Без жены

Рубен прожил с женой более полувека. Отлично отметили "золотую свадьбу" в кругу  троих детей – двух  дочерей и сына, зятьев, невестки, внуков и внучек. Было весело за обильным столом теплой солнечной ереванской осени – отменный шашлык собственного приготовления на мангале, вино, коньяк, деликатесы, фрукты, заказной огромный "юбилейный торт" в виде сердца... Сын-компьютерщик заснял и со вкусом смонтировал замечательное видео большого события и запустил в соцсеть. Мариам, польщенная вниманием мужа и семьи, от души радовалась, была говорлива и оживленна за праздничным столом, ее большие голубые глаза сияли благодарностью ко всем собравшимся родным... Искренне пили за весомый супружеский "стаж", за верность и преданность друг другу, детям, за долголетие и здоровье виновников торжества...

...Наступившая зима оказалась не столь оптимистичной для семьи: у жены-диабетика начались определенные проблемы, за новогодним столом у Мариам уже были заметны как-то вмиг потухшие глаза, переменчивость настроения... Она не хотела омрачать праздник:  по-прежнему мила и гостеприимна, но не смогла долго скрывать все более одолевавшие ее неприятные симптомы – стали сильно болеть ноги, с трудом уже передвигалась по квартире, тревожили то сердце, то почки... Апатия и безразличие ко всему овладели  единственной женщиной в жизни Рубена – он с тревогой наблюдал за изменениями в поведении и здоровье жены. Неоднократные предложения показаться врачам воспринимались Мариам болезненно, нервно, с раздражением: "у меня все в порядке, не беспокойтесь, пройдет, это всё зима...". Мужу ничего не оставалось делать, как лишь исправно исполнять оставшийся на его долю "супружеский долг" – колоть ей дважды в день инсулин...

Беда между тем подкрадывалась все ближе: к весне Мариам стала чувствовать себя хуже – ноги почти до колен покраснели, ныли, одеревенели... Она теперь все чаще не вставала с дивана, прося мужа принести ей из кухни поесть или выпить чаю в гостиную. Рубен с удовольствием обслуживал Мариам – приносил на большом подносе первое, второе, десерт, фрукты, соки, печеное. Она преданным, любящим взглядом благодарила его и все  чаще после еды впадала в забытье, дыша тихо, иногда похрипывая... Жена слабела на глазах: когда спустя время у неё начали подрагивать руки и не могла уже держать свою большую расписную чашку с любимым крепким индийским чаем, Рубен сам стал бережно кормить её. Она не противилась, удовлетворенно улыбаясь ему только  глазами: «вот до чего дошло – меня уже кормят с ложечки... Печально...».
   
Рубен и сын, наконец, не стали слушать женщину и почти силком отвезли в больницу. Вердикт врачей в отделении сосудистой хирургии был жестким: еще пара недель и у жены начался бы осложненный диабетом некроз конечностей, сепсис по всему организму и...
 
...Лечение в одной из известных платных клиник города настраивало на оптимистический лад, однако уже через три дня, в полночь, Рубену из больницы позвонили: Мариам сразил ишемический инсульт, она впала в кому и срочно переведена в реанимацию... Надежды на выздоровление становились все более призрачными: врачи спустя еще несколько дней сообщили родным о целом букете одолевших женщину напастей – заражение крови, заполнение легких водой, плохая работа почек! В последние посещения уже прямо сказали Рубену о своем бессилии помочь и намекали готовиться к худшему...

Мариам скончалась в клинике, не приходя в сознание, в том же месяце, в который родилась, - в мае...

Рубен был подавлен, сражен наповал, почувствовал себя страшно одиноким, хотя с ним жила семья единственного сына с женой и любимым внуком... Днем он еще крепился, но к ночи, когда уходил в супружескую спальню и видел рядом пустующую застеленную кровать жены, спутницы всей его сознательной и содержательной жизни, в радостях и печалях долгих семейных десятилетий, сердце Рубена обрывалось: он рыдал беззвучно, чтобы не услышали за стеной сын, невестка, внучек... Душа металась, стонала от неизбывной горечи и утраты дорогого ему существа...
 
В полутьме от ровно горящей свечи спальни перед большим портретом навечно ушедшей единственной своей женщины с прекрасными лучистыми голубыми глазами, Рубен тяжко вздыхал, смахивая слезу:  «Ах, Мариам, что ж ты сделала со мной... Никогда не думал, что покинешь меня так неожиданно и мучительно, и не ты надо мной будешь плакать, а я над тобой - твой единственный верный любящий муж...».

*     *    *