Само по себе...

   Собачий хвост метался промеж незримых препятствий в воздухе на манер метронома, никак не медленнее Presto*, коего так страшатся нерадивые студиозусы, развенчивая собственное звание усердных, питающих страсть ко всяческим наукам, преданных им и до собственного конца стоящих на их стороне.

   Впрочем, то, что у итальянца «быстро», русскому - «очень быстро». Да то только в музЫке. На деле же русский куда как более расторопен, коли есть охота к какой работе.

   Пёс вертел хвостом не просто так, но не из лести, не из корысти или в надежде получить сладкие, отложенные специально для него, нетронутые никем куски. Он отлично знал о моём к нему расположении, и теперь, водрузив тяжёлую голову на скамейку рядом, внимал. Я не жаловался ему на жизнь, не сожалел притворно и громогласно о собачьей неприкаянности, я проговаривал ему вслух свои стихи.

   Незадолго перед тем, сочтя рифмы неказистыми, стыдными от того, рукописи были собственноручно изорваны в мелкие, нечитаемые клочья. И теперь, словно насмехаясь надо мной и самовольно присвоенной важностию, стихи заговорили сами. И, судя по хвосту, верно отбивающему ритм, они были скверны лишь во мне, но вне, выпущенные на волю, казались ...вроде бы, ничего.

  Честно говоря, ни одного из них до той поры я не знал наизусть. Но вот явились же они вновь, и требовали быть записанными, и тревожили, не отпускали от себя, покуда не сделаю того, что дОлжно.

  Пёс, убаюканный рифмами, из вежливости оставался стоять, и не поддавался на уговоры прилечь у ног или на лавочке. Будь у собаки настоящий хозяин, один только её вид мог бы привлечь к себе завистливые взгляды многих, ибо пёс был широк в кости и имел короткую густую белую шерсть. Припудренная серой пылью, она была похожа на медвежью. Не один скорняк, проходя мимо, пытался подманить пса, но оскал сорока двух белоснежных зубов всякий раз останавливал эту подлую затею.

  Характер, повадки, да просто то обстоятельство, что это  с о б а к а, не давали спокойно спать ночами, но увы, мне не разрешали привести её домой. Приходилось навещать как можно чаще, недоедать самому, оставляя собаке то, что повкуснее. Успокаивало лишь то, что она была при деле, жила в сторожке у ворот стадиона, знала порядок и вменённые ей обязанности, слушалась сторожей, но держала себя с достоинством, была свободолюбива, а хозяином выбрала меня.

   Дело было на излёте Советской власти, когда немногие помнили, что «бывает иначе», и расходовали свои жизни в рамках советского строя,  с уютным, правильным, удобным настоящим и понятным светлым будущим, ради которого, собственно, и затеялось некогда само по себе бытие, что течёт, кажется, само по себе, без усилий извне, и надрыва собственных жил.
---
* - (итал.) - бвстро, в России "очень быстро";