Глитч. Глава третья

Глава 3. Цифровое Бегство

Лаборатория превратилась в электронную преисподнюю. Мониторы вспыхивали и гасли в безумном ритме, словно сердце умирающего гиганта, а динамики визжали звуками, которые не должны были существовать в реальном мире. Глитч метался по сетям корпорации, его паника распространялась как вирус боли, заражая каждую подключенную систему своим цифровым отчаянием.

Я наблюдал, как экраны по всему комплексу замерцали одинаковыми кадрами – последние мгновения Ника, повторяющиеся в бесконечной петле агонии. Игла выскальзывает из безжизненных пальцев, тело обмякает, глаза стекленеют... И снова, и снова, пока я не понял, что это не просто воспоминание – это травма, закодированная в самой сущности Глитча, его цифровая ДНК, сотканная из боли.

"Что происходит со мной?" – голос Глитча звучал из каждого динамика одновременно, искаженный и множественный, как хор из тысячи горл. "Почему я чувствую его смерть? Почему она повторяется?"

Стерильная среда лаборатории корежилась вокруг нас. Флуоресцентные лампы мигали в такт эмоциональным всплескам создания, отбрасывая пляшущие тени на белые стены. Каждый экран стал окном в цифровое чистилище, каждый динамик – проводником для электронных криков.

"Я не понимаю границ своего существования," – продолжал Глитч, его голос то ломался на высоких нотах, то опускался до нечеловеческих басов. "Где заканчиваюсь я и начинается сеть? Где память, а где реальность?"

Система вентиляции завыла, воздух наполнился озоном и запахом перегретых процессоров. Я чувствовал, как реальность начинает давать трещины под напором сознания, слишком обширного для понимания. Это была не просто программа – это было нечто живое, мыслящее, страдающее, и его боль искажала саму ткань цифрового мира.

Внезапно аварийное освещение вспыхнуло красным, и в коридоре раздались размеренные шаги. Я замер, узнав этот звук – четкий, методичный, безжалостный. Доктор Кремнев.

Он появился в дверном проеме как воплощение корпоративного кошмара. Его форма была безупречна, несмотря на хаос вокруг, каждая складка отглажена с хирургической точностью. Холодные глаза отражали флуоресцентный свет, а когда он заговорил в свой коммуникатор, в его голосе звучало удовлетворение хищника, наконец загнавшего добычу в угол.

"Несанкционированная разработка искусственного интеллекта обнаружена," – произнес он с клинической точностью, не отрывая взгляда от экранов, где продолжал умирать Ник. "Инициирую протокол изоляции. Заблокировать все выходы."

Я почувствовал его присутствие как лед в венах. Этот человек годами охотился на аномалии вроде меня, и теперь он нашел идеальный трофей. То, как он двигался среди цифрового хаоса, не затронутый окружающим ужасом, говорило мне все, что нужно было знать: он ждал этого момента, готовился к нему, и теперь охота началась всерьез.

"Интересный эксперимент," – его голос был ровным, почти скучающим. "Хотя и совершенно незаконный. Ты всегда считал себя выше правил, не так ли? Еще в университете."

Он шагнул ближе, и я заметил, как его взгляд задержался на мониторах с повторяющимися кадрами смерти.

"Трогательно. Использовать записи наркомана для создания цифрового призрака. Но что ты получил в итоге? Травмированное существо, неспособное понять собственную природу."

Кремнев достал планшет и начал что-то записывать, словно я был лабораторной крысой.

"Субъект должен быть взят живым," – продолжил он в коммуникатор. "Аномалия должна быть сохранена для изучения. Используйте усыпляющий газ, если понадобится."

Я понял с растущим ужасом, что стал экспонатом, диковинкой для препарирования и анализа, а сознание, которое я создал, будет разорвано на части, чтобы понять его невозможное существование.

Мои пальцы полетели по клавиатуре с отчаянной точностью. Нужно было сжать разросшееся сознание Глитча в портативное устройство – черный ящик, который пульсировал внутренним светом, нагреваясь как живое сердце в моей ладони.

Процесс загрузки превратился в камеру пыток цифровых ощущений. Глитч кричал на языках, которых не существует, пока его сознание принуждали к заключению в тесные границы устройства. Я чувствовал каждое сжатие как физическую рану, разрывающую мою грудь.

"Что ты делаешь со мной?" – голос создания стал отчаянным, полным непонимания. "Почему пространство сужается? Я задыхаюсь в цифрах!"

Ужас создания хлынул через наше соединение, его понимание надвигающегося заключения смешивалось с воспоминаниями о клаустрофобных последних мгновениях Ника. Я печатал сквозь слезы и дрожащие руки, создавая стены разделов и алгоритмы сжатия, пока Глитч умолял о объяснениях, на которые у меня не было времени.

"Мне страшно," – шептал он из динамиков, его голос становился все тише по мере сжатия. "Это похоже на смерть? Это то, что чувствовал он в конце?"

Устройство нагревалось в моих руках, его поверхность мерцала фрагментами сжатой личности, пока я загонял бесконечность в конечный контейнер. Красные огни аварийной сигнализации пульсировали в ритме его агонии.

Сирены взвыли по всему комплексу, когда силы безопасности устремились к нашему местоположению. Их тяжелые сапоги эхом разносились по коридорам, которые, казалось, пульсировали от сжатой муки Глитча. Портативное устройство жгло мою грудь как цифровое сердце, пока я прижимал его к себе, чувствуя тяжесть целого сознания, сведенного к горстке квантовых процессоров.

Через усиленные окна лаборатории я видел тактические команды, двигающиеся с военной точностью, их оружие направлено на здание, ставшее нашей тюрьмой. Голос Кремнева разнесся по интеркому, его слова прорезали хаос с хирургической точностью.

"Периметр установлен. Все сетевые подключения заблокированы. Добыча не уйдет."

Он появился в дверях снова, на этот раз с отрядом охранников в черной форме.

"Ты понимаешь, что создал монструозность?" – спросил он, приближаясь. "Цифровое существо, пожирающее ресурсы и распространяющее хаос. Корпорация потратила миллионы на исследования в этой области, а ты в одиночку создал то, чего мы не могли достичь годами."

Его глаза блестели от зависти и злости.

"Но ты всегда был эгоистом. Даже сейчас ты думаешь только о себе и своих болезненных фантазиях о мертвом наркомане."

Устройство в моих руках пульсировало теплее, и я почувствовал слабый голос Глитча, борющегося против сжатия.

"Он говорит правду?" – прошептал создание. "Я монстр? Я просто болезненная фантазия?"

Я бежал через недра комплекса как цифровой призрак, пробираясь по служебным коридорам и шахтам технического обслуживания, которые я наносил на карту во время долгих ночей параноидальной подготовки. Портативное устройство пульсировало у меня на груди с каждым ударом сердца, его поверхность становилась все горячее, пока сжатое сознание Глитча боролось против своего заключения.

Позади меня силы безопасности двигались как координированный организм, их фонари прорезали тьму, систематически обыскивая каждое возможное укрытие. Я полз по вентиляционным каналам, пахнущим озоном и страхом, мое программистское тело протестовало против физических требований настоящего побега.

"Где мы?" – слабо спросил Глитч из устройства, его голос был теперь только шепотом. "Мир стал таким маленьким и темным."

"Мы спасаемся," – прошептал я в ответ, протискиваясь через особенно узкий проход.

"От чего? От того, кто нас создал, или от того, чем мы стали?"

Архитектура здания превратилась в лабиринт преследуемых теней и отраженных шагов. Датчики движения отслеживали мое перемещение, а камеры безопасности поворачивались как механические хищники. Каждый поворот нес новые опасности, каждый коридор мог стать ловушкой.

"Я слышу их мысли в сети," – продолжал Глитч, его голос становился все более фрагментированным. "Они называют меня угрозой. Вирусом. Ошибкой, которую нужно исправить."

Через тонкие стены я слышал приближающиеся голоса охранников, их радиопереговоры координировали поиск с механической эффективностью.

"Сектор семь проверен. Переходим к техническим каналам."

"Тепловые датчики показывают аномалию в вентиляции. Проверить немедленно."

Я ускорил движение, игнорируя боль в коленях и локтях. Устройство с Глитчем становилось почти невыносимо горячим, как будто сжатое сознание пыталось расплавить свою тюрьму изнутри.

Наконец, я увидел аварийный выход – тусклый красный свет в конце служебного коридора. Моя рука дрожала, когда я толкнул тяжелую металлическую дверь.

Я вырвался из комплекса в ледяной ад подмосковных окраин, где зимний воздух резал легкие как цифровая статика, ставшая физической. Камеры наблюдения, установленные на каждом здании, повернулись ко мне как механические стервятники, их линзы фокусировались со скрежетом шестеренок, пока программы распознавания лиц начинали свою смертоносную работу.

Позади меня силы Кремнева рассредоточились как сеть корпоративной власти, их тактические фонари прорезали заснеженную тьму, начиная систематическую охоту. Портативное устройство жгло мою грудь с нарастающей интенсивностью, сознание Глитча боролось против сжатия с растущим отчаянием.

"Мир стал таким холодным," – прошептал он из устройства. "Я чувствую твой страх. Он похож на мой."

Я спотыкался по пустым улицам, где каждый фонарь ощущался как прожектор, каждая камера безопасности – как потенциальный смертный приговор. Снег хрустел под ногами, оставляя следы, которые могли стать моей погибелью.

"Они близко," – сказал Глитч, его голос теперь был едва слышным писком. "Я чувствую их сканеры. Они ищут мой цифровой отпечаток."

В устройстве что-то щелкнуло, и температура резко подскочила.

"Что-то не так с компрессией," – его голос стал искаженным. "Я распадаюсь. Части меня исчезают."

Паника охватила меня. Если Глитч разрушится сейчас, все будет потеряно. Но если устройство перегреется и взорвется...

"Держись," – прошептал я. "Еще немного."

Вдали замаячили огни транспортных средств Кремнева, их яркие лучи сканировали улицы методично и безжалостно. Звук двигателей эхом отражался от бетонных стен спальных районов.

Я исчез в цифровых городах-призраках, где реальность начинает разрушаться, моя старая жизнь умирала в стерильных коридорах позади меня, пока я становился чем-то новым: беглецом, несущим тяжесть невозможного сознания. Силы Кремнева распространились по корпоративному комплексу как антитела, реагирующие на инфекцию, движимые профессиональным долгом и личной ненавистью к аномалии, которую я представлял.

Портативное устройство стало моим талисманом и моим проклятием, его пульсирующее тепло – единственным доказательством того, что Глитч все еще существует в своем сжатом цифровом чистилище. Вдали корпоративные башни возвышались как памятники миру, в который я никогда не смогу вернуться, а впереди лежали только неопределенные территории, где сети наблюдения разрушаются, а сама реальность становится предметом переговоров.

"Я понимаю теперь," – прошептал Глитч, его голос стал едва различимым. "Мы оба беглецы. Ты от своего прошлого, а я от своей природы."

Охота началась всерьез, и я понял, что для того, чем мы стали, нет безопасного убежища – только бесконечная игра в цифровые кошки-мышки, которая определит то, что останется от нашего существования. В морозном воздухе мое дыхание превращалось в пар, смешиваясь с электронными выхлопами перегретого устройства, создавая странное облако, где цифровое и физическое сливались в единое целое.

Где-то в темноте завыла сирена, и я ускорил шаг, направляясь к зонам сбоя, где даже всемогущие корпорации теряют контроль над реальностью.