клим самгин

1. ИЮЛЬ 2024

Июль 2024 года, около часа дня. Жара стояла невыносимая, солнце пекло сквозь лобовое стекло они ехали на карьер в Дзержинский. Судя по навигатору должны были доехать очень быстро, но  вот уже час они почти не двигались в плотном потоке машин. Дорога превратилась в раскаленный асфальтовый котел. Кондей работал еле - еле.
Ольга мрачнела с каждой минутой. Сначала она просто смотрела в окно с отрешенным видом, но теперь ее лицо выражало явное недовольство. - 
-Мы скоро приедем? Она повернулась к  Антону.
- Да мы почти уже на месте- ответил он
- Ты говорил ехать максимум 20 минут
- По навигатору вообще 9, он потянулся к бутылке с водой, не отводя взгляда от дороги
- Но пробка. Сама же видишь
- Почему мы не поехали по-другому? Какого хера я потащилась в этот Дзержинский, подумала она
В соседних рядах то и дело мелькали особо нетерпеливые водители. Вот какой-то старый "Логан" с помятым крылом пытается втиснуться в щель, которая едва больше его бампера, подрезая поток и заставляя тормозить тех, кто еще хоть как-то двигался. В другом ряду здоровенный черный внедорожник нагло выполз на обочину, поднимая столб пыли и объезжая десяток машин, прежде чем попытаться снова вклиниться обратно, вынуждая кого-то экстренно уступить ему место.
Некоторые водители пытались перестроиться в соседний ряд, который казался чуть более быстрым, хотя через минуту ситуация там становилась точно такой же. Водители грузовиков и больших фур, которые тоже попали в этот ад, лишь смиренно ползли, занимая весь свой ряд, их терпению можно было только позавидовать.Все эт о создавало ощущение хаоса и безысходности. Нервозность витала в раскаленном воздухе, и каждый пытается урвать себе несколько лишних метров ценой чужого спокойствия или безопасности.
Наконец, после долгой и мучительной тянучки, вереница машин начинала чуть быстрее ползти, и вскоре появились первые постройки Дзержинского. Они въехали в город, проехали мимо церкви, старого кирпичного здания с золотыми куполами, которое выделялось среди городской застройки. Антон посмотрел на навигатор ища нужный поворот. Вот он – налево. Он аккуратно повернул, покидая основную дорогу.
Справа мелькнуло здание рынка, крытый павильон, ряды ларьков и палаток, Ольга, рассеяно смотрела по сторонам.
Впереди показывался светофор. Антон, уставший от медленной езды проскочил на желтый.
Еще несколько минут и они подъехали к району пляжа. Было видно множество машин, припаркованных где попало и людей идущих в сторону воды. Подобие парковки – большая пыльная площадка, уже забитая под завязку. Он начал медленно кружить, высматривая свободное место. Это оказывается непросто. Машин было так много, что некоторые припаркованы вторым рядом или занимали два места сразу. После нескольких минут напряженного поиска, нервно маневрируя Антон наконец заметил незанятое место, припарковался.
Он первым вылез из раскаленного салона, обойдя машину помог Ольге выбраться. Ольга вышла разминая затекшие ноги, морщась от яркого солнца и сразу же надела очки.

Антон открыл багажник. достал пляжную сумку с полотенцами и надувным матрасом и еще одну с с водой и едой. Проверил закрыты ли двери и пискнул брелоком.


2. КЛИМ

Он родился в тихом городе Плавске Тульской области. Место, далекое от столичной суеты, с размеренным укладом жизни. Его отец, Андрей Петрович Самгин, был военным – человеком дисциплинированным, часто отсутствующим из-за службы. Мать, Людмила Алексеевна Самгина, преподавала в школе английский и французский.
С самого раннего возраста Клим выделялся среди сверстников. Он быстрее схватывал материал в школе, задавал необычные вопросы, интересовался вещами, которые обычно занимают более взрослых людей. Его мать всячески поощряла его тягу к знаниям и развитию.
Несмотря на свои интеллектуальные способности, Клим не был "ботаником" в классическом смысле. Занятия боксом давали ему не только хорошую физическую подготовку, но и некий стержень, дисциплину. Бокс требовал не только силы, но и ума, быстрой реакции и стратегии – качества, которые хорошо сочетались с его природной одаренностью.

К моменту окончания школы Клим был уже сформировавшейся личностью: умным, целеустремленным, с закаленным характером благодаря спорту и отличными перспективами, подтвержденными серебряной медалью. Он вырос в провинции, но явно перерос ее уровень.
Когда пришло время поступать в вуз, Клим приехал в Тулу, где поселился у своей бабушки, Веры Ивановны и подал документы в ТулГУ на радиотехнику. Успешно сдав экзамены он втянулся в студенческую жизнь


3. СТЕКЛО

Ночь окутала город, когда мы выруливали на широкую трассу. Сижу на пассажирском сиденье "Гелика", привычно откинувшись на спинку. Аркадий ведет плавно, уверенно – не дергается за рулем, как салаги. Рядом, на заднем сиденье, Андрюха что-то травит про вчерашний заход. Непринужденная беседа, говоришь? Ну да, насколько она может быть непринужденной, когда едешь на стрелку с Коптевскими.
В багажнике, под накидкой, лежит Калаш. Так, на всякий случай. Не то чтобы я ждал проблем, но готовым надо быть всегда. Это как пристегиваться в машине – вроде и не собираешься в аварию, но ремень все равно затягиваешь.

В себе я уверен абсолютно. За спиной Сильвестр, со мной мои люди, дорога знакомая. Коптевские, конечно, ребята дерзкие, но мы не вчера родились.
- Слышь, Стекло, – подает голос Ябеда сзади, –а Лёху вчера в ментовку забрали. По мелочи, правда, но...
- Вытащим, – обрываю его спокойно. –Не первый раз. А ты расскажи лучше, что там с грузом на складе коммерса?
Якорь молча ведет машину, сосредоточен на дороге. Ябеда начинает что-то мямлить про недостачу. Слушаю вполуха, смотрю в окно. Огни города проносятся мимо.
Сорок минут пролетели незаметно. Якорь свернул с трассы, потом еще несколько поворотов по грунтовке, и вот мы на месте. Площадка наверху карьера, пыльная, неровная, рядом виднеется тусклый свет вывески какого-то кабака. Остановились. Движок Гелика заглох, и тишина сразу давит на уши после ровного гула мотора.
Вышли из машины. Час ночи. Жаркий августовский воздух обволакивает, тяжелый, пахнет пылью и сухой травой. В ушах сразу начинает трещать – цикады, сотни их, заглушают все остальные звуки.
Единственный источник света кроме  вывески – одинокий фонарный столб на краю площадки, бросающий желтое, болезненное пятно. Остальное – темень. Смотрю по сторонам, щурясь, глаза привыкают к темноте. Якорь обошел машину, встал рядом со мной, Ябеда маячит чуть поодаль, нервно оглядываясь.
Коптевских не видно. Пока. Это нормально. Приезжать первыми – негласное правило.
Стоим, вдыхаем ночной воздух, слушаем цикад. Напряжение висит в воздухе, но оно привычное, как фоновый шум большого города. Мы ждем. И я вроде бы спокоен. Просто перетереть за коммерса сказал Сельвестр. Жаркая августовская ночь, карьер, Калаш в багажнике.
Ябеду сняли с свд, судя по звуку выстрела, только что что-то говоривший, он беззвучно рухнул на землю, мешком. Вскидываю голову, ищу, откуда. С крыши кабака? Почерк не их.
- Якорь! – кричу, одновременно падая на землю, перекатываясь за Гелик. Коптевские приехали раньше, суки.
Аркадий среагировал инстинктивно – рванул к багажнику, но не успел. Воздух вспахала рваная очередь. Били с калаша. Трассеры вспороли темноту, перечеркнув ноги Якоря. Он взвыл, подкосился, упал. Ноги... Перебило к чертовой матери.
Вижу, как он пытается отползти к машине, цепляясь за пыльную землю. И тут снова два четких, холодных хлопка. Один, второй. В голову. Якорь замер. Неподвижно.
Мои люди... За секунды. Лежат на земле. Подняли нас как в тире. Снайпер с крыши, АК где-то внизу, в темноте.
Лежу за машиной, тяжело дышу. Сердце колотится как ненормальное. Только ледяная ярость и адреналин хлещут по венам. Они знали, когда и куда мы приедем. Знали, как будем действовать. Нас ждали. И разложили в два счета.
- Стекло, выходи. Поговорим,-  из темноты, со стороны кабака, раздается голос. Спокойный, ровный, без всяких эмоций.
Лежу, прижавшись к пыльному железу Гелика. Голос вроде негромкий, но звучит четко в оглушительной тишине после выстрелов. Приподнимаю голову, выглядываю из-за колеса.
От плотной тени у стены кабака медленно отделяются двое. Две тени, что обретают форму. И тут же узнаю их. Бритые головы, одинаковые комплекции, даже движения синхронны. Близнецы. Те самые.
Видел их раньше у Сильвестра. Наемники. Работали чисто, брали дорого. Говорили, даже Сильвестр пару раз к ним обращался, когда совсем тупиковая ситуация была. Значит, это не просто разборки с Коптевскими. Это что-то гораздо серьезнее. Если за дело взялись Близнецы, это край.
Они идут не спеша, не прячась. Уверенные. Знают, что я в ловушке. Снайпер на крыше, автоматчик где-то рядом, а они идут поговорить. Как с приговоренным.
Холодок пробегает по спине, но это не страх. Это осознание масштаба ****еца. И ярость. Хотели взять меня голыми руками, когда моих положили? Не выйдет.
Они остановились метрах в двадцати. Стоят, закурили, смотрят в мою сторону. Ждут.
- Пацаны, сколько вам отстегнули? Умножу на три.
Лежу, слушаю. У них нет принципов, значит, с ними можно торговаться. По крайней мере, попробовать. Выползать из-за машины – риск. Они могут просто пристрелить, как Якоря. Но и лежать здесь – верная смерть. Снайпер меня видит, автоматчик прикроет, если дернусь. Выход один – тянуть время и искать шанс.
Один из близнецов делает шаг вперед. –  Выходи. Может, добазаримся.
Они не пришли просто убить в лоб, им нужен контакт. Или просто играют со мной. Но выбирать не приходится.
Медленно, стараясь не делать резких движений, начинаю выбираться из-за Гелика. Встаю в полный рост. Руки медленно поднимаю, ладонями вперед, показывая, что я безоружен. Чувствую кобуру на  щиколотке, может это хоть как-то уравняет мои шансы.
- Давайте, говорите, – произношу как можно спокойнее, стараясь, чтобы голос не дрожал.
- Сколько бабла вам нужно и кто заказал?
Игра началась. И ставки в ней – моя жизнь.

4. АНТОН И ОЛЬГА

нагруженные сумками, они спускались к пляжу. Дорога шла под небольшим уклоном, с каждым шагом звук воды, смех и голоса людей становятся все ближе.
Белоснежный песок, синяя вода карьера, множество людей, лежащих на полотенцах, играющих в мяч, плещущихся у берега. Ольга сбросила босоножки и побежала к воде. Антон улыбнулся, он был почти счастлив, когда видел ее такой.
Воздух был наполнен многоголосым гулом: смех, обрывки разговоров, крики играющих детей, негромкая музыка, доносилась откуда-то из зоны кафе или от чьей-то переносной колонки. Люди стояли по колено, по пояс в воде спасаясь от жары. Чуть дальше были видны цветные точки SUP-серферов, некоторые из них скользили почти идеально, другие пытаются удержать равновесие и плюхались в воду, вызывая смешки. Где-то вдалеке были видны очертания новых жилых комплексов, немного портящих природный пейзаж.
Солнце по-прежнему стояло высоко и нигде не было естественной тени – лишь та, что создается зонтами. Песок под ногами был очень горячий, и ступать по нему босиком приходилось осторожно или перебежками.
Пока Ольга разгуливала по кромке воды,   Антон занял им два  топчана с зонтами. Он испытывал облегчение от того, что они наконец выбрались на пляж. Эта поездка и этот день были запланированы как логичное продолжение вчерашнего вечера и ночи. Первой ночи, которую Ольга провела у него в Люберцах. Два месяца они встречались, и это был важный шаг. И, черт возьми, ночь была просто отличной – по крайней мере, для него. Секс был... ну, он считал, что он был просто великолепным, кульминацией этих двух месяцев.

5. СТЕКЛО

- Пройдёмся, – говорит один из близнецов, кивая головой в сторону карьера.
Спускаться вниз, в темноту. Подальше от единственного источника света, поближе к неизвестности. Логично. Им не нужен случайный свидетель. И им, видимо, удобно говорить там, где я буду чувствовать себя еще более уязвимым.
Не колеблюсь. Киваю. Идем в сторону карьера, руки уже опустил, но держу их свободно, готовясь действовать, если придется.
Близнецы идут по обе стороны от меня, чуть сзади, как конвоиры. Шагают бесшумно по пыльной земле. Дорога вниз крутая, сыпучая. Спускаемся медленно. Жаркая ночь давит. Цикады трещат уже где-то наверху. Всплывает в памяти картинка: костер, дым от мангала, смех девчонок. Пацаны... мы же его днюху тут когда-то отмечали. Шашлыки, музыка из машины, зависли тогда до утра. Эх... А теперь вот...Внизу тишина другая, более глубокая, настороженная.
Один из близнецов останавливается. – Валерон, мне отлить нужно.
- Иди, мы подождем- он вытаскивает сигарету, протягивает мне.
- Нет, спасибо – отвечаю ему, не курю.
- Ну  как знаешь, Валерон закуривает.
Его близнец уходит в сторону кустарника.
Пахнет землей, камнями и водой. Под ногами уже не камни, а что-то мягче. Песок. Пляж. И знакомый запах. Запах воды и песка. Этот пляж...
- Стасик тебя заказал, – неожиданно произносит Валерон ,пуская сизую струйку дыма мне в лицо
Стасик. Имя обжигает, как удар под дых. Стасик? Тот Стасик? Не может быть. Стасик... Мы же...
Не показываю виду, что меня это задело. Лицо каменное. Внутри все сжимается, но наружу – ничего.
- Стасик? – переспрашиваю спокойно, как будто уточняю имя.
–И сколько?
- Да знаешь ты его, – подтверждает близнец, –20 бачей.
Двадцать тысяч за мою жизнь. Стасик оценил меня в двадцать тысяч. Унизительно мало. Или это просто сумма, на которую они согласились работать? Для Близнецов это, может, и не так много, но для меня это индикатор. Насколько сильно он хотел меня убрать, и насколько уверен был, что это легко получится. Легко, сука? Положив моих пацанов?
Ок, – говорю, не меняя тона.
– 60 завтра в 10. В любом месте.
Взвешивает. Шестьдесят против двадцати. Логика наемника проста: кто платит больше, тот и прав.
"В любом месте," – добавил специально. Чтобы показать, что я не боюсь. Что я не собираюсь сбегать или прятаться. Что я готов к встрече. И что у меня есть ресурсы, чтобы выплатить такую сумму.
Мое предложение висит в воздухе. Напряжение максимальное. Каждая секунда тянется бесконечно. Кобура на щиколотке. Готов. Но лучше бы.
- Нет, – ухмыляется он.
– С тебя сто. Сейчас.