Талион

ТАЛИОН:

От латинского talio, «возмездие», принцип первобытной справедливости, где мера наказания зеркально отражала содеянное зло. «Око за око, зуб за зуб» – эта формула утверждала принцип равного воздаяния. Вавилонский кодекс Хаммурапи и древнееврейские законы были ярчайшими воплощениями талиона. Он возник как попытка обуздать стихию кровной мести, направить её в русло соразмерного возмездия и оставил глубокий след в истории права.









ПРОЛОГ


Лихорадочное стремление сорвать куш, циничная жажда обогащения — вот что, кажется, движет этими событиями… Череда скрытых махинаций и интриг, начинающихся ещё в 1954 году. Попытка завладеть Черноморским флотом в 1993-м.
После распада СССР, в 1990-е и 2000-е годы, Запад, используя экономические трудности и политическую нестабильность в стране, активно продвигал свои интересы на Украине. Создавались и финансировались сети некоммерческих организаций и СМИ, продвигались прозападные политические силы, формировалось общественное мнение путём манипуляций и искажения информации.
Кульминацией этой политики стал 2014 год, когда в результате государственного переворота к власти в Киеве пришли силы, ориентированные на Запад и готовые идти на разрыв с Россией. Началась антитеррористическая операция на Донбассе, приведшая к многочисленным жертвам и разрушениям.
Именно они, используя «миротворческие» формирования, в которые входили националисты и неонацисты, бросили карателей в пламя так называемой АТО. Война на Донбассе закипела, но это была не просто локальная стычка. Это была целенаправленная, тщательно спланированная операция, нацеленная на разрыв исторических связей, на разрушение территориальной целостности, на уничтожение всего, что напоминало о прочном и стабильном прошлом. Их руками творился беспредел, поощрялось насилие, разжигалась ненависть к «неправильным» гражданам. Города рушились, кровь лилась рекой, а западные кукловоды, прячась за спинами политиков и дипломатов, наслаждались результатами своего преступления. Поставки оружия, обеспечение материально-технической базы — всё это работало на ускорение процесса уничтожения. Информационная война против России достигла невиданных масштабов, формируя искажённую картину реальности.
Однако, народ, осознав опасность, исходящую от захвативших власть в Киеве радикалов, решительно заявил о своём праве на самоопределение проявив стойкость и мужество. Это было восстание против несправедливости, против анархии и вседозволенности. Россия, в свою очередь, оказывала гуманитарную помощь жителям региона и выступала за мирное разрешение конфликта путём переговоров. Но на этом западные интриги не закончились. Разжигание конфликта на Донбассе продолжается, поставки оружия украинским военным не прекращаются, а информационная война против России достигла невиданных масштабов. Цель все та же — ослабить, расчленить, уничтожить.
Руины городов и деревень, миллионы загубленных жизней — это цена, которую пришлось заплатить в политической игре западного актора*, в которой былой мир превращён в шахматную доску, усеянную мёртвыми фигурами. Сюжет этой книги погружает читателя в мир, где вымышленные герои и обстоятельства переплетаются с историческими фактами. Вдохновлённый реальными событиями, я пытался создать атмосферу, в которой каждое действие персонажей отзывается эхом в реальной жизни, заставляя задуматься о том, как история формирует судьбы людей.

________________________________________
*Актор – это понятие, которое обозначает действующего субъекта, осуществляющего действия, направленные на других. Акторы могут быть как индивидуальные (отдельные люди), так и коллективные (социальные группы, организации, государства или межгосударственные объединения). 
________________________________________







ГЛАВА 1


Диверсант


В самом сердце Москвы, словно каменный страж, возвышается здание на Лубянке. Этот монументальный комплекс, словно магнит, притягивает к себе взгляды и будоражит воображение. В апреле 1894 года страховое общество «Россия» приобрело обширное имение академика Николая Семёновича Мосолова, раскинувшееся более чем на тысячу квадратных саженей. Амбициозный замысел заключался в создании роскошного отеля, достойного затмить славу знаменитого «Националя».
Первоначально руководить строительством должен был парижский архитектор Жорж Шедан, но предпочтение было отдано русским зодчим — уроженцу Орловской губернии Николаю Михайловичу Проскурнину, уроженцу Санкт-Петербурга Александру Васильевичу Иванову и его земляку Виктору Андреевичу Величкину. Кто бы знал тогда, что этот проект ждёт совсем иная судьба.
Революционный вихрь 1918 года пронёсся над Россией, сметая все на своём пути. Декрет Совнаркома упразднил частные страховые компании и их имущество было национализировано. В мае 1919 года здание на Лубянке передали в распоряжение Московского совета профсоюзов, но ненадолго. Через несколько дней после выселения жильцов его стены занял Особый отдел Московской Чрезвычайной Комиссии. Вскоре, по распоряжению Феликса Эдмундовича Дзержинского, сюда переехал центральный аппарат ВЧК*. Так началась новая, эпоха в истории здания и всей страны. С тех пор органы госбезопасности неоднократно меняли названия и структуру: ОГПУ, НКВД, НКГБ, МГБ, КГБ… Каждая аббревиатура отражала изменения политической обстановки и внутренние трансформации ведомства. Но неизменным оставалось одно — здание на Лубянке продолжало оставаться центром принятия ключевых решений, местом, где вершились судьбы людей и государств. После распада СССР здесь обосновались главные российские спецслужбы, унаследовавшие традиции и методы своих предшественников.
Сама Лубянская площадь, чьё имя носит знаменитое здание, уходит корнями в глубь веков. Название это происходит от Лубяницы — района Великого Новгорода. В 1480 году Иван III, после присоединения Новгорода к Московскому государству, приказал выселенным в Москву новгородцам селиться именно здесь. Так возникла слобода, населённая потомками гордых северян.
В XVI веке, была возведена Китайгородская стена, определившая границы площади. В южной части располагались Владимирские ворота, возле которых раскинулся оживлённый торг. Лубянка была свидетелем многих исторических событий, в том числе и ожесточённой битвы 1612 года, когда отряды народного ополчения сражались с польскими интервентами*.
В преддверии возможного вторжения шведских войск, перед Китайгородской стеной были возведены земляные бастионы, просуществовавшие до начала XIX века. В XVII веке здесь обосновалась стрелецкая слобода Стремянного полка. На протяжении веков площадь носила разные названия. В начале XIX века она была известна как Никольская — по находившимся здесь Никольским (Проломным) воротам Китай-города. В 1926 году, после смерти Феликса Дзержинского, площадь была переименована в его честь, а улица Большая Лубянка стала улицей Дзержинского. Лишь в 1990 году площади было возвращено её историческое название — Лубянская.
С 1996 года комплекс занимает ФСБ, храня в своих стенах тайны современной России и выступая непоколебимой преградой перед врагами Родины. Это место инициировало расследования самых громких дел, внушая страх шпионам и диверсантам западных спецслужб, а также внутренним врагам государства.
________________________________________________________
*Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Создана 7 декабря 1917 года.
*Интервенты - это лица, которые участвуют в интервенции, то есть во вмешательстве одного или нескольких государств во внутренние дела другого государства. Интервенция может быть военной, политической, экономической или информационной.
_______________________________________________________


И вот теперь, в наши дни:


Внезапно, ослепительная вспышка молнии озарила здание на Лубянке, и его окутало раскатистое и могучее эхо летнего грома. Вечерний ливень, оросил его каменные стены в тщетной попытке смыть мрачные легенды.
К представительному входу, украшенному гербом исчезнувшего СССР, подошёл статный мужчина в черном деловом костюме. Легким движением он отстранил в сторону черную кованую решётку и шагнул внутрь. Стремясь избавиться от остатков ливня, человек тряхнул свой зонт и бережно положил его рядом с кожаной наплечной сумкой на столик, предназначенный для личных вещей. Перед стационарным металлодетектором, сдержанно и уверенно, он извлёк удостоверение и представился:
 — Капитан Егоров.
Проникнув в лабиринты коридоров, капитан упёрся в двери своего кабинета. Толкнув её, он вошёл и положил папку с надписью: «Дело №;16. Диверсант» на стол, где тусклый слой лака, истёртый временем, обнажал голую древесину, хранившую тайны множества судеб, известных лишь стенам этого древнего здания. Егоров осторожно открыл папку: внутри находился цифровой диктофон, аккуратно упакованный в прозрачный файл, а за ним — страницы допросов.
Капитан медленно просматривал страницы, пока его внимание не привлёк лист допроса: «Жил в Кривом Роге, встретились в отеле «Украиночка». Егоров вернулся к началу дела и нажал кнопку диктофона.
Дрожащий голос захваченного ими диверсанта с лёгким эхом вырвался из динамика: «Свесившись через перила балкона, она уронила бокал на ступени. Уточнив её имя, я предложил прогуляться. Гуляли вдоль проспекта Гагарина. Полина призналась, что только что прилетела и впервые в городе. Я не мог упустить возможность угостить её, и она согласилась, потянув меня в переулок к ресторану «Автограф».
Мужчина нажал паузу, достал телефон и ввёл в навигации город «Кривой Рог». Он искал ресторан «Автограф». Это заведение располагалось немного в стороне от главной дороги. Диверсант сообщил, что для неё это была первая поездка в город…
— Полина, Полина Еваковская, Еваковская, Ева… первая женщина — это же настолько очевидно! — громко произнёс он, вслух стремительно направляясь к выходу.




г. Москва. Кутузовский проспект 6, мансардный этаж. Июль 2023 года.


Вечерняя прохлада нежно пробиралась в квартиру сквозь открытые окна, унося с собой усталый дневной зной. Времена ремонтов остались позади, и теперь в тепле и уюте Анна Платова наслаждалась из панорамных окон завораживающим видом на Храм-часовню Архангела Михаила близ Кутузовской избы. Золотые отблески заката играли на куполе у входа, а тишина вечера наполняла помещение атмосферой домашнего счастья. Они давно мечтали о светлом и просторном семейном гнёздышке, и мечта воплотилась в жизнь. Три года назад Платовы приобрели эту квартиру, ставшую уютным пристанищем. Отойдя от окна, женщина, ещё раз убедившись, что в квартире идеальный порядок, отправилась на кухню разогревать остывший ужин. Взглянув на время и поняв, что пора собираться на запланированную прогулку, Анна решила не дожидаться супруга и позвала сына к ужину.
— Егор, за стол! Суп остывает, а нам ещё гулять идти. - произнесла она с лёгким нетерпением.
Из комнаты донеслось недовольное ворчание. Сын, погруженный в виртуальный мир, явно не желал прерывать своё увлекательное безделье. Со вздохом, полным подросткового протеста, он отложил телефон в сторону и громко шаркая ногами, направился к столу. Как же она его любила. Эта любовь была глубока, безмерна и безусловна, словно дыхание. С первого мгновения, когда Егор пришёл в этот мир, в её сердце разгорелся огонь, который никогда не потухнет. Анна видела в сыне отражение своих надежд и мечтаний. Его смех, каждое произнесённое слово, каждый шаг дарили ей счастье, преисполняя душу радостью, окутывая сердце теплом. Вот уже тринадцать лет он делится с ней своими мыслями и переживаниями, а этим утром, за завтраком, Егор, покраснев, рассказал о своей первой влюблённости. Внезапно раздавшийся звонок телефона нарушил тихую идиллию семейного ужина. Анна, отодвинув тарелку, подняла трубку — на экране высветилось имя мужа.
— Привет, моё солнышко, — раздался в трубке уставший голос мужа. — Я задерживаюсь. Идите без меня, я подскочу чуть позже. Времена сейчас неспокойные, ты сама понимаешь, — виновато проговорил Платов.
— Андрей, я всё понимаю, начнём без тебя. Ждём тебя, любимый, — ответила она, с лёгкой улыбкой.
Завершив ужин, Анна, лёгким движением пальцев по экрану телефона, вызвала такси через приложение и обратилась к сыну:
— Сынок, давай, собирайся. Такси скоро будет.
Платовы в свои свободные часы неизменно выбирались на прогулку по «Красной Пресне», следуя одному и тому же знакомому маршруту. Эта традиция, родившаяся спонтанно, стала для них своеобразным ритуалом, возможностью побыть вместе и отвлечься от забот. Анна с сыном бродили вдоль набережной, наслаждаясь красотой вечерней Москвы, отражающейся в спокойных водах реки, носившей имя этого великого города. Вечером Андрей встречал их у «Афимолла», откуда обнявшись они направлялись в парк и бродили мимо живописных голландских прудов. Под зелёным пологом деревьев они строили замысловатые планы, вспоминали о прошлом и мечтали о будущем, которое манило их своими безграничными возможностями.
— Егор, поторопись, машина придёт через пятнадцать минут.
— Уже бегу, мама, — ответил он.
Город зажёг огни. Сын с увлечением печатал что-то в своём телефоне, Анна с улыбкой посмотрела на Егора, его лицо освещалось экраном, отражая сосредоточенность. Она вспомнила себя в его возрасте и улыбнувшись подумала о том, как все вокруг изменилось: город, люди, всё.
Вскоре раздался голос таксиста:
— Вы приехали.
 Они вышли на тротуар, взяв под руку сына, Анна направилась к набережной. Егор, отложив телефон в карман, словно вспомнив о существовании реального мира, подобрал с тротуара горсть блестящей гальки. Спустившись к причалу «Сити Центральный», он не спеша уселся на краю, свесив ноги над водой и начал бросать камни в реку. Каждый камень, касаясь поверхности, оставлял за собой изящные круги, расширяющиеся в водной глади. После незатейливой игры, Егор отряхнул брюки и крепко взял маму за руку. Они неспешно шли вдоль набережной, болтали о семейных делах, пока не свернули в деловой центр Москва-Сити, где их встретили высокие здания, сверкающие огни и величественная атмосфера мегаполиса. Проходя мимо уютных кафе и смеющихся людей, они остановились у здания «IQ-квартал», Егор, отвлёкшись от своего телефона, спросил:
— Мама, папа скоро приедет? Я так соскучился!
— Вот, вот должен подъехать, — сказала Анна, взглянув на часы. — Он же обещал.
— Мам, а можно мне молочный коктейль? — вкрадчиво добавил он.
— Да, конечно, дорогой, — чуть наклонившись к сыну, ответила она, улыбнувшись. — Выберешь себе любой, какой захочешь.
Внезапно над ними прогремел оглушительный взрыв, заставивший Егора инстинктивно отскочить в сторону от испуга. Взгляд матери, прежде светлый и спокойный, наполнился тревогой, мгновение замерло. Анна попыталась схватить сына, но клубы густого дыма и мириады осколков стекла скрыли Егора из вида.
Анна отчаянно закричала, пробиваясь сквозь завесу дыма. Кашель душил, слезы разъедали глаза, но она не сдавалась.
 — Егор! Сыночек! – кричала она, пока голос не начал срываться. Вокруг царил хаос. Крики людей, звон разбивающегося стекла, панический визг сигнализаций автомобилей сливались в оглушительную какофонию.




г. Москва. ЦКПБ, У. К. Усольцева 2024 год.


Белая дверь, словно граница между двумя мирами, разделила жизнь Андрея на «до» и «после». Каждую субботу, в течение мучительных семи месяцев с той роковой трагедии, сердце подполковника Платова рвалось из груди в ожидании встречи с призраком прошлого. «До» — это были дни, полные счастья, семья была единым целым. «После» — лишь тьма, горе обрушилось на него как непроницаемый мрак. Эта белая дверь, стоявшая на пороге его переживаний, стала немой свидетельницей его утрат, напоминанием о том, что раны прошлого не заживают. Каждая суббота приносила с собой воспоминания о смехе и радости, о нежных взглядах и планах, ставших недосягаемыми. Взгляд Андрея, устремлённый на эту дверь, был наполнен болью, словно там, за ней, скрывался его прежний мир, который с каждым днём становился все более недоступен. И в этом бесконечном ожидании он оставался один на один с тенью своей утраты.
Потянув за ручку двери, Платов увидел свою жену, сидящую на краю кровати с усталым, пустым взглядом. Теперь он осознал истинное значение слова «душевнобольной». Анна, его Анна, цветущая и жизнерадостная, превратилась в безжизненную оболочку, лишённую тепла. Горе, обрушившееся на них, разорвало душу любимой на части, которые разбросало неведомо куда. Утихла радость, остался только страх и тоска. Её взгляд отражал горькое смятение и печаль. Платов чувствовал, как невидимое бремя тяжело давит на его грудь, и вместе с ним мечется в бездне безмолвного отчаяния. Теперь он осознал, что время не лечит — оно, заглушая боль, погружает в мрак. Каждый день был мучительной пыткой для Платова, постоянным напоминанием о безвозвратной утрате. Потянувшись к жене, Платов замер на мгновение. Анна, вздрогнув от неожиданного движения, быстро отвернулась и, словно испуганный зверь, ищущий убежища, зарылась в спинку кровати, укрыв лицо ладонями. Охваченный горьким чувством мужчина замер сознав, что каждое движение может вызывать у неё ещё большую тревогу.
— Как ты, родная? — едва слышно произнёс он.
Анна не ответила, а лишь сильнее сжалась в комок.
Каждую субботу он рассказывал ей о своих переживаниях и работе. Однако Анна оставалась равнодушной, она словно ушла в иное измерение. С того ужасного дня с Андреем осталась лишь её физическая оболочка, навсегда прикованная к больничной палате.
Вот и сегодня, как только супруга убрала ладони от лица, с силой перекрестив руки и крепко обняв свои хрупкие плечи, он начал свой уже привычный монолог. Нежно окутывая её ветром своих мыслей, его голос, порой становившийся низким и глухим, а порой – пронзительным, заполнял пространство больничной палаты.
 Он говорил, и замолкал, погружаясь в мир своих раздумий. Несмотря на то, что жена безучастно смотрела на него, Андрей непреклонно продолжал пытаться рассеять тьму, что окутала супругу. Пронзительный звонок телефона прервал его рассказ.
— Прости, дорогая, работа, - тихо произнёс Платов.
— Подполковник Платов, слушаю.
— Товарищ подполковник, докладывает оперативный дежурный, лейтенант Краснов. Прошу срочно прибыть на станцию Силикатная. Сотрудники смежного подразделения задержали женщину с ребёнком. В ходе досмотра у неё обнаружена карта с подозрительными отметками, которая, по моему мнению, имеет отношение к нашему делу. Вас ждут у билетного павильона.
— Выезжаю, – коротко отрезал Андрей.
 Взглянув на жену, которая безучастно воспринимала происходящее, он молча покинул палату. События, словно мимолётные тени, окутали его разум. Он понимал, что жизнь таит в себе сюрпризы, которые не всегда желанны. Попрощавшись с дежурным врачом 7-го женского психиатрического отделения ЦКПБ им.
У. К. Усольцева, Платов с решимостью шагнул сквозь «Сказочные ворота» и вскочил в автомобиль. На экране навигатора мерцала цифра 1 час 32 минуты — путь предстоял не из лёгких. Андрей, наполненный чувством решимости, установил проблесковый маячок на крыше, который немедленно засиял, выделяя автомобиль из пёстрой массы транспорта. Машина рванула вперёд, оставляя позади серые, угрюмые стены больницы, а мерцающий сигнальный свет шептал ему историю того дня, который привёл Платова к ним.




г. Москва. Ул. Большая Лубянка. Июль 2023 года


Подполковник Платов Андрей Сергеевич, старший оперативный сотрудник по особо важным делам, вместе с коллегами, напряжённо работал над стратегией действий, направленных на предотвращение учащающихся диверсионных актов спецслужб Украины. Неожиданно в кабинет ворвался глава оперативно-розыскного управления, генерал-майор Шумеев. Сокрушительные слова срывались с его губ, наполняя комнату напряжённостью, которую можно было ощутить, как электрический разряд.
— Товарищи офицеры! — прогремел он. — У меня для вас плохие новости! Поступила достоверная информация о подготовке украинскими спецслужбами серии масштабных терактов на территории Москвы, известную как план возмездия Зеленского.
Платов почувствовал, как внутри все похолодело.
— Конкретные цели пока не известны, — продолжал Шумеев, тяжело дыша.
 — Известно лишь, что в операции задействован опытный, крайне опасный агент СБУ. Данные по нему отрывочные, но… известно, что он причастен к многочисленным диверсиям на территории Украины, возможно, и к ряду резонансных убийств. Работает чисто, без следов. Единственное, что у нас есть – это его псевдоним… Пандора.
Генерал-майор обвёл взглядом присутствующих.
— Каковы наши текущие достижения, товарищи? Агентура молчит, как рыба об лёд, все наши технические средства – тоже! — Копайте! — рявкнул он, ударив кулаком по столу.
 — Не останавливайтесь, не жалейте сил! На сегодня все свободны, сбор завтра в 9:00.
Выходя из кабинета, Платов, глубоко вздохнув, достал телефон и набрал номер жены. Очередной ужин ускользнул из его жизни. Он невольно упрекнул себя: скоро, похоже, придётся жить на работе.
В дверях Андрей столкнулся с капитаном Егоровым.
— Сань, может по кофейку? Мне до Пресненской ехать минут тридцать, как раз успеем, денёк, тот ещё.
— О чем речь, — с привычной скоростью произнёс Егоров, не оставляя времени на размышления.
Он всегда стрелял словами, но что удивительно, его речь была чёткой и разборчивой. Коллеги за спиной прозвали его Флэш, хотя делали это только шёпотом, побаиваясь его резкого нрава. Александр, несмотря на свою добродушную улыбку, был человеком вспыльчивым и острым на язык.
— В «ЧАЙ/КОФЕ»? — уточнил Платов, — А то дома запасы закончились. Заодно и домой захвачу.
— Да, пойдём выпьем нормальный кофе, — поддержал Егоров.
На выходе из подземного перехода их встретил большой стеклянный арочный проем «Детского мира».
— Перекурим? — спросил Андрей, доставая пачку сигарет.
— Давай сначала кофе возьмём, а потом по сигаретке, — поддержал Александр.   
Держа в руках горячие стаканчики с ароматным кофе, они вышли на тротуар и направились к стоянке, вплетая в воздух вечернего города сизые облака табачного дыма. Город притягивал своей атмосферой: улочки наполнялись мягким светом фонарей, шорохи шагов и шёпот разговоров праздно бродящих людей сливались с автомобильным гулом. Звуки вечернего города сливались в симфонию жизни. 
— Как дела у Егорки с Аней? - проторорил Александр, прерывая затянувшееся молчание привычной скороговоркой.
— Знаешь, всё хорошо. Всё прекрасно, Саня, несмотря на наш неумолимый график работы. Удивляюсь её терпению, это удивительное качество, столь редкое в нашем безумном мире. Я благодарен судьбе что она соединила мою жизнь с Аней. Она тот человек, который способен не только слышать, но и понимать. И за Егорку я ей безмерно благодарен. Ты сам понимаешь, сколько внимания я могу уделить мальчику, но она и с этим прекрасно справляется. К слову, он поступил на курсы по робототехнике, осваивает новые горизонты. В целом все хорошо, друг. Сам то как?
Егоров на секунду замялся.
— Сам всё так же, ну ты знаешь. Никого не встретил, всё время уходит на работу. Дом-работа, работа-дом. — сказал Александр и натянуто улыбнулся.
— С Ириной мириться не собираешься? — поинтересовался Платов, — Сделай первый шаг, у вас же все было нормально. Глупо терять человека из-за пустяка.
Егоров снова улыбнулся:
— А знаешь, ты прав. — Он накинул мотоциклетный шлем и, подняв забрало, добавил: — прямо сейчас поеду к ней, Андрюха. Хватит откладывать жизнь на потом.
 Егоров понимал, что жизнь не терпит промедлений. Именно сейчас, в этот момент, он ощутил, что пришло время для перемен. В его душе зрела неведомая сила, она тянула к ней, к его Ирине.
Платов, медленно помахав рукой в знак прощания, сел в автомобиль и стремительно помчался к своей семье. Дороги, к его удивлению, оказались почти безмолвными, а когда он припарковался на подземной автостоянке «Imperia Tower», ему открылся мир светло-серых стен, словно окутанных утренним туманом. Размеренно чеканя шаг по гладкому полу с зелёной линией разметки, Андрей направился к выходу. Обогнув «Афимолл», он заметил, как жена с сыном направляются к нему, и, решив сделать им приятный сюрприз, он скрылся за углом здания, украдкой наблюдая за их шагами. Они шли неторопливо, и вскоре остановились: Анна наклонилась, что-то шепча Егору.
В этот момент, словно из преисподней, раздался оглушительный взрыв, от которого Платов вздрогнул, его сердце забилось в унисон с внезапной белоснежной вспышкой, на мгновение ослепившей его. Клубы дыма, как призраки, опускались вниз, пряча мир от его глаз, в то время как звон разбивающегося стекла дополнил нежданный хаос.
Вырвавшись из секундного оцепенения, Платов устремился к родным. Андрей увидел Анну, с воплем отчаяния безуспешно пытающуюся поднять упавшую раму окна, придавившую сына. Её лицо и руки, изрезанные острыми стеклянными осколками, были устланы струйками крови, предательски скользящими по истерзанной взрывом тяжёлой конструкции. Свет вечерних огней пробивался сквозь пыль и дым, отражаясь в её глазах словно последний луч надежды. Чувствуя, как земля уходит из-под ног, он принялся срывать куски стекла и металла, игнорируя боль, движимый только лишь желанием спасти. Егор не дышал. Его широко открытые глаза, еле различимые среди пыли и мелких осколков стекла, были безжизненны. Андрей, пытаясь провести искусственное дыхание, не сразу осознал, что жена молчит. Анна, залитая кровью в истерзанной последствиями взрыва одежде, безмолвно смотрела в бескрайнюю пустоту. От избытка скорби и тоски, она потеряла разум в миг осознания утраты сына. Андрей, охваченный отчаянием, до самого приезда врачей, пытался вернуть жизнь тому, кто был ему так дорог.   
Больница, в которую направили Анну Платову по рекомендации управления, не только гордилась своей богатой историей и высококлассными специалистами, но и занималась экспериментальным лечением.
Андрей верил, что сможет вернуть жену к нормальной жизни, верил, что вырвет её из объятий болезни и забвения. Но в пустом взгляде любимой он видел только застывший в глубине страх и безразличие – непроницаемую стену, воздвигнутую между ними болезнью. Каждый визит становился для него испытанием, напоминанием о том, что даже когда тело исцеляется, дух может оставаться заточенным в тени болезненных переживаний. Платов не сдавался. Он твёрдо верил, что любовь способна разрушить стену забвения. Ведь что может быть важнее, чем вернуть к жизни человека, которого любишь больше всего на свете? Надежда призрачна, но он не позволит ей угаснуть. Он должен был бороться, бороться за неё, бороться за их любовь.




г. Москва. Таганский район, ул. Воронцовская, 24/6, строение 1. Июль 2023 года.


Александр Егоров, мастерски объехав шлагбаум, влетел во двор и припарковал свой мотоцикл у четвёртого подъезда. Окна квартиры Ирины не выходили на эту сторону, и его внезапное появление должно было стать приятным сюрпризом. Закинув шлем на руку, он обошёл здание. Ирина почему-то всегда предпочитала выходить через сквозной подъезд в тихий, уютный дворик с противоположной стороны дома. Он присел на лавочку возле песочницы, терпеливо ожидая, хотя и не был уверен, появится ли девушка. Телефон упорно молчал — скорее всего, после их последней ссоры он внесён в черный список… Егоров был уверен в её чувствах к нему, но девушка постоянно пыталась отстраниться. Александр никак не мог понять, что он делает не так, в чем причина её загадочного поведения. Капитан закурил, погружаясь в воспоминания о знакомстве с Ириной.
 Их первая встреча произошла около года назад в пабе неподалёку. Александр заскочил туда, чтобы забрать заранее заказанную настойку для праздничного стола в честь дня рождения коллеги. И тогда он увидел её. Ирина, с волосами, окрашенными во все цвета радуги, выделялась среди посетителей, утончённые черты лица мгновенно покорили Александра. Передав деньги бармену и попросив придержать бутылки за стойкой, он уверенно направился к одиноко сидящей незнакомке, которая неспешно потягивала через соломинку яркий коктейль, напоминающий её необычную причёску. Он решил, что должен познакомиться с этой девушкой, несмотря ни на что. Взгляд незнакомки был прекрасен, он был наполнен какой-то тайной, которую отчаянно захотелось разгадать.
— Простите за назойливость, но вы самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, не составите мне компанию? —спросил он, стараясь говорить непринуждённо.
Ирина внимательно посмотрела ему в глаза, и Егоров почувствовал, как что-то внутри него дрогнуло. Девушка согласилась, и вечер пролетел как один миг. С тех пор они были вместе, но в их отношениях всегда присутствовала какая-то недосказанность. Ирина то приближалась, то отдалялась, словно боялась чего-то. Егоров не мог понять причины её тревоги, и это сводило с ума.
 Закончив курить, Александр бросил окурок в урну. В этот момент он увидел Ирину, выходящую из подъезда. Её взгляд был устремлён в землю.
— Ирина! — позвал он, поднимаясь с лавочки.

Девушка вздрогнула и медленно подняла голову.
— Саша? — тихо сказала она, будто не веря своим глазам.
Он подошёл ближе, чувствуя неловкость и какое-то непонятное беспокойство.
— Что-то случилось? Выглядишь неважно.
Ирина вздохнула и, оглянувшись по сторонам, пригласила его присесть на лавочку.
— Просто… неудачный день, — тихо сказала девушка, избегая его взгляда. — На работе проблемы, да и дома не лучше.
Егоров молча кивнул, понимая, что она не хочет вдаваться в подробности. Он и сам не знал, что сказать.
 Александр с улыбкой скинул с руки шлем и тут же надел его на Ирину, плотно защёлкнув забрало.
Он хитро подмигнул и потянул девушку за руку к мотоциклу. Ирина послушно последовала за ним и, усевшись сзади, крепко обхватила мужчину руками. Мощный байк взревел, Егоров, резко рванув вперёд, устремился в свою холостяцкую берлогу в Лефортово, туда, где пахло свободой и одиночеством. Припарковавшись у подъезда, он легко поднял девушку на руки и бережно донёс до дверей квартиры.
Проснувшись утром, Александр сонно провёл рукой по постели. Место рядом с ним было ещё тёплым, но Ирины уже не было.
— Опять… — с досадой пробормотал Егоров и, медленно поднявшись с кровати, поплёлся на кухню. Там его ждал приятный сюрприз: на столе стояла тарелка с аппетитной яичницей и отварной сарделькой, рядом дымилась кружка кофе, наполняя комнату приятным ароматом. В раковине не было ни единой грязной тарелки, а на столешнице, сверкающей чистотой, лежала записка, написанная знакомым почерком.
«Саша, любимый мой Саша, я тебя очень люблю, ты даже не представляешь, как! Но, пожалуйста, пойми, я сейчас не могу, не имею возможности переехать к тебе. Я мечтаю об этом, всей душой, но пока обстоятельства сильнее меня. Прошу тебя, не дави на меня, дай мне немного времени. Я верю, что все скоро изменится, и мы будем всегда-всегда вместе. Я приеду, как только появится свободная минутка, я обязательно приеду, Саша. Люблю тебя! Потерпи, мой хороший, подожди ещё немного…»
Под текстом, словно яркая печать, алел отпечаток губ, оставленный её любимой помадой.
Егоров нежно прикоснулся к нему губами, впитывая её запах, её тепло. Он готов ждать столько, сколько потребуется. Ведь любовь стоит того, чтобы за неё бороться. Он обязательно дождётся.





г. Подольск. Станция Силикатная. 2024 год.

Полина Хитрук, не выпуская руку сына, второй час с нескрываемым раздражением упрекала своих стражей по поводу неожиданного задержания. Полицейские, измученные бесплодными попытками угомонить её, лишь обречённо переглядывались, смиренно принимая все её упрёки. С каждой минутой её недовольство возрастало, словно буря, нависшая над горизонтом.
— Верните телефон! Прекратите произвол! — кричала она, и судорожный отзвук этих слов обвивал полицейских, словно невидимая нить, в полупустом помещении.
— А чего мы так шумим - произнёс Платов, переступая порог.
— А вы кто такой, явились тут? Представьтесь! —  Хитрук, не унимаясь, ещё более вальяжно развалилась на стуле, демонстрируя полнейшее пренебрежение к вошедшему.
Андрей Сергеевич Платов, проигнорировав её выпады, обратился к полицейским:
— Ну что, братцы, покажите, что у вас тут.
Когда он взял в руки изъятую у Хитрук карту и внимательно изучил аккуратно расставленные на ней метки его лицо стало серьёзным.
— Это уже статья 275 УК РФ: государственная измена, шпионаж, готовьте дырки на погонах, коллеги, произнёс он, опуская карту на стол.
— Как далеко находиться ваш отдел? — окинув всех вокруг суровым взглядом, продолжил Андрей.
— Минут десять ехать, товарищ подполковник, — отчеканил лейтенант Смирнов.
— Лейтенант, вы на машине? Везите ребёнка в опеку.
— А вы, сержант, — Платов повернулся к одному из сотрудников ППС, — задержанную в наручники и едем к вам в отдел.
Женщина, театрально выдохнув, внезапно обмякла и закатила глаза.
 — В наручники и в машину, — повторил Платов невозмутимо. — И никаких разговоров. — Да, кстати, где ее документы и телефон? - спросил Андрей, и в голосе его промелькнула тень тревоги.
Сержант, слегка вздрогнув от неожиданного вопроса, пробормотал:
— Вот, товарищ подполковник, все изъяли сразу.
Подполковник быстро сделал несколько снимков паспорта и тут же отправил их Егорову с пометкой: "Саня, полный расклад по задержанной, срочно!". Затем, взяв обмякшую руку Хитрук, он начал осторожно перебирать её пальцы, прикасаясь ими к сканеру отпечатков. После нескольких попыток, ему удалось разблокировать устройство. Он отключил защиту и, игнорируя шквал входящих сообщений, засунул телефон вместе с паспортом во внутренний карман пиджака.
«Странный ребёнок», - мелькнула мысль у Андрея, когда он вышел на перрон. Никаких эмоций, просто сидит и молчит.
  До отдела они добрались чуть быстрее, чем планировалось. Припарковавшись у старого двухэтажного здания с неказистым, проржавевшим сетчатым забором, выкрашенным в тусклый зелёный цвет, и украшенным типичным крыльцом в стиле скворечника с синей вывеской «Полиция», они с трудом затащили задержанную внутрь.
 — Принеси-ка водички, — распорядился Андрей, обращаясь к сержанту.
 Сержант выскочил в коридор и вскоре вернулся с мутным от времени гранёным графином, наполненным до краёв держа в руке пробку - рюмку. В воздухе витал лёгкий запах сигаретного дыма и сырости, а за окном раздавались мелодичные гудки локомотивов, приветствующих станцию. Звонок телефона нарушил тишину.
— Товарищ подполковник, задержанная Хитрук Полина Леонидовна, уроженка Заволжского района города Твери, родилась 12 мая 1982 года. Образование высшее, проживает в Московской области, город Подольск, улица Профсоюзная, дом 5, квартира 5. С 2016 года трудится экономистом в агентстве недвижимости «Подъезды». Хитрук замужем и воспитывает сына, Виктора Семёновича Хитрука, 17 января 2016 года рождения, учится в первом классе школы номер 33 города Подольска. Её супруг, Семён Юрьевич Хитрук, 8 марта 1981 года рождения, уроженец Галицкого района города Львова, Украинская ССР. Получил российское гражданство в 2015 году, переехал в Россию в 2013 году. Выпускник Академии Государственной пограничной службы Украины имени Богдана Хмельницкого, изучал педагогику и психологию, проходил службу.
 — Достаточно, - прервал Платов, - немедленно задержать и доставить в контору.
 Взяв из рук сержанта графин, Платов безжалостно вылил его содержимое на лицо женщины, лежащей на полу.
— Просыпайся давай, болезная! — произнёс он с резким нажимом и крепко схватив за грудки, усадил её на стул.
— Рассказывай всё быстро и подробно! — продолжил он, его голос напоминал гром среди ясного неба, пробудив в ней животный ужас.
— Я ничего не знаю! Я не понимаю, что вы от меня хотите! — вскрикнула Хитрук, пытаясь вытереть лицо.
— За что вы так со мной? Где мой ребёнок?
— Вы хотите сказать, что карта, которая была при вас, не ваша? — спросил Платов, сверля её взглядом.
— Нет, не моя. Это вещи мужа. Я заехала с сыном к нему на работу, он попросил меня привезти их домой. Я не привыкла копаться в его вещах, я действительно не знаю, что это такое. Где мой сын? Прекратите произвол! — кричала Хитрук, размазывая яркий макияж и потёкшую тушь по лицу.
Её голос был полон отчаяния, а в глазах горели слезы.
Платов извлёк из кармана её телефон, задержанная никак не отреагировала на это. На протяжении двадцати минут он изучал ее переписку в мессенджерах и фотографии, не обнаружив ничего подозрительного — стандартный набор для женщины её возраста. Семейные снимки с отдыха, рецепты, заказы товаров, ни о чем не говорящие переписки с мужем и родителями. В телефоне отсутствовал VPN*.
Все это время Хитрук хранила молчание.
Андрей достал платок и протянув ей сказал:
— Вам придётся ждать здесь задержания вашего мужа, ваш сын в органах опеки, не волнуйтесь, телефон вам вернём после того, как его исследуют наши специалисты.
 — Что вы стремитесь обнаружить? Я всего лишь рядовой экономист, мой муж — журналист и сотрудник РАНА. Мы обыкновенная семья, нам нечего скрывать.
 — Сержант, отведите задержанную в камеру; я направляюсь в контору. Никого к ней не пускать, телефон не давать. И сообщите номер лейтенанта Смирнова.
Андрей Платов, скользнув в кресло автомобиля, набрал номер лейтенанта:
— Подполковник Платов говорит. Смирнов, доложите обстановку.
— Товарищ подполковник…
— Минуту, лейтенант, коллеги пытаются связаться…
Платов переключил вызов, и в динамике прозвучал голос Егорова.
— Андрей, Хитрук задержан, но…
Подполковник, не выдержав, повысил голос:
— Саня, не тяни кота за хвост! Что там у вас стряслось? Говори!
— Андрей, там какой-то кромешный ад. По задержанию Хитрука рапорт пришлю, но… он мёртв. Тело везут в морг.
— Что, черт возьми, там у вас произошло?! — встревоженно воскликнул Платов.
_________________________________________________
*VPN (Virtual Private Network) - это технология, которая создает безопасное и шифрованное соединение между вашим устройством и интернет-сервером
_________________________________________________





Село Малехов. Львовская область. Украина. 1988 г.


Ранним утром ребёнок и старик неспешно бредут по ухабистой колее деревенской дороги. Старик молча подгоняет отвлекающегося мальца веткой. Цель их прогулки — костёл святого Архистратига* Михаила, израненный временем и людьми. Частично выломанные оконные рамы с разбитыми стёклами, обшарпанные стены и покосившийся забор встретили утренних путников. Старик перекрестился и прислонился к забору. Пока ребёнок непринуждённо бегал у стен святыни, старику вдруг мелькнула картина из его молодости, столь явная, что реальность растаяла, словно дым.
В воздухе висит тревожное марево, пропитанное гарью и страхом. Кажется, сама земля стонет под бременем творимого зла. Вот он, молодой, с горящими глазами и вышиванкой под грубой курткой, бежит с винтовкой по селу. Он — боец, борец за вольную Украину, очищающий землю от польской шляхты и большевистской скверны. Останавливается у дверей покосившейся избы. За дверью шум, мужской голос кричит в отчаянии: «Кум, бегите, детей спасайте!» С силой открывшаяся дверь сбила его с ног, а винтовка выпала из рук. Из дома выбежал мужчина, польский крестьянин, прижимая к груди драгоценную ношу, двоих младенцев, и сразу следом за ним женщина, с ужасом в глазах. Они устремились к золотому пшеничному полю, надеясь скрыться в его высоких колосьях.
Придя в себя, боец УПА* яростно вскочил на ноги, схватил винтовку, вскинул её к плечу и прицелился в спины беглецам, но в этот момент из дома выскочил маленький мальчик, лет семи, с испуганным криком: «Не убивай! Не убивай! Я дам тебе хлеба! У нас есть хлеб!» Он было замер на мгновение, но ненависть, годами копившаяся к «ляхам», заглушила жалость. Не вняв мольбам ребёнка, он ударил его прикладом винтовки в лицо. Мальчик упал на землю, заливая кровью вытоптанную траву у дома. Взяв за грудки полуживого ребёнка, он подхватил с земли ржавую косу, лежавшую у забора и с криком «Слава Украине!», пригвоздил его тело к доскам. Видение рассеялось. Он тяжело дышал, опираясь на покосившийся забор. Боль пронзила его насквозь, словно градом стрел. Боль от содеянного, от исковерканных судеб, от загубленных жизней окутала его сердце. Старик, издав предсмертный хрип, рухнул бездыханным в густую траву у заброшенной святыни. Ребёнок, объятый ужасом, рванулся к дому, слезы, словно пелена, застилали его глаза, когда он изо всех сил колотил обеими руками в закрытую дверь. Дверь распахнулась, и женщина, подхватив его на руки, тревожно спросила: «Что случилось, Семён?» Мальчик, всхлипывая, указал дрожащим пальцем в ту сторону, где оставил деда, и, срываясь на крик, произнёс: «Он умер, мама, он умер!».
___________________________________________________
*Архистратиг (главнокомандующий): в христианском вероучении эпитет архангелов: военачальников ангельских небесных сил; в православии наиболее часто употребляется как эпитет Архангела Михаила.
*УПА(Украинская повстанческая армия). Подпольная украинская националистическая организация. Признана экстремистской организацией и запрещена на территории РФ. Внесена Минюстом РФ в перечень нацистских организаций.
___________________________________________________




г. Киев. Украина.


Семён Юрьевич Хитрук – типичный представитель своей фамилии, которая, по слухам, намекает на хитрость, доставшуюся ему от предков.
Так ли это было на самом деле, судить не берусь, но Семён действительно отличался изворотливостью. С детства мечтал о военной карьере, представляя себя в сверкающих погонах. Эти идеи, словно семена, зародились в его голове благодаря деду по материнской линии, Юрию Ивановичу Шепеленко, с которым он проводил много времени из-за занятости родителей.
Дед, уроженец села Молодинче, был сыном таможенного досмотрщика, человеком сухим, но с ясным умом, несмотря на преклонные годы он вполне самостоятельно управлялся с хозяйством и хатой.
Родившийся в 1903 году, амбициозный Шепеленко активно участвовал в деятельности 20-го курня имени Филиппа Орлика. В начале 30-х годов он стал частью ОУН* попутно окончил Львовский университет по специальности юрист. В 1941 году, поддерживаемый немцами, он вступил на территорию Украины в составе походных групп ОУН . В 1943 году, в рядах УПА*, дед «напился крови» на западе Украины. В том же году Шепеленко отозвался на призыв, вступив в 14 гренадерскую дивизию СС «Галичина»*  принимая участие в событиях, которые омыли страну горем и страданиями. В 1944 году, когда дивизия была сметена мощным натиском советских войск, Юрий умело ускользнул, укрывшись в городе Броды. До конца 50-х годов он тайно вёл подпольную деятельность против Красной Армии и, чудом избежав плена, решил остепениться. Юрий Иванович «пустил корни» в живописном селе Малехов, укрытом в зелени Львовской области.
Родители Семёна души не чаяли в пенсионере и с упоением слушали его увлекательные рассказы о доблестных «подвигах», где он неизменно рисовался героем, отважно преодолевающим все преграды и одерживающим победу над врагами.
Семён, после похорон Шепеленко, часто, незаметно для окружающих, доставал из тайника потаённое сокровище — форму деда, тщательно припрятанную от чужих глаз. В этом облачении он превращался то в бравого ССовца, гордо расправляющего плечи, то в отважного бойца ОУН*, готового сразиться за свои идеалы.
Семён Юрьевич, обладавший феноменальной памятью, успешно завершил школьное обучение, демонстрируя блестящие результаты практически по всем предметам. Ему легко давались гуманитарные науки, он с лёгкостью усваивал физику, химию и математику. Единственной сложностью была физическая подготовка. Из-за особенностей организма Семён не мог похвастаться спортивными достижениями. Однако, не смотря на трудности, он не отчаивался и стремился быть наравне со своими одноклассниками. Лелея мечту о военной карьере, он не останавливался перед препятствиями, начиная каждое утро с зарядки. В свободное время Хитрук играл в настольный теннис, развивая реакцию и ловкость, а также, не упуская шанс проявить себя, учувствовал в волейбольных матчах. Понимая, что путь к мечте не всегда лёгкий, он был готов преодолеть все препятствия, чтобы в бедующем служить на благо Родине.
В 2000 году его мечта сбылась, Семён переехал в город Хмельницкий и поступил в Академию Государственной пограничной службы Украины имени Богдана Хмельницкого. По его мнению, большинство курсантов были такими же «бандеровцами в душе», как и он сам. Этот год стал переломным в истории Украины, ознаменовавшись политическим кризисом, потрясшим общество. Убийство журналиста Георгия Гонгадзе вызвало волну негодования. Вскоре разразился «кассетный скандал», когда были обнародованы аудиозаписи, якобы подтверждающие причастность президента Леонида Кучмы и его окружения к этому убийству. Записи подорвали авторитет президента и спровоцировали протесты в виде палаточного городка в центре Киева с плакатами «Украина против Кучмы».
С самого начала обучения у Хитрука появился куратор из СБУ*, ничем не примечательный человек, представившийся Крамером. Не секрет, что силовые структуры стремились контролировать не только политическую жизнь, но и образовательный процесс. Целью было обеспечить лояльность и послушание в обществе, а также подготовить диверсантов и разведчиков из лучших курсантов. В стенах академии, где доверие к преподавателям сочеталось с постоянным контролем, курсанты становились не только носителями знаний, но и потенциальными стражами режима. Сохраняя иллюзию свободы выбора, они становились инструментом формирования идеологически верного поколения. Для Семена были организованы дополнительные занятия, на которых обучали военной топографии, искусству диверсий и тактикам террора. Он изучал изощренные способы отравления пищи, методы выведения из строя техники, разрушения мостов, поджога, а также тонкости разведки и контрразведки. Осуществлялась психологическая подготовка — умение сохранять самообладание в экстренных ситуациях. Особенное внимание уделялось изучению иностранных языков. Эти знания и умения формировали воина, обладающего не только физической силой, но и интеллектуальной смекалкой, готового к любым вызовам судьбы.
В 2005 году молодой лейтенант Семён Хитрук по распределению попал в живописное село Шегини на таможенный пост Мостиска. В ожидании своего часа, он ловко обирал контрабандистов, перевозящих запрещённые товары между Украиной и Польшей. Используя то добродушие, то хитрость, он завоёвывал расположение коллег и уважение начальства, которое щедро одаривалось. Не забывал Семён и о членах семей своих начальников. Всеобщий любимец и балагур уверенно продвигался по карьерной лестнице и за пять лет дослужился до майора.
В конце 2010 года Семён, привыкший к размеренной жизни на таможне, столкнулся с неожиданным визитом – на пороге его служебной квартиры появился Крамер.
— Добрый вечер, Семён Юрьевич, — вкрадчиво произнёс незваный гость.
 — Позвольте войти, или так и будете на пороге томить?
— Да, конечно, проходите, чайку? — ответил Хитрук.
 — Не откажусь, Семён Юрьевич, не откажусь, — еле слышно ответил куратор, аккуратно повесив пальто в коридоре и удобно расположившись за кухонным столом.
— Сразу к делу. Началось обострение отношений с Кремлем, уважаемый Семён Юрьевич. Готовим вас к заброске в Россию. Как вы на это смотрите?
Крамер взглянул в глаза Семёну и сделал паузу, внимательно наблюдая за реакцией Хитрука, который слушал предельно внимательно.
— Янукович, как вам известно, подписал соглашение о продлении аренды баз Черноморского флота в Крыму до 2042 года, но русские отказываются делиться перечнем новых вооружений и заключать контракты с украинскими предприятиями — это вызывает серьёзную озабоченность у наших друзей из НАТО, да и у нас вызывает, чего греха таить, и у нас... Задача, что стоит перед нами, являет собой простую, но великую цель — пройти от Сяна до Дона. Приоритет — распад России на множество самостоятельных государств. Это устранит угрозу, нависшую над Украиной со стороны сегодняшней Московии.
— Парни из УПА*, укрывающиеся в лесах, отважные герои «Галичины»*, заключённые сталинских застенков, не заботились об удобствах, — продолжил куратор, с решимостью, — и нам предстоит потерпеть. План таков. С работы придётся уйти со скандалом. Затем вы отправитесь в Крым, чтобы отдохнуть и восстановить силы. После этого нужно отправляться на Донбасс, где на месте получите новое задание. Результаты вашей работы будут оценены, и с вами свяжутся для дальнейших указаний. Со всеми, с кем вам предстоит взаимодействовать, ведите себя естественно; не скрывайте правду, всю информацию о вас несложно отследить. Отсутствие легенды станет вашим надёжным щитом. Все события до завтрашнего дня, кроме вашего дополнительного обучения — вы внимательно слушаете, Семён Юрьевич?
— До завтрашнего дня, — повторил Хитрук.
Куратор продолжил:
 — С утра в штаб. Уверен, вы найдёте благовидную причину для увольнения, не так ли?
 Семён кивнул.
— Деньги в дорогу не предлагаю, мы в курсе ваших заработков. Отдохнёте за свой счёт, после работы на Донбассе мы обсудим вопросы финансирования.
 Крамер, едва прикоснувшись к чашке чая, поспешно встал и словно призрак, исчез так же неожиданно, как и появился.
С раннего утра, лишь свет раздвинул тени ночи, Хитрук появился в штабе. После трех долгих часов, неистового возмущения своими званием и должностью, он, с взглядом, не терпящим возражений, наконец-то заполучил заветную подпись на рапорте об увольнении. В спешке отправив почтой основной груз своих вещей, нажитых за годы службы, родным во Львов, Семён бросил дорожную сумку в старый, но верный «жигуль». Ваз 2105 Хитрук приобрёл несколько лет назад, чтобы не выделяться, хотя мог позволить себе автомобиль гораздо более престижный.
И вот, спустя всего двадцать часов, он оказался в Судаке.
Прогуливаясь вдоль жёлтых бордюров Кипарисовой аллеи, Семён остановился перекусить в кафе «Корчма». Он понимал, что поездка на Донбасс станет тем переломным моментом, который определит его судьбу.
В марте 2012 года Семён Юрьевич прибыл в Днепропетровск. На пешеходной аллее проспекта Карла Маркса, среди скопления уличных художников, Семён заметил Крамера, одиноко устроившегося на низком черном заборчике, что огораживал аллею от шумной дороги. Хитрук присел, поправил шнурки на кроссовках, намекая куратору, что заметил его. Затем, поднявшись, он направился к гостинице «Парус», легендарному недострою — символу несбывшихся амбиций, где была условлена встреча. Именно тут, на берегу Днепра, Хитрук получил своё первое задание.
— И вновь приветствую вас, уважаемый Семён Юрьевич! — словно художник, готовящийся к важной работе, начал куратор.
— Вам предстоит… оживить этот город.
— В каком смысле? — настороженно поинтересовался Хитрук.
— В самом прямом, — усмехнулся куратор. — Серия… небольших, скажем так, акций. Места и время – на ваше усмотрение. Проявите фантазию.
Крамер вложил в руки Хитрука чёрный дипломат.
— Всё необходимое здесь. После – Кривой Рог. Там обсудим детали. Вы человек творческий, Семён Юрьевич, позволяю проявление инициативы в этом деле.
27 апреля 2012 года город, поддерживающий всеми силами действующего президента Украины, охватила паника. Волна сообщений о серии терактов подорвала авторитет власти. Самодельные бомбы, заложенные Хитруком в бетонные урны на трамвайных остановках, настигли 27 человек.
Новая задача появилась у Хитрука в тот момент, когда он въехал в г. Кривой Рог.
Первым делом Семён направился к Карачуновскому водохранилищу. Бросив машину у дороги, он позволил себе насладиться красотой окружающего лесного массива, затем свернул к железнодорожному мосту. Пройдя вдоль мощных бетонных опор, похожих на гигантские детские пирамидки, он решил пересечь мост. Поднявшись по пологому склону, Хитрук неожиданно столкнулся с Крамером.
 Куратор улыбнулся и направился к нему.
— Добрый день, уважаемый Семён Юрьевич! Удивлены? Не дав возможности ответить, Крамер продолжил.
— Перейдём к сути. Предлагаю, применить ваше природное обоняние по прибытию в город и поменять статус холостяка и повесы на нечто более достойное. Думаю, вам не составит труда очаровать какую-нибудь даму. К концу года вам необходимо обосноваться в России, Семён Юрьевич. Найти работу по душе, заведите семью, детей. Вживитесь в роль… москаля. Просто ждите. Ожидайте своего звёздного часа, уважаемый Семён Юрьевич. Ваше денежное довольствие будет поступать регулярно, не позволяйте себе излишеств; следуйте скромному образу жизни.
В 2013 году перебравшись в Заволжский район г. Твери, Хитрук столкнулся с множеством проблем, о которых прежде не задумывался. Отсутствие легенды — дело хорошее, но принимать его на работу не спешили. Одних смущало, что он, хоть и бывший, но майор погранвойск Украины, других раздражал его характерный говор, а на его образование всем было наплевать. Спешно сочетавшись узами брака, Семён погрузился в неустанные тренировки, стремясь искоренить из своего произношения заметное «гэканье». Часами оттачивал каждую интонацию, каждое слово, будто скульптор, высекающий из мрамора образ ничем не связанный со своей Родиной. Его супруга, к которой он переехал, жила с отцом и мачехой. Родную мать жены он видел лишь однажды и был потрясён её образом жизни: женщина беспробудно пила, её не интересовала ни судьба дочери, ни её муж. Единственное, что её волновало – содержимое бутылки. Дом тёщи утопал в грязи, а сама она выглядела отталкивающе.
Хитрук пытался найти своё место в новой реальности, но каждый день приносил новые разочарования. Работу он искал упорно, но отказы следовали один за другим. Даже на позиции, где требовались минимальные навыки, ему отказывали, ссылаясь на «отсутствие опыта» или «неподходящий профиль». Супруга поддерживала его как могла, хватаясь за любые подработки, чтобы помогать семье, она довольно часто отсутствовала дома. Отец и мачеха жены относились к нему с холодной вежливостью, в их глазах читалось недоверие.
От безделья Семён увлёкся блогерством. Тяжёлый труд никогда не был его стихией, а этот путь обещал легализацию накоплений, о которых он, разумеется, никому не рассказывал. Даже откровенную чушь, которую он писал, щедро донатили, будто в ней крылась какая-то сокровенная мудрость. Основные донаты поступали от украинских спецслужб, но среди платных подписчиков нашлось и несколько российских «диванных» экспертов. К его удивлению, у него появились поклонники, и самых ярых, активно поддерживающих его взгляды, Хитрук всячески выделял из серой массы читателей.
В один из редких дней, когда супруга была свободна от работы, они, прогуливаясь по городу между зданием центрального рынка и Покровской церковью, решили заглянуть на блошиный рынок. Там Хитрук заприметил блестящий, аккуратно сделанный самогонный аппарат. Уговорив супругу, которая, впрочем, не особо сопротивлялась, они приобрели это чудо инженерной мысли, изрядно потрепав нервы продавцу торгами. Там же Семён заметил пару миниатюрных дубовых бочек, происхождение которых оставалось загадкой, и, не раздумывая, приобрёл их.
За несколько месяцев он в совершенстве овладел искусством брожения и перегонки, создав несколько уникальных рецептов домашнего алкоголя. Этими изысканными напитками он щедро делился с немногочисленными подписчиками, не забывая и сам наслаждаться плодами своего мастерства.
Недалеко от своего дома супруга Семёна заметила довольно скромное кафе, принадлежавшее мигрантам из Средней Азии. Именно там он периодически собирал своих пьющих последователей, увлечённых его блогерским хобби, и раздавал особо усердным подарочные бутылки самогона.
Жена поддерживала его во всём, он буквально утопал в её заботе и любви. Слегка обустроившись на новом месте, Хитрук убедил супругу приобрести небольшую дачу в области в ипотеку, дабы иметь законный повод покидать дом в гордом одиночестве, не вызывая подозрений своим отсутствием. Дача стала для Семёна идеальным предлогом для уединения. Он с упоением рассказывал жене о необходимости ремонта, о бесконечных хлопотах с участком, о важности личного контроля за каждым этапом. Супруга, доверяя ему безгранично, лишь ласково кивала, предлагая помощь, от которой диверсант вежливо отказывался, ссылаясь на её усталость и заботы о доме.
Вскоре Семён начал проводить на даче всё больше времени, объясняя это срочными делами. Он уезжал рано утром, возвращался поздно вечером, а иногда и вовсе оставался ночевать. Жена, привыкшая к его трудолюбию и ответственности, не задавала лишних вопросов, просто пекла ему пироги и готовила сумки с едой. В то же время Хитрук усердно готовился к своей миссии по подрывной деятельности в России.
__________________________________________
*ОУН,*УПА - Признаны экстремистскими организациями и запрещены на территории РФ.
*Гренадерская дивизия «Галичина» - Украинские палачи и каратели, добровольно присягнувшие на верность лидеру нацистской Германии.
*СБУ (служба безопасности Украины) - военное формирование. Её сотрудники считаются военнослужащими с воинскими званиями. Участвует в операциях против России.
_________________________________________




г. Москва, ул. Шаболовка, 34, строение 8. 2024 год,


Федеральное государственное унитарное предприятие «Управление служебными зданиями» Российской Академии Новейшей Архитектуры получило от Москомимущества это помещение в ноябре 1991 года. В том же году академия творчески преобразила второй этаж, выполнив незатейливый ремонт, который с той поры сохранился без малейших изменений.
Семён Юрьевич Хитрук, закинув ноги на угол письменного лакированного стола — ровесника этого ремонта, слегка покачиваясь на таком же неюном стуле, предавался обдумыванию очередной статьи для крупнейшей интернет-площадки РИА «Интерактив». Три года назад диверсант оказался в числе приглашённых журналистов редакции.
Сегодня, впрочем, как и всегда, полностью позабыв о своей основной деятельности, Хитрук яростно осуждал свою Родину в очередном труде. Этим он занимался с момента своего прибытия в Россию. Причиной такого поведения было стремление обелить себя, показать приверженность к России и всеми силами продемонстрировать свою явную неприязнь к Украине. Семён активно созидал разнообразные блоги и с энтузиазмом наполнял социальные сети заметками и статьями, где, не особенно выбирая эпитеты, нападал на всё западное с жаром возвышая РФ.
Безработица удручала и вот удача: один из его подписчиков, проникшийся мнимым патриотизмом Хитрука, через знакомых устроил Семёна начальником отдела эксплуатации в ФГУП, разместив в этом кабинете.
В соседних комнатах обосновались две склочные дамы: одна занималась рутинной документацией, другая — бухгалтерией, и двое техников-разнорабочих, погруженных в заботы об эксплуатации доверенных им объектов. Оба были не большого ума, оба заняли должности по протекции, что, увы, вскоре отразилось на общем уровне работы отдела. Довольно часто, проходя мимо кабинетов подчинённых, Семён слышал звуки оживлённых споров, горьких упрёков и шёпот мелких сплетен.
В то время как вокруг него царила атмосфера этого мини социального вихря, наполненного недовольством и интригами. В своём уютном кабинете Хитрук, словно в крепости, наслаждался сладкой иллюзией власти и внезапной важности.
Обстановка в кабинете была простой, но Хитрук постарался добавить немного комфорта, он привёз в кабинет холодильник, кофемашину, кулер, синий, потёртый диван из кожзаменителя и телевизор. Диверсанту было приятно работать в комфортных условиях. Сочетание современной техники с советской мебелью и выцветшими от времени, аккуратно подклеенными скотчем обоями, вызывали у него легкое чувство брезгливости, но альтернатив не было.
Это была его первая значимая работа, ведь никто не стремился связываться с коллаборационистом из Украины. Однако это была и работа, в которой он остро нуждался, поскольку она открывала перед ним доступ к множеству зданий и помещений в Москве, большинство из которых годами оставались заброшенными и безлюдными.
После переезда в Россию, Хитрук не получал никаких вестей от Крамера до мая 2022 года, когда в почтовом ящике обнаружил знакомый шифр. Замороженный агент вновь почувствовал прилив адреналина. Воспоминания из детства, рассказы деда о борьбе за независимость Украины, вспыхнули с новой силой. Он почувствовал себя важным звеном в цепи событий.
В этот день он словно ветер, влетел в квартиру и удостоверившись, что супруга ещё принимает душ, а ребёнок мирно спит, с азартом приступил к дешифровке послания. В нем содержалась просьба обозначить безопасное место для подготовки к удару по жилым домам в Москве.
Буквально на днях, утром 4 мая, Хитрук ощутил прилив восторга, читая утренние новости в «Телеграмм». Ночью купол Сенатского дворца был озарён вспышкой, вызванной взрывом БПЛА. Это событие стало первой атакой на Кремль со времён Второй мировой войны. Этот акт террора, совершённый бандеровцами, восставшими из презренного небытия, безумный способ направить их в объятия Евросоюза. Но за этим стояло нечто большее — акт устрашения, задуманный западными спецслужбами, осуществлённый руками его коллег. Волнение переполняло Семёна, вот и пришёл тотчас.
Место для запуска дронов было выбрано давно: неприметный съезд к лесу неподалёку от села Шарапово, ведущий к поляне, идеально подходящей для этих целей. В шифровке был указан квадрат, куда доставили детали оборудования. В течение недели Семён, стараясь не привлекать внимания, перевёз посылку из Украины на место старта, собрал аппараты и тщательно замаскировал их. Координаты он отправил куратору через… свой почтовый ящик.
30 мая 2023 года, в 4 часа утра, на улице Атласова прогремел первый взрыв, ознаменовавший начало череды терактов украинских спецслужб в России. Терактов, нацеленных в основном на мирных граждан — начало постыдной войны с жилыми домами.
Хитрук готовился к удару возмездия, о котором часто говорил Зеленский, ожидая сигнала к действию, и ежедневно проверял свой почтовый ящик — единственную связь с Родиной.  Проделанная работа была колоссальной: через шифровки Хитрук находил тайники с взрывчатыми веществами, детонаторами и сопутствующей электроникой по пути в Тверь, где располагалась их дача.
Пользуясь откровенной некомпетентностью и разгильдяйством своих подчинённых, диверсант смог тайно в течение года заложить взрывчатку на все значимые объекты города, к которым имел доступ их отдел.
Уже более двухсот объектов в Москве находились во власти безумного плана украинских спецслужб.
Сквозь привычный гомон разговоров, подчинённых из соседних кабинетов, диверсант уловил звук приближающихся шагов. Убрав ноги со стола, Хитрук насторожился и, слегка повернувшись, распахнул окно. Кабинет находился в конце коридора, и сквозь фанерные перегородки, обтянутые ветхими обоями, он уловил:
— ФСБ! Где кабинет Семёна Юрьевича Хитрука?
Не дожидаясь продолжения, Хитрук сгруппировался и выпрыгнул в открытое окно второго этажа. С грохотом приземлившись на крышу припаркованного автомобиля, перекатился на землю и побежал в сторону Шуховской башни.
 Бежать в метро было безумием: полицейские наряды и вездесущие камеры не оставляли шанса на побег.
Уклоняясь от праздно шатающихся людей, Хитрук несколько раз падал, но, ловко перевернувшись, неизменно вставал на ноги. На Шаболовке полным ходом шёл ремонт дороги, препятствия из спецтехники и строительных материалов замедляли его. Преодолев трамвайные пути и едва не попав под машину, он ловко перепрыгнул кучу песка на тротуаре и, споткнувшись о бордюрный камень, сбил с ног охранника у серых распашных ворот одного из старейших недостроев столицы.
Обернувшись, диверсант увидел приближающуюся погоню, резко вскочил на ноги и ринулся на территорию недостроенного телецентра. Погоня настигала, Хитрук запрыгнул в первый проем здания, который оказался закрытой лестничной площадкой. На 14-м этаже он вылез в небольшой проём по приставленной к стене доске. Поняв, что оказался в ловушке, и спуститься невозможно, диверсант решил направиться на крышу. Деревянная лестница едва не сломалась под его весом. На крыше образовалась огромная лужа, где беззаботно плавали утки.
«Теперь и я приплыл», — мелькнуло в голове беглеца.
Подбежав к краю, он осознал, что дальше бежать некуда.
 — Лежать! ФСБ работает! — прозвучал крик, сопровождаемый выстрелами, — Руки, руки за спину, лежать!
Хитрук, успевший достать нож, прислонил лезвие к сердцу и рухнул на крышу. Десятисантиметровое лезвие разодрало одежду, погружаясь в грудь.




г. Подольск. Станция Силикатная.


— Задержанную доставить к нам с усиленной охраной! —скомандовал Платов сержанту, направляясь к машине.
Андрей вскочил в салон и рванул на место задержания. Навигатор показывал час пути, и вновь проблесковый маячок засверкал над машиной, позволяя сохранить драгоценное время.
Прибыв, Платов поднялся в офис Хитрука, где оперативники допрашивали коллег диверсанта. На пороге его встретил Егоров.
— Андрей, едва переступили порог офиса, как этот мерзавец выпрыгнул в окно, - начал с ходу Александр.
 — А человека не удосужились поставить с другой стороны дома? - с досадой спросил Платов.
— Вот в этом и казус, оперативник был в машине, на неё как раз и спрыгнул подозреваемый, - скороговоркой выдал капитан. — Он сейчас в больнице, у него сильный ушиб спинного мозга.
— Этого ещё не хватало! Продолжай! - бросил Андрей.
— Он резко рванул через дорогу, и мы последовали за ним. Успели нагнать на крыше.
— И что там произошло? Говори яснее, — потребовал Платов, теряя терпение.
— Он приставил нож к груди и… упал. Судороги, и всё… Скончался. Медики констатировали смерть. При себе ничего не было, даже телефона. Видимо, избавился по дороге.
— Что успели нарыть, пока я ехал? - спросил Андрей, слегка успокоившись.
Егоров затараторил:
— Коллеги говорят, что в основном сидел в офисе, статьи писал, всех угощал самогоном. Перед начальством заискивал, выслуживался. Иногда выезжал на объекты, проверял состояние. В разговорах — сплошной патриотизм. Обычный человек, в общем.
— Обычные люди из окон не прыгают, Саня! — И себя при задержании не режут, —резонно заметил Платов.
— Что с его квартирой? Родственники? Другая недвижимость?
— Работаем, товарищ подполковник, — отрапортовал Егоров. — Людей по адресу сразу направили. Вторая группа проверяет дачу в Твери, но пока ничего.
— Погоди, я с лейтенантом из Подольска не
договорил, — прервал его Платов, набирая номер. — Алло, Смирнов. Накладка вышла. не мог разговаривать. Что вы хотели мне сказать?
— Товарищ подполковник, ребёнка доставили в опеку. Мальчик всё время молчал, очень бледный. Я попросил медиков его осмотреть. Дежурная медсестра сказала, что есть какие-то проблемы с сердцем, а при дальнейшем осмотре обнаружила частичную транспозицию внутренних органов. Это…
— Я знаю, что это такое, - прервал лейтенанта Платов.
— Медсестра рядом? Передай трубку ей срочно.
— Одну минуту, —сказал Смирнов.
— Алло, это Рожкова Антонина Георгиевна, дежурный врач.
— Антонина Георгиевна. Один вопрос: зеркальное расположение органов передаётся по наследству?
— Теоретически — да, — ответила медсестра.
Связь неожиданно прервалась.
— Саня, срочно в морг! Бросай всё, узнавай, кто свободен, и туда! — воскликнул Платов, вскакивая с места.





г. Москва. ГКБ 1, патологоанатомическое отделение.


Александр Владимирович Сверчков, добродушный и довольно полный медицинский работник с лицом, напоминающим Айболита, спешил сменить своего запойного коллегу. Отказать в помощи Александр Владимирович не умел – это качество использовали не только его сослуживцы, но и все знакомые. Однако Сверчкова это нисколько не тяготило, особенно когда речь шла о работе. Будучи интровертом, он с юных лет избегал суеты, одиночество наполняло его энергией и окутывало спокойствием.
Призвание Сверчков выбрал ещё в школе, зачитываясь журналом «Наука и жизнь». Особенно его впечатлила статья Анны Ильиничны Мирлис «Конструкторы человеческого организма». Фраза «Живое взглядом инженера» запала ему в душу.
– Вот оно! – воскликнул юный Александр, листая страницы журнала, – Биомеханика – это то, чем я хочу заниматься!
И он усердно взялся за учёбу. Он не просто учился блестяще; он был одержим желанием постичь все тонкости процессов, происходящих в человеческом теле.
Однако, поскольку специалисты без связей не пользовались особым спросом, а у Александра Владимировича были значительные трудности в коммуникации, ему пришлось стать простым патологоанатомом в морге. Но о своём выборе он нисколько не сожалел. На работе его высоко ценили за безграничные знания и глубокую преданность делу. Сверчков проявлял исключительное внимание к деталям, и его вердикты были безупречны. Его часто привлекали консультантом для судебно-медицинских экспертов. Умение читать между строк в тончайших тканях человеческой жизни позволило ему стать мастером своего дела, открывающим тайны, о которых не подозревают многие. К каждому случаю он подходил с должным вниманием. Каждое открытие, что он делал, наполняло его душу тем искренним стремлением к познанию, ради которого он и выбрал свой путь.
Поравнявшись с крыльцом, украшенным ажурными перилами, Сверчков обернулся на звук приближающейся машины. К нему неслась карета скорой помощи. Водитель, приветственно махнув рукой, остановился у пандуса. Старший смены и фельдшер, синхронно хлопнув дверями, вышли из машины и почти одновременно поздоровались со Сверчковым.
— Принимай, Александр Владимирович, кошачьими каплями уже не поможем, ножевое, — с улыбкой произнёс фельдшер.
— «Суд - мед.» с криминалистом сказали, что немного задержатся, и попросили вас осмотреть тело.
Сверчков понимающе кивнул:
— Завозите давайте, шутники.
Глубоко вздохнув, он направился в кабинет переодеваться. С трудом натянув длинный глухой халат, облачившись в фартук и натянув клеёнчатые нарукавники, Александр Владимирович, поправляя медицинскую шапочку, взглянул в зеркало. Убедившись в идеальности своего вида, он обул рабочие галоши и, прихватив упаковку стерильных перчаток, направился в секционную, готовясь осмотреть тело. Дневного света недостаточно, и Сверчков, обыденно щелкнув выключателями, зажёг светильники и включил вентиляцию.
На анатомическом столе с ножом в груди, словно зловещим украшением в ожидании своего вердикта покоилось тело очередного бедолаги.
— Спасибо, что переложили, — пробормотал Александр Владимирович, надевая перчатки, его голос дрогнул от мрачных мыслей и неожиданного ощущения тревоги.
Проверив наличие горячей и холодной воды в раковине, патологоанатом включил диктофон и слегка припудрив перчатки тальком схватил изогнутые ножницы со столика для инструментов.
— Итак, начнём, сегодня… — произнёс Сверчков, но слова оборвались, ножницы выскользнули из его рук.
 Труп слегка дёрнулся, из-под застывшего бурого пятна вокруг лезвия потекла свежая красная струйка крови. Патологоанатом на мгновение остолбенел от неожиданности. Сделав шаг назад Сверчков, почувствовал, как холодный металл пронзает его плоть, и чья-то сильная рука сжимает словно тисками его губы.
Нет, боли он не чувствовал, хотя удары ножа в область поясницы не прекращались, пока сознание не начало покидать тело медика.
 Последняя мысль патологоанатома, промелькнувшая перед небытием: — Странное ощущение, словно что-то растворяет мой разум в темноте.
Тем временем «труп» Хитрука вздрогнул от леденящего холода и странного давления в груди; боли он не ощущал. Препарат, полученный от куратора, действовал безотказно. В академии, на лекциях для избранных, Крамер подробно объяснял механизм действия препарата «Epic fail», что в переводе означает провал или катастрофическую неудачу. Чудо медицинской мысли, совместная разработка профессора из Украины и её Западных коллег, в течение двух минут вводил организм в состояние, близкое к терминальному, полностью отключая все рефлексы, включая зрачковые и роговичные. Дыхание замедлялось до критической степени, а сердцебиение останавливалось, погружая нервную систему в бездействие. В таком состоянии пульс невозможно было определить. Капсула имела многослойную структуру; по мере растворения оболочек бульон химических элементов вскоре погружал тело в кому, и лишь спустя полтора часа вырывал из неё. Убийственный коктейль жестоко выводил из вегетативного состояния, из-за кислородного голодания ломило каждую мышцу, а головная боль и сильная слабость от низкого давления только усугубляли страдания.
С трудом приоткрыв глаза, диверсант увидел руку в черной кожаной перчатке, тянущуюся к рукоятке ножа.
— С возвращением, уважаемый Семён Юрьевич, с возвращением, - едва слышно донёсся до него голос Крамера.
Резким движением куратор вырвал нож из груди Хитрука, разорвал рубашку, сбрызнул рану каким-то веществом и наложил марлевую повязку.
Диверсант закрыл глаза: тело ломило, словно миллионы иголок одновременно пронизывали каждую пору. Запах нашатыря взбодрил лёгкие, помогая вырваться из полусознательного состояния.
— У нас мало времени. Соберитесь, — произнёс Крамер, делая укол анестетика с пентоксифиллином.
— Попробуйте подняться, сейчас я вам помогу.
Крамер небрежно потянул Хитрука за лодыжки, небрежно сбросив его ноги с анатомического стола и закинув руку диверсанта себе на плечо, добавил:
 — Время на исходе, уважаемый Семён Юрьевич, соберитесь, нам срочно нужно уходить.
Ноги Хитрука погрузились в лужу крови, окружающей тело патологоанатома Сверчкова, чей безжизненный взгляд, застывший в недоумении, устремился в потолок.
Собрав волю в кулак, Семён, поддерживаемый куратором, с трудом начал перебирать ногами, направляясь к двери. Каждый шаг давался с трудом, холодный пот стекал по лбу, а осознание опасности наполняло адреналином окоченевшее тело, помогая двигаться вперёд.
Спустившись в подвал здания, возведённого в далеком 1952 году, Крамер с уверенной решимостью направился к двери, ведущей в подземную галерею, которая была ровесницей самой больницы.
Подземные галереи, наряду с основным корпусом тогда ещё Голицынской больницы, были спроектированы архитекторами Баженовым и Казаковым ещё в 1796 году. Позднее над ними возводили новые корпуса, и со временем все эти строения объединились в технический лабиринт под ГКБ №1.
Тишина подвала завораживала, а тихий звук шагов разносился по узкому коридору гулким эхом. Свет от телефонного фонарика тускло отражался от стен, пропитанных историей.
Силы медленно, но, верно, возвратились к Хитруку.
У выхода из вереницы коридоров старого подземелья он уже смог идти самостоятельно. Куратор приоткрыл дверь, преграждавшую путь, и уверенно махнул рукой, убедившись в отсутствии посторонних. Этот корпус больницы напоминал прежний, только стены и кафель были окрашены в иные тона. Осторожно ступая, они вышли на улицу и исчезли в густом кустарнике, высаженном вдоль высокого забора.
— Как вы себя чувствуете? - спросил Крамер, обращаясь к Хитруку.
Тот кивнул, и, собравшись с силами, они направились к ожидавшему их автомобилю, оставляя за спиной больничные стены.
Без происшествий оба добрались до адреса: 2-й Донской проезд, 4., где Крамер используя подставное лицо, арендовал подвальное помещение, часть которого служила типографией, а другая, надёжно скрытая от посторонних глаз, предназначалась для нестандартных случаев.
Припарковав машину, куратор внимательно осмотрелся и повёл Хитрука в своё логово. Помещение было оборудовано всеми удобствами. В шкафах хранились комплекты летней и зимней униформы, а также грим. В случае необходимости, он мог покинуть его, сменив обличье и стать сотрудником ДПС, ППС, медработником, рабочим местного ЖЭКа или даже старушки. В нишах пола Крамер установил влагозащищённые боксы для хранения оружия и взрывчатки.
— Располагайтесь, уважаемый Семён Юрьевич, — приветственно махнул рукой куратор.
Хитрук, молча, рухнул на черный кожаный диван.
Обезболивающее постепенно теряло свою силу, и боль неумолимый возвращалась. Несмотря на то, что нож имел секрет, а внутренние органы диверсанта были расположены зеркально из-за особенностей организма, рана оказалась довольно глубокой. Он сорвал марлевую повязку, пропитанную кровью, небрежно бросив на пол, и закрыл глаза. Куратор молча поднял её с пола и, подойдя к столу, бросил в мусорную корзину. Открыв верхний ящик, Крамер извлёк аптечку и направился к подопечному.
— Потерпите, уважаемый Семён Юрьевич, у нас ещё масса дел, — произнёс он, доставая тюбик-шприц с обезболивающим и вколов его в грудь подопечного.
Аккуратно обработав рану, он наложил свежую повязку.
— Теперь полегче? — уточнил куратор, завершая свои манипуляции.
Диверсант кивнул, открыв глаза.
— Спасибо, сейчас вполне терпимо.
— Перейдём к делу, уважаемый Семён Юрьевич. В свете вашего внезапного выхода из игры, позвольте уточнить, где хранятся координаты зданий, подготовленных для ударов возмездия?
— Я могу ещё помочь! — попытался возразить Семён.
— Да прекратите, вас половина города ищет, дайте запрашиваемую информацию и восстановите силы, — прервал его куратор.
— Основная работа проведена блестяще, вы — герой Украины! Осталось понять причину вашего провала и довести дело до конца. Где информация по зданиям и как запланирован одновременный подрыв объектов?
— Все инструкции находятся на одном из объектов, Варшавское шоссе 47 корпус 2, он не оборудован сигнализацией… Ключ от подвала в электрощите, приклеен с боку к электросчётчику. Вся информация в блокноте, он в вентиляционном окне недалеко от входа. Подрыв можно произвести двумя способами. Первый: объекты возмездия оснащены электродетонатором с антеннами, под видом телевизионных. Основной пульт запуска раздельной детонации неподалёку от моей дачи, координаты тоже в блокноте. Второй…
— Благодарю, этого достаточно, уважаемый Семён Юрьевич, — сказал куратор, одновременно доставая пистолет с глушителем из-за спины.
 — Родина гордится вами! — с иронией произнёс он, нажимая на курок.
Хитрук закрыл глаза, инстинктивно выставив руки вперёд, пытаясь укрыться от неизбежного. Прозвучал выстрел.




г. Москва, ул. Шаболовка.


— 15 минут ехать Саня, надеюсь, я ошибаюсь, но проверить надо! — прокричал Платов, хлопнув дверью машины. Егоров устроился рядом.
— В чём именно ты ошибаешься, Андрей?
— Объясни толком, — спросил Егоров, пытаясь понять внезапную перемену в настроении друга.
Платов, виртуозно вписываясь в поворот на запрещающий сигнал светофора и едва избежав столкновения с шарахнувшимися в стороны пешеходами, ответил, не отрывая взгляда от дороги:
— Саня, Хитрук мелкий с самого начала казался мне каким-то… нездоровым. Слишком болезненным, что ли. Сначала я списал всё на шок, на пережитое. Но когда медик из опеки обмолвилась о диспозиции органов, все встало на свои места. И вообще, очень странный способ свести счёты с жизнью. Не проще ли было просто прыгнуть с крыши?
Они упёрлись в «пробку», не имея возможности объехать по встречке. Платов в сердцах закричал:
— Быстрее пешком дойти было бы!
— Да ладно, пару минут и на месте, Андрей, — попытался успокоить его Егоров.
К воротам больницы они подъехали точно через пятнадцать минут — навигатор редко ошибается.
— Открывай ворота! ФСБ! — крикнул Егоров праздношатающемуся охраннику.
— Вашей машины нет в списке, — отрезал тот.
Платов, раздражённо предъявляя удостоверение, прокричал:
— Где морг? Как проехать?!
Охранник, испуганно жестикулируя, пробормотал:
— Туда, в самый конец, и налево.
Запрыгнув обратно в машину, Егоров нервно закурил.
— Давай аккуратно, Андрей, не спеши, смотрим по сторонам. Добравшись до конца территории, они вышли из автомобиля.
— Все верно, — сказал Платов, читая указатель: «Патологоанатомическое отделение, корпус 17».
Зайдя внутрь, они увидели уборщицу, усердно отмывающую пол.
— ФСБ, подполковник Платов, где у вас проводят вскрытия? — спросил Андрей.
— Пройдите до конца коридора, затем налево. Третья дверь – там сейчас Сверчков работает.
— Спасибо, не отвлекайтесь, работайте, — ответил Платов.
Открыв дверь, они увидели тело доктора в луже крови и два ножа небрежно брошенные рядом.
— Опоздали! — воскликнул Егоров.
— Стой, Саня, смотри, следы!
Мужчины бросились ко второму выходу, следуя по кровавому следу, оставленному беглецами. Открыв дверь, ведущую в подвал, они замерли, прислушиваясь.
Андрей, вглядываясь в полумрак коридора произнёс:
— Полная тишина… Похоже, успели уйти. — и тут же добавил:
— Заметил? Кровь вокруг тела доктора уже подсыхает. Значит, он мёртв минут тридцать. Идём?
— Подожди, подполковник, не горячись! — остановил его Александр. — Я ведь маячок на труп Хитрука прицепил, когда его забирали.
Платов, одновременно впечатлённый и возмущённый, сказал:
— Почему молчал? Надо быть собраннее, Саня! Где они сейчас? Егоров, покопавшись в телефоне, показал Платову экран:
— Сигнал есть, чёткий, недалеко! Погнали!
Проехав немного мимо кованых ворот, Платов резко остановился.
 — Что там твоё чудо техники показывает? — спросил он.
— Андрей, он заходит в здание, — ответил Егоров.
— Пошли скорей.
Войдя на закрытую территорию, они направились к двери с надписью «Типография». Тихо приоткрыв дверь, офицеры увидели девушку, мирно сидящую за столом и совершенно не замечавшую их присутствия. Ее взгляд был прикован к мерцающему экрану телефона. Надменно вскинутая голова была увенчана пышной копной дредов, в которые были вплетены разноцветные полоски ткани. Этот бунтарский образ, призванный, вероятно, подчеркнуть её индивидуальность, диссонировал с нежными чертами лица, создавая причудливый, почти гротескный контраст. Егоров, бесшумно нацелив на неё пистолет, приложил палец к губам, призывая к тишине, и медленно приблизился. Девушка оторвалась от телефона лишь тогда, когда холодное дуло коснулось её лба. Она медленно подняла голову и, испуганно хлопая глазами, уставилась на офицера. В её взгляде читалось полное непонимание и страх.
— Кто ещё в помещении? — тихо спросил он.
Девушка вздрогнула, молча указав на шкаф в конце комнаты, быстро и испуганно хлопая глазами.
— Сиди молча, и всё будет хорошо, — добавил Платов, показывая своё удостоверение.
Она кивнула и забыв о телефоне, проворно нырнула под стол.
— Действуем аккуратнее, — произнёс Платов, приближаясь к шкафу.
 Егоров заглянул за шкаф тихо произнёс:
— Андрей, тут петли, это дверь, там кто-то разговаривает.
Платов медленно потянул шкаф на себя и увидел человека, достающего пистолет.
 — Родина гордится вами! — это были последние слова Крамера.
Платов выстрелил первым. Тело куратора накренилось и рухнуло, выпустив из рук оружие. Из аккуратного круглого отверстия в виске, словно из неисправного насоса, пульсирующими струйками потекла кровь, окрашивая пол убежища в яркий алый цвет. Второй человек, полулежащий на диване, бросился к пистолету, который выронил злодей, но Егоров перехватил его, силой прижав к полу ловко накидывая черную тактическую стяжку на руки.
Платов помог Егорову поднять диверсанта, и краем глаза заметил, как из-за потайной двери показалась женская рука, сжимающая гранату в ладони. Она отпустила свою ужасную ношу. Андрей, с силой оттолкнул Егорова с диверсантом в сторону, одновременно несколько раз выстрелив в направлении двери и словно в замедленной съёмке, рухнул на гранату. Оглушительный взрыв подкинул его тело в воздух. Пули Платова настигли его убийцу. В соседней комнате, окутанная полумраком от клубов пыли, лежала девушка, чьё лицо было изуродовано одной из пуль Андрея, а её безжизненные глаза, теперь отражали лишь мрак.





г. Москва. Федеральное казённое учреждение «Следственный изолятор № 2 Федеральной службы исполнения наказаний.


Ужас, сковавший тело Хитрука после первого допроса, был невыносим. Как они смогли узнать столько информации о нём? Неужели кто-то предал? Все детали операции были продуманы до мелочей, но как они вышли именно на него? Куратор не мог его выдать – вся ключевая информация о плане возмездия хранилась исключительно у Хитрука.
Проведя языком по ещё кровоточащей десне, где находился имплант с цианидом, Хитрук поймал себя на мысли, что не смог бы воспользоваться им — он не хотел умирать. От этой ужасной мысли судорога сжала его живот, а руки затряслись от напряжения.
«Всего два дня в застенках, а ты уже раскис», — пытался взбодрить себя диверсант, «вспомни чему тебя учили, возьми себя в руки, безвыходных ситуаций не бывает» — нашёптывал он себе. В памяти всплывали тренировки по контролю над эмоциями, уроки сопротивления страху, но сейчас эти уроки казались бесполезными, просто бессмысленные слова. Тщетная надежда на спасение не покидала его, но каждый звук, доносящийся из коридора, безжалостно возвращал его в мрачную реальность. В тесной, удушающей атмосфере камеры хвалёная подготовка западными инструкторами слабо помогала. Он вспомнил о своих товарищах, о тех, кто остался на воле, и это придало сил. «Может, кто-то ищет его? Может, его план ещё не завершён?» — эта мысль заставляла его сердце замирать. Он понимал, что, если не сможет взять себя в руки, если не найдёт способ вырваться его ждёт медленное, мучительное существование в четырёх стенах которое закончиться бесславной смертью. Руки Хитрука всё ещё дрожали, он потянулся к холодной стене. Прикосновение бездушного бетона немного уняло тремор, Семён сжал кулаки и поднял голову. «Он не простой солдат, он — Хитрук.»
Внутри, в глубине души, зажглась слабая искорка надежды. Неизвестность пугает, но именно там скрываются возможности. Главное – не дать страху сломить себя, не сдаваться. Неожиданные, размеренные шаги в пустом коридоре застали Хитрука врасплох. Диверсант вздрогнул от неожиданности — предательский тремор рук вернулся, они затряслись от ужаса ещё сильнее. Металлическое смотровое окошко со скрежетом открылось.  Хитрук непроизвольно подался назад, зарыл лицо руками, но вскоре одёрнул их, услышав команду от конвойного: «Лицом к стене, руки за спину».
 Выполнив требование, Хитрук услышал, как открылась дверь, и кто-то вошёл.
 — Можете сесть, — скомандовал человек в строгом деловом костюме.
Диверсант, не убирая рук из-за спины, послушно опустился на стул и, неожиданно даже для себя, тихо произнёс:
— Я готов сотрудничать.
По его лицу предательски потекли слезы. Медленно смахнув их рукой, Хитрук повторил:
— Я готов сотрудничать.
— Ну, в этом мы и не сомневались, Семён Юрьевич, — ответил визитёр, иронично добавив: — С вашего позволения, я сначала задам вам пару вопросов.
— Я готов, — повторил диверсант, стараясь скрыть охватившее его отчаяние.
— Представлюсь — майор Юрков. Прошу быть внимательным к деталям и не пытаться юлить. Вы меня поняли?
Хитрук молча кивнул.
— Отлично! Для чего вы передали вашей супруге в день задержания карты Москвы с отметками мест терактов?
Хитрук, удивлённый, поднял взгляд. Хитрук удивлённо вскинул голову. В тот день жена не приходила в офис. Откуда у неё могли взяться карты? Подобную информацию он всегда держал в голове, исключением был зашифрованный список заминированных объектов, подготовленный для куратора. За все время знакомства он не обмолвился с ней ни словом о задании; она для него всегда была лишь прикрытием, инструментом в его руках, жертвой манипуляций.
— Хитрук, вы выразили готовность к сотрудничеству. Прервал затягивающуюся паузу майор.
— Да… Конечно, — ответил диверсант, стараясь собраться с мыслями.
— Супруга забирала вещи сына; я, должно быть, случайно забыл убрать бумаги из пакета.
В его голосе звучала неприкрытая злоба: — Не понимаю, как такое могло произойти. Я всегда был предельно внимателен к мелочам. К тому же, она все равно не в состоянии что-либо понять в этом, она совершенно не разбирается в подобных вещах.
— Продолжайте, но расскажите подробнее, и не пытайтесь обмануть. В ходе вашего рассказа я напомню о тех злодеяниях, которые вы попытаетесь скрыть. Не тешьте себя мыслью, что мы не знаем о вашей деятельности —, произнёс майор.
— Тогда мне следует начать с самого начала — обречённо произнёс Хитрук, осознавая, что пути назад нет.
Диверсант начал свою исповедь с упоминания о Крамере — человеке, что пытался отнять у него жизнь, человеке, которому Семён безгранично доверял, наставничеству которого он был предан. В своих показаниях Хитрук детально описал процесс обучения, как проходило его интеллектуальное и физическое воспитание под руководством военных специалистов НАТО. Он подробно раскрыл все нюансы своей службы на границе, не стесняясь предать огласке каждую мелочь. Диктофон, как беспристрастный свидетель, фиксировал каждое слово, в то время как майор, сосредоточенный и внимательный, наблюдал за каждым движением арестанта, не прерывая его рассказ. Хитрук, нервно потирая ладони, старался вспомнить как можно больше деталей, но о главном, что могло бы изменить ход событий умолчал. В этой напряженной атмосфере заключённый взвешивал каждое своё слово, надеясь, что его основная работа не прошла зря.





г. Москва. Николо-архангельское кладбище.


Ливень безжалостно заливал небольшую группу суровых людей, окруживших гроб, увенчанный форменной фуражкой, флагами России и ФСБ. Рядом стоял столик с наградами, вручёнными Платову, и новыми полковничьими погонами. Лишь самые близкие коллеги и руководство пришли проводить Андрея в последний путь, отдать дань уважения его мужеству и преданности делу. Мир вокруг словно померк; даже белоснежные стены Церкви Покрова Пресвятой Богородицы поблекли под напором внезапного ливня, люди стояли молча, каждый погруженный в свои воспоминания о герое, который ценой своей жизни спас товарища, о верном защитнике Родины. Слёзы природы слились с чувством утраты, оплакивая их общую потерю.
Глухой удар первого комка земли о крышку гроба эхом прокатился по кладбищу, устремляясь вдаль.
В тот же миг, на другом конце Москвы, измождённая страданиями женщина на больничной койке, словно поддаваясь зову этого звука, слегка приподнялась и протянула руки в направлении окна. На лице Анны Платовой застыла улыбка и сделав свой последний вздох, она безвольно откинулась на подушку.





ГЛАВА 2



 АГЕНТ ПАНДОРА


г. Тверь Заволжский район. 1997 год.


С раннего детства Полине внушали мысль о том, что нужно быть хорошей девочкой. Она безоговорочно доверяла родителям и старалась оставаться послушной. Её баловали, одаривали подарками и вниманием. Со временем гиперопека сыграла злую шутку: изрядно избалованная Полина к двенадцати годам осознала, что сама может влиять на родных, добиваясь нужного ей различными уловками — и, что особенно настораживало, эти хитрости всегда работали. К пятнадцати годам она поймала себя на мысли, что ей необходимо все и сразу, как в кино: красивый и богатый муж, дорогие подарки, кругосветные путешествия, интересная и высокооплачиваемая работа, а лучше всего — отсутствие работы, но наличие несметных богатств. Эта жажда овладела её разумом и разожгла амбиции. Полина, несмотря на свои юные годы, уверовала, что жизнь — это театральная сцена, а она главная героиня.
Но реалии жизни вносили свои коррективы в её грандиозные планы, страна только начала отходить от дефолтов, забастовок и других потрясений 90-х.
Леонид Викторович Еваковский, отец Полины, был человеком строгих принципов. Вырастив дочь в атмосфере достатка и чрезмерной любви, он неоднократно пытался донести до неё простую истину: жизнь не всегда оправдывает мечты и нужно быть готовой к трудностям.
«Полина, доченька, пойми, что не все в жизни даётся легко», – говорил он ей вечерами за чашкой чая. – Нужно трудиться, чтобы чего-то добиться. Нельзя просто сидеть и ждать принца на белом коне.»
Но она, упрямая и полная надежд, считала, что может оставить его предупреждения позади. Среди её подруг были те, кто искал утешение и поддержку в алкоголе и наркотиках. Они мечтали о громких любовных историях и богатых женихах. Полина с каждым днём все более впадала в эту иллюзию и была уверена, что однажды её мечты сбудутся. Она решила, что достаточно лишь найти правильного человека, который бы стал её билетом в новую жизнь.
16 января 1997 года между правительством Российской Федерации и правительством Украины было подписано соглашение о безвизовых поездках граждан. Воспользовавшись этим благоприятным обстоятельством, Еваковский, надеясь оградить свою дочь от вредного влияния подруг и легкомысленных размышлений, используя свои связи, достал для неё место в групповом туре для школьников по Украине. Девочка была в восторге ведь это был удивительный шанс прикоснуться к неизведанному. Она не питала особой привязанности к своим тверским друзьям; они казались ей слишком простыми и приземлёнными, их мечты были ограничены повседневными заботами и мелкими радостями. Она же искала нечто большее: смысл, мечту, достойную её, Полины Еваковской.
12 марта 1997 года на железнодорожном вокзале Киева детей встретил школьный автобус «Blue Bird», окрашенный в яркий синий цвет. Это был один из нескольких экземпляров, которые были переданы американскими военными украинским вооружённым силам в рамках ликвидации объектов РВСН, что стало одним из символов неоднозначной помощи. США не первый год щедро одаривали украинский народ всяческой ненужной ерундой, одновременно навязывая ему идеи исключительности и богоизбранности, а также собственные демократические ценности, походу прививая ненависть к России. Эта «Синяя Птица», выпущенная в 1962 году, была выделена официально в качестве гуманитарной помощи, а больше — из-за ненадобности — для школьных экскурсий.
Тур включал в себя 16 будних дней, наполненных экскурсиями в Киеве, Львове, Одессе и живописном посёлке Пирогово. В придачу добавлялось шесть полноценных выходных с запланированными походами в бассейны и кинотеатры. Сегодня по плану визит к святыням Киево-Печерской Лавры и прогулка по шумному Крещатику. Гостиница «Славутич», как открытая книга, радушно распахнула свои двери перед молодыми путешественниками. На бегу, перекусив и расположившись, они устремились в путь.
Полина, несмотря на усталость после долгой дороги, с восторгом смотрела в окно автобуса на неспешно проплывающие улицы, пытаясь разгадать украинские надписи на множестве ярких вывесок. Приехав к овеянному духом древности архитектурному ансамблю Лавры, дети окружили гида, который начал экскурсию с увлекательной истории становления святыни.
Неспешно продвигаясь по таинственным уголкам духовного центра Киева, Полина, пропуская некоторые детали повествования гида, всё больше отвлекалась на созерцание достопримечательностей, слегка отставая от группы. Очарованная древней фреской, изображающей мытарства, она задержалась у входа в Лаврские пещеры, наполненные святой тишиной, и вошла под выбеленные своды. Проходя мимо множества мощей святых, девочка испытывала трепет и смятение. Ребёнок атеистов пытался осмыслить, что такое духовность и святость, о которых неустанно твердил удаляющийся гид.
В глубоких раздумьях девочка упёрлась в металлическую дверь и ведомая любопытством, открыла её. Узкий коридор вёл в полутьму, а слабый свет фонарика с трудом рассеивал мрак. Пройдя около 50 метров, она услышала измождённый мужской голос:
— Помогите.
Медленно направившись к источнику звука, Полина увидела очередную дверь и, поколебавшись, вошла внутрь. В небольшой комнате, освещённой несколькими мерцающими свечами, на металлическом стуле, вмонтированном в пол, сидел прикованный наручниками мужчина лет сорока.
 — Воды! — едва слышно вымолвил пленник.
Полина бросилась к графину, что стоял на письменном столе в углу комнаты; её сердце колотилось, как будто стремилось вырваться из груди. Но графин оказался пуст. Внезапно в коридоре послышались приближающиеся шаги. Девочка, испугавшись, быстро нырнула под стол, и дверь распахнулась. На пороге возникли двое мужчин в деловых костюмах, с металлическими фонариками в руках. Закрыв за собой дверь, они обступили пленника, который с трудом приподнял голову и вновь прошептал:
— Воды...
Один из мужчин встал за спиной пленника, а другой опустился на корточки перед ним и, глядя ему прямо в глаза, произнёс:
— Подождите, уважаемый Павел Николаевич, подождите. Вы же так рвались к славе, искали её не там, где следовало и теперь вам предстоит познать истинную цену известности и славы. Вы могли избежать этой встречи если бы продолжали писать свои стишки и не лезли в чужие дела! А теперь расскажите, кто и где в сегодня должен передать вам компрометирующие СБУ документы. Вы обязательно расскажете, уважаемый Павел Николаевич. Для меня вы лишь один из презренных предателей, благодаря которым Украина страдает под гнетом врага. Прежде чем начнёте, я даю вам слово, что не тронем вашу семью, если вы откровенно расскажете всё. Ваша жена и сын смогут покинуть Украину беспрепятственно. Что касается вас... А вы — увы...
Он сделал паузу, наблюдая за реакцией пленника.
— Ну так что, уважаемый Павел Николаевич, начнёте говорить или снова укольчик?
Пленный кивнул, слегка вздрогнув.
— Вот и замечательно, уважаемый Павел Николаевич, вот и замечательно, — произнёс допрашивающий, поднимаясь в полный рост. Его голос звучал уверенно и настойчиво.
— Не забудьте, украинский соловей, что время у нас крайне ограничено, отвечайте чётко и по делу.
Человек, стоявший за спиной пленника, приложил палец к губам, направив поток света своего фонаря на стол.
В этот момент Полина, набравшись храбрости, медленно поднялась из-за стола и задала вопрос:
— А он действительно предатель?
Её слова, прозвучавшие в тишине комнаты, обескуражили мужчин в строгих костюмах. Один из них, тот, что стоял за спиной пленника, выхватил из кармана нож.
— Убери, — спокойно, произнёс человек, который допрашивал пленника. И, видя, что тот медлит, повторил более жёстко: — Убери немедленно!
— Да, это предатель, предатель своей родины, юная леди. Ради своей личной выгоды наш уважаемый Павел Николаевич осмелился подорвать доверие к органам безопасности страны. И знаете, в стенах Лавры будет уместнее назвать его Иудой. А вы, собственно, кто и как здесь оказались?
— Полина, Полина Еваковская… Я… Я от группы отстала и услышала, как кто-то просит воды, — пробормотала девочка, нервно сжимая кулачки.
– И для чего же вы спрятались под столом? Вы сделали что-то плохое, раз прячетесь? – продолжил мужчина в костюме, строго смотря на неё.
Девочка промолчала, не зная, что ответить. В тусклом свете свечей она заметила, что допрашивающий был лет двадцати пяти и довольно привлекательный. И ещё, ещё, он защитил её от человека с ножом. Это почему-то показалось ей очень важным.
Сменив строгий взгляд на мягкую улыбку, мужчина подошёл к девочке и, протянув ей руку, сказал:
— Коллега, продолжайте без нас. Мы пообщаемся с юной леди в более подходящем месте. Пойдёмте, Полина, не бойтесь, я провожу вас к группе.
Полина, словно заворожённая, протянула ему свою руку.
Как и обещал, мужчина проводил её обратно к экскурсионной группе, увлечённой рассказом гида и не заметившей ни её исчезновения, ни внезапного возвращения. На прощание Крамер, склонившись к её уху, прошептал:
— Ждите меня в 21:00, уважаемая Полина. И, словно призрак, растворился в сумрачных коридорах подземелий Лавры.
Полина застыла у окна, пальцы судорожно вцепились в подоконник. Прекрасный вид Киева, открывавшийся из окна номера гостиницы «Славутич», расплывались перед взором девушки в ярком, бесформенном пятне. Сердце её рвалось из груди под тяжестью нахлынувших событий. Полина вновь и вновь прокручивала в голове слова сотрудника СБУ: «Да, это предатель, предатель своей родины, юная леди», представившегося ей необычным именем — Крамер.
Мысли путались, но одно было ясно — она оказалась в центре чего-то гораздо большего, чем могла представить. И как она, обычная девчонка, оказалась замешана в этом? Время тянулось невыносимо медленно. Полина машинально перебирала вещи, пытаясь отвлечься. Взглянув на часы, она вздрогнула: до встречи оставалось меньше часа. Сердце вновь заколотилось, предчувствие чего-то неотвратимого сжимало грудь. В 20:50 её внимание привлёк экран телевизора: на канале «Интер» начинался фильм «Танго нашего детства». Мелькнула заставка «Армен фильм», раскатистый залп салюта из динамиков нарушил тишину гостиничного номера. Картинка сменилась: под задорную мелодию патефона люди неумело кружились на танцплощадке. Тем временем стрелки часов неумолимо приближались к девяти, и вдруг раздался тихий стук в дверь. Полина, собравшись с духом, открыла. На пороге стоял он — Крамер.
— Вы готовы, юная леди?
Полина кивнула.
— Тогда чего мы ждём? Ночной Киев ждёт нас — с улыбкой произнёс мужчина.
За два часа до встречи с девушкой Крамер выступал с докладом в Главном Управлении военной контрразведки на улице Владимирской. Именно здесь, забыв уроки истории, украинские националисты возрождали подобие управления германской тайной государственной полиции, некогда располагавшейся в этом квартале во времена оккупации Киева войсками Третьего рейха*.
Евгений Петухов, коллега Крамера, оставив связанного журналиста, сразу после ухода Полины направился к начальству. В штабе СБУ он подробно изложил на бумаге все действия Крамера при обнаружении посторонней на объекте. Евгений Юрьевич, не сдерживая эмоций, описал все возможные беды, к которым могло привести поведение Крамера. Его слова, полные негодования, подчёркивали, что возможен провал миссии из-за безрассудства коллеги. Зная скверный нрав Петухова, начальник контрразведки решил лично побеседовать с Крамером.
– Нам известно о ваших действиях, ставящих под угрозу операцию и многолетние усилия организации, что вы можете сказать в своё оправдание? – спросил начальник, прожигая Крамера взглядом из-за массивного стола, его взгляд, холодный и пронзительный, словно бурав, впился в собеседника.
Крамер уверенно встретил взгляд начальника. Его голос был ровным, но в нём чувствовалась твёрдость.
— Моё решение было продиктовано стратегической необходимостью. Я действовал в строгом соответствии с инструкциями, обеспечивая безопасность проводимой операции.
План "Противостояние" был инициирован одновременно с подписанием соглашения о безвизовом посещении страны гражданами Российской Федерации. В настоящее время на территории Украины находятся несколько групп студентов, школьников и рабочих из России. Ведётся тщательный отбор потенциальных кандидатов для вербовки и последующего использования на территории противника.
С завтрашнего дня я лично займусь этой девушкой. Экскурсионные группы находятся под круглосуточным наблюдением наших специалистов. Группа, в составе которой прибыла Еваковская, будет разделена на две части. Дети ещё недостаточно знакомы, чтобы заметить её отсутствие.  Начальник контрразведки нахмурился, нервно постукивая пальцами по столу.
— Вы уверены, что верно оценили угрозу? — спросил он, пристально глядя на Крамера.
— Абсолютно, – ответил агент.
В кабинете повисла напряженная тишина. Начальник, наконец, откинулся в кресле, его взгляд смягчился, но недоверие всё ещё читалось в глазах.
— Хорошо, Крамер, — произнёс он наконец.
– Но помните: следующая ошибка станет для вас последней.
 — У меня большие планы на эту девушку, большие планы – добавил Крамер.
Начальник едва заметно кивнул, и агент, не произнеся больше ни слова, направился к выходу из кабинета, чувствуя на себе взгляд Петухова, который наблюдал за ним из угла комнаты. Этот тип всегда был рад чужим неудачам. Рядом с Евгением Юрьевичем, вполоборота к нему, сидела рыжеволосая девчонка лет пятнадцати. Её лица Крамер не разглядел из-за полумрака. «Кто это?» – пронеслось в голове. – «И что она тут делает? Протеже Петухова? Слишком юна для любовницы, хотя от этого типа можно ожидать чего угодно…». Впрочем, какая разница? Впереди действительно серьёзная работа, и отвлекаться на догадки – непозволительная роскошь. Нужно сосредоточиться на главном.
Прогуливаясь по Крещатику, Крамер внушал очарованной им девочке важность и ценность его работы. У Бессарабской площади он неожиданно остановился и, глядя Полине прямо в глаза, произнёс пламенную речь:
— Уважаемая Полина Леонидовна, вы стали свидетельницей разоблачения врага Украины, врага внутреннего, что особенно опасно. Но есть и враги внешние, а величайший из них, угроза самостийности моей прекрасной родины, — это, несомненно, Москва. Не Россия, а именно Москва. Вы, к сожалению, не успели оценить всю красоту нашей страны, и в силу вашего возраста, а также ограничений, наложенных в России, вам трудно трезво осмыслить европейские ценности, к которым мы стремимся, не жалея времени, сил и ресурсов. Но, поверьте, мы добьёмся своего! Мы освободим Украину от гнёта! Одна, единая, свободная и самостийная Украина от Карпат до Кавказа — процитировал Крамер радикального националиста Михновского, однако благоразумно умолчал о других высказываниях известного адвоката самоубийцы.
Полина, слегка смущённая, но заинтригованная, внимательно слушала Крамера. Её взгляд скользил по его лицу, пытаясь уловить искренность слов. Заметив её интерес, мужчина продолжил с ещё большим воодушевлением:
— Мы строим новую Украину, Полина Леонидовна. Страну, где каждый сможет почувствовать себя свободным, где права человека будут не пустым звуком, а реальностью. Мы освобождаемся не только от внешнего влияния, но и от внутренних пережитков прошлого.
Он сделал паузу, словно давая ей время осмыслить сказанное, затем добавил:
— Вы, конечно, молоды, но именно такие, как вы, — будущее нашей страны, будущее мира! Вам предстоит жить в этом новом мире, и я верю, что вы внесёте свой вклад в его процветание.
Полина, не решаясь возразить, лишь кивнула. Крамер, довольный её реакцией, улыбнулся, взял её за руку и повёл дальше по Крещатику, продолжая свой подлый монолог.
К гостинице они добрались глубоко за полночь. Крамер, широко улыбнувшись, подмигнул Полине и спросил:
— Уважаемая Полина, а может, к чёрту ваши скучные каникулы? Не против ли вы начать сотрудничество прямо сейчас? Нет, не отвечайте сразу. Я зайду к вам завтра после обеда. О группе не беспокойтесь — я уже обо всём позаботился. Если согласитесь, отправимся в Крым: отдохнём и подготовимся к одному очень важному делу, о котором я расскажу по дороге. Если же моё предложение вам неинтересно, просто скажите — и вы вернётесь к своей обычной жизни.
Полина, ошеломлённая предложением, молча смотрела на Крамера, пытаясь понять, что скрыто за его улыбкой. С одной стороны, она мечтала о чём-то большем, чем обычная жизнь, с другой — интуиция подсказывала, что за словами Крамера кроется нечто опасное.
На следующее утро Полина проснулась с тяжёлым чувством, что не смогла решить, как поступить, но она понимала, что отказ может означать упущенную возможность, а согласие, согласие означало неизвестность. Когда после обеда раздался стук в дверь, она вздрогнула. Крамер стоял на пороге, держа в руках небольшой чемоданчик и улыбался так, словно знал ответ заранее.
— Ну что, Полина, вы решились? — спросил он, не дожидаясь приглашения войти.
Она молча кивнула, чувствуя, как её охватывает странное ощущение страха и азарта. Крамер, довольный, поставил чемодан на стол.
— Прекрасно. Тогда собирайтесь. Мы отправляемся в Крым. Там вас ждёт нечто, что изменит вашу жизнь навсегда.
Дорога до Симферополя заняла двенадцать часов. На протяжении пути Крамер рассказывал многочисленные истории, каждая из которых была словно глава из увлекательного романа. Пару раз они останавливались в безлюдных местах, где он учил девушку обращаться с оружием. Полина, к удивлению, метко сбивала консервные банки, заботливо расставленные мужчиной, будто это было её призванием.
 К гостинице «Москва» они подъехали в предрассветной тишине, когда город, окутанный туманной дымкой, словно затаил дыхание. Крамер, с присущей ему аккуратностью, припарковал автомобиль, достал багаж и, взяв девушку за руку, повёл её внутрь. Полина, охваченная смесью трепета и смятения, чувствовала, как незнакомый город, словно живое существо, наблюдает за ней. Первая ночь с этим загадочным мужчиной, чьи намерения оставались скрыты за маской сдержанности, казалось, обещала нечто невыразимое, но Крамер, к её удивлению, взял раздельные номера, оставив её наедине с собственными мыслями и нахлынувшими эмоциями. Чтобы отвлечься, девочка включила телевизор. Единственный канал, продолжавший вещание в этот час — УТ-1. Передача «Музыкальная лестница» наполнила комнату энергичной песней Лины Скачко «Нежный зверь». Именно в этот момент Полина решила для себя: Крамер — это её нежный зверь. Внезапно трансляция прервалась, и диктор объявил: «13 марта в районе аэропорта Жуляны был найден повешенным собственный корреспондент «Киевских ведомостей» Павел Шипенко». На экране появилось фото. Девочка сразу узнала человека на ней — это был тот самый мужчина, прикованный к стулу в Лавре.
— Такая участь ждёт каждого предателя, — злобно прошептала она и не раздеваясь, упав на кровать уснула.
Настойчивый стук в дверь вырвал её из объятий сна. Полина вскочила с постели и бросилась к зеркалу, торопливо поправляя растрепавшиеся волосы. Стук повторился, на этот раз громче, настойчивее, словно сама судьба стучалась в её дверь. Полина глубоко вздохнула, пытаясь прогнать остатки сна, и медленно направилась к двери. Она повернула ручку, и перед ней возникла фигура в длинном плаще.
— Ты знаешь, зачем я здесь, — произнёс мужчина низким голосом. Его слова прозвучали как приговор.
Девочка попятилась назад, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Мужчина шагнул вперёд, и свет из коридора упал на его лицо. Это был тот второй из Лавры.
— Ты сделала выбор, — продолжил он, его голос был спокоен, но в глазах горел огонь. — Теперь придётся столкнуться с последствиями.
Чувствуя, как земля уходит из-под ног Еваковская поняла, что игра, в которую она ввязалась, была куда опаснее, чем представлялось.
Мужчина выхватил нож и с решимостью направился к ней, а девочка, скованная ужасом до сих пор, не могла вымолвить ни слова.
Голос Крамера, прозвучавший словно гром среди ясного неба, остановил человека в плаще:
— Уважаемый Евгений Юрьевич, это ваше личное решение или указание руководства?
Петухов, молча, убрал нож в карман и быстро покинул комнату. Пространство погрузилось в тишину, лишь отдалённый шум его шагов постепенно растворялся в коридоре. Полина стояла, словно вкопанная, её дыхание сбивалось, а мысли сплелись в хаотичный клубок. Крамер снова спас её жизнь; его лицо оставалось спокойным, почти невозмутимым.
—  Ты в безопасности, — произнёс он тихо, — собирайся, нам нужно идти.
Полина, взяв косметику, лёгким движением сбросила платье и направилась принять душ. Крамер, проводив её взглядом, подошёл к окну, отдёрнул занавеску и вышел на балкон. Увидев, как Петухов садится в машину он махнул ему рукой и, вернувшись в гостиничный номер, задумчиво закрыл за собой дверь.
Через несколько минут Полина вышла из ванной, закутанная в мягкое полотенце. Она робко приблизилась к Крамеру, её шаги были тихими, почти неслышными, а взгляд, полный неуверенности, скользил по полу, избегая встречи с его глазами. Полотенце скрывало её юное тело, но не могло скрыть волнение, заметное в каждом движении. Она остановилась в шаге от мужчины, словно ожидая разрешения войти в его пространство, в его мир, но он отстранился и сухо сказал:
— Не время.
Девочка замерла, её дыхание остановилось вместе с его словами, а пальцы сжали край полотенца, белые костяшки выступили на фоне влажной кожи. Она хотела что-то сказать, но слова превратились в тихий вздох. Крамер отвернулся, его лицо оставалось непроницаемым, словно высеченным из камня. В комнате повисла напряженная тишина, нарушаемая тиканьем часов на стене.
Еваковская сделала шаг назад, её ноги дрожали, но она старалась держаться с достоинством. Полотенце слегка соскользнуло с её плеча, обнажив хрупкую ключицу, но она не стала его поправлять в её глазах читалась смесь обиды и недоумения.
— Я просто хотела… — начала она, но он резко поднял руку, прерывая её.
— Я сказал, не время. Собирайся, нам нужно идти.
Полина кивнула, сжав губы, и медленно повернулась к двери. Её шаги снова стали тихими, почти призрачными, а полотенце, казалось, теперь оберегало не только тело, но и её раненую душу.
Перекусив в ресторане гостиницы, они направились на улицу Ростовскую. По дороге Крамер, сдержанно и вдумчиво, раскрыл девочке цель их поездки.
— Уважаемая Полина Леонидовна…
— Можно просто Полина, — мягко прервала она.
— Хорошо, Полина… У нас одна цель, важная и значимая. Посмотри, что происходит в стране — хаос, нищета, разруха. Всё это — дело рук Москвы и её вездесущих агентов. Они всеми силами стремятся помешать Украине встать на ноги, обрести независимость, и не только нашей стране. Эти негодяи развалили свою страну, но мы не позволим им уничтожить нашу. Они веками препятствуют возрождению нашей культуры, национальной идентичности, нашему стремлению к европейскому единству. Мы — единый механизм, где каждый винтик исполняет свою роль. Сегодня твоя задача — помочь подготовить акцию ликвидации человека, который, злоупотребляя властью, пытается отнять у нашей страны приватизированное имущество, обворовывая украинцев. — Нам нужно незаметно установить устройство, которое по сигналу выведет лифт из строя. Остальную работу сделают другие агенты. Ты готова?
— Что мне нужно делать? — спросила девочка, настороженно приподняв брови.
— Ничего сложного, — ответил Крамер, слегка усмехнувшись. — Просто прогуливайся у подъезда и предупреждай меня, если появятся посторонние.
Помощь Полины ему была не нужна. Крамер не раз выполнял подобные задания и всегда действовал виртуозно, даже в присутствии случайных прохожих. Его цель была ясна — вовлечь нового агента в игру, а игра эта имела далеко идущие планы...
Весь школьный тур, который подошёл к концу, Полина провела в компании Крамера. Помимо красот Украины, он рассказал ей много интересных вещей, о которых девочка и не задумывалась раньше. На многое, как казалось, он открыл ей глаза. А на прощанье у вокзала он крепко обнял её и поцеловал, сказав, что скоро приедет в гости. Полина была безумно счастлива, когда, садясь в поезд, увидела его на перроне, махающего ей рукой. Она махнула в ответ и пошла в своё купе.
Мужчина дал ей в подарок сумку, которую попросил открыть по прибытию домой и никому не показывать содержимое. Полина сдержала обещание, родители были так рады видеть дочь, вернувшуюся из путешествия, что даже не обратили внимания на то, что вещей прибавилось. Приехав домой, девочка, сославшись на сильную усталость, закрылась у себя в комнате и открыла сумку. Внутри, помимо сувениров и небольших подарков от Крамера, лежала внушительная сумма денег с подписью на корешке «купи себе все что пожелаешь». Растроганная его вниманием и заботой, Полина с трепетом рассматривала каждый предмет и вспоминала приятные моменты, проведённые вместе.
Время неумолимо текло, оставляя за собой лишь печальные воспоминания. Июнь стал самым тяжёлым месяцем в жизни Полины - в этом месяце умерла её любимая бабушка. Горе и боль охватили её маму, которая, казалось, не смогла справиться с потерей и пристрастилась к алкоголю. Отец Полины не смог выдержать такой удар, ежедневные попойки супруги делали их семейную жизнь невыносимой. Родители приняли решение разойтись, и Полина вместе с отцом переехала в город Подольск. От Крамера не было никаких вестей. 1 сентября 1997 года Полина поступила в Подольский строительный колледж на отделение экономики и бухгалтерского учёта.
Вечерами, сидя в своей маленькой комнате, Полина часто думала о том, где найти в себе силы двигаться вперёд, но пока что каждый новый день был пыткой. Жизнь в Подольске оказалась совсем не такой, как представляла себе девочка. Город казался серым и безликим, а новые знакомства не приносили утешения.
Однажды, возвращаясь с занятий в колледже, Полина неожиданно увидела на улице Крамера. Он приветливо помахал ей рукой из автомобиля, сердце девушки забилось чаще, она устремилась к нему, словно ветер, и слезы счастья брызнули из глаз. Он не забыл о ней, он сдержал обещание! Это было настоящим чудом, когда девушка увидела, как его автомобиль медленно подъехал к тротуару. Она села в машину и Крамер крепко обнял девушку, которая, прижалась к нему с такой силой, будто искала утешения от всех своих страхов. Еваковская боялась, что если отпустит его, то он снова исчезнет из её жизни, но теперь уже навсегда.
— Я всегда держу свои обещания, — сказал Крамер с улыбкой. Его голос звучал уверенно, а словах была какая-то особая сила. Он поцеловал девушку, наполнив её мир тёплом и светом.
— Предлагаю перекусить и поговорить о деле, а дел у нас довольно много, Полина, — продолжил он, стараясь создать непринуждённую обстановку. — Поедем ко мне, чтобы нас никто не увидел.
Полина, утерев слезы счастья, молча кивнула. Рядом с Крамером ей было не страшно, и она верила, что вместе они смогут преодолеть любые трудности.
Девушка вернулась домой за полночь, уставшая после долгого дня. К её удивлению, отец не стал расспрашивать о том, где она была и что делала. Полина закрылась в своей комнате, она знала, что сможет продолжить идти к великой цели, ведь рядом с ней любимый человек, с которым можно справится со всеми испытаниями.
Но Полина была слишком счастлива и не подозревала о том, что у Крамера были на неё совсем не романтические планы.
_______________________________________________
*Третий рейх (третье государство) — нацистская Германия (1933-1945) с национал-социалистической идеологией, сочетавшей расизм, антисемитизм, славянофобию и антикоммунизм.
________________________________________________





Украина. г. Кривой Рог. 2012 год.


Пятнадцать лет пролетели с момента первой встречи Полины и Крамера. За эти годы она прошла интенсивную подготовку, посещая различные регионы Украины под видом отпуска. Ее обучением лично руководили Крамер и Петухов. Девушку тщательно скрывали от посторонних глаз, чтобы избежать разоблачения.
Полина Леонидовна Еваковская получила псевдоним «Пандора». На вопрос, почему именно это имя, Крамер ответил, что оно производное от её фамилии Еваковская. Ева — первая женщина в авраамических религиях, а Пандора — первая женщина, созданная богами в наказание людям. Ей предстояло открыть свой ларец, выпустив на врага беды, а надежду, оставшуюся на дне, оставить Украине.
Пандора, известная своей изобретательностью и неуловимостью, наносила России ощутимый урон своими тщательно продуманными операциями, организовывала мошеннические колл-центры, предлагая украинцам с грамотной речью выгодные условия работы. Значительная часть доходов шла на спецсчета СБУ. Помимо этого, она содействовала легализации бизнеса для радикально настроенных выходцев из Средней Азии, создавая тайники для оружия и взрывчатки на территории Российской Федерации.
Романтические отношения с Крамером постепенно угасали, отступая перед всепоглощающей работой. Оба были готовы к любым лишениям, жертвуя даже своими чувствами ради высшей цели.
Несмотря на свою преданность делу, Полина не могла полностью подавить чувства к Крамеру. В редкие минуты отдыха они встречались, но их отношения уже не были прежними.
Однажды вечером, прогуливаясь по парку, Крамер неожиданно сказал:
— Нам нужно легализовать агента в России. Он проверен и подготовлен. Центр предлагает использовать его втёмную… По плану тебе необходимо выйти за него замуж.
Он отвёл взгляд, протягивая папку:
— Агент получил указание найти подходящую девушку. Вот его фото и личное дело.
Полина колебалась, но, верная долгу, приняла положительное решение.




г. Кривой Рог. Отель "Украиночка". Ноябрь 2012 года.


Еваковская, рухнув на кровать, прижалась лицом к подушке, до боли прикусив губу. В этот день её терзал каскад эмоций; неожиданное задание, полученное от Крамера, породило тревогу, гнев и страх. Но когда первые порывы улеглись, их место внезапно заняла тоска. Полина нехотя перевернулась и, взяв в руки пульт от телевизора, нажала на зелёную кнопку. Экран мгновенно залил комнату ярким светом и звуками приевшейся рекламы. Затем картинка сменилась на новостную ленту; диктор поставленным голосом начал с главного: «Центральная избирательная комиссия Украины утвердила протокол по результатам голосования на выборах народных депутатов в многомандатном общегосударственном округе. Согласно протоколу, за Партию регионов проголосовали 6 116 746 избирателей».
Полина уже собиралась выключить телевизор, как на экране появилась фотография женщины, убитой ей и Петуховым пять дней назад в Донецке, диктор продолжил — «Уголовное дело по ч.2 ст. 115 (умышленное убийство), возбуждено 8 ноября 2012 по факту исчезновения Нины Калиткиной».
События того дня четко всплыли в памяти Полины: около шести утра её разбудил неожиданный визит Крамера на конспиративной квартире в Донецке, на улице Университетской. В его руках была увесистая чёрная папка. Сев на край кровати, он сразу приступил к делу:
— Поступила информация о том, что наш подконтрольный субъект, доктор медицинских наук Нина Калиткина — произнёс Крамер, раскрыв папку и показав ей фотографию женщины около сорока лет в белом халате и продолжил:
 — Калиткина решила передать секретные данные о нашей совместной, с учёным НАТО, разработке препарата «Epic Fail». Документы необходимо изъять, профессора устранить. Страна потратила огромные ресурсы, информацию следует защитить. В октябре я проверил её адрес — она живёт на улице Электронной, управляет автомобилем «Пежо» серебристого цвета. Заканчивает работу около 17:30, дорога занимает 20-30 минут, у дома нет камер. Изучи содержимое папки, вечером начинай операцию с Петуховым, его позывной — «Птица».
Крамер исчез так же внезапно, как и появился.
В 18:00 Полина, прогуливаясь по безлюдной улице Университетская, направилась к припарковавшемуся серебристому «Пежо». Из машины вышла женщина; Еваковская, поравнявшись с ней, нанесла точные удары в нос и горло, подхватила оседающее тело, выхватила ключи из её кармана и бросила их подоспевшему агенту «Птице», а затем затащила профессора на заднее сиденье автомобиля.
— Документы в машине, — громко произнёс Петухов, хлопнув крышкой бардачка и запустил двигатель. Проехав пару кварталов, машина свернула вправо и, въехав в неосвещённый переулок, остановилась.
— Скажи честно, ты за деньги родину предаёшь или за идею? — спросила Полина, глядя на женщину, которая жадно глотала воздух и дрожала от ужаса. Не дождавшись ответа, Еваковская с силой ударила пленницу по лицу. Калиткина, теряя сознание, уронила голову на плечо, а капли крови из сломанного носа бесшумно упали на сиденье автомобиля.
С помощью Петухова Полина перенесла еле живую женщину в припаркованный в кустарнике автомобиль, заперев её в багажнике. Усевшись, они двинулись в сторону Куйбышевского района.
— Мы въезжаем в «Красный пахарь», — сказал молчавший всю дорогу Петухов, громко зевнув и хищно оскалившись добавил: — «Дурная Балка» эту часть города зовут. Вот тут ей самое место и будет.
— Почему Дурная? — спросила Еваковская.
— Речка тут Дурная-Асмоловка, вот и зовут так, — ответил агент «Птица», выворачивая колеса к свалке со строительным мусором. Выйдя из машины, Петухов огляделся, открыл багажник и, глядя на девушку, произнёс:
— Вылезай, профессор.
Женщина, дрожа от страха, закричала протяжно:
— Нет, нет! Оставьте меня, вы всё забрали, отпустите!
Петухов, схватив её за волосы, вытащил из багажника и бросил:
— Ну, беги! Чего стоишь, как вкопанная?
Нина, подкошенная ужасом, упала на колени, обхватив голову руками, и зарыдала. Она не заметила, как к ней бесшумно подкралась Еваковская и, ловким отточенным движением, накинула удавку на горло.
Тело спрятали тут же, в куче строительного мусора.
— Тут ей самое место, —повторил Петухов, отряхивая руки.
Откинув воспоминания, Полина выключила телевизор, подошла к зеркалу, задержав взгляд на своём отражении. «Тридцать один год, не замужем… А вдруг это шанс?» — мелькнуло у неё в голове. Но тут же усмехнулась: — Кого ты обманываешь? Это очередное задание, работа. А с работой ты справляешься идеально. Сказав это своему отражению, она направилась в душ.
Умывшись, женщина нанесла макияж, надела любимое платье, брызнула не него духами и взяв бокал, плеснув в него до краёв просекко вышла на балкон отеля. Облокотившись на перила, Полина заметила человека с фотографии Крамера. Он неспешно шёл по улице. Еваковская громко рассмеялась, бокал выскользнул из её рук, звонко разбившись о ступени парадной, привлёк внимание прохожего. Мужчина с фотографии обернулся.
— Прошу прощения, как вас зовут? — спросил он.
— А за что вы извиняетесь? — кокетливо улыбнувшись, ответила Еваковская.
— Полина Леонидовна, Полиной меня зовут. А вас?
— Меня — Семён Юрьевич, но можно просто Семён, — улыбнулся мужчина. — Не желаете прогуляться, Полина Леонидовна?
— С удовольствием, Семён Юрьевич. Я в городе впервые — сможете мне его показать?
Они шли вдоль проспекта Гагарина. Хитрук старался её развлечь, рассказывая забавные истории и делясь своими немалыми знаниями о городе.
— Полина, я заметил, вы бокал уронили. Судя по тому, что не было красного пятна, это было шампанское? — спросил Семён.
— А вы детектив, Семён Юрьевич? — звонко рассмеялась Полина.
— Нет, что вы… — начал он, но Еваковская перебила:
— А давай на «ты».
— Давай, — подхватил Хитрук. — Может, выпьем шампанского?
— Почему нет? — Полина взяла его за руку и потянула в переулок.
Через пару кварталов они подошли к уютному кафе «Автограф» с витражными окнами и мягким светом внутри. Полина устроилась за столик у окна, откуда открывался вид на газон, усыпанный цветами. Семён заказал два бокала игристого и посмотрел на Полину, как на загадку, которую ему предстояло разгадать.
— Как город? — спросил он, когда официант поставил перед ними напитки. Полина сделала глоток и, задумчиво глядя в окно, ответила:
— Думаю, этот город полон сюрпризов. Я ощущаю его атмосферу, словно он хочет открыть нам свои тайны.
Семён, не сводя с неё взгляда, наслаждался моментом, он чувствовал, как их разговор начинает наполняться — обоюдным интересом.
— Давай представим, что мы детективы, — предложил он. — Разгадаем тайны этого города вместе. Уверен, у него есть о чём рассказать.
Полина, улыбнувшись кивнула. Они обменялись томными взглядами, а вокруг словно закружилось что-то волшебное — новая история любви только начиналась.
Но это было показное, Хитрук думал, что он выполнил задачу в поиске объекта, с которым может уехать и легализовать себя в России, а Пандора, Пандора мысленно произнесла: «А с работой ты справляешься действительно идеально».





г. Тверь Заволжский район. 2013 год.


Прошёл месяц с тех пор, как Еваковская привезла Хитрука в дом отца. Леонид Андреевич, хотя и был крайне удивлён выбором дочери, старался не показывать этого и принял его под свою крышу. Его супруга, мачеха Полины, отнеслась к Хитруку мягче, подкармливая будущего зятя свежей выпечкой и пытаясь готовить блюда его национальной кухни. Брак был спешно зарегистрирован, а свадьбу решили отметить в узком семейном кругу. Полина, из-за невостребованности Хитрука на рынке труда, часто отлучалась из дома под предлогом подработок, которые ей были вовсе не нужны, — СБУ щедро вознаграждало её труды. Как-то раз, возможно от скуки, безработный муж уговорил Полину съездить к её матери. Познакомившись с тёщей лично, Семён больше не предпринимал попыток к общению с ней. Хитрук, конечно, не отказывал себе в удовольствии выпить водки, но никогда не доходил до крайностей. А вот жуткий беспорядок в квартире, стойкий запах перегара и не опрятный вид тёщи вызывали в нём глубокую неприязнь. С детства он стремился к так называемым европейским ценностям — порядку, чистоте и утончённости, — и потому подобная обстановка казалась ему невыносимой.
Мужем Хитрук оказался не важным, бесконечная писанина в блогах занимала половину практически каждого прожитого с ним дня, остальная часть уходила в полное погружение в виртуальные реальности, где он безжалостно уничтожал ботов.
С 2015 года через агента «Птицу» Еваковская получила поручение начать подготовку террористических актов на территории России. Петухов встретил Полину в оговорённом месте в парке «Дубрава» микрорайона Климовск, г. Подольска, где передал документы, разработанные специалистами ГУР и УСВР совместно с западными кураторами. Они содержали детальное описание методов взаимодействия с различными этническими группами, списки потенциальных исполнителей для начального этапа, а также стратегии осуществления диверсий.
— Ваша первая задача, Полина Леонидовна, — найти среди местного населения тех, кто способен вести наружное наблюдение за интересующими нас объектами и перевозить денежные средства. — Вторая задача — добыча научно-технической информации и военных разработок. Надеюсь, вы поняли, что придётся совмещать стратегическую разведку с диверсионной деятельностью?
Полина кивнула, и Петухов продолжил:
— Главное управление разведки совместно со Службой внешней разведки Украины передало вам исчерпывающие данные. Не забывайте: наши люди занимают ряд руководящих должностей в стране, не выделяются внешне и прекрасно знают язык. Однако по решению руководства они будут задействованы лишь в исключительных случаях. Упор сделан на подготовку диверсантов из местного населения — своих людей мы должны беречь. Вы, соответственно, также избегайте личных контактов и займите вашего супруга чем-то полезным. Помимо наполнения сайта «Миротворец», от него толку мало. Действуйте, агент «Пандора». На карту поставлены жизни миллионов людей.
Еваковская впитывала каждое слово, словно губка. Она осознавала, что предстоящее задание не просто опасно — оно судьбоносно. Мысли о доме и близких отступили, уступив место холодному расчёту. Сложный механизм разветвлённой операции требовал абсолютной концентрации и безупречной подготовки.
– Убедитесь, что ваша агентура готова к любым неожиданностям, — продолжил Петухов. Мы должны быть уверены в их надёжности. Каждый шаг обязан быть тщательно продуман и проконтролирован вами лично. Выбор объектов для наблюдения критически важен. И не забудьте подготовить пути отхода — жизнь непредсказуема, вам это известно лучше других.
Полина вновь кивнула. Права на ошибку у неё не было.
— Помните, — произнёс Петухов, глядя ей прямо в глаза, — вы не одна. У нас есть ресурсы. Но успех этого дела зависит исключительно от вас.
Вернувшись домой, Полина решила, что имеет полное право на небольшую передышку. «Тело, и душа требуют праздника", – подумала она и предложила мужу немного расслабиться. Хитрук поддержал ею идею, словами: «В пятницу организм водой не обманешь!» — и побежал за бутылочкой своей настойки. Спустя пару недель, заметив, что организм ведёт себя как-то особенно, Еваковская купила тест на беременность, который ошарашил женщину двумя полосками. Для неё это был удар: Полина не любила детей и упорно не хотела становиться матерью. Она даже о кошке, принесённой мужем, заботиться не желала, а тут — человек. Сев на кухню, она начала перебирать в мыслях причины для прерывания беременности: «Ты не можешь гарантировать будущее ребёнку, он будет чувствовать себя нежеланным, это обуза на всю жизнь». От мрачных раздумий жену отвлёк Семён, оторвавшийся от компьютера в поисках еды, он, увидев в её руках тест, придя в восторг, поднял жену на руки и, кружась, прокричал: «Наконец-то я стану отцом!» Еваковская, пристально глядя в его светящиеся от радости глаза, сделала выбор. 17 января 2016 года она родила сына, но любви к ребёнку так и не испытала. В том же году, под предлогом нехватки денег, а на самом деле чтобы меньше находиться с сыном, Полина устроилась на работу экономистом, оставив воспитание отцу, которому время от времени помогали её родители.





г. Подольск, микрорайон Климовск, ПКиО «Дубрава». Апрель 2023 года.


Агент Пандора задержала взгляд на памятном камне у входа в парк. Высеченные слова: «Пятидесятилетию Советской власти посвящается. В 1917–1967 гг. парк заложен лесоводами Московской области», напоминали о времени, когда заброшенная городская свалка и роща Гослесфонда превратились в цветущий парк культуры и отдыха. Жители Климовска высаживали саженцы дуба, которые стали символом парка и дали ему имя – «Дубрава». В нем звучала музыка, проводились лекции, разгорались спортивные страсти на футбольных и волейбольных полях. Раскинувшись на 37 гектарах, парк стал оазисом зелени и… идеальным местом для коротких встреч диверсантов, где не сложно затеряться. Женщина окинула взглядом парк, оценивая возможные пути отхода, осторожность никогда не бывает лишней. В нескольких метрах от входа, на скамейке, сидел Евгений Юрьевич и приветливо махал ей рукой.
— Полина Леонидовна, вы стали настоящей звездой, — произнёс Петухов, окидывая взглядом парк в поисках праздно бродящих людей.
— Работа, организованная вами, блестяща; об агенте «Пандора» не говорит только ленивый. Поздравляю с триумфом.
Хитрук пристально взглянула на коллегу, стремясь разгадать, действительно ли Евгений Юрьевич ценит её достижения или же просто льстит. Ясно одно: агент «Птица» навсегда останется на вторых ролях в этой напряженной игре, Полина воспринимала Петухова не более чем простого курьера, его слова не имели для неё особого значения.
— Мне повезло, что у меня есть такая команда, Евгений Юрьевич, — ответила Хитрук, едва сдерживая улыбку.
— Без вас я бы не добилась таких успехов.
Петухов кивнул, его глаза поблёскивали в лучах апрельского солнца.
— Мы работаем как единое целое, Полина Леонидовна. У нас общая цель — защитить нашу страну от врагов.
Женщина внимательно посмотрела на своего коллегу. В его словах было что-то искреннее. Быть может, она недооценила агента «Птицу»? Хотя нет, Полина никогда не ошибалась в людях, скверные манеры Петухова, доносы и попытки выслужиться перед руководством были ей омерзительны.
— Я ценю ваши слова, Евгений Юрьевич, — сказала она. — Давайте продолжим нашу работу.
Петухов согласно кивнул, и они неспешно направились к тенистым аллеям парка. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в нежные розовые тона.
— Учитывая возросшее внимание к вашей персоне, руководство решило временно отстранить вас от оперативной работы. Нужно передать мне текущие дела и сосредоточиться на семье. У вас все готово к акту устрашения на начало мая?
— Исполнители готовы и ждут команды. Первая группа нанесёт удар с юга, вторая с востока. Проблем не возникнет, группы будут работать автономно, — ответила женщина.
— Прекрасно! Вы понимаете, что исполнителей необходимо будет ликвидировать? Все поймут, что это ответ Украины, но подтвердить этого не смогут.
К слову, ваш супруг засиделся дома. Для него нашлась серьёзная задача. Вот инструкция от Крамера. — Он протянул Полине флешку, — Он настоятельно просил следовать ей по пунктам.
— Не хотите узнать, как его дела? — спросил Петухов с ехидством.
— Нет, он сам расскажет, если сочтёт нужным. Спасибо, мне пора, — ответила Хитрук, спрятав флешку в карман, и поспешно направилась к выходу из парка.
По пути домой Полина сделала небольшую остановку в столовой на проезде Авиаторов. Заказав чашку ароматного кофе, она выбрала уютный уголок у окна, где можно было насладиться видом на улицу. Хитрук достала флешку и подключила её к телефону через переходник, внимательно вникая в содержимое, высветившееся на экране.
Вскоре к её столику подошёл официант, аккуратно поставив перед ней кофе и стакан с водой. Он положил на край стола меню и несколько салфеток, а затем поспешил к другим клиентам. Полина, не отрываясь от экрана, взяла кружку с кофе и сделала глоток, погружаясь в свои мысли. Внезапно флешка отсоединилась и, как назло, упала в стакан с водой. Жидкость мгновенно уничтожила микроконтроллер и микросхему, но пластиковый корпус остался целым.
Женщина театрально охнула, доставая флешку из стакана и быстро вытерев руки одной из салфеток, обернувшись по сторонам, достала ручку и быстро записала несколько цифр на второй салфетке. Это были важные данные. Допив кофе, Полина небрежно кинула чаевые на салфетку и поспешила домой.
Официант вернулся к столику, закинул деньги в карман и аккуратно забрав поднос, не задерживаясь, направился к кухне. Не обращая внимания на привычную суету и ароматы свежеприготовленных блюд, он положил поднос в раковину и, скрывшись в подсобке, плотно закрыл за собой дверь. Простой набор чисел указывал на место, куда необходимо было доставить взрывчатку и детали для изготовления беспилотного летательного аппарата.
Перешагнув порог подъезда, агент Пандора на ходу бросила в свой почтовый ящик листок, на котором был записан, на первый взгляд, беспорядочный набор цифр. Оказавшись в квартире и закрыв дверь, она сбросила обувь и направилась в душ. Полина включила воду и в этот момент услышала, как супруг зашёл домой, почти бесшумно закрывая за собой дверь. Зеркало начало постепенно запотевать, скрывая её улыбку.




г. Подольск. Микрорайон Климовск, ПКиО «Дубрава», Июнь 2023 года.


 — Добрый день, Полина Леонидовна! Вы сегодня сияете. Как прошёл ваш отдых? — с поинтересовался Петухов.
— Всё стабильно, Евгений Юрьевич, спасибо за внимание. Новости смотрю, — ответила женщина.
— Новости сейчас все смотрят, Полина Леонидовна. Скоро от них и вовсе не оторвёшься — вот что значит слаженная работа коллектива, — с одобрением заметил мужчина и дружески похлопал её по плечу.
— Кстати, спешу поздравить: ваш супруг наконец-то нашёл работу. Не без стараний Крамера конечно. Уж больно он о вас печётся — по моим сведениям, целый год уговаривал какого-то чинушу, чтобы пристроить Семёна Юрьевича, — с кривой улыбкой добавил Петухов.
 — Так, собственно, к чему я вас позвал, речь пойдёт о новой миссии вашего супруга. Хитруку предстоит в кратчайшие сроки разместить максимальное количество взрывных устройств на объектах, находящихся в его ведении. Выбор целей должен быть тщательно продуман, дабы нанести наибольший урон мирному населению Москвы. Эта акция возмездия призвана подорвать доверие к правящим элитам страны и продемонстрировать мощь Украины, оставив неизгладимый след в сознании врага. Вот, собственно, и всё, дорогая, что я хотел вам сказать. Уж извините, спешу — работы много, не всем же отдыхать, — поспешно закончил агент «Птица» и удалился, оставив Полину одну.
Проводив взглядом Петухова, Полина застыла в полной растерянности. Внутри неё бушевали противоречивые чувства: привязанность, появившаяся с годами совместной жизни и вспыхнувшая ненависть. Она понимала, что никаких чувств у Хитрука к ней не было и быть не могло, но его вчерашняя измена стала для неё олицетворением жестокости, пронзившей сердце. Сомнение, гнев и тревога сплетались в тугой узел. Не в силах сдержать нахлынувшие эмоции, она опустилась на лавочку, стиснув зубы и пытаясь отдышаться от нахлынувшего воспоминания. Медленный вдох, выдох, вдох — выдох, вдох…
Семён, как это нередко случалось, задержался на даче. Хозяйственные дела требовали внимания, работы там всегда было предостаточно. Полина, решив немного расслабиться, купила пару бутылок хорошего вина и закуски, надеясь весело провести вечер с мужем и вернуться домой утром. Она вызвала такси и в пути воображала, как пройдёт вечер, намереваясь удивить Семёна своим неожиданным визитом. Попросив водителя остановиться в километре от дачи, с увесистым пакетом в руках и в романтическом настроении оставшийся путь прошла пешком. Их машина стояла во дворе, а в окне, за шторами, мелькнула тень. Полина решила, что сюрприз будет ещё интереснее, если добавить немного пикантности, от этой мысли ей стало немного стыдно. Ловко перемахнув через забор, она тихо добралась до окна с обратной стороны дома и, открыв его, бесшумно вошла внутрь. За дверью чуть слышно играла музыка, надеясь, что муж не заметит её появления, Полина скинув одежду, осталась в кружевном белье и, захватив штопор с вином и бокалами, подошла к ней. В комнате, залитой приглушенным светом, Семён обнимал обнажённую молодую женщину. Его лицо было скрыто в копне её волос, украшенных пёстрыми лентами. Глухой стон застрял в горле. Она тихо прикрыла дверь и отступила назад, в темноту. Молча собрав свои вещи вместе с принесёнными продуктами Полина покинула дом.
Воспоминание ещё сильнее сжало грудь. Медленный вдох, выдох, вдох — выдох, вдох…
В её сознании зрела замысловатая идея, способная изменить ход этой безумной миссии, перевернуть всё с ног на голову.
«Пусть, пусть он подготовит всё и канет в небытие — я исполню всё сама. В мифе Пандора оставила в ларце надежду, но я и надежды не оставлю никому», - приняла решение Полина и уверенным шагом направилась домой писать очередную шифровку для Хитрука.





г. Подольск. Станция Силикатная Май 2024 года.


Прогуливаясь с сыном по перрону, Полина всем своим видом старалась привлечь внимание сотрудников ППС, неспешно шагавших вдоль станции и оживлённо обсуждавших что-то между собой. Практически отчаявшись, она поправила карту под курткой, чтобы её край стал заметен, и направилась к ним. Поравнявшись, она резко дёрнула сына за руку, прикрикнув: — Чего еле тащишься?
Ребёнок остался безучастен к её действиям, но на полицейских это произвело ожидаемый эффект.
— Лейтенант Смирнов, покажите ваши документы, — произнёс человек в форме строгим, но ровным голосом, демонстрируя своё удостоверение.
Хитрук потянулась в карман за паспортом, и вдруг из-под куртки выскользнула карта. Ее мгновенно подхватил стоявший рядом сержант, не дав упасть на землю.
— А это что у нас тут такое? — с любопытством в голосе произнёс Смирнов, забирая карту из рук коллеги.
В его руках оказалась карта Москвы и Московской области, испещрённая многочисленными пометками и загадочными обозначениями.
— Так, подождите минутку, — сказал лейтенант и достал свой телефон. — Сержант, следите за ней.
Смирнов ввёл несколько адресов в телефон, пытаясь вспомнить последние сводки. Сопоставив данные, он повернулся к женщине и сказал:
— Вы задержаны. Сержант, звоните оперативному дежурному.
— На каком основании? — возмутилась женщина.
— Вы подозреваетесь в совершении преступления, — ответил полицейский.
— Это абсурд! — закричала женщина. — Я ничего не делала!
— Мы разберёмся с этом позже, — сказал Смирнов и повторил: — Сержант, звони оперативному дежурному.





г. Подольск. Отдел полиции № 4.


Внезапное ощущение, что время замерло, охватило Полину. Дышать стало тяжело, словно громадный валун лёг ей на грудь, пытаясь раздавить волю и отнять жизнь. Женщина сидела на холодном бетонном полу, прислонившись спиной к стене, которая, казалось, тоже была частью этого жуткого кошмара. Глаза постепенно привыкли к полумраку, выхватывая на стенах следы заурядного творчества, оставленного прежними пленниками. Она уже не ощущала запаха их тел, который пропитал этот клочок здания, отгороженный от мира увесистой металлической дверью. Холодный пот стекал по спине, а сердце колотилось в груди, словно пытаясь вырваться на свободу. Всего лишь 48 часов, и она вырвется из этого ада, но мысль о том, что задуманное сорвётся и придётся задержаться, не оставляла Хитрук в покое.
Судя по тому, что переданная для мужа взрывчатка была полностью извлечена из тайников, Полина пришла к выводу, цели для удара возмездия выбраны, и акция запланирована на ближайшее время. Ей предстояло вывести из игры загулявшего супруга и осуществить все самой — имя Пандора должно внушать страх, оно станет воплощением возмездия!
Начало прошло довольно успешно: наспех составленная карта с местами бывших тайников и точками запуска беспилотников принесла результаты — она была задержана, Хитрук был в розыске. Наскучивший сын, также выполнил свою роль, хотя и не проявил никаких эмоций на людях; ничего страшного, Полина сыграла бурю чувств и сделала это весьма недурно. К ребёнку Хитрук так и не смогла испытать ни зачатка любви, ни капли привязанности — как же он ей был противен, и почему, этой мыслью Полина не изводила себя, противен и точка. Окружающие не замечали этого, все друзья и знакомые считали Полину Леонидовну чувственной и заботливой матерью; в своей игре она была великолепна.
Сорок восемь часов, и ты на свободе, Пандора. Родители заберут сына, а через несколько дней можно будет приступать к задуманному.
Петухов не подозревал, что Полина вышла на Крамера и знает о тайном подвальчике на Донском проезде. Именно там они и встретятся.
— Всего сорок восемь часов, — произнесла она вслух.
Дверь неожиданно распахнулась. Полина подумала про себя: как странно, я вовсе не слышала шагов. В камеру вошли люди в штатском, молча накинув на неё наручники, повели к выходу из отдела.
— Куда вы меня везёте? — закричала Хитрук. Но ответа не последовало. Она пыталась протестовать, но молчаливые фигуры в штатском оставались безучастными к  её тщетным усилиям привлечь внимание.
Дорога затянулась на час. Устав скандалить, Полина замерла, пытаясь уловить, куда же её везут. Сквозь наглухо тонированные стекла это было непросто, но здание на Лубянке женщина сумела узнать. Наконец, машина свернула во внутренний двор. Кто-то открыл дверь и жестом пригласил её выйти. Так, в полном молчании, по запутанным коридорам и нескончаемым лестничным пролётам, извивающимся вверх и вниз, они подошли к дверям, которые казались ровесниками этого здания. Мужчина в штатском указал пальцем на стул у двери и, почти бесшумно, вошёл в комнату. Полина окинула взглядом коридор — он был пуст, лишь она и объектив камеры наблюдения, этот холодный, безмолвный зритель устремивший взгляд на стул, казалось, пытался прочитать её мысли и проникнуть глубоко в душу.
Прошло несколько часов, и в отсутствие окон она потерялась во времени, не в силах распознать, день на дворе или уже глубокая ночь. Тело начинало затекать от неудобного стула, собравшись с силами, женщина осторожно поднялась. В этот миг открылась дверь. Из кабинета вышли двое: один — тот, кто привёл её, и второй — мужчина постарше, облачённый в джинсы и однотонную футболку, что резко контрастировало с аурой строгости, царившей в этом здании. Мужчина в джинсах угрюмо уставился на неё и, протянув телефон, произнёс:
— Вы можете идти, вас проводят.





г. Москва. Федеральное казённое учреждение «Следственный изолятор № 2 Федеральной службы исполнения наказаний.


Через час, как только диверсант, утирая предательски навернувшиеся слезы, закончил свою сбивчивую исповедь, майор Юрков вышел из затхлой камеры, пропахшей смрадом, страхом и отчаянием. На улице его ждал коллега, капитан Рудаков, облокотившийся на служебный «Volkswagen Passat».
— Ну, как успехи, Михаил Петрович? — с ходу спросил Рудаков, заводя машину.
Майор устало откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза.
 — Допрос, Рудаков, прошёл более чем положительно. Хитрук выложил всё, что знал. Упомянул Крамера… Та ещё скотина, думаю в Царствие небесном, для него не найдётся места.
Рудаков выехал из ворот СИЗО на Лубянку.
— А поподробнее можно? Что за птица?
Майор вздохнул.
 — Подробнее, капитан, можно год рассказывать, попробую вкратце … Крамер — он же Ткаченко Матвей Тимофеевич, 1971 года рождения. Потомственный подонок и злодей, причём не за идеи, а для удовольствия.
Юрков на секунду замолчал, собираясь с мыслями.
— Помнишь историю, как всё начиналось на Украине в Великую Отечественную? Германская пропаганда, как паутина, окутывала оккупированные территории. В помощь врагу на Украине примкнули националисты — общество «Просвита»*. Они плодили читальни, организовывали собрания, пели песни…и между строк распространяли идеи национализма, русофобию и антисоветчину. Рейхскомиссар* Украины Кох* бредил переводом украинской письменности на латиницу, чтобы разорвать связь с Россией. Он внушал украинцам, что немцы всегда играли «решающую роль» в их культуре. При раскопках у Киева, он «обнаружил» захоронение германского племени бастарнов. Внушал им, что Хмельницкий боролся с поляками только благодаря немцам! Придумал историю про немца, построившего Андреевский собор, умолчав, правда, что проект императрице не понравился, и его строил русский архитектор Растрелли.
Майор сделал паузу, бросив взгляд на капитана.
 — Угадай, кто во всем этом цирке был в первых рядах? Ладно, не ломай голову. Дед Ткаченко — Ткаченко Крамер Матвеевич. Отсюда, собственно, и псевдоним этого неуловимого куратора украинских спецслужб. Крамер Матвеевич и его каратели «отличились» в борьбе с польским, еврейским и… украинским мирным населением. Особенно зверски расправлялись с семьями красноармейцев. Эти изверги мучали людей — рубили топорами руки, ноги, головы, пили пополам пилами, сжигали заживо, вспарывали животы…
Голос майора дрогнул. Он замолчал, глядя в окно, стараясь скрыть подступившую к горлу тошноту. Рудаков молча вёл машину, внимательно ловя каждое слово.
В борьбе с укронацистами участвовали все правоохранительные органы СССР. С 1943 года о Ткаченко Крамере Матвеевиче – ни слуху, ни духу. Пропал бесследно. Скорее всего, ликвидировали. Но история получила неожиданное продолжение в 1960-м. Во Львовской области объявился его сын – Ткаченко Тимофей Крамерович. Чем занимался до этого – загадка. Либо отсиживался в лесах и попал под амнистию, либо вернулся как репатриант.
Невероятным образом он умудрился внедриться в ЦК компартии Украины, и тут началось… Проталкивал введение неофициальных экзаменов по украинскому языку в учебных заведениях, настаивал на украинизации печатных изданий и книг, активно продвигал националистические идеи. Почему это не пресекли и не отправили Тимофея Крамеровича за решётку – не знаю. Возможно, его завербовали в КГБ УССР, а, возможно, он кого-то завербовал сам.
По некоторым данным, он скончался от инсульта в 1984 году, но перед смертью успел нагадить прилично. А вот об агенте «Крамере» толком ничего не было известно, кроме неприятного родства. Более того, никто не знал, как он выглядит, вплоть до момента его ликвидации, лишь обрывочная информация о работе в СБУ, но и от неё кровь стынет в жилах…
— А, мы уже приехали, капитан? Ну, идём работать, — закончил рассказ майор Юрков и вышел из автомобиля.
_______________________________________________
*Просвита - Галицийское Общество «Просвещение», распространявшее идеи украинского национализма. Ликвидировано в 1939 году. Возобновило деятельность на территории Украины в 1989 году.
*Рейхскомиссар - Уполномоченный представитель.
*Эрих Кох — нацист, отличался крайней жестокостью. Подчинённые Коха истребили миллионы людей. Умер в 1986 году в тюрьме, построенной по собственному указанию.
_______________________________________________






г. Москва. 2-й Донской проезд, д. 7/1, Май 2024 года.


Черная «Audi» остановилась у торца общежития МГЮА. Водитель немного приоткрыл окна, включил магнитолу и, сместив частоту сигнала из общественного диапазона на заданный, с кривой ухмылкой произнёс:
— Эх, доиграешься шпион виртуоз. Думаешь, ты самый умный на свете? О, нет, мой дорогой друг, и ты можешь ошибиться. Любовь к Родине и мужество на грани безумия, конечно, похвально, но надо быть осторожнее, приятель. Полагаешь, ты обманул Евгения Юрьевича, отыскав уютный уголок в Москве? Петухова не так-то просто провести, Крамер! Типография — это, конечно, неплохо, но арендатор-то мой.
Петухов убавил громкость и включил диктофон.
Беседа оказалась продуктивной, ключевая информация получена. Внезапно раздался выстрел.
«Логично, но что-то не так, стрелять без глушителя в собственном помещении», — пронеслось в голове Петухова.
Далее последовал шум борьбы, прозвучали ещё несколько выстрелов и прогремел взрыв.
— Они там рехнулись, что ли? — воскликнул Евгений Юрьевич, одновременно запуская двигатель и нажимая на газ.
— Неосторожно, очень неосторожно, так-так-так. А адрес-то какой? — чёрная «Audi» плавно свернула с дороги во двор.
Петухов перемотал запись и нажал «воспроизвести». Диктофон послушно откликнулся: «Варшавское шоссе 47, корпус 2, объект не оборудован сигнализацией… Ключ от подвала в электрощите, приклеен сбоку к электросчётчику».
— Достаточно. Такс, где навигатор? — произнёс он, доставая телефон. — Да, вот, поехали потихоньку.
Машина сдала назад и направилась к Варшавскому шоссе. Внезапно магнитола, которую Петухов забыл отключить в спешке, прохрипела:
— Андрей! Андрюха!
Евгений Юрьевич, не отрывая глаз от дороги выключил её и прибавил скорость. В помещении были посторонние, это очевидно, и неизвестно, что именно они могли услышать из разговора Крамера и Хитрука.






г. Москва метро Лубянка. Май 2024 года.


Свежий ночной воздух и чувство свободы окутали Полину. Она подошла к спуску в метро, достала телефон и набрала номер отца. С первым гудком раздался ответ. Отец, дрожащим голосом и на одном дыхании, не давая ей вставить ни слова, сначала медленно, а затем срываясь на отчаянный крик, произнёс:
— Алло, дочь, как ты? Где ты, дорогая? Витя у нас, спит, поел, мы убираем квартиру, тут все перевернули вверх дном. Сказали, что вас задержали. Почему ты молчишь?! Что с тобой, доченька?! Все в порядке? Ответь, не молчи!!!
— Все хорошо, папа, я еду домой, — ответила женщина, завершив вызов.
Заказав такси, Хитрук дождалась машину и села на переднее пассажирское сиденье. План сработал немного не так, как задумывалось, но главное — довести дело до конца, строго следуя заданным нотам. Судя по навигатору, через 2 часа 15 минут они будут у отца, можно немного передохнуть.
«Итак, легенда для семьи готова, главное — не переборщить с эмоциями. А эти, неужели они думают, что я такая наивная и действительно поверила, что всё позади? Телефон вернули, да, да. Как же мне хочется принять душ и поесть…»
Под напором собственных мыслей Полина, не заметно для себя, закрыла тяжёлые веки под ритмичное покачивание автомобиля и погрузилась в глубокий сон.
Темные коридоры подземелий Лавры, словно каменные объятия, сжимались за спиной Полины. Леденящий ужас, животный и первобытный, пронзив её заставил броситься бежать, она пыталась вырваться из этой тьмы, которая, казалось, стремилась поглотить окружающее пространство целиком. Вдали, теряясь в гулком эхе подземных сводов, мужской голос, хриплый и жаждущий, отчаянно выкрикивал: «Воды!». Вот она — та самая дверь, за которой она столкнулась с Крамером. Полина, сжав кулаки до побелевших костяшек, изо всех сил толкнула её, надеясь увидеть его, Крамер спасёт. Дверь, со стоном, поддалась её отчаянному напору, но за ней не оказалось ни света, ни спасения. Перед Хитрук разверзлась бездонная, чёрная пропасть, и из её глубины вырвался протяжный, душераздирающий крик, повторяющий, словно зловещее эхо: «Воды…». Сердце Полины бешено колотилось, а в глазах застыл ужас. Она поняла, что эта зияющая бездна затягивает её, она становится частью этого страшного, бездонного колодца. Тело задрожало, непроизвольно содрогаясь от ужаса и отчаяния.
— Просыпайтесь, мы приехали, Чайковского 39/12 — сказал таксист, бережно взяв Полину за плечо, слегка подталкивая, пытаясь разбудить.
Туманный рассвет окрасил небо в оттенки серого цвета, словно в черно-белом фильме. Хитрук, только что вынырнувшая из глубокого сна, медленно открыла глаза. За окном были знакомые очертания домов, она обернулась, встретившись взглядом с добрыми, немного усталыми глазами таксиста. Голова гудела, она глубоко вздохнула, пытаясь прогнать остатки дремоты, и нервно кивнула, потирая затёкшие плечи.
— Спасибо, — едва слышно сказала Полина, потянулась и вышла из машины.
Леонид Викторович Еваковский, увидев дочь, кинулся к ней, едва не упав с потрёпанного временем крыльца подъезда. Не сдерживая эмоций, он схватил Полину в крепкие объятия.
— Доченька моя! Как же я рад тебя видеть! — прошептал он, уткнувшись носом в её волосы.
Полина обняла отца в ответ и на фоне оживающего утра, этот момент показался для неё особенно значимым. В эту секунду Полина поняла, что её любят, что за неё переживают, волнуются, что ей могут помочь, что она окружена заботой, но тут же, отбросила от себя эти мысли словно липкую паутину. Женщина вспомнила свою роль. Она — «Пандора», её миссия должна быть достигнута любой ценой, несмотря ни на что.
Зайдя домой, Полина сбросила одежду и без промедления направилась в ванную. Струи тёплой воды смыли с неё навязчивые мысли о долгом и изнурительном дне. После душа она почувствовала небольшое облегчение. Выйдя из ванной, Полина направившись прямиком в спальню заметила сына, который с надеждой взглянул на неё и… медленно прошла мимо, взгляд скользнул сквозь сына, но в нем не было ни тепла, ни любви.
Он неподвижно стоял на пороге спальни и ждал хотя бы каплю внимания, чуточку желанной ласки, что она порой проявляла на людях. Сердце ребёнка сжималось от страха перед холодностью Полины — Виктор давно понял, что мать не любит его.
Проспав целые сутки, за завтраком Полина рассказала семье свою версию о том, что случилось. Слезы текли рекой, периодически хватаясь за сердце, она навзрыд уверяла, что сама не понимает, что произошло и намерена разобраться в ситуации, обратится во всевозможные инстанции и службы, причём начнёт это немедленно. Закончив трапезу и приведя себя в порядок с помощью нехитрой косметики, которой пользовалась мачеха, женщина, чмокнув сына для приличия, с решимостью направилась по официальной версии для родственников на борьбу с несправедливостью, с трудом убедив отца, который хотел ей помочь.
У выхода из подъезда Полина машинально потянулась к острой, как бритва, булавке, спрятанной в волосах. У двери стояла женщина в больничном халате и белой медицинской шапочке, с оранжевым больничным чемоданом в руках.
— Тихо, тихо, Пандора, — прошептала она, протягивая Полине телефон. — Свой, надеюсь, выкинули? И не спешите особо, за домом следят.
Незнакомка ловким движением скинула с себя маскировку и протянула Хитрук, одновременно с этим извлекая из чемодана бейсболку и кожаную куртку с капюшоном.
— Одевайте быстрее, машина у подъезда, — скомандовала она, натягивая бейсболку на свои разноцветные волосы и надвигая капюшон поверх.
Полина быстро укуталась в халат, надела шапочку, накинула стетоскоп на шею и прихватив видавший виды ящик с красным крестом вышла из подъезда. У тротуара её ждал реанимобиль ядовито жёлтого цвета, за рулём сидел Петухов.






г. Москва. Таганский район. Ул. Воронцовская, 24/6, строение 1. Май 2024 года.


Трижды сменив машину, они подъехали на такси к дому со стороны улицы Гвоздева. По дороге Петухов не проронил ни слова. Даже в такси он сидел, погруженный в свои мысли, с привычной ехидной ухмылкой.
Внезапно оглушительный раскат грома сотряс пространство, а следом обрушился ливень, он хлестал с такой яростью, что видимость упала почти до нуля. Яркие вспышки молний, словно рваные раны на резко потемневшем небе, на мгновение выхватывали из бушующей стихии две бегущие фигуры. Изрядно промокшие, они, перебегая небольшой двор, юркнули в спасительный проём четвёртого подъезда. Дверь с лязгом захлопнулась, отрезая от разбушевавшейся стихии.
Войдя в квартиру, Евгений Юрьевич нарушил молчание и, широким жестом приглашая войти, произнёс:
— Располагайтесь, Пандора. Чувствуйте себя… ну, не совсем как дома, конечно. Посмотрите, до чего докатились: из вполне легальных людей превратились в гонимых шпионов. Всему хорошему рано или поздно приходит конец, Полина, но вы знали, на что шли.
— Где Крамер? — спросила Хитрук, пропустив монолог Петухова мимо ушей.
— Вам не о Крамере думать нужно сейчас, Полина Леонидовна, не о семье, а о собственной шкуре. Вот, — он небрежно швырнул на стол блокнот, найденный в тайнике её мужа.
— Откуда это у вас? — спросила Полина, быстро перелистывая страницы.
— Откуда надо, не суть важно. Расположение взрывчатки в городе нам известно. Детонатор Семён мог собрать только из того, что вы ему передавали. Какая именно дополнительная система детонации используется, как думаете, Полина Леонидовна? К основной нам, к сожалению, не добраться. Думайте быстрее, время поджимает. Вас, несомненно, уже ищут, как недавно вашего муженька. И несмотря на то, что мы меняли транспорт в местах, где нет камер наружного наблюдения, рано или поздно за нами придут. Думайте, думайте!
— Где Крамер? — повторила Полина, откладывая блокнот в сторону.
— Где Крамер, где Крамер… — передразнил её Петухов. — Нет твоего Крамера! Взорвали или застрелили, черт его знает, когда муженька в берлоге брали — нет его. По камерам видел, как труп выносили. А твой живой, в наручниках ножками шёл. Как его вычислили, ума не приложу, ну да чёрт с ним. Так вот, пока не раскололи суженого, надо не сопли тут пускать, а делом заняться. Мужчина подошёл к окну, отодвинул штору и выглянул на улицу, ливень казалось и не думал униматься.
— Ну же, Полина, я жду. Время идёт, а у нас с вами ещё много дел. Или вы предпочитаете, чтобы нас взяли тут тёпленькими? Не думаю, что вам понравится провести остаток жизни в камере.
— Ладно, — выдохнула женщина и внимательно посмотрела на Петухова, в её глазах отразился холодный расчёт. «Что я теряю? Крамера уже нет, да ничего уже нет, а значит, нужно спасать себя. Моя жизнь — вот единственное сокровище, что у меня осталось его никто не в силах отнять» — промелькнуло в голове Пандоры.
— Он запрашивал большое количество SIM-карт, около 300 штук, и столько же мобильных телефонов. Учитывая специфику плана возмездия, я уверена, что это стандартная схема дистанционной активации зарядов, обычно это реализуется входящим звонком или SMS-рассылкой на мобильный телефон, прикреплённый к электродетонатору, — сказала Хитрук.
Петухов, нахмурившись ответил:
— В нашем случае, если вы правы и используется именно такой метод, то речь скорее всего идёт о сложной последовательной переадресации. Он упоминал о «каскадном эффекте» в своих записях в блокноте, каскадная переадресация значительно усложняет обнаружение источника сигнала. Вторая система детонации, надеюсь, не понадобится, она на случай, если будут глушить мобильную связь. Ваша дача под наблюдением и нас, несомненно, ждёт провал если сунемся к тайнику.
 Пандора резко встала, мужчина инстинктивно отшатнулся.
— Всё тут, далеко ходить не нужно. — голос Хитрук был ледяным, но в нём слышались едва уловимые нотки тревоги.
Окинув взглядом комнату, она продолжила:
— Насколько нелепая ситуация, анекдот просто. Судя по обстановке в квартире, вы довольно давно тут живете, Евгений Юрьевич, не так ли? Старые фотографии, книги, сувениры… всё говорит о многолетнем проживании.
Петухов удивлённо кивнул.
Полина подошла к окну слегка приоткрыла штору и внезапно резко развернулась. Ослепительная вспышка молнии озарила её фигуру, раздался очередной мощный раскат грома. Евгений Юрьевич сделал шаг назад и почувствовал, как по спине пробежал холодок.
— Не зря, похоже, вас Пандорой назвали, эффектно вышло, — сказал он, пытаясь сохранить остатки спокойствия.
— С другой стороны дома, и из вашего подъезда есть вход в подвал. Это помещение я использую несколько лет, не часто, но… Знаете, это действительно забавно. Думала, что мы едем как раз ко мне, и ломала голову, откуда вы знаете про этот офис. А теперь я понимаю.
— Я не знал, — прошептал Петухов.
— И я не знала. Но мы не можем больше терять время. Идём вниз, раз промедление смерти подобно.
Выходя из квартиры, Полина обратила внимание на стоявшее на комоде фото женщины, передавшей ей халат. Но на фото она была с рыжими волосами и гораздо моложе.
Но на миг утратив бдительность, Пандора не заметила, как Петухов оставил свой телефон на полке в прихожей.







г. Москва, ул. Большая Лубянка. Управление ФСБ России. Май 2024 года.


Полина. Полина Еваковская. Еваковская, Ева… Первая женщина… «Это же настолько очевидно!» —громко произнёс Егоров вслух, стремительно направляясь к выходу.
На ходу капитан достал из кармана телефон и набрал номер группы наружного наблюдения.
— Лейтенант, Хитрук на месте?
— Да, товарищ капитан, до сих пор не выходила, посты расположены вокруг дома, на чердаке и в подвале. Еваковские также не покидали дом. Все входящие и выходящие из дома зафиксированы, имеются фотографии. Прислать? — доложил старший группы.
— Немедленно задержите Хитрук. Фото — да, пришлите немедленно, — отрезал капитан, завершая вызов.
Он тут же позвонил главе оперативно-розыскного управления.
— Товарищ генерал-майор, капитан Егоров на связи. Принял решение задержать Хитрук Полину Леонидовну. Уверен на сто процентов, что это и есть наша Пандора.
В трубке повисла короткая пауза затем прозвучал ответ:
— Действуйте капитан, — и связь прервалась.
Практически сразу телефон завибрировал, оповещая о пришедших фотографиях из Подольска. Александр внимательно всматривался в каждое, пролистывая одно за другим. Его взгляд цеплялся за лица и вдруг… Он замер, словно поражённый ударом молнии и удивлённо выдохнул:
— Ирина?!
На одном из фото отчётливо было видно лицо женщины. Разноцветные пряди волос, выбивающиеся из-под бейсболки, не оставляли сомнений. Это была Ирина… Но что она делала в этом доме?
Егоров, оглушённый неожиданным открытием, вышел на улицу. Холодные капли дождя хлестали по лицу, но Александр, не чувствуя их, запрокинул голову к небу. Вглядываясь в зловещие тучи, он словно искал ответа в этой серой клубящейся массе, словно там, за пеленой дождя и мрака, укрылась разгадка тайны, что терзала сейчас его душу.






г. Подольск. Ул. Чайковского 39/12. Май 2024 года.


У полуподвального магазина с торца дома, так чтобы из её окон просматривался двор, остановилась черная Audi. Водитель не спешил покидать салон, его взгляд словно ощупывал каждый уголок территории. Не сразу, но слежку за домом он обнаружил. Теперь предстояло решить, как проникнуть в квартиру Еваковских. Данные о заминированных объектах в Москве были у него в руках, но ключа к запуску смертоносного механизма не было. Хитруки задержаны, оставалась слабая надежда — вдруг у родителей раскрытых коллег сохранились какие-то крохи информации? Проникнуть в квартиру — можно, но использовать реанимобиль, купленный два года назад и пылившийся в забытом паркинге Подольска, было рискованно и не факт, что они что-то знают.
Петухов решил не светиться и отъехал от дома на пару кварталов. Там, в тишине, он попытался собрать воедино разрозненные мысли, но предательская усталость, скопившаяся за двое суток без отдыха и непрерывного напряжения, свалила его в объятия сна. Проснулся он за полночь от телефонного звонка.
— Первый, объект покинул Лубянку, телефон выброшен. Села в такси, номер А 567 РН 77. Сопровождать? — бесстрастно доложил мужской голос.
— Нет. Подождите пару минут.

Куда же она могла податься? Размышлял Петухов — дома все перевернули, на дачу бежать бессмысленно. Остаётся отец… там и сынишка её. Но почему отпустили? Раскрыться -  это подписать себе смертный приговор. Значит, задумали взять всех разом.
— Так, трое выдвигаетесь в Подольск, Пионерская, 10. Берите метлы и шмотье местного ЖЭКа, будем подметать. Оружие с собой не брать, там весь двор кишит спецами. — Скомандовал Петухов.
— Выдвигаемся, шеф, — эхом отозвался динамик телефона. Черная Audi бесшумно скользнула с места. Петухов снова достал мобильник, набрал номер по памяти и произнёс:
— Привет. Жду у скорой. Не задерживайся.
В микрорайоне Ивановское Черная Audi бесшумно въехала на подземный паркинг, заняв место 1-104. Петухов выключил двигатель и внимательно осмотрелся. Он подождал около десяти минут, ничего подозрительного не было и направился к реанимобилю, тщательно укрытому брезентовым чехлом, стоявшему в дальнем углу паркинга. Ещё раз внимательно оглядевшись по сторонам, мужчина аккуратно снял чехол и открыв боковую дверь бережно положил брезент рядом с поворотным креслом в головной части носилок. Скинув одежду, он облачился в синюю униформу фельдшера с красным крестом, вышитым у сердца, затем сел в кресло и повернув его к боковой двери замер в ожидании. Вскоре послышались тихие шаги. Женщина, закутанная в тёмную куртку, подошла к автомобилю, скинула капюшон, тряхнула разноцветными волосами и произнесла: — Привет, пап. А без меня никак нельзя было обойтись? Ты же понимаешь, что я немного по другому профилю работаю, причём ты всегда на этом настаивал.
— К сожалению, нет, Ириш. Тут вообще может медным тазом накрыться все наше предприятие. Необходимо завершить начатое и валить отсюда, куда глаза глядят. Засиделись, — с раздражением произнёс Петухов и продолжил: — Второго комплекта формы, к сожалению, нет. Хотя, может, даже и к лучшему. Держи, — он кинул ей белый медицинский халат и шапочку.
— Радугу свою на голове прикроешь. Когда ты уже перестанешь в детство играть? Твой родной рыжий цвет, он же как золото, а ты…
— А я не люблю этот цвет, и ты об этом прекрасно знаешь, — отрезала Ирина, натягивая шапочку на голову, стараясь спрятать под ней буйство красок.
— Так, слушай внимательно. Как только подадут сигнал, едем на адрес. Заходишь в квартиру, зовёшь Хитрук, переодеваетесь и поднимайся на четвёртый этаж — вот ключи, — он протянул ей небольшой брелок с двумя ключами. — Предполагал, что может понадобиться, снял квартиру два года назад. Посиди с часик и неспеша выходи, возьмёшь такси и домой. Все запомнила?
Девушка кивнула и, накинув на шею стетоскоп, спросила:
— Ну, как? На доктора похожа?
Петухов кивнул.
— Похожа, похожа. Садись, ждём звонка.
Евгений Юрьевич, засмотревшись на дочь невольно предался воспоминаниям. Мама Ирины умерла при родах. Воспитанием девочки занималась бабушка, мать Евгения, жившая неподалёку от Львова, в Новом Роздоле. Город этот снискал сомнительную славу одного из самых неблагополучных мест Львовской области. Мрачное наследие уходило корнями в далёкий 1952 год, когда на месте будущего города развернулось строительство предприятия «Сирка», рабочую силу вербовали преимущественно из бывших заключённых. Эта криминальная атмосфера не обошла стороной и его. В детстве, из-за своей звучной фамилии, он не раз с яростью вступал в драки с обидчиками. Воровал металлолом с завода, промышлял мелким рэкетом, пока судьба не привела Евгения Юрьевича в спортивную секцию, где он и встретил свою будущую супругу, навсегда забыв о криминальном прошлом. Его успехи в учёбе и спорте не остались незамеченными спецслужбами Украины, и жизнь вдруг круто изменила своё течение. Дочь, как и отец в детстве, едва не поддалась соблазну «нехорошей» компании, но, когда Ирине исполнилось четырнадцать, отец решил, что её судьба — служить на благо Родины. Как только руководство СБУ утвердило план «Противостояние», предусматривающий подготовку диверсантов и диверсионных групп для проведения спецопераций на территории России, Петухов решил, что это её шанс. Амбициозная и целеустремленная, она не упустила возможности принять участие в программе. Ирина Юрьевна Петухова была направлена на углублённый курс подготовки, специализирующийся на проведении показательных убийств. Её обучали различным методам и техникам, позволяющим эффективно и бесследно ликвидировать цели.
Впоследствии, по оперативным данным, именно она была причастна к целой серии громких и резонансных преступлений, совершенных на территории Российской Федерации, которые дестабилизировали обстановку и вызвали широкий общественный резонанс. Также прошла обучение по направлению информационно-психологических диверсий. Ей преподавали основы пропаганды, методы манипулирования общественным мнением и способы распространения дезинформации. Полученные знания Ирина Юрьевна успешно применяла на практике. В частности, значительная часть контента, публикуемого их коллегой блогером Семёном Юрьевичем Хитруком, была написана именно Петуховой.
Телефонный звонок вырвал Евгения Юрьевича из зыбкой пелены воспоминаний.
— Первый, мы на точке. На кухне зажгли свет. Выдвигайтесь. Прибыв на место, Ирина, одёрнув белоснежную медицинскую шапочку, подхватила оранжевый больничный чемодан и словно бабочка впорхнула в подъезд. Не успела она сделать и шага, как нос к носу столкнулась с Хитрук, её рука тянулась к волосам.
— Тихо, тихо, Пандора, — прошептала Ирина, протягивая Полине телефон.;







г. Москва. Таганский район. Ул. Воронцовская, 24/6, строение 1. Май 2024 года.


Евгений Юрьевич, стараясь не издать ни звука, проворно орудовал отмычкой, ловко поддевая штифты навесного замка на ржавой железной решётке, преграждающей путь к спуску в подвал. Щелчок! Замок поддался. Он посторонился, пропуская вперёд Полину и убедившись, что она вошла, аккуратно повесил замок обратно. Спустившись по лестнице, они упёрлись в ещё одну дверь — массивную, обитую железом. Евгений Юрьевич без труда справился и с ней, вновь прибегнув к помощи своего безотказного инструмента.
— А у вас тут, оказывается, весьма уютно, Полина Леонидовна, — произнёс Петухов, оглядываясь и плотно прикрывая за собой дверь. — Побелили, покрасили, даже туалет есть. Ну, ведите, не томите, показывайте ваше логово.
Они прошли вглубь подвала и остановились у двери, ведущей в комнату, переоборудованную в рабочий кабинет. В дальнем углу комнаты стоял большой чёрный кожаный диван, перед ним — элегантный стеклянный журнальный столик. В другом углу возвышался винтажный письменный стол, на котором красовался современный моноблок, а рядом стояло удобное офисное кресло.
— Присаживайтесь, Евгений Юрьевич, не стесняйтесь, — произнесла Хитрук с улыбкой, указывая на диван.
Сама же она удобно расположилась за столом и включила компьютер. Экран монитора ожил, заливая комнату мягким светом.
 — Так, всё на месте. Приступим?
Петухов молча кивнул.
— Доставайте телефон, Евгений Юрьевич, — поторопила она его.
— Полина, вот ведь незадача, — с наигранным сожалением произнёс Петухов.
 — В спешке дома оставил. Позвольте воспользоваться вашим? — Он резко поднялся с дивана и направился к столу, но не дойдя до него внезапно остановился и спросил, стараясь казаться непринуждённым:
— У вас чайку, случайно, нет в кабинете, Полина Леонидовна? — От волнения в горле пересохло, такая работа проделана… Угостите, не посчитайте за наглость.
— Да, конечно, сейчас приготовлю, — ответила Полина.
Евгений Юрьевич демонстративно развернулся, перед этим бросив беглый взгляд на монитор, где увидел стройные ряды телефонных номеров и неторопливо вернулся на диван, делая вид, что внимательно осматривает обстановку.
Хитрук вышла из кабинета, вернувшись через пару минут, протянула Петухову дымящуюся кружку с чаем.
— Сахара, к сожалению, нет, — произнесла она.
 — А он и не нужен, — процедил Евгений Юрьевич и плеснул кипяток ей в лицо. Женщина взвизгнула от боли, инстинктивно закрывая лицо руками. Петухов, не давая опомниться, с силой ударил её кулаком в челюсть. Хитрук отлетела в сторону, ударившись спиной об угол стола. Мужчина, тяжело дыша, подошёл к ней и со злобой пнув несколько раз ногой в живот, наклонился. Его пальцы грубо стиснули горло Полины.
— Ты даже не представляешь, как ты мне надоела, Пандора. Столько лет, с самой нашей первой встречи, ты была как кость в горле. Надо, надо было тебя ещё в той пещере прикончить, но этот гад Крамер тебя спас. Да все вы мне осточертели: и Крамер твой, и муж твой идиотский…
 Хитрук, задыхаясь, судорожно вцепилась обеими руками в руку, сжимающую её горло, пытаясь разжать стальные пальцы, но силы были явно неравны. Воздуха катастрофически не хватало, в глазах темнело. Чувствуя, что теряет сознание, она услышала, как Петухов, немного ослабив хватку, прошипел:
— Не так быстро, мы ещё не закончили. Вот же живучая гадина, ничем тебя не пронять. Знаешь, почему твоя мамаша спилась и умом тронулась? Думаешь, из-за смерти бабушки? Нет! Я приехал к ней и рассказал, как ты продалась спецслужбам и крутишь шашни со шпионами. Знаешь, а она не поверила и для убедительности я подкрепил свои слова фотографиями, а затем под страхом смерти запретил ей кому-либо об этом рассказывать, — злорадно закончил он, вновь сжимая ею горло.
— И что ты? Ты с отцом просто плюнули на неё и вычеркнули из своей жизни, — слова давались ему с трудом, лицо исказила гримаса ненависти.
— Ты заняла место, которое предназначалось моему ребёнку! И теперь ты сдохнешь, ты больше не нужна никому, никчёмный агент ВСУ, Пандора.
Хитрук, задыхаясь, резко отпустила сжимающую её горло руку. В глазах помутнело, когда она выдернула из волос острую булавку и с остервенением полоснула ею по шее мужчины. Петухов, скривившись от адской боли, инстинктивно отпустил её, пытаясь остановить хлынувшую ручьём кровь. Женщина, оттолкнув его ногами, словно мешок, с трудом поднялась и оперившись на стол тяжело закашляла.
— Ты как был никчёмным посыльным, так им и остался, — прохрипела она, с трудом выговаривая слова.
— Сдохнешь здесь ты, а пока истекаешь кровью, я закончу начатое.
Хитрук, шатаясь, словно пьяная, села за стол, достала из ящика пистолет, положила рядом с собой и дрожащими пальцами взяв в руки телефон, глядя на корчившегося от боли Петухова, продолжила:
— Всегда знала, что тебе нельзя доверять, но ты умудрялся выслуживаться перед руководством. А сейчас смотри, как я выполняю план «Возмездие» и сдохни в муках.
Пандора начала набирать первый номер телефона из списка, как вдруг раздался приглушенный хлопок выстрела. Одновременно с этим монитор погас и рухнул ей на колени. Теряя равновесие, она повалилась на пол, успев в последний момент схватить со стола пистолет. В дверях стояла Ирина, дочь Петухова, в руках которой дымился пистолет с глушителем. Убедившись, что Пандора лежит неподвижно, женщина бросилась к отцу, судорожно зажимавшему рану на шее. Кожа его побелела от потери крови, дыхание стало прерывистым.
— Папа, что с тобой?! — в отчаянии воскликнула Ирина, тщетно пытаясь остановить кровотечение.
Агент «Птица», с трудом прохрипел:
— Номера… на компьютере… это детонатор… надо набрать… — и, закатив глаза сделал последний, мучительный выдох.
Ирина, обезумев от горя, принялась трясти безжизненное тело отца, словно надеясь вернуть его к жизни.
— Отец, отец, очнись, папа! — кричала она.
Осознав, что он мёртв, Ирина поднялась и, медленно подойдя к распростёртому телу Хитрук, с ненавистью направив пистолет ей в лицо, крикнула:
— Сдохни!
Прозвучал выстрел. Эхо разнеслось по комнате, став последним аккордом в этой кровавой драме.





г. Москва. Ул. Большая Лубянка. Управление ФСБ России.


Промокнув до нитки, капитан Егоров обуздал бурю внутри — он знал где искать Ирину. Мужчина достал телефон и вызвал такси. Пятнадцать минут отделяли Егорова от правды. Дождь яростно барабанил по кузову машины, а вспышки молний разрывали пространство на куски, выхватывая из мрака мокрые улицы и лица случайных прохожих, но Александр не замечал буйства стихии. Его мысли были поглощены предстоящей встречей. Как она произойдёт? Что он ей скажет? В то, что она по другую сторону баррикад, теперь не оставалось сомнений. Все встало на свои места, сложилось в пазл. Ее нежелание приглашать его к себе домой, внезапные исчезновения, объяснения, звучавшие фальшиво и неправдоподобно, — все то, на что Егоров, ослеплённый чувствами, упорно не хотел обращать внимания.
Но как же так вышло? Почему судьба свела его именно с Ириной? Он понимал, что их встреча — простая случайность, что она не имеет ни малейшего представления о его работе. Дома он не хранил никаких документов, никаких вещей, которые могли бы хоть как-то намекнуть на его службу. Они просто общались, гуляли, смеялись, любили друг друга… Или ему это только казалось? Почему? Миллионы вопросов, терзали его душу, не давая покоя.
Увидев знакомый дом, он по привычке попросил водителя остановить на улице Гвоздева. Она — враг. Враг и точка! Егоров прикусил губу до боли, пытаясь отогнать все мучительные «почему» и «как». Открыв дверь машины, он уверенно шагнул в пелену дождя к знакомому подъезду. Нумерация квартир отсутствовала и Александр начал наугад жать на кнопки домофона. Вдруг, дверь подъезда открылась, слегка ударив его по правому плечу.
Сначала показался видавший виды зонт, расписанный цветами, а за ним, кряхтя и охая, появилась хозяйка — колоритная пожилая дама, от которой веяло ароматами жасмина, розы и какой-то пряности. Дама грозно посмотрела на Александра и со словами: «Посторонись!», распахнула свой пёстрый зонт словно знамя, и смело двинулась навстречу стихии. Егоров в последнюю секунду успел подставить ногу, не давая двери захлопнуться, невольно проводив взглядом забавную старушку. Уверенно шагнув внутрь, он услышал приглушенный звук выстрела, донёсшийся из подвала. Мужчина осторожно, стараясь не шуметь, начал спускаться по ступеням. Он услышал, как где-то в конце коридора приглушённо захлопнулась дверь, и едва слышный стон.
Почти бесшумно, как тень, он дошёл до небольшого кабинета. На полу, в луже крови, лежал мужчина. А рядом… Ирина, тяжело дыша, зажимала рукой рану в правом боку.
Подняв взгляд, женщина убрала руку от раны. В её лице он увидел удивление и отчаяннее. Собрав последние силы, она указала дрожащим пальцем в сторону улицы и с трудом прошептала:
 — Не дай ей уйти… Не дай…
Рука безвольно упала на пол, на последнем слове голос сорвался, тело содрогнулось в последней конвульсии и замерло.
Странно, но внутри было пусто. Смотря в глаза, в которых угасала жизнь, мужчина не почувствовал ничего. Ни сожаления, ни сострадания, вообще ничего.
Егоров резко развернулся и бросился ко второму выходу из подвала, на улице протиснулся между плотно припаркованными машинами, миновал газон, перепрыгнул через невысокий забор, отделявший двор от тротуара. Оглядевшись, он увидел Хитрук. Держа в руках какой-то монитор, она выбежала из двора в сторону Таганской площади. Диверсантка обернулась и встретившись взглядом с Егоровым, резко рванула во двор гостиницы. Вбежав следом, Александр увидел застеклённый главный вход и, не теряя ни секунды, рванул дверь на себя. Внутри не было ни души. Его встретила пустая стойка ресепшн, заглянув за неё, он обнаружил молодую девушку, лежащую на полу. На виске администратора кровоточила гематома. Проверив пульс, Егоров облегчённо вздохнул — девушка жива. Оглядевшись, он понял, чего не хватает. Компьютера! Или ноутбука. Стойка была абсолютно пуста. Администратор, застонав, схватилась за голову и попыталась приподняться. Ещё не полностью придя в себя, девушка испуганно озиралась по сторонам, казалось, не замечая его.
— Где видеонаблюдение? — спросил Александр, опускаясь на колено и протягивая руку, чтобы помочь ей встать.
Девушка отшатнулась, но он тут же достал удостоверение и повторил:
— Где видеонаблюдение?
Девушка указала на соседнюю комнату, протянула ключи, которые достала из кармана с трудом сказав, не переставая держать себя за голову:
— Код… четыре нуля…
Александр открыл дверь и ввёл код в регистратор, одновременно с этим доставая телефон и набирая номер главы оперативно-розыскного управления.
— Товарищ генерал-майор, Пандора на Воронцовской в гостинице, запеленгуйте точный адрес. Нужны «тяжёлые» и заглушить связь в районе. Подельники — «двести».
— По ним капитан будет отдельный разговор, действуй, -прозвучало в ответ.
Просматривая записи с камер наблюдения, он увидел, как Хитрук, затащив горничную в номер 207 на втором этаже, закрыла дверь. Ситуация накалялась: в номере заложник.
Дверь, как и следовало ожидать, оказалась заперта.
 — Пандора, сдавайся! Тебе некуда бежать! — проревел он.
— Даже не вздумай сунуться сюда, я ей башку отстрелю! — прокричала Хитрук из-за двери, и с яростью обрушила моноблок на пол. Корпус с треском отделился от монитора. Полина, не теряя ни секунды, выдернула жёсткий диск, подсоединила к нему переходник, предусмотрительно прихваченный из кабинета, и, включив блок питания в сеть, подключила устройство к ноутбуку администратора. Через мгновение содержимое диска отобразилось на экране. Она быстро нашла папку с телефонными номерами, набрала первый из списка и нажала кнопку вызова.
Услышав короткие гудки в телефоне, Хитрук взглянула на него, но увидела перечёркнутый значок индикации сети.
— Повторяю, уйдите от двери, у меня заложник! — завопила Полина, понимая, что времени остаётся все меньше. Горничная, забившаяся в угол гостиничного номера, дрожала всем телом, словно её било током. Стало очевидно – сотовую связь глушат. Но в номере был стационарный телефон. Сделав быстрый скриншот экрана ноутбука на случай, если что-то пойдёт не так, она подошла к прикроватной тумбочке и сняла трубку винтажного красного проводного телефона. Набрав через девятку первый номер, она почувствовала, как накатывает волна слабости. Схватив лежащее на тумбочке полотенце, Хитрук прижала его к лицу и плеснула на него остатки холодной воды из графина. Прохладная вода немного отрезвила.
 Заложница лежала без чувств на полу.
Полина, собрав последние силы, прокричала:
— Уйдите от двери, иначе я убью её!
В трубке прозвучали длинные гудки дозвона, сменившиеся автоматическим сообщением: «Абонент не может ответить на ваш звонок, перезвоните позже». Сбросив вызов, она набрала второй номер, но в ответ услышав тишину поняла, что спецы перекрыли и этот канал связи…
Фильтруя воздух через мокрое полотенце, Полина Леонидовна Хитрук погружалась в отчаяние. Мысли с бешённой скоростью, гонимые адреналином в безумном вихре, крутились в её голове: «Почему? Почему так вышло? До финала оставалась какая-то мелочь. Это провал! Что делать? Бежать? А куда и как? Она понимала, что жива до сих пор только из-за заложника в номере, но это ненадолго. Сдаться? Об этом не могло быть и речи. Остаток дней гнить в камере Полина не хотела. Зачем, для чего мне жить? Задание провалено, Крамер мёртв, муж – подонок, родители отвернутся, когда правда выйдет наружу».
«Уйду красиво», – решила агент Пандора и, подхватив тщедушное тело горничной, открыла дверь номера, выставив дуло пистолета перед собой. Мощный удар в лоб откинул её голову назад. Хитрук рухнула на спину, заливая пол кровью. Тело горничной успел подхватить мужчина в маске и бронежилете.
— Объект нейтрализован, заложник жив, давайте сапёров в номер, — отрывисто отрапортовал штурмовик и понёс девушку на улицу к медикам.





г. Москва. Июнь 2024 года.


Попытка Полины Леонидовны Хитрук «уйти красиво» обернулась полным провалом. О её задержании не появилось ни единой строчки в прессе. Отец Полины, чтобы оградить семью от позора, был вынужден сменить фамилию внуку и переехать в другой район. Однако травма оказалась слишком глубока, и мальчику потребовалась помощь психолога.
Отец Семена отбывал срок в тюрьме, а мать исчезла, словно её и не было. Леонид Еваковский так и не узнал, что его дочь бесславно похоронена в безымянной могиле. До самой своей смерти он хранил надежду на её возвращение. Спившаяся мать Полины не проявила ни малейшего интереса к её исчезновению. В её жизни остался лишь алкоголь, которым она пыталась заглушить какую-то давнюю боль, стёртую из памяти многолетним злоупотреблением.
Капитана Егорова не только оставили на службе, но и повысили, отметив его роль в успешном задержании диверсионной группы. Ему поручили возглавить операцию по ликвидации агентурной сети, которую в России развернула агент «Пандора». Руководство предпочло «закрыть глаза» на его связь с киллером Ириной Евгеньевной Петуховой, не найдя прямых доказательств его причастности к её преступлениям.
В редкие минуты отдыха Александр приезжал на кладбище к Платовым. Сидя у их могил, он раз за разом пересказывал историю задержания агентов, причастных к гибели супругов. Он рассказывал о том, как в Москве на сутки отключали мобильную связь, как многочисленные сапёрные бригады разминировали более двухсот объектов, информация о которых была найдена в квартире диверсантов Петуховых. Каждый раз он дополнял свой рассказ очередными деталями о разоблачении всё новых и новых агентов СБУ. Его слова звучали как покаяние, как попытка хоть как-то искупить свою вину перед ними.
В этот день благодаря посреднической миссии Объединённых Арабских Эмиратов, сыгравших ключевую роль в достижении договорённости и обеспечении успешного завершения переговорного процесса, девяносто российских военнослужащих вернулись на Родину с территории, контролируемой киевским режимом. В рамках обмена украинской стороне были переданы девяносто военнопленных. По настоянию украинской стороны, в список переданных военнопленных был включён и Семён Юрьевич Хитрук.







ЭПИЛОГ


Он ступил на украинскую землю, словно на минное поле. Он мечтал о возвращении домой, о спасении из плена, как о возвращении к жизни. Но была ли это жизнь?
Семена Юрьевича Хитрука не обвинили в пособничестве врагу, предательстве идеалов и в раскрытии законспирированных агентов, годами работавших под прикрытием. Руководство, к счастью, оставалось в неведении относительно обстоятельств его задержания. Из плена Хитрука приняли на родине без особой радости, но и ругать особо не стали, признали, что ущерб врагу был нанесён, пусть и не столь значительный, как хотелось. Учитывая приобретённый опыт и навыки, Хитруку предложили должность инструктора в учебном центре, готовящем будущих агентов для заброски в Россию. Из здания Главного Управления военной контрразведки Украины Семён вышел бодрым и довольным, теперь он дома. Время, проведённое в заключении, где в отчаянии он молил всех католических святых о милосердии, надеясь, что его не оставят гнить за решёткой, было где-то позади. Возможно, небеса услышали его мольбы и Хитрук бодро шагая по Киеву строил планы на бедующее. Теперь можно воспользоваться двумя неделями предоставленного отдыха и рвануть к родителям на дачу в Львовскую область, по традиции проводившим лето в старом доме, когда-то принадлежавшем его деду. Родители, ярые почитатели Бандеры и активные участники «кастрюльных протестов», вели там скромное хозяйство, стремясь укрыться от столичной суеты.
Поездку он запланировал на вечер, а сейчас палящее солнце заставляло искать спасения в тени. Проходя мимо здания академического театра оперы и балета имени Тараса Шевченко, Семён свернул в прохладный полумрак ресторанчика «Салатерия». Устроившись на мягком диване из красного кожзама, он заказал хумус с курицей и освежающую лимонную воду со льдом. Жизнь продолжалась, а вкус свободы был сладок.
Официант, приняв заказ удалился на кухню, а Хитрук пододвинувшись поближе к окну внимательно наблюдал за проезжающими по Владимирской автомобилями и людьми, столпившимися у монумента основоположнику национальной классической музыкальной школы Украины Николаю Витальевичу Лысенко. Около года назад Семён прочитал новость о том, что россияне якобы «украли» свой гимн СССР у Лысенко и был крайне этим раздражён, как и многие его радикально настроенные соотечественники. Гид что-то увлечённо рассказывал, показывая то на памятник, то на оперу руками, а Семён подумал, что тоже не отказался бы заслужить памятник или хотя бы улицу, названную в свою честь.
В этот момент к соседнему столику подсела молодая девушка, мгновенно завладев его вниманием. Взгляд, улыбка – хватило мгновения, чтобы стрела Амура пронзила сердце Семёна. О родителях и запланированной поездке он тут же забыл, утонув в омуте её глаз. Лёгкий флирт перерос в оживлённую беседу, и вскоре они уже были в её квартире.
Казалось, жизнь налаживается: неделя на свободе пролетела в блаженной неге, но однажды ночью в дверь ворвались люди в масках, без стука и без предупреждения.
В глазах, вошедших не было ни капли сочувствия. Он попытался что-то сказать, оправдаться, но слова застряли в горле.
Конвоиры смотрели на него сдержанно, а в их взглядах, помимо любопытства, читалось что-то ещё. Презрение? Отвращение? Возможно, и то, и другое. Информация о «подвигах» Хитрука «случайно» попала в руки СБУ.
Самое страшное ждало впереди. Теперь все знали он сломался. Выдал всех. Сеть, которую строили годами, рухнула из-за него. Предал. Парадоксально, но даже эти люди, убеждённые, что защищают Украину от агрессора, но при этом ослеплённые идеями неонацизма, убивающие мирных жителей своей же страны, совершающие чудовищные теракты, разрушающие школы, больницы и храмы, – даже они не терпят худший из грехов — предательство.
Когда его, словно мешок с мусором, вышвырнули из машины на обочину, в памяти почему-то всплыл образ Полины. Пандора… Он вспомнил глаза жены, полные страсти и… обмана. Она была пешкой в чужой игре, как и он сам. Крамер… Его куратор, хладнокровный и расчётливый, его наставник и несостоявшийся палач. Платов… Подполковник ФСБ, нашедший его и ставший причиной сегодняшнего кошмара. Всё смешалось в голове в одну отвратительную кашу из лжи, предательства и боли.
Мир оборвался внезапно. Пуля, выпущенная в затылок, не оставила ему шанса.
Семён Юрьевич Хитрук, сын и внук бандеровцев, диверсант, шпион, предатель, умер в безвестности, проклятый всеми. Его тело бросили в грязную яму, затерянную среди обожжённой травы бескрайнего поля. Никто не придёт проститься. Никто не будет оплакивать его смерть.
Имя Хитрука стало символом позора и предательства. Его история – суровое предостережение для тех, кто выбирает путь лжи, насилия и зла. Для тех, кто думает, что можно безнаказанно играть с судьбами людей, их жизнями и сеять смерть.
Она – напоминание о том, что любой выбор имеет последствия, а расплата для подонков, запятнавших руки кровью, приходит в виде безымянной могилы и вечного проклятия.
И это – заслуженное возмездие!