Семь сестёр. сестра ветра

9
Мы с Мариной долго махали руками вслед уплывающей от нас Майе и
посылали воздушные поцелуи, наблюдая за тем, как катер все дальше
уносит сестру от берегов Атлантиса.
— Я так рада за нее, — промолвила Ма, украдкой вытирая слезы с
глаз, когда мы с ней повернулись, чтобы идти домой. На кухне за чашечкой
чая мы еще немного поболтали о Майе и о ее тяжелом прошлом. А также о
тех радужных перспективах, которые открылись перед ней сейчас. Судя по
высказываниям Ма, ее отношение к Зеду Эсзу тоже было крайне
отрицательным.
Допив чай, я извинилась перед Ма и сказала, что мне надо проверить
свою электронную почту.
— Можно я займусь этим в папином кабинете? — спросила я. Все мы
знали, что именно там самый лучший интернет-сигнал в доме.
— Конечно. Отныне кабинет Па Солта всецело в вашем
распоряжении, — сказала Ма и грустно улыбнулась.
Я быстро сбегала к себе наверх за ноутбуком и направилась в кабинет
отца. Распахнула дверь. Все как всегда… Стены, отделанные дубовыми
панелями, удобная антикварная мебель. Я осторожно уселась в папино
кожаное кресло и положила на письменный стол из орехового дерева свой
ноутбук. Подключила интернет и стала ждать, когда он загрузится,
вращаясь в кресле и бесцельно разглядывая обилие самых разных
предметов, которые отец хранил на полках. На первый взгляд, между всеми
этими вещами не было ничего общего. Просто какие-то разрозненные
предметы, обычные сувениры, привезенные Па Солтом из дальних
странствий. Потом я сосредоточилась на изучении книжных полок,
занимавших полностью одну стену и протянувшихся от пола и до самого
потолка, мысленно прикидывая, на какой из полок должна стоять та книга,
о которой отец упомянул в своем письме. Взгляд мой выхватил томик
Данте, примостившийся между Диккенсом и Шекспиром. Рядом стояли
книги Сартра. Я поняла, что все книги в библиотеке отца расставлены в
алфавитном порядке. Собрание было довольно эклектичным, но поражало
разнообразием вкусов и пристрастий, собственно, таким разнообразным и
многосторонним человеком был и сам отец.
Мой ноутбук раскапризничался и сообщил мне, что он решил
отключиться, не успев открыться. Пришлось снова ждать, пока он
осуществит перезагрузку. Я поднялась с кресла и подошла к CDпроигрывателю. Все мы, сестры, многократно уговаривали отца купить
себе более современную технику, перейти на айпод, к примеру. Но отец,
несмотря на то что его кабинет был оснащен самыми современными
компьютерами и новейшими электронными системами связи, был
непреклонен. Говорил, что уже слишком стар, чтобы менять свои
привычки. К тому же, по его словам, он привык не столько слушать,
сколько «видеть» исполняемую музыку. Я включила проигрыватель.
Интересно, что папа слушал в последний раз, незадолго до своей смерти?
Комната тотчас же наполнилась величественными аккордами начальных
тактов пьесы Грига «Утреннее настроение» из его музыки к драме Ибсена
«Пер Гюнт».
Я замерла на месте. Волна воспоминаний накрыла меня с головой. Эта
пьеса была одной из самых любимых папиных мелодий, и он часто просил
меня наиграть ее на флейте. Собственно, тема «Утреннего настроения»
стала сквозной темой всего моего детства. И вот эта изумительная музыка
снова напомнила мне о тех незабываемых рассветах и восходах солнца,
которые мы встречали вместе с отцом, когда отправлялись плавать по озеру
и Па Солт учил меня, как надо управлять яхтой.
Как же мне сегодня не хватает отца!
И как мне не хватает еще одного человека.
Между тем музыка росла и ширилась, заполняя все пространство
комнаты своими прекрасными звуками. Я инстинктивно сняла трубку с
папиного телефона, стоявшего на письменном столе, намереваясь
позвонить.
Прежде чем начать набирать номер, я поднесла трубку к уху и поняла,
что кто-то уже разговаривает по телефону на другом конце дома. Линия
занята.
И в ту же минуту испытала самый настоящий шок, услышав
интонации, знакомые мне с детства. Не может быть! Тот же самый голос,
который, можно сказать, с колыбели утешал и успокаивал меня. Сама не
понимая, что делаю, я вклинилась в чужой разговор.
— Алло! — громко крикнула я в трубку и тут же отключила
проигрыватель, чтобы окончательно убедиться в том, что это был его голос.
Но на другом конце провода послышались лишь короткие гудки, и я
поняла, что он ушел.
Я плюхнулась в кресло, тяжело дыша, потом вскочила с места и
ринулась в холл, стала громко звать Ма. На мои крики из кухни выбежала
Клавдия. При виде экономки я истерично разрыдалась, а когда на лестнице
появилась переполошившаяся Ма, опрометью бросилась к ней.
— Алли, милая! Ради бога! Что случилось?
— Я… я только что слышала его! Ма, я слышала его!
— Кого, милая?
— Па Солта! Он разговаривал по телефону. А я в этот момент сняла
трубку, чтобы набрать один номер. О боже! Папа не умер! Он жив!
— Алли! — Я перехватила испуганные взгляды, которыми обменялись
Марина и Клавдия. Потом Ма обняла меня за плечи и повела в
гостиную. — Дитя мое, пожалуйста! Попытайся успокоиться.
— Как я могу успокоиться? Я всегда знала… я чувствовала, что папа
не умер. Что он сейчас где-то скрывается, и кто-то из тех, кто обитает в
этом доме, разговаривал с ним… Да! Разговаривал! — Я бросила на Ма
обличающий взгляд.
— Алли, поверь мне. Я не сомневаюсь в том, что ты слышала папин
голос, но этому есть вполне простое объяснение.
— Какое объяснение, хотела бы я знать?
— Действительно несколько минут тому назад раздался звонок, но я
услышала его слишком поздно и не успела снять трубку, чтобы ответить. А
потому включился автоответчик. Ты услышала папин голос, но это было то
сообщение, которое он оставил на своем автоответчике. Только и всего.
— Но я же сидела рядом с телефоном и не слышала никакого звонка!
— Да у тебя музыка гремела на всю мощь, Алли! Слышно было даже в
моей комнате наверху. Неудивительно, что ты не расслышала обычный
телефонный звонок.
— То есть это не ты разговаривала с ним, да? А может, Клавдия? —
ухватилась я за последнюю надежду.
— Алли, понимаю, тебе сейчас хочется услышать от меня совсем
другие слова, но я, к великому огорчению, вынуждена еще раз повторить:
это был автоответчик. Не веришь? Убедись в этом сама. Позвони на наш
домашний номер со своего мобильника, и ты услышишь папин голос. Ну
же! Ступай! — почти в приказном порядке обратилась ко мне Марина.
Я смутилась. Мое смущение еще более усилилось при мысли о том,
как бестактно я себя повела, фактически обвинив Марину и Клавдию в том,
что они мне солгали.
— Нет, зачем же? Я тебе верю, Ма, — виновато пробормотала я. —
Просто… просто мне хотелось, чтобы это был папа. Чтобы он был жив…
А вся эта ужасная ситуация оказалась обычной ошибкой…
недоразумением…
— О, как нам всем, Алли, хотелось бы, чтобы это была всего лишь
ошибка. Увы-увы! Но папы больше нет, и никому из нас не под силу
воскресить его.
— Знаю… да… это так. Прости меня, Ма.
— Тебе не за что извиняться, милая. Что я могу для тебя сделать?
— Ничего не надо, — проговорила я убитым голосом, поднимаясь со
своего места. — Пойду позвоню.
Марина улыбнулась мне, проводив сочувственным взглядом. А я снова
вернулась в папин кабинет. Уселась за его письменный стол и стала
пристально разглядывать телефонный аппарат. Потом сняла трубку и
набрала номер мобильника Тео. Там был включен режим голосовой почты.
Я не стала оставлять сообщений. Хотелось поговорить с живым человеком,
а не с машиной. Я положила трубку на рычаг и уже собралась уходить.
Но тут вспомнила, что хотела поискать ту книгу, которую
рекомендовал мне почитать Па Солт. Поднялась с кресла, быстро
пробежала глазами корешки книг на букву H и буквально за считаные
секунды отыскала на полке нужную мне книгу.
Grieg, Solveig og Jeg
En biografi av Anna og Jens Halvorsen
Jens Halvorsen
Что-то биографическое, поняла я, прочитав слова, написанные на
чужом языке, взяла книгу и положила ее перед собой на стол.
Книга была старой, с пожелтевшими страницами. Бумага тоже от
времени стала совсем хрупкой. Год издания — 1907-й, ровно сто лет тому
назад. Имея музыкальное образование, я легко поняла те отсылки, которые
сделал неизвестный мне мистер Халворсен. Сольвейг — это героиня
знаменитой поэмы и одноименной пьесы Генрика Ибсена «Пер Гюнт».
Музыку к этому произведению для его сценического воплощения написал
еще один знаменитый норвежец — композитор Эдвард Григ. Я перевернула
страницу. В предисловии разобрала только слова «Пер Гюнт» и «Григ».
Пролистала еще несколько страниц в поисках знакомых слов, тщетно.
Скорее всего, книга написана на норвежском языке, родном языке Грига и
Ибсена. Мне этот язык совершенно не знаком.
Подавив разочарованный вздох, я принялась листать дальше и очень
скоро обнаружила черно-белую фотографию хрупкой молодой женщины в
сценическом костюме деревенской девушки. Под фотографией стояла
подпись: «Anna Landvik som Solveig, сентябрь 1876». Я внимательно
изучила фотографию и пришла к выводу, что некая таинственная особа по
имени Анна Ландвик была запечатлена на этой фотографии в очень юном
возрасте. Под густым сценическим гримом проступало личико совсем еще
молоденькой девушки, почти подростка. Я просмотрела и другие
фотографии, на которых Анна Ландвик уже была постарше. Потом увидела
знакомое лицо Грига и долго разглядывала фотографию, на которой Анна
Ландвик была запечатлена возле концертного рояля, а на заднем фоне
виднелась фигура Эдварда Грига, который стоя аплодировал ей.
Было и множество других фотографий незнакомых мне людей.
Красивый молодой человек, судя по фамилии, автор книги, запечатлен
сидящим рядом с Анной, которая держит на руках маленького ребенка.
Традиционный семейный снимок. Раздосадованная тем, что языковой
барьер не позволит мне узнать никаких дополнительных сведений обо всех
этих людях, я тем не менее почувствовала, как во мне просыпается
живейшее любопытство. Нет, эту книгу нужно обязательно перевести.
Поговорю с Майей. Она же у нас переводчик. Наверняка посоветует мне
кого-то из своих знакомых, кто сможет помочь.
Учитывая мои музыкальные способности, почему бы и не
предположить, что кто-то из моих предков имеет какое-то отношение к
прославленному композитору, к тому же самому любимому? Сама мысль о
возможном родстве с Григом возбуждала. Не поэтому ли Па Солт так
обожал музыку Грига к «Пер Гюнту»? Может быть, именно потому, что эта
музыка имеет самое непосредственное отношение ко мне, он так часто
ставил мне ее для прослушивания.
И снова я расстроилась, вспомнив, что папы больше нет и некому
задать вопросы, на которые у меня пока нет ответов.
— С тобой все в порядке, милая?
Погруженная в свои невеселые мысли, я вздрогнула и подняла голову.
В дверях стояла Ма.
— Все в порядке, Ма.
— Читала?
— Да.
Я положила руку на книгу, словно пытаясь спрятать ее от посторонних
глаз.
— Зашла пригласить тебя на ланч. Клавдия накрыла стол на веранде.
— Иду. Спасибо, Ма.
* * *
С аппетитом уплетая салат с козьим сыром и запивая его охлажденным
белым вином, я снова, уже в который раз, извинилась перед Ма за свою
нелепую истеричную выходку.
— Повторяю, тебе не в чем передо мной извиняться, — успокоила
меня Ма. — Лучше расскажи о себе, Алли. Про Майю мы уже все знаем.
Теперь твоя очередь. По тебе вижу, в твоей жизни тоже случилось что-то
очень хорошее. Глаза горят, ты стала совсем другой.
— В общем-то, да. Ты права, Ма. Я познакомилась с одним человеком.
— Я так и подумала! — улыбнулась в ответ Марина.
— Вот почему я когда умер папа, не отреагировала на все ваши
эсэмэски и звонки. Я была тогда с этим человеком и попросту отключила
свой мобильник, — выпалила я не задумываясь, чувствуя себя почти
счастливой от того, что наконец-то призналась Ма во всем. — Прости меня,
Ма… прости. Я поступила очень плохо и до сих пор чувствую себя
виноватой.
— Что за глупости, Алли! Кто же мог знать, что все так случится?
— А в реальности получились самые настоящие американские горки.
Никогда у меня еще не было таких стремительных перепадов: от состояния
абсолютного счастья к такому же абсолютному, по-настоящему
кромешному горю. И все сразу, и вместе, и так неожиданно. Я чувствую
свою вину перед папой, что была так счастлива именно в тот самый
момент, когда он умирал.
— Не думаю, что твой отец одобрил бы подобные настроения, милая.
Не надо так говорить. Лучше расскажи мне о том молодом человеке,
который наконец похитил твое сердце.
Я с готовностью поведала Ма все. Даже назвала Тео по имени, что
сразу же подняло мне настроение.
— Так он и есть тот «единственный», кого ты ждала всю жизнь?
Честно говоря, Алли, впервые ты говоришь о мужчине с таким
воодушевлением.
— Да, думаю, Тео и есть «мой единственный». Между прочим, он уже
сделал мне предложение.
— Боже мой! — воскликнула Ма, глядя на меня с изумлением. — А
ты? Согласилась?
— Да! Хотя уверена, до нашей свадьбы еще очень далеко. И он
подарил мне вот это. — Я извлекла из-под воротника блузки серебряную
цепочку с кулоном от дурного глаза. — Понимаю, все произошло так
непозволительно быстро, но у меня такое чувство, что мы оба поступили
правильно. Ты ведь меня знаешь, Ма, я никогда не страдала избыточным
романтизмом. А потому и для меня все случившееся стало полнейшей
неожиданностью.
— Конечно, я тебя хорошо знаю, Алли. Поэтому я сразу же поняла, что
на сей раз у тебя все действительно очень серьезно.
— Между прочим, Тео очень напоминает мне папу. Как грустно, что
Па Солт не успел познакомиться с ним лично. — Я вздохнула и отправила в
рот очередную ложку салата. — Но давай, Ма, о другом. Как ты думаешь,
папа и правда хотел, чтобы все мы отправились на поиски собственных
корней?
— Полагаю, он прежде всего хотел снабдить каждую из вас всей
необходимой информацией, которая, в случае чего, могла бы помочь вам. А
уж вам самим решать, начинать эти поиски или нет.
— Что ж, на данный момент можно со всей определенностью
констатировать, что папина информация очень помогла Майе. Занявшись
поисками собственного прошлого, она неожиданно для себя самой
встретилась с будущим.
— Это правда, — согласилась со мной Ма.
— Что же до меня, то со своим будущим я уже определилась. А
копаться в прошлом у меня пока нет никакого желания. Вполне возможно, в
один прекрасный день такое желание и появится, но только не сегодня.
Пока я хочу просто наслаждаться настоящим. Посмотрим, к чему все это
приведет.
— И наслаждайся себе на здоровье. Надеюсь, вскоре ты привезешь Тео
в Атлантис и познакомишь меня с ним.
— Обязательно, Ма! — улыбнулась я Марине, уже предвкушая момент
такой встречи. — Обещаю!
* * *
Несколько дней домашней стряпни в великолепном исполнении
Клавдии, крепкий, здоровый сон и не менее великолепная июльская погода,
стоявшая на дворе, сделали свое дело. Я посвежела, отдохнула и стала
гораздо спокойнее. Каждый день я отправлялась после обеда на озеро и
гоняла на «Лазере» по нескольку часов кряду, наслаждаясь тем, что просто
плыву под парусом, не ставя перед собой никаких соревновательных целей.
А когда солнце начинало клониться к закату, я ложилась на днище яхты и
предавалась мечтам о Тео. Почему-то я чувствовала особую близость к
папе и к Тео именно в те минуты, когда оказывалась на воде. Постепенно,
хоть и очень медленно, я стала привыкать, что папы больше нет. И хотя я
заявила Марине, что не собираюсь заниматься изысканиями собственных
корней, я тем не менее связалась по электронной почте с Майей и
спросила, есть ли у нее на примете знакомый переводчик с норвежского.
Она ответила, что таких знакомых у нее нет, но пообещала навести
справки. И буквально через пару дней переслала мне контактные телефоны
и адрес электронной почты некой Магдалены Йенсен. Я тут же позвонила
ей, поговорила, все объяснила, и она с радостью согласилась сделать для
меня перевод папиной книги. Откопировав обложку и фотографии на
всякий непредвиденный случай (а вдруг книга потеряется?), я упаковала
книгу и отправила ее по почте, оформив срочную доставку.
Складывая свои вещи в рюкзак и готовясь к отъезду на остров Уайт,
неподалеку от английского побережья, я в какой-то момент ощутила
неприятный холодок, пробежавший по моей спине при мысли о том, что
ждет меня в ближайшем будущем. Соревнования Фастнет — это серьезный
вызов. Тео набирал себе команду в двадцать человек буквально поштучно.
Все без исключения — высококвалифицированные спортсмены с
огромным опытом участия во всевозможных регатах. Лично мне еще не
доводилось участвовать в соревнованиях такой сложности. Нужно будет
постараться и выложиться на пределе собственных возможностей. А еще
смотреть в оба и учиться, учиться и учиться. Невиданная честь, что Тео
вообще пригласил меня участвовать на этих гонках.
— Собралась? — спросила Ма, когда я спустилась в холл с рюкзаком
на спине и флейтой в руке. Тео попросил меня обязательно взять флейту с
собой. Судя по всему, он был вполне искренен, когда говорил, что ему
нравится моя игра.
— Да, готова к отъезду.
Ма привлекла меня к себе и крепко обняла, и в ее ласковых объятиях я
почувствовала себя такой защищенной и уверенной в себе. Вот что значит
надежный тыл.
— Береги себя во время соревнований, милая. Договорились? —
попросила меня она, когда мы уже вышли из дома и направились к
пристани.
— Пожалуйста, не волнуйся за меня, Ма! Все будет хорошо, обещаю.
Ведь у нас самый лучший капитан в мире. Тео сохранит мне жизнь в
любых условиях.
— Тогда слушайся его во всем. Беспрекословно. Ты слышишь меня,
Алли? Мне ли не знать, какая ты у нас упрямая?
— Буду слушаться, — снова пообещала я и кривовато улыбнулась.
Надо же! Ма знает меня как свои пять пальцев.
— И будь все время со мной на связи, ладно? — прокричала она, когда
Кристиан слегка оттолкнул катер от берега, а потом ловко запрыгнул на
борт и забросил туда швартовы.
— Буду-буду! — прокричала я в ответ.
Включился мотор, и катер, резко набрав скорость, понесся по озеру. И
в эту минуту я подумала, что действительно уношусь на нем В СВОЁ БУДУЩЕЕ

ЛЮСИНДА РАЙЛИ