Антиопоздание

Опять и снова я прихожу через минуту после того, как уже совсем поздно. Было немало попыток с этим справиться, немало работающих методов, но самое большее, чего удалось достичь, - это два раза по полгода без единого провала намерений.

Разве родители не научили меня выходить из дома в школу вовремя? Ещё как научили! Точный расчёт, запас, учёт погоды и даже настроения.
Но это же в школу! А школа - ужасающе агрессивная среда. Уже в первом классе у меня появилась мечта, что вот я дома - чпок! - на уроке. Никаких встреч с одноклассниками.

Уроки были интересные. С детсадовской тоской никак не сравнить. Поначалу и одноклассники были хороши. Но через 3 месяца произошёл отбор, и смешных добрых мальчишек, которые не справились с программой и не научились читать по букварю, перевели в школу для умственно отсталых. И вскоре в классе выстроилась жёсткая иерархия: злые умники затюкали добрых умных и установили свои правила. Приходить в школу за 5-10 минут до урока означало попадать в их отвратительную атмосферу. И я стала застревать в сквере до того момента, когда раздастся звонок. Это гарантировало, что в класс я войду одновременно с учительницей или через мгновение после неё. Учительница предсказуема, детишки - нет.

Выживать на переменах было почему-то значительно легче, чем перед уроками. За 45 минут неподвижности мы как-то привыкали друг к другу, а буйные детки утрачивали пыл. Склонность к насилию возвращалась по окончании уроков, но можно было либо задержаться в школьной библиотеке, либо убежать раньше всех. Перед уроком не убежишь.

Итак, опоздание было вопросом выживания в школе. Но теперь ведь всё иначе. Умом понимаю, убедить подсознание не удаётся.

Устроилась на работу с изобретательным руководителем. Он предложил: если нет опозданий, зарплата ежемесячно повышается на $10, а если за месяц три опоздания, то ухожу сама, не ожидая приглашения. После одного повышения пришлось уйти: вдруг стали отменяться автобусы, забываться документы и отваливаться каблуки. А вообще-то идея была хорошая.

На следующей службе с милой руководительницей так хотелось гармонии во всём, чтоб я стала опаздывать на 0-3 минуты, никогда больше.  Её подсидела ужасная стервозина, при первом же моём опоздании на 16 секунд она потребовала объяснительную записку. Я написала в течение часа (да, час про 16 секунд) такой текст, что после вручения этой объяснительной в присутствии её начальницы нас уволили обеих. Приятно вспомнить.

Сейчас я хожу только туда, где мне рады. Но всё равно получается либо сильно заранее, либо с опозданием. И детсадовская травма здесь, наверное, ни при чём. Хотя она всегда вспоминается. Из детсадовской тоски я убежала домой. Бесполезно: бабушка взяла за руку и привела обратно. Тогда я очень-очень-очень серьёзно заболела. Это заменило тоску детского сада на ужас больницы. Ситуация стала безвыходной. Со мной случилось что-то вроде сознательного аутизма: из общительного ребёнка превратилась в абсолютного интроверта с близкими слезами: заставляете сидеть с детьми - истекаю тихими слезами, позволите на прогулках прятаться в кустах и общаться с божьими коровками, а на занятиях тихонечко рисовать и лепить - слёз не будет. И меня оставили в покое. Спасибо. Но иногда покоя не хотелось, например, на музыкальных занятиях. Детям раздавали барабанные палочки и свистелки-шумелки, мне позволялось в этом шабаше не участвовать, и я со стороны наблюдала полное отсутствие у других ребят таких простых вещей, как чувство ритма и умение попадать в ноту. Я была бы совсем не против блистать на утренниках, но воспитатели знали, что недотрогу лучше оставить красивой картинкой сидеть в уголочке. Как это связано с опозданиями? Как-то связано. Через бесполезность моего присутствия там, где собирается много людей. Зачем спешить туда, где я не нужна?
 
А теперь-то нужна, ещё как нужна! Но эта нужность последних лет лежит поверх множества слоёв детской ненужности. 

Говорят, что это может быть последствием родительской нелюбви. Ничего подобного! Родители у меня были замечательные. И бабушка очень хорошая. Что же не так?
Вот я выглядываю на улицу, за окном играют детишки, за первоклашками бегает двухлетний малыш. Первоклашки срывают траву и набивают в штанишки малышу. Он хочет быть со старшими, потому не ревёт, а просто вытаскивает эту траву. Они набивают снова. Будет ли мне после этого хотеться выходить во двор? Но со двора хотя бы можно убежать домой, а из всяких учреждений не убежишь. Так хотя бы оттянуть попадание туда.

Что же мне делать с этим прежним опытом? Откуда взять нетерпеливое ожидания встречи с людьми? Они хорошие, они меня любят. Договариваюсь о встрече, прихожу заранее, в ожидании читаю книжку. Время подошло, их нет, я читаю книжку. Позвонила, они едут, я читаю книжку. Точнее, я уже не читаю книжку, а просто в неё смотрю. Я как будто в анабиозе. Была настроена на то дело, которым мы вместе займёмся, а людей нет. Они опаздывают так же, как я когда-то опаздывала. Я теряю время так же, как теряли бы его они из-за моего опоздания.
Это что, игра такая, где опоздавший выигрывает, а пунктуальный проигрывает?
Терплю, потому что долгое время сама грешила опозданиями. И думаю о том, что никогда больше никуда не опоздаю, ведь кому-то от этого плохо.

Наступает следующий день. В тот момент, когда надо встать и идти, моя голова становится тяжёлой, я на 3 минуты укладываю её на подушку. А дальше уж как повезёт. Либо через 3 минуты подскочу бодрая и весёлая, либо никакой будильник не разбудит, я очнусь в тот момент, когда начинается событие, на которое я спешила.

Момент начала так чётко ощущается, будто в природе вещей мгновенное попадание туда, куда надо, без доставки физического тела.

Ещё один способ опоздать - за одну минуточку что-то доделать. Я помню, как произносили иногие люди: "Подожди минуточку!"  Так и отложилось: одно дело - одна минуточка. Переупаковать рюкзак, например. На деле все 20 минут.

Есть ещё минутные отвлечения по пути. Купить угощение - минуточка, только заскочить и выскочить. Выходит полчасика.

Отдельная история - события, на которых надо идеально выглядеть. Эта идеальность вызывает много сомнений, многоэтажные сомнения. Они перегружают настолько, что впору заболеть и всё отменить, но этого я, конечно же, не делаю. Просто откладываю мысли об идеальном облике на последний момент, а в этот последний момент начинаю что-то искать - и опаздываю.

Нужны слуги. Они будут заботиться об одежде, обуви, причёске и даже выражении лица. Я тоже буду служить им верой и правдой, но совсем в другом. Иначе говоря, мне надо либо жить с людьми, которые разбираются в вопросах имиджа, либо очень близко дружить с ними. И такие люди, как будто чувствуя мою потребность в них, часто и охотно предлагают свою помощь, но я её не принимаю.
 
Почему? Потому что они увлечённые и увлекают. Как затянут в какой-нибудь магазин и давай спрашивать, что мне нравится и не нравится, что выберем, на что денежку не жаль тратить. Откуда мне знать, что нравится и на что не жаль?! Иногда откуда-нибудь выныривает приветливый продавец и начинает с восхищением описывать то одёжку, то меня в этой одёжке. Смотрю в зеркало... Не то чтобы ужас, но как наждаком по эстетическому чувству. Перед зеркалом надо отдавать себе отчёт в том, что есть что, что поправимо и что нет.

Непоправимого много, с ним надо смириться, поправимого тоже много, и это большая работа. Об этом надо думать, а я не хочу, мне и без этого есть чем заняться.

Люди, слишком занятые своим обликом, часто пустеют. Я не хочу быть с ними и похожей на них. Отсюда отказ от магазинного соблазна, отказ от общения с мастерами преображений, растерянность перед необходимостью идеально выглядеть и опоздания на те события, которые требуют безупречной внешности. Почти все события требуют.

Иду на тренировку. У меня экипировочка такая, какой ни у кого больше нет. Правда, у других тоже хорошая. Многие считают свою наилучшей. Благодаря их скромности сравнивать не приходится, и я могу преспокойно считать, что у меня всё самое лучшее.  Одна причина опоздания таким образом исчезает. И мне любопытен этот эффект. Каждый самый-самый, и это без самообмана. Просто по своим критериям, которые выверены жизнью, он действительно самый лучший, а у других критерии другие. Да, мне нравится эта история. Но опоздания всё-таки продолжаются. Почему?

Причина следующая - транспорт. Есть автобус, который выходит по расписанию точнёхонько в 00, 15, 30, 45. Очень удобно. Прихожу на остановку за 16 минут до последнего подходящего автобуса. Уезжаю на предпоследнем, оставляя последний про запас. Однако по пути случается что-нибудь, что требует моего участия, а времени-то в запасе много, и я схожу с пути на минуточку и увлекаюсь делом так, что опаздываю на последний подходящий автобус.

Бывает, что нельзя не отвлечься. Например, если бестолковый дворник кромсает дерево, его нельзя не остановить, это вопрос жизни и смерти дерева. И что делать? Пробую изменить настройки равнодушия/неравнодушия.  Давно ведь замечено, что равнодушные пунктуальны, а пунктуальные равнодушны. Не все, но в основном.  Мы ещё в школе читали рассказ "Зимний дуб", где мальчик не мог не опоздать в школу, потому что по пути его увлекала жизнь природы. Это нечто настоящее в сравнении со школьным сиделовом. А те, которые не увлекаются, мертвечинки на ножках, спокойно пробегают мимо.

В самой моей речи проскальзывает неуважение к роботообразным людям и их безупречности.

Моя мама опаздывала. При этом имела репутацию самой отзывчивой. Выслушать человека или пройти мимо? Надо было узнать, насколько серьёзна его беда и уж потом решать, выслушивать до конца и помогать или остановить и дальше бежать. Понять это сразу удавалось далеко не всегда. Она подходила к пьяным, а оказывалось, что это инсульт. Она разговаривала с плачущими детишками и отводила их, потерявшихся, домой. Она раздавала деньги нуждающимся, тоже сперва выслушав, а отец лишь улыбался: "Да не оскудеет рука дающего". Мимо важно шествовали успешненькие.

Я не могу докопаться до тех воспоминаний, которые накрепко связали злобу, равнодушие, успех и пунктуальность. Но любой из этих элементов как будто был против моей любимой мамы. И сама я, оказавшись в минуте от успеха, чувствую себя злом, даже если никаких повожов для этого нет. Даже просто придя вовремя, я ощущаю себя равнодушной, прозевавшей по пути что-то важное.

Мама опаздывала не только из-за встреч на улице, но и из-за любви к своим детям. Стоять на остановке или ещё раз приласкать и что-то для детишек сделать? Конечно же, второе. Здесь тоже есть связка: опаздывать - значит, любить. Но она не такая очевидная и прочная, как связь равнодушного зла и успеха пунктуальных.

Я разъединяю то, что случайно слиплось. Склеиваю опоздание с бестолковостью, а бестолковость с ошибками, а ошибки со злом. Но плох мой клей. А те детские склейки как будто вечны или постоянно возобновляются.

Пунктуальность - это вежливость королей, короли - это властители, власть требует подчинения, подчинения добиваются принуждением, принуждение - это зло.

Стоп! Принуждение иногда очень даже нужно. Оно не зло, оно бывает злом не чаще, чем им же оборачивается попустительство. Я это знаю и понимаю. Понимание чуть поглубже знания, но разорвать то глубокое детское не может.

"Старую собаку не научишь новым фокусом". Я не старая и не собака, запросто научусь (как бы не забыть себе это твердить).

"Горбатого могила исправит". Не надо нам такое исправление, не будем его торопить. Даже у слонов устранение старых больных особей привело к тому, что молодые стали убивать себе равных, погибать из-за нелепых ошибок. Если считать опоздания горбом, то поживём с горбом, пока не научимся новым фокусам. Да и не горб эти опоздания, а в каком-то смысле даже знак качества. Скорее бы научиться новым фокусам, чтобы этот знак качества не мешал жить.