Б18. Тениада

Месяц – туфелька, которую Шахерезада забыла однажды на небесах. Забросила её туда, играя с тенью в прятки, и перестала думать о ней. С тех пор и я, житель земли, получаю от этого подарки. Любуюсь материей, из которой эта туфелька сшита, и воспеваю её форму в стихах.

Ко мне приближаются тени, разных расцветок и длины. Галстуки и стоячие воротнички, которые они надели, им к лицу. Тени обступают меня и начинают рассказывать свою родословную:
 
– Когда месяц поднялся высоко – выше кресел, в которых восседают ангелы, он влюбился в молодую сосну. От этой любви и произошли тени –  их внебрачные дети!

Я рассматриваю небо, в котором месяц плывёт ладьёю волжского казачества, и молчу. Воспринимаю разговор, случившийся под звёздами, как сказку.

– И почему ты такой нечуткий? – жалуются тени, так и не дождавшись ответа от меня. – С набитой рифмами головой, ушедший в свои галактики, всё время наступающий на нас? Не признающий теневую экономику – лучшую в мире экономику, танцующий с цаплей в пруду, как с царицей. Заряжающий пистолет Макарова макаронами… Почему?

Я продолжаю молчать, наблюдая, как светлячки, летающие повсюду, пытаются затмить своим сиянием звёзды.

А на ладье, плывущей в сторону Востока, вовсю идёт пирушка. Блестят атласные шаровары, играет плаксивая зурна. Из-за парусов появляются люди с подносами, на которых дымится жаркое. Кто они – слуги? дымляне? Или фантазии Чюрлёниса, ожившие для развлечения гостей?

– Поедем с нами, – кричат мне с ладьи, и спускают лестницу, сплетённую из лунных лучей.

– В страну просветлённых пьяниц? – спрашиваю я.

– Вот именно!

– В обитель забытых забот?

– Да!

И я топчусь на месте. Мой ум напоминает утюг, который забыла выключить хозяйка. Ещё минута, и утюг перегорит...

– А можно, я захвачу с собой тени? Связку-другую, чтоб мягче было спать?

– Тени на небе не нужны, – отвечают с ладьи. – У них есть дурная привычка – дружить с вязальными спицами. Тени можно скатать в клубок, связать из них варежку, и та расползётся на глазах… Таков у теней характер!

Трудно быть плоским существом, я знаю это не понаслышке. Похожим на листовое железо, 2х2. И быть обвешанным микросхемами, как пауками. Но жить без теней, значит, вернуться в своё прошлое. Тени создают объём, делают пространство трёхмерным…
 
И я дёргаю лестницу:

– Вира! Я остаюсь…

Тени скользят вокруг меня, шипят как змеи, напуганные местным землетрясением:

– Ст-т-рана просветлённых пьяниц, об-битель забытых забот…

И прыгают на меня, стараясь зацепиться за пуговицу или залезть в карманы!

Но к счастью, я знаю формулу алхимии, способствующую превращению меди в серебро. Знаю знаки удач и зовы воскресной улицы. Знаю и судьбу небесной ладьи. Когда она скроется за горами, вернётся на землю свет. По небу прокатится колесо, блестя тончайшими спицами. Когда колесо достигнет Золотого Дворца и отразится в его мраморном бассейне, тени исчезнут. И вместо них выбегут мне навстречу дети со счастливыми лицами!