На сон грядущий

- Бабушка, бабушка, расскажи мне сказку.

-Хорошо, расскажу я тебе сказку, внученька, сказку про Кикимору зеленую. Имя у неё такое - страшное, ууу.
        -   Бабушка, бабушка, почему ты мне страшные сказки рассказываешь?

- А чтоб ты, внученька, правду про всякую нечисть знала, и не боялась её. Всё, что с виду пугает, на деле, не таким страшным оказывается. И наоборот. Внешность - обманчива, как сказал ёжик, полюбивший розовую щётку. Ничего у них, в общем, не вышло.
            -   А почему, бабушка?

- Потому что ежику нужна ежиха, а не заманчивая внешность.
   Ладно. Давай, значит, про Кикимору. От одного имени не по себе становится, а там ещё и внешность такая - нестандартная. За что такое наказание!
   В общем, так дело было.
   Не повезло Кикиморе по-крупному. И родилась не во дворце, а на болоте. И папа с мамой ни царь с царицей, а водяной наколдовал, чтоб одному сидеть  в мокроте было не так скучно. Да и баловать или учить уму разуму Кикимору тоже было некому. В общем, сирота болотная.
- Круглая сирота? 
            
-Можно и так сказать.
   Бывало, Иван-царевич прибежит на болото, чтобы стрелу свою из лука выпустить. Кикимора руку протянет, чтоб поймать её и невестой Ивана стать. А не тут-то было - царевна-лягушка уже стрелу в зубах зажала, и ни за что не отдает. И так во всём. Нигде нет Кикиморе удачи и успеха. Таких несчастных злые силы особо примечают и к себе зазывают. Вот и Кикимору Лихо заметило.
       -   Лихо - это кто такой?

- Лихо - знать сиди тихо!  Замри! Лихо - страшная сила , потому что воли тебя лишает, а ты этого не замечаешь, будто спишь. И всё исполняешь, что Лихо скажет.
        -   А Воля это кто?

- Воля? Воля тоже сила хитрая. Одного в небо поднимает, а другого в землю зарывает. Ладно, внученька, хватит вопросы задавать. Слушай лучше, и всё поймёшь. Значит, про бедолагу.
        -   Про Кикимору?

- Да. Нашу Кикимору подружки болотные звали бедолагой. Потому что  и некрасивая, и прямая, то есть притворяться  не умеет - всё, что думает, на лице написано. И никто её не любит, не голубит, к сердцу не прижимает, по Кикиморушке не скучает.
  Так вот, однажды Баба-яга пришла на болото посудачить да посплетничать с местной нечистью, о себе рассказать, на жизнь свою бабьегинскую пожаловаться. А наша бедолага нет чтобы попричитать да, как все, как бы посочувствовать старухе, возьми  и скажи Бабе-яге прямо в глаза, что “ты, Яга, - насмешка над старостью, страшная, да, но насмешка. Никто тебя не боится давно, а только смеются над твоими лохматыми сединами”.    
     Рассердилась Баба-яга. Схватила Кикимору, и в лес дремучий унесла. Бросила под пенёк, посадила под замок, и чары на неё наложила -  речи  лишила, чтоб больше не могла она ни словечка, ни пол словечка молвить. Вот так Кикимора поплатилась, можно сказать, за правду-матушку.

          - А почему правда - матушка?
            А    батюшка у правды есть?

-Ну, как сказать.... Правда она животворящая сила. Что родит правда, то и будет. А что родит -  сама не знает. Это только Богу, то есть батюшке ведомо. Бог - батюшка, а правда - матушка. Поняла? Не сбивай! Слушай дальше.
  Итак, заколдовала Баба-яга Кикимору - не может теперь бедолага и слова вымолвить, на помощь хоть кого-нибудь позвать. И сидит она вот так, в маленькой норке, под пеньком, и выйти не может, потому что решётка вместо двери и замок, большущий, висит на ней.
   Вот  день и ночь проходят, а за ними ещё одни сутки прочь. Уж и выплакалась Кикимора, и уж   позлилась, и пожаловалась сама себе, потому что больше некому. Только Лихо с ней рядом сидит и ухает, как филин. Мол, “давай-давай,   плачь да страдай , мне это нравится”. А что толку? Лихо радовать? Оно-то не поможет. Надо как-то выбираться из заточения. 
    Поколупала Кикимора пальчиком легонько земельку, на которой сидела, а земелька-то мягкая, податливая - рой не хочу. Да только хочешь не хочешь, а рыть надо, чтобы выбраться. Вот и стала рыть Кикимора ход подземный из норки своей. Сказывала потом, что три дня и три ночи рыла И выбралась благополучно прямехонько на полянку солнечную в день погожий.
     Значит, солнышко светит, птички щебечут, зайчики прыгают  с белочками в прятки играют. И тут земля как зашуршит, как посыпется, как бы фонтанчиком кротовым, и прямо аккурат из под куста малины лесной вылезает Кикимора, зелёная да лохматая! Белки так с деревьев и попадали, а зайки - в рассыпную в лес убежали. Но это ничего. Кикимора осмотрелась, дух перевела, землю с подола смахнула, ягодку спелую с куста сорвала, да в рот себе положила . Вкусно, значит.  Хотела это сказать, да с белками поприветиться, а голоса-то и нет. Как теперь жить? Как  белому свету радоваться али злиться? Молча? Ужас какой! Пуще прежнего, значит, пригорюнилась Кикимора, потому что не знает,  как горю своему помочь.
 
- А разве, бабушка, горю помогают?

-Помогают,  потому что бегать от него бесполезно. Правильно - это смотреть на него,  свои глаза широко раскрывши.
      -   Вот так, бабушка?

 -Что ты, внученька, глаза выпучила? Лишнее это. Просто смотри в оба, значит, внимательно, и не бойся ничего.   
     Вот и Кикимора расхрабрилась маленько, то есть решила  к Бабе-яге идти, договориться как-то, чтоб та ей голос вернула. Только как это сделать без голоса? Ума не приложу. Вот и Кикимора пока что этого не знала. А знала другое, что утро вечера мудренее. Значит, к утру аккурат решенье правильное должно прийти или явиться. Это уж вынь да положь. Что в сказке,что в нашей обычной  жизни.  Терпи, надейся  и жди, что все хорошо будет. Но на месте не сиди, потому что ничего хорошего не высидишь. Поэтому, пока не стемнело, шла и шла Кикимора по лесу в сторону Тридевятого царства, рядом с которым, в лесу дремучем, Баба-яга и обитала.   
   Шла и шла Кикимора, ягоды кушала, цветы собирала. Да так увлеклась, что и не заметила, как солнце за гору закатилось. Темно стало. Ночь наступила. Да такая тёмная, что и ни в сказке сказать. Потому что месяц почему-то запаздывал из-за тучки мягкой подыматься. Так бывает -  и месяц иногда ленится.
     Вот идёт Кикимора, можно сказать, на ощупь, в темноте кромешной, сквозь заросли пробирается, потому что сбилась с ровной тропинки. И вдруг чувствует, что под ногами не земля уже, а вода. Только это она почувствовала, как в воду вся до самой макушки и провалилась.  Ничего не видит она в тёмной воде, только Лихо на ухо ей жалостливым голосом свою песню нудную завывает. Падает Кикимора все глубже, а ухватиться не за что. Одна вода кругом. Тут подумалось ей, вот “если не даст мне Бог- батюшка на дне сгинуть, значит и не бедолага я, и всё остальное тоже хорошо будет”. Как только это подумала, так Лихо и петь перестало.
   Посмотрела Кикимора вверх, а там свет сквозь воды ей увиделся. Это месяц-лежебока на ночную службу вышел.

- Бабушка, бабушка, что-то мне страшно и невесело.

-Погоди минутку. Всё хорошо будет.
    Посмотрела, значит, Кикимора вверх, и свет увидела. Огляделась вокруг себя, а  вода-то  прозрачной сделалась. Изумрудным  светом месяц все осветил. Рыбки золотые плавают, и кораллы красные со дна вверх своими хвостиками машут. И поняла Кикимора, что  это не болото какое-то,  а озеро волшебное. Слыхала она о нём - леший как-то рассказывал, что где-то есть озеро исполнения желаний. Если попасть туда, то исполнится всё, что ни пожелаешь. Правда, где оно, это озеро, леший не сказывал, потому что и сам не знал. Он всё больше по лесной части, а по водной - не его дела.
   Тут конёк морской,  махонький, откуда ни возьмись, к Кикиморе подплывает, и легонько так  на ножку ей садится.
- Бабушка, бабушка, а откуда в озере конёк морской оказался?

-Откуда, откуда - оттуда! Озеро то не простое, а волшебное, и все там - сплошное волшебство!
   Ну вот, Кикимора смотрит прямо в глаза конька морского, и кажется ей, что он без слов, одним взглядом, с ней разговаривает.
- А как это, бабушка, без слов разговаривать?

-А это, внученька, чувствовать того, кто рядом. Хорошо ему или больно, или надо чего. Бывает, и без слов все понятно. Вот и конёк, не простой, а волшебный был, понял, что в беде наша Кикимора. А как иначе она б на дно угодила?
   Обернулся конёк три раза вокруг Кикиморы и, чудо дивное, в тот же миг стал он расти на её глазах, и в большого коня превратился. Наклонил он голову свою, будто ей поклонился, будто пригласил сесть верхом. Поняла Кикимора, села на него смело, и тут же умчались они так быстро, что только рыбки золотые в разные стороны в воде разлетелись.
         - Бабушка, а куда он её унес?

-А унес он её, внученька, на чудо-гору, что в чудо-озере испокон веку в тайном месте невидимой была.
          - А как же конёк знал где эта гора спрятана?

-А как не знать коньку, если он её сторожем был? Сторожил он гору эту заколдованную от случайного лиха и всякой нечистой силы.
            - А как, бабушка, узнать что сила нечистая?

-Если злая, да обманная, то, значит, и нечистая. Зло и обман -  враги лютые доброте и правде, то есть чистой силе. Вот так, сколько белый свет стоит, столько и борются они друг с дружкой, и мира меж ними быть не может. Озеро это волшебное добрые силы сотворили, чтоб помогать попавшим в беду. Поэтому, можно сказать, повезло нашей Кикиморе.
  Вот значит, примчал конёк морской Кикимору нашу к волшебной горе, и прямо на вершину её усадил. А вершина эта  из воды-то выступала. И как оказалась на ней Кикимора, так смогла и оглядеться.
   Вот сидит она на вершине горы, как на острове посередь воды, и видит перед собой, недалече, сказочный берег. Будто не было его, и вдруг в миг появился. А на берегу том видит замок хрустальный, и лодочку у причала, и гребца на веслах. “Эх,- подумала Кикимора,- хорошо бы было, если б   меня лодочник  на берег отвез”. И как подумала, так лодочка от берега и отчалила,  и в её сторону поплыла. “Чудно как, - подумала Кикимора. - А как хорошо бы было, если б на мне было платье пышное, да зелёного шёлку, а не эти лохмотья”. Как подумала, так и платье на ней и появилось. “Ох, - подумала, Кикимора,- а как бы хорошо  было, если б волосы мои были  в косы красиво заплетены”. Только подумала - и это исполнилось. “Ну так, -подумала Кикимора, - может и голос не мой, а звонкий да серебряный ты мне, Гора волшебная, пошлешь. А я тебе за это особенно благодарна буду”. Да только подумала так, но говорить не решилась - боязно было, что не  сбудется это самое заветное желание.
    А лодка, меж тем, уже совсем близко подплыла. И в ней не гребец, а по всему видно,  принц настоящий. В камзоле жемчугами вышитым и в шляпе с перьями. Поклонился он Кикиморе, представился Принцем  волшебной горы. И спрашивает: “Как звать-величать тебя, девица”. А Кикимора не может да и не хочет говорить, что Кикимора она. Глаза опустила - стесняюсь, мол.
“Может, ты Русалочка?”- спрашивает принц. “ Да,- подумала Кикимора. - Хочу быть русалкой, если можно, конечно”. И в тот же миг почувствовала , что под платьем что-то зашуршало. Подняла она подол, а там хвост рыбий блестит, как у настоящей русалки. Тут сознание Кикимора от чудес таких и потеряла!
  - Это как, бабушка?

-Это, значит в обморок упала, лежит - не шевелится. А принц стал на одно коленце, наклонился к ней и смотрит внимательно - лицо её рассматривает. А Кикимора, хоть и не кругролица и не голубоглаза, но, по-своему, миленькая, когда рожицы не корчает. Носик вздернутый и веснушки на щеках. И волосы с рыжинкой задорной. В общем, глянулась она принцу, потому что таких девиц он не видел никогда -  ни на кого не похожих. Только вот хвост ей зачем - не ясно. Видно, случайно озеро наколдовало, то есть желание нечайное исполнилось.
    Положил он ладошку свою на лоб нашей Кикиморе, а она глаза и открыла. “Может, скажешь, как зовут тебя, девица?  Ты ведь не русалка?” Кикимора головой машет, мол нет, не русалка, а щечки то и порозовели, говорить всё же не решается, или не может. А принцу, в общем, и не нужно. Он ведь не просто принц, а волшебник. Только глянул на её хвост, потом в её глаза, будто разрешения спросил, чтоб  обратно ноги ей вернуть. Она головой махнула. Ну хвост и отвалился А из под юбки теперь уж башмачки выглядывают с изумрудными застежками. Потом руку ей дал и помог подняться. И говорит  так ласково, в глаза заглядывая:
-Понравилась ты мне, девица, своей смелостью и задором, что надежды не теряла, даже когда на дне оказалась. Будешь гостьей моей во дворце хрустальном, коль захочешь. А если нет, то неволить не стану. Ты только загадай желание  и окажешься там, где пожелаешь.
   Смотрит ему в глаза Кикимора, а ответить не решается. Понятно ей вдруг стало, что заклятие Бабы-яги только Баба-яга снять может -  откуда пришло, туда и уйдет. А другая сила этому заклятию не указ. Поэтому голос вернуться и не может ни в озере волшебном, ни на волшебной горе. Хоть Баба-яга - сила нечистая, но обидела её Кикимора, не добрым словом, можно сказать, ни за что, а просто так. Вот и поплатились. “Надобно теперь прощение просить, а там, может, и сладится все, то есть  к принцу можно будет и вернуться”, - так Кикимора подумала.
   В сей же час  ветер закружил её, поднял над землёй и гладью озёрной и унес за тридевять земель в тот дремучий лес, где Баба-яга жила. И очутилась Кикимора  у самой избушки, что на курьих ножках стоит, а кругом ни тропинки, ни дорожки не видать. Одни кусты непролазные да деревья вековые. 
   От полета быстрого да не привычного у Кикиморы нашей головка немножко закружилась. Решила она сесть под рябинкой, чтоб передохнуть от приключений сказочных да оглядеться. 
   Рябина - дерево с добрым характером. Всем известно, что зимой она о птичках заботится, ягодками своими красными их подкармливает. Есть в ней волшебная сила горечь в сладость обращать.
- Как это, бабушка?

-А ты ягоду рябины летом пробовала? Вот. Летом, когда тепло, она горькая, а зимой, когда мороз по ней ударит, она горечь теряет и вкусной делается. Вот так и некоторые девицы меняются от испытаний в лучшую сторону.
       -  Так и Кикимора лучше стала?

-Это уж ты мне потом сама скажешь, когда сказку дослушаешь.
   Так вот. Сидит себе Кикимора наша под рябинкой и размышляет, как к Бабе-яге обратиться, если голоса то нет, как прощенье то попросить? “Ну, - думает, - доселе помогал мне Бог-батюшка, из беды выручал, коль все правильно делать буду, то и сейчас, может, не оставит”. С этой мыслью встала она, и к избушке направилась.
   Избушка у Яги махонькая: дверь да окошко, ещё печь в пол избы. Зашла Кикимора. Нет никого. Видно, улетела Баба-яга по делам своим. Огляделась Кикимора вокруг себя: всюду пыль да мусор, паутина кругом, горшки и миски в печи немытые стоят, да кот у двери сидит хмурый, вполглаза ее рассматривает.
  Взялась Кикимора, без лишних мыслей, в избе прибираться. И веник нашелся, и продукты в чулане, и скатерть в сундуке. Отмыла Кикимора  окошко, что веками никто не мыл, и ветку рябины красной у дома сорвала да в кувшин на стол поставила, печь затопила и блинов напекла. Коту молока в плошку  налина, да на лавку села - Ягу дожидаться.
   То ли устала Кикимора, то ли расслабилась после трудов и приключений, только сама не заметила, как, к стеночке прислонясь, задремала. 
А в это время как раз Баба-яга домой вернулась.
      Заходит она, как положено, в избушку свою, и диву даётся. Не узнает ничего. Чиста изба будто светёлка в тереме - все так прибрано, с душой  и умением. Что за чудеса. Кот Мурлыка ей подмигивает, на Кикимору как бы указывает. “ Так, - думает Яга, - вот кто мне порядок навёл. Сколько я всяких таких и этаких наказывала, на лопату сажала, в печь заталкивала, а они меня только обманывали да насмехались, чтоб от меня убежать. А эта - сама пришла. Вот дела так дела”. 
  Тут как раз кукушка в лесу семь раз прокуковала, как бы знак подала, что вечер на дворе, и время ужинать.
   Подходит Баба к печи, а там каша в чугунке, да блины на сковороде. Каково? Тут сердце у Яги и растаяло, чай не камень. Рукой слезинку с лица смахнула да за стол села, на Кикимору смотрит. А та, хоть и проснулась, но глаз открыть боится - вдруг все зазря было,  Баба-яга её выгонит- и пойдет себе Кикимора несолоно хлебавши..
- Это как, бабушка?

-Ну не простит, значит. А ты бы простила?

       -   Конечно.

-Ну вот. “Конечно” - от слова “конец”. То есть сказка наша к концу подходит.
  Яга смотрела, смотрела на Кикимору, да и говорит: “ Слова - штука такая, много их - только для путаницы нужны, а мало да к месту - это золото. Но лучше всяких слов дела говорят. Не бойся меня, Кикимора. Зло только от зла родится. А за то, что пришла и меня уважила, прибрала избенку мою да нам с котом напекла, наготовила, я тебя прощаю, и голос твой тебе возвращаю. Можешь идти на все четыре стороны”. Кикимора на радости в ладоши захлопала и “спасибо” сказала.
            -   А принц, бабушка! Как же они встретятся?

-А так, как все встречаются - по Божьему велению  и по их хотению. Но это другая сказка.  А сейчас, внученька, будем спать!