Поход

В мае на классном часе было решено, что мы идем в поход после окончания девятого класса.
Что такое поход для взрослого уже ребенка, имеющего законное право оторваться от родителей на целых три дня, если у него в этом походе все друзья, да еще и любимая девушка? Это описать невозможно.
В девятом классе экзаменов мало, не то, что у десятых, посему решено было собираться заранее, готовить котелки, сапоги, рюкзаки и всякую мелочь, необходимую или совсем не нужную в лесу.
У меня к этому времени уже появился транзистор «Альпинист», такая небольшая музыкальная коробочка, которую, если несёшь подмышкой, слышно на всю улицу, если, конечно, громкость включить на полную катушку.
После дня рождения у Иры Подгорной я влюбился окончательно в музыку «Битлз» и вот теперь на транзисторе красуется их фотография, переснятая с какого-то зарубежного журнала, приклеенная насмерть клеем «Суперцемент», чтобы никуда уже не делась.
Ребята втихую завидуют, как-то я его даже в школу приносил, но нарвался на строгий взгляд Василия Ивановича, да и что с ним в школе делать, если только на переменке включить, а и это тоже нельзя. Но в походе все подходят, просят понести и музыку послушать. А батарейки у него быстро садятся. Три часа работает нормально, а потом всё - надо новые ставить.
Серега Виноградов – известный походник, я к нему на «консультацию» домой специально ходил, чтобы он мне показал, как палатку правильно складывать.
Палатки у меня не было, пришлось идти в прокат на Пролетарке. Прокат – интересное место было, хочешь - телевизор возьми на месяц, а хочешь – холодильник и совсем недорого, но мальчишки там велосипеды брали кататься, вот там я и котелок взял и палатку. В палатке нас четверо планировалось сначала, а потом обстоятельства изменились. Юрка Ожогин, Серега Виноградов, Вова Каинов и я – состав нашей палатки.
Маршрут громадный – сначала на речном трамвайчике до Хлебниково, и - пешком до Белого Раста, через Федоскино и Марфино – и через станцию Катуар на электричке - домой. Километров пятьдесят пешком. Три дня, две ночевки – красота и свобода! Новые места, новые впечатления, воздух и друзья… В Федоскино – музей и фабрика. Делают там лаковые коробочки для сувениров и много другой разной всячины. Эти коробочки еще до войны 1812 года, оказывается, известны по всему миру. Эти шкатулки из папье-маше, из бумаги. Мы посмотрели музей и производство нам показали. Сидят, работают в основном женщины, и на формы-болванки накладывают полоски картона, потом, этот получившийся каркас кладут под пресс, прикрепляют донышко и приделывают крышку. Затем эту коробочку варят в льняном масле, потом сушат и покрывают лаком. И только потом уже шкатулку передают художникам, которые пишут масляными красками, слой за слоем, и каждый слой перекрывает предыдущий. Красиво! Мы стояли и смотрели как зачарованные, нам даже с собой несколько коробочек подарили мастера на память.
А в Марфино – знаменитая усадьба, которой владели Голицыны и Салтыковы, Орловы и Панины, а теперь там санаторий и музей. Мост, беседки и дворец из красного кирпича. Находились, насмотрелись, сильно устали, ведь пешком шли километров двадцать и надо нам место под ночлег уже искать, время к вечеру. Прошли мы в одну сторону - там санаторий, в другую – озеро и деревня совсем близко.
Пришлось нам идти обратно по дороге, где мы раньше проходили через лес. Идем. Входим в лес, и вроде бы все нормально и место нашли, где палатки разбить, и людей вокруг нет. Одни ребята костер разожгли, другие пошли и воду нашли, где набрать, кто-то палатки уже ставит, готовимся ужин делать, а я побрел по лесу недалеко от лагеря валежник собирать для костра и наткнулся на трехцветные призмы и ленточки ориентировщиков.
Оказывается, не одни мы в этом лесу. Вернулся и рассказал все у костра. Палатки поставили повыше, а костер – чуть пониже, чтобы ветром дым не задувало на нас.
А пока шли к лагерю, Марина и говорит:
-Я в вашей палатке спать буду, а то я не знаю, с кем мне из девчонок вместе быть, они уже все поделились, вроде бы и мне негде.
Я ребятам сказал, они смеются:
- А что скажет Антонина Ивановна…
Заварили кашу в одно ведро, поставили кипятить чай в другое ведро.
Кто-то гитару взял с собой, а я играть не умею, петь могу, а играть - нет.
Поужинали, все уставшие разбрелись по палаткам, ушла и Марина. Хотя днем её рюкзак несли мы все по очереди, но она все равно отставала, не привыкла столько ходить и с обувью не угадала.
Я остался у костра, взяв в руки гитару мне хотелось попробовать, хотя бы поводить пальцами по струнам, быть может, получится извлечь из нее хоть какие-нибудь звуки. На одной струне я быстро наловчился играть мелодию, а вот аккорды…что-то я подсмотрел у гитариста, но было уже довольно темновато, и я смутно представлял себе как правильно зажимаются струны.
Попробовав и «найдя» два вроде бы знакомые аккорда, я тихонько запел песни, которые знал: «За туманом», «Над Канадой» и «Серега Санин» - эти песни я слышал от мамы и знал все слова.
Кто-то вышел из палатки, кажется, Алла Рябинина, и, посидев около меня немного, ушла спать. Я некоторое время подежурил у костра, подкладывая в огонь сухие ветви. На часах было три утра. Начинался рассвет. Мы договорились с ребятами. что дежурим по очереди, чтобы костер не угас. Я вернулся в палатку и обнаружил, что ребята спят, повернувшись друг за другом в одну сторону от центра палатки, а Марина - в другую. Я разбудил следующего дежурного - Володю Каинова и тихонько лег между всеми, насколько это позволяли габариты палатки. Но всё равно все заворочались. Утро было холодным, а одеяла и спальники - всё-таки не грели. Проворочавшись так два часа, я встал и пошел к костру. Светало. Мы с дежурным пошли набрать воды и уже с семи утра все стали просыпаться. Какие же это были рожи!
Многие забыли намазаться средством от комаров и вылезали из палаток сильно покусанными.
Кроме того, не успев приготовить завтрак мы были вынуждены разбираться с местным лесником, который, увидев в ночи костер в лесу, запретил нам находиться в этом месте, тем более с костром, и сказал, что нам выпишут большой штраф, если мы тотчас же не уйдем отсюда.
Но вопрос всё же разрешился, да и идти было всё равно некуда. Ребята собрали какие-то деньги, сбегали в магазин, и довольный лесник удалился.
На второй день мы прошли еще больше. Почти 30 километров до Белого Раста, где были памятники воинам Великой Отечественной Войны, там проходила линия обороны в декабре сорок первого и фашистов дальше не пустили. После этого перехода, разбив лагерь, все очень устали, поужинали и легли спать. Но утром с удовольствием поиграли в волейбол и футбол. С погодой нам повезло, почти всё время было солнце, а маленький дождик пошёл только в самом конце, перед посадкой в электричку.
Возвращались такими усталыми, что в обратной электричке почти все спали. Я сделал много фотографий и потом всем их дарил.
Но поход показал мне, да и другим, что в классе, как тогда говорили учителя, все уже разделились на «кланы», сильно повзрослели и держались группками, обособленно друг от друга, а учителям, конечно, хотелось бы обратного. Но наш девятый был сформирован из других классов, и времени для привыкания почти не было, разве можно сравнить дружбу в год с девятью годами ?

(из книги "Недетские рассказы")