокаивать девушку. Она была в шоке. Повторяла только: «Братка, братка, братка». Взмахивала руками, потом хваталась за голову. И причитала – причитала: «Братка»!
           Слёз уже не хватало, и она лишь горестно всхлипывала и закатывала глаза. Мне удалось отвести её в салон уаза, напоить водой, и она уснула.
Полиция и скорая вскоре подъехали. Протрезвевшего от содеянного водителя камаза втолкнули за решётку воронка.  Врачи стали оказывать помощь пострадавшим. Что нам да в таком виде оставалось делать? И мы повернули назад. Я поддерживал спящую девушку. Все молчали.
          На крыльце прокуратуры уже поджидала Клавдия Иннокентьевна. Она была в курсе страшного события. Всплеснула руками, когда увидела девушку и тут же увела её к себе.
           На следующий день Никита Ильич обратился ко мне с просьбой о помощи: пообщаться с той девушкой, так как только она осталась живой в этом ужасном происшествии.
            Пока шли к больнице, он вкратце, со слов всезнающей Клавдии Иннокентьевны, рассказал, что та когда-то была с этой семьёй   знакома.  И совсем недавно встречалась с матерью девушки Катюши в районной больнице. Она беспокоилась не столько о своём здоровье, сколько о дочери. Катюша - инвалид детства.   Говорит только отдельными словами. В доме первая помощница. Обладает редким даром – предчувствовать опасность, всегда предупреждала и мать, и брата о ней. И никогда не ошибалась. Сейчас еду в то село за дополнительной информацией. Потом увидимся. Я кивнул головой.
          Теперь понятно её странное поведение у машины: она предупреждала, звала, уводила от опасности, а её не поняли… или не успели понять.
          В больничной палате я с Катюшей встретился. Она горестно улыбнулась мне, на глаза навернулись слёзы. Чем и как я мог ей помочь?   Сам пока не знал. Единственный начинающий психолог на всю округу. Погладил её  по голове, поправил прядь, коснулся щеки. Мы молчали, а время шло.
           Наконец я заговорил. По глазам, мимике лица понял: она понимает меня. Мне надо было восстановить картину не аварии, нет, а того, что было  раньше… как и почему она ехала с братом… что с мамой?
    - Мама, братка, жена, машина… были её первыми словами.
На мой вопрос о маме, она подняла палец, закрыла глаза и скрестила руки на груди.
     -  Братка жил с вами?
     -  Неть.
     -  Он увозил тебя?
     -  Дя!
      В палату вошла сестра, извинилась. Сделала ей укол. Катюша вскоре уснула. Вот и весь итог нашей встречи.
      Следователь узнал от её соседей больше. Накануне Катюша забеспокоилась. Стала обнимать мать и плакать. Та догадалась, что она оплакивает её ещё живую. Значит… Надо срочно вызывать сына. Тот живёт в Казахстане в Павлодаре. Сын – главный врач одной из городских больниц.
      Приехал, хотя путь неблизкий, через весь Алтайский край. Мать только и успела ему наказать, чтобы он не оставлял сестру, а взял с собой. Через день она умерла. Отвели девять дней и отправились назад. И вот что случилось.
       В народе существует такое поверье, что если один близких родственников уходит из жизни, а следом ещё кто-то  из родни, то  говорят, что его позвали к себе. Неужели матери там было так одиноко?
       Когда Катюшу выписали из больницы, Клавдия Иннокентьевна взяла её к себе. Иногда я встречаю Катюшу. Говорят, что глаза – зеркало души. Они отражают и хорошую, и плохую душу, это верно.
       Душа у Катюши – ангельская. Я в людях редко ошибаюсь.