Рана

Восход солнца. Начало нового дня, полного ожиданий и событий. Солнце медленно поднимается из-за горизонта, освещая небосвод и пробуждая жизнь. Цветы направляют свои бутоны к солнцу, благодарственно принимая его милосердие и покорно подчиняясь его величию. Птицы щебечут, приветствуя светило и благодаря его за теплоту. Человек, отдергивая рано утром занавески на окнах, впускает ласкающие теплом лучи солнца в свой дом. Наблюдать за рассветом, за начинанием нового дня - одно лишь удовольствие. Сидеть на золотистом песке пляжа у моря, обнимать любимую, нашептывая ей приятные слова, и быть свидетелем того, как солнце играючи направляет свои лучи в небо, и как эта великолепная картина, исполненная в красных, оранжевых, фиолетовых и голубых оттенках отражается в прозрачной зеленой воде спокойного моря…
- …Энтони… - милый голос прекрасной девушки, которой принадлежит мое сердце, даже не нарушил идиллии, сложившейся в этот момент, он бесконечно дополнял ее… пышные темные волосы, закрывающие ее загорелую шею, ясные голубые глаза, в которые смотришь будто в глаза ангела, и обворожительная улыбка… когда я находился рядом с ней, меня переполняло умиротворяющее и одновременно волнующее чувство, которое, кажется, называют «любовь».
- …Энтони… - снова прозвучало мое имя, но я резко почувствовал разницу, это был не ее голос…
- …Лейтенант Майерс!.. - прокричал склонившийся надо мною солдат и, заметив, что я очнулся, принялся еще более надрываться,- Энтони!.. Не смей закрывать глаза, мать твою!.. Мы их сделали, противник отступает с высоты, на других участках мы так же тесним его!.. - чуть ли не плача, постоянно запинаясь, кричал Максим.
- Не поможет… рана слишком серьезная… - прохрипел я, когда Максим отнял от моей раны набухший от крови тампон и поспешил заменить его новым, изо всех сил прижимая этот кусок марли к месту ранения.
- Не двигайся, чтоб тебя! И молчи, береги силы… где же этот санитар… САНИТАР! - не слушая меня и лихорадочно озираясь по сторонам, кричал он.
- Бесполезно… я потерял много крови… - уже почти смирившись с приближающейся смертью, прохрипел я…
- Ты не можешь умереть!.. Ты не должен умирать!.. Не можешь!.. Не сейчас, не у меня на руках!.. - уже даже не пытаясь скрыть слезы, говорил Максим.
Я восстановил в голове всю цепочку событий, когда на рассвете третий батальон, при поддержке артиллерии и авиации флота, высадился на побережье близ города имени Святого Вэлиента Вотта*, и наша рота начала наступление на хорошо освещенную восходящим солнцем двести шестьдесят вторую высоту… уже через двадцать минут после начала нашей атаки войска противника дрогнули, а через двадцать три они уже эвакуировали вторую из трех линию обороны… мы уже почти заняли их штаб на вершине этой высоты, как прямо за нашими спинами, словно призраки, начали появляться засевшие в засаде бойцы, которых позднее прозвали «Гуки»…
В результате такого победоносного наступления сейчас я лежу на мокрой от дождевой воды и моей же собственной крови траве, и солнце освещает мое бледное лицо, и мои веки супротив моей воли начинают закрываться… я уже не замечаю суеты Максима и подбежавшего носителя заплечной сумки с красным крестом вокруг меня, я уже не слышу не то что их голосов, а даже выстрелов и разрывов снарядов… мне почему-то вдруг захотелось встать и пойти по направлению к морю, и, к моему удивлению, это желание осуществилось. Я поднялся, сделал один шаг, второй и, не придавая значения легкости, с которой они делались, направился к побережью, изрытому воронками и покрытому телами павших бойцов и обломками разбитой техники… но что-то странное заставило меня оглянуться, и, оглянувшись, я увидел самого себя… увидел Максима, который с мрачный лицом сидел подле меня и сжимал в руке мои армейские жетоны на одной цепочке с талисманом, увидел санитара, который, понурив голову, закрывал сумку и отходил от моего тела… я почувствовал наворачивающиеся на глаза слезы и поспешно отвернул взгляд от этой жестокой картины: от войны, от убийства, от страдания… я снова взглянул в сторону моря и спокойным шагом направился к золотистому морскому пляжу, на котором сейчас я видел только лишь темноволосую девушку, которая с надеждой во взгляде любовалась восходом солнца и, видимо, кого-то ждала…