Поэт, Михаил Красильников

Красильников Михаил Михайлович.

Русский поэт, один из первых диссидентов, осуждённых при Хрущёве за политические высказывания, один из зачинателей самиздата.

Род. в 1933 г. в Белоруссии, в г.Орше, где проходил военную службу его отец. Затем семья жила в Хабаровске, во время войны - в Сибири, после войны в Калининграде (Кёнигсберге). С 1948 г. жил в Риге, где закончил школу. В 1951 г. поступил на отделение журналистики филологического факультета ЛГУ. Исключен в 1952 г. после статьи в «Комсомольской правде». Восстановился в университете на русском отделении после смерти Сталина. Студент филологического факультета ЛГУ им. Жданова. 07.11.1956 на демонстрации вместе с другими студентами выкрикивал антисоветские лозунги. Задержан, передан в КГБ. Приговором Судебной коллегии по уголовным делам Лен.гор. суда от 04.06.1957 осужден по ст. 58-10 ч. 1 УК РСФСР к 4 годам лишения свободы в ИТЛ. Срок отбывал в Дубравном лагере МВД (п. Явас Мордовской АССР), где вместе с Л.Чертковым и другими составил рукописные альманахи «Троя» и «Пятиречие». Освобожден 04.07.1960. По выходе на свободу сумел восстановиться в университете и получить диплом. Жил в Риге, работал в бюро путешествий. Составил путеводитель по Риге. Реабилитирован 30.09.1993.

Стихи:

Хочу узнать, тоскует вол о ком,
Идя один на водопой,
Когда его потащат волоком
Словак, убогий и скупой.

Им все равно — тяжелый груз ли
Нести куда-то по приказу:
Сердца унылых заскорузли,
Восславив горе и проказу.

Но славен истого искусства лик —
Увечный телом оживает.
Они вели вола без устали
Туда, где веха межевая.

Когда на поле сумрак выпал
И проглотил во тьме слова кар,
Никто не слышал больше хрипа
В икоте бледного словака.

А вол на водопой отправился
И верил всем речам о боге.
Вслед за волом, не видя траверза,
Скупой тащился и убогий.

Мужик хлебал в своей ендове щи,
И этот образ доконал их.
А случай, памятный чудовищам,
Потом навек исчез в анналах.

1955(6?)

*****

«Я не знаком с гносеологией», —
сказал мужик, снимая онучи.
«Что наш удел — вноси налоги и
влезай на печь, дела окончив.

Возьмем полати. На полатях
я отдыхаю, возлежа.
Они — реальное понятье».
На что агностик возражал:

«Мужик, мужик, ты отрицаешь
метафизическую ценность
и этим самым совершаешь
непозволительный трансцензус.

Полати есть удобный символ...»
На что мужик ответил чинно:
«Но я на ярмарке в Касимове
купил для них кусок овчины».

Так был агностик опозорен,
который мудрость Канта вызнал.
Мужик смотрел на вещи в корень,
с позиции материализма.

1957
Потьма, Мордовия

*****

Ожоги на лице заменит ржа,
Истлев, забудет цвет рубаха,
И зеркала забудут отражать,
А станут создавать из праха.

Тогда под тяжестью исполненных пророчеств —
А я пророчил ради смеха —
Он улыбнется и захочет
Собраться сразу и уехать.

Но тяжело покинуть города,
Которые привычней плена,
И там, где надо зарыдать,
Изобразить обыкновенное.

Сочувствуя его тоске —
Сродни одной потере Родины —
Остановлюсь, и на песке
Я напишу: «Проезд свободен».

XI.58

*****
Огню присуща резкость фресковая
Со стен потомков инков.
Дрова надорванно потрескивают
В подобьи поединка.
Когда они бороться кончат
И выгорят в золу,
Воспоминанья станут тонче
О пустоте разлук.
Огонь угаснет понемногу,
И он уснет, огнем растроган.
Потом проснется и пойдет он
В ночную смену на работу.

XI.58

*****

На улицах было душно,
На улицах было пыльно.
Город от пыли вылинял
И стал равнодушным.
Линии выпрямляя,
Останавливались трамваи.
Осознал красивый троллейбус
Собственную нелепость.
Издерганные прохожие
Не решались остановиться.
Пыль покрывала кожу тел,
Оседала на лицах.
Реактивные самолеты
Тупо летали по небу.
Скука ждала кого-то,
Ждала кого-нибудь...
Человек работал и жил,
Иногда получал премии.
Он не считал этажи —
Не было времени.
А когда подошел к окну,
Уже не успел смекнуть.
Его назойливо звал
Серый асфальт.
Город спрятал зевоту,
Заметался неугомоннее.
Скука нашла кого-то?
Скука нашла кого-нибудь?!
Нашли разбитое тело,
Но понять не сумели —
Просто человеку хотелось
Отпечататься на панели.

VII.57

*****
Он знал,что умрет обязательно,
Сегодня его время.
Смерть непритязательна,
Умеет ладить со всеми.
Небо раздумало быть синим,
Горем человечьим не тронется.
Человек купил в магазине апельсин,
Полюбовался солнцем.
Потом кожуру откинул —
Надоело с солнцем прощаться —
И как-то мимоходом разбил витрину,
Принял за чужое счастье.
В столовой долго думал об овощах,
Выпил водки перед щами.
И хотя нечего было завещать,
Пошел и составил завещанье.
Разнервничался, себя укоряя —
Ни разу не играл в крикет.
Но поскольку в крикет никто не играет,
Выкупался в реке.
К вечеру устал выкидывать номера,
Казался мертвым на треть.
Он лег на диван, чтобы умирать,
И не смог умереть.

VII.57