Физики и лирики

"Физматовец среди Лириков. Школьные эксперименты"

Глава 1. Вишнёвый сад и Импульсная характеристика

В 9-м классе мы проходили Чехова, «Вишнёвый сад». Обычно такие произведения разбирают по общей логике сюжета: что хотел сказать автор, как раскрываются характеры, в чём конфликт.

Но я тогда подумал: ведь характеры героев формируются не только через общий ход сюжета, но и через их реакции на отдельные события — словно система, которая отвечает на каждый отдельный входной импульс своим откликом.

В физике и в инженерии есть такой метод — импульсная характеристика. Если знать, как система реагирует на краткий единичный импульс, можно описать её поведение при любом сложном воздействии, разложив сложное на сумму простых импульсов.

Я решил применить эту идею к литературе. Взял эпизод, где все герои собрались вместе и отреагировали на неожиданный громкий "грюк". Каждая реакция — это отклик героя:

    кто испугался,

    кто замолчал,

    кто рассмеялся,

    кто задумался.

Из этих мельчайших откликов я попытался выжать максимум — как из эксперимента.

Учительница, правда, не поняла замысла. Я не стал писать всю теорию — боялся перегрузить сочинение. За содержание поставила мне 4 вместо обычной пятёрки. Но за грамотность, удивлённая аккуратностью текста, неожиданно впервые поставила 4 вместо привычных двоек.

Так впервые физико-математический подход столкнулся с литературой.

Глава 2. Теорема о совести

Вскоре была работа на свободную тему. Тут я решил углубиться в одну из фундаментальных тем — совесть. Все о ней говорят, но почти всегда — о её угрызениях. А ведь это не одно и то же!

Я не стал давать определений — просто рассмотрел все возможные варианты поведения "хорошего" и "плохого" человека. И увидел: у хорошего совесть не болит, потому что он уверен, что поступил правильно. У плохого — не болит, потому что он не считает свои поступки дурными или оправдывает их. Во всех рассмотренных вариантах угрызений совести почти не оказывалось.

Оставался ещё "серый" случай — промежуточный, сложный, но я до него так и не добрался: устал.

Учительница, прочитав сочинение, оказалась в трудном положении. Формально — всё без ошибок. Но морально — тяжело. Ведь получалось, что добро и зло как чёткие категории начинают размываться.

Она вынесла работу на обсуждение литературного кружка. Дискуссия длилась три часа. И в конце концов большинство кружковцев пришли к неожиданному выводу: не существует чётко добрых и злых людей — все в какой-то мере одинаково "серые".

После этого учительница тяжело вздохнула и сказала:

— Дальше собирайтесь без меня. Мне больше нечего вам сказать.

Глава 3. Казахстан и Камень

В 8-м классе на экзамене по географии мне попалась тема: «Казахстан». Учитель географии как раз вышел, а экзамен принимали учительницы литературы и истории.

Я решил отойти от учебника и рассказал:
— Раньше, когда не было ни стальных, ни синтетических струн, для скрипок требовался лучший конский волос. А самый лучший давали казахстанские лошади. Поэтому Казахстан снабжал этим материалом всю Европу, зарабатывая твёрдую валюту.

Учительницам так понравился рассказ, что они поставили мне пятёрку. А потом с восторгом рассказали географу. Тот, видимо, воспринял моё свободное обращение с предметом как вызов — и решил меня проучить.

В 9-м классе он дал мне задание:

— Вот камень в виде трапеции. Разбей его молотком на три равные части.

А перед классом он объяснял:

— Из-за кристаллической структуры это невозможно. Есть теорема: трещины идут по естественным слабым плоскостям кристаллов. Управлять процессом нельзя.

Меня отправили в подсобку. Я смотрел на камень — и увидел решение. Форма трапеции подсказывала ход. Я аккуратно простучал угол трапеции в 120 градусов — намечая линию будущего раскола. А потом нанёс точный удар по внешней биссектрисе этого угла — строго перпендикулярно основанию. Камень чисто отколол угол. Оставшиеся части имели те же углы, и разбить их стало несложно.

Когда я вернулся, географ как раз закончил торжественное доказательство невозможности задания. Я положил перед ним три аккуратных осколка. Класс взорвался радостными криками. Географ молчал, ошеломлённо глядя на результат.

Так ещё одна строгая "теорема" потерпела поражение перед интуицией физматовца.