Сюрприз

Сегодня, как всегда, день с утра не задался. С начала я облился чаем за завтраком, а потом, уже съев нарезку, выяснил, что срок ее годности истек как-то очень давно. Потом чуть не застрял в лифте с очень габаритным человеком, который вдруг решил дотянуться до потолка, единственным решением этой задачи было подпрыгнуть, ибо рост позволял едва-едва дотянуться до кнопки последнего этажа. Но, к счастью, все обошлось и я, без дальнейших задержек, добрался до института.
Тут меня ждал еще один сюрприз. Путь от метро лежал перед какой-то крупной гостиницей, куда именно сегодня, решили приехать какие-то высокие шишки. И в связи с этим радостным явлением, улица, по которой надо было идти, была перекрыта кордоном милиции, который без предупреждения посылал людей куда подальше.
Конечно, к институту ведет не одна дорожка, но тащиться в обход по такому морозу, не самое приятное времяпрепровождение. Но нам не страшны никакие холода и я таки дошел до сегодняшних многочисленных пар и немного нудных лекторов.
А сейчас я сижу за партой и слушаю, ну, стоит признаться, что скорее даже не слушаю, а делаю вид, так как лектор лопочет что-то себе под нос и звуковые волны докатываются до моей парты лишь в виде каких-то нечленораздельных звуков. Намного приятнее не бежать за лекторским полетом мыслей с ручкой и бумагой в руках, а взять конспект у какой-нибудь девочки с парты ближе и все списать оттуда.
А сейчас я рассматриваю бесконечные художества наших юных талантов, которые разрисовали парты до такой степени, что перестало быть понятно, какого они были изначально цвета. Больше всего мне почему-то нравиться надпись, скорее даже диалог из трех надписей прямо под моей тетрадью, а выглядит он примерно так:
Первая надпись – «Аня Ли», к которой некий шутник пририсовал знак вопроса, на следующей строке, видимо первоначальный автор написал – «Аня же!» И финальным аккордом я вилась надпись, сделанная моим хорошим другом – «Аня ж…»
Нда, чем только не занимаются студенты во время лекций. Наиболее усердные, разумеется, записывают, кто-то другой считает ворон, пытаясь всеми доступными ему ментальными способностями ускорить течение времени. Иные, не теряя драгоценных секунд, пытаются повысить свою квалификацию в столь сложных играх как морской бой или крестики-нолики.
Я же предпочитаю разговаривать, философствовать на разные темы все с моим другом. Его настрой на учебу приблизительно равен моему, да и вообще мы очень похожи. Сейчас мы с ним беседовали на тему черных дыр и прочей космогонической чепухи. Проще говоря, о гоне про космос.
- Да я говорю же тебе, если взять гравитационную постоянную, то в черной дыре она равна бесконечности, - стуча костяшками по столу, шептал он.
- Согласен, я этого и не отрицаю, и именно потому, что гравитация равна бесконечности, скорость движения атомов в центе дыры соответственно тоже бесконечна, - вставил я свою неоспоримую реплику.
- Так, секунду, то есть ты согласен, что есть гравитационная постоянная, так какого черта мы с тобой сейчас не движемся с бесконечной скоростью?
- Дурень, она постоянна для отдельно взятой планеты или космического тела!
- А, ну, в таком случае да.
- Ладно, смотри, если скорость бесконечна, или, проще говоря, равна скорости света, не будем опровергать наших уважаемых физиков, то получается, со скоростью света. А что происходит при такой скорости?
- А кто ж его знает?
- Эйнштейн его знает! Паша, друг мой, я думал ты хоть что-то в релятивистской теории скорости света знаешь! Материя, при такой скорости, переходит в энергию, ну, по крайней мере, в теории. И таким образом, получается, что в гипотетическом ядре этой дыры находится что-то типа энергетической аномалии, которая и дает такое мощное излучение в диапазонах разного спектра.
- А ты не думаешь, что в таком случае ядро может являться своего радо телепортом между измерениями, ну, типа, между нашим физическим и некоторым, потенциально энергетическим, где скорость света является пороговой скоростью перехода?
- Гипотетически это возможно. Даже я бы сказал очень правильно. Если развивать эту теорию дальше, то вполне возможно получится сенсационное открытие в области космического передвижения. Ты подумай, ведь если скорость света, всего лишь порог, первая ступенька перехода во что-то иное нашей реальности, то в этом что-то и скорости соответственно будут кратными световой. Например, на межпланетных трассах такие указатели: «Не лететь быстрее ста десяти световых скоростей»… - я мечтательно закрыл глаза. В ухе возмущенно пикнуло. Это плеер отыграл последний альбом и требовал продолжения банкета. Надо же, а я даже и не обратил внимания на музыку.
За окном смеркалось. Далекое и холодное солнце скрывалось за стеной многоэтажек, с севера ползла тонкая пелена легких, перистых облаков. Вот и присоединился к разряду считающих ворон и приближающих конец урока.
И то ли я перестарался, то ли коллективное бессознательное обрело физические рамки, но урок внезапно прекратился, причем не самым приятным образом.
Висящая под потолком лампа дневного освещения несколько раз моргнула и с грохотом разлетелась внутри пластикового плафона. Раздался визг. Большинство не поняло в чем дело. Со всех сторон послышались возмущенные и испуганные крики. Воздух наполнился очень вонючей смесью запахов паленого пластика и чего-то химического.
- Ааа, это все террористы! – Кричал кто-то сзади.
Преподаватель облегченно вздохнул, и, смотря на стекающую пластмассу оплавленного плафона, заявил:
- Я знал, что нашей сегодняшней лекции не суждено нормально состояться и в связи с этим печальным событием, - кусок пластика с гулким шлепком приземлился на парту, - я жду встречи с вами через неделю.
И, довольно закрыв дипломат, полный каких-то документов, бумажек и прочей чепухи, покинул аудиторию через учительский вход. На радостях студенты устроили грандиозную давку, через которую пришлось прямо таки пробиваться, и, скажем так, не без потерь. Какой-то умник решил, что карман моей куртки очень похож на спасательный круг, и, что за него сейчас самое время зацепиться. Разумеется, резкий рывок заставил нитки с жалобным треском порваться.
И вот в таком причудливом виде, с порванным карманом и злой красной физиономией, еще к тому же имея аллергию на пластмассу, и поэтому все время чихая и кашляя, я выбрался на улицу.
Паша задержался внутри, пытаясь доказать вахтеру, что это вовсе не он поджег лампу, а она сама загорелась. Почему-то, если с первым курсом что-либо происходило, что-либо экстраординарное, все шишки со страшным треском сыпались на голову моего товарища. И никто ничего не желал слушать, что в день, когда на лекции по математике лопнула труба, его вообще не было в институте.
Вот и сейчас его улыбающееся лицо было задержано вахтером, который потребовал объяснений, зачем он посередине лекции запустил в лампу китайским фейерверком, не только испортив своими действиями воздух, но и сорвав лекцию и в довесок к этому, напугав нечастного и без того нервного преподавателя!
Я стоял среди своих друзей, обсуждавших божественное явление в виде освобождения их от последних двадцати минут лекции. Большинство курило, остальные стояли за компанию, и кто как мог, кутались в свитера и куртки, ибо мороз сегодня просто зверствовал!
Наконец, поднявшийся из раздевалки преподаватель, оправдал бедного Пашу, но на прощание вахтер все же сказал что-то типа:
- Я все равно знаю, что это ты сделал! А теперь, ладно, иди, завтра разберемся.
Попрощавшись со всеми друзьями, мы спринтерской походкой направились к метро. В плеере заводила какая-то power metal группа, мелодия которой несла меня словно на воздушной подушке. Я переставал ощущать какую-либо усталость в ногах, лишь набирал скорость. Мой друг семенил за мной, конечно длина ног помогала ему не отставать, тем более что он почти на пол головы меня выше.
Таким образом, буквально через пять минут мы добрались до метро. Из перехода обильно валил пар. Никогда я не видел подобной, яркой и красочной картины, когда из почти непроницаемого белого пара выходят сначала нечеткие очертания людей. Потом они приобретают контуры, а одежда получает цвет, и вот, когда человек уже покидает пространство белого марева, полноценный, четкий, его место занимает кто-то другой. Такая же метаморфоза, только в обратном порядке происходила с входящими в метро.
Но самым замечательным, довершающим штрихом этой феерии конденсата была Красная Площадь на заднем плане, тоже со слегка размытыми очертаниями, покрытая пеленой этого марева. По ней ходили бесчисленные тени. Все это вызвало у меня в голове картину такого сурового социалистического будущего Советского Союза.
Вход в метро, усилием инженеров переоборудован в некое подобие скоростного портала, а белый туман – испаряющийся в тепле жидкий азот, как средство охлаждения. А люди на площади – всего лишь роботы, марионетки, боящиеся произнести лишнее слово, лишний раз улыбнуться…
Кошмарные мысли отхлынули после долгого и принудительного трясения головой. Я представил себя со стороны и усмехнулся. Паша стоял рядом и большими недоумевающими глазами смотрел, почему-то на мои ноги. Сам я, согнувшись пополам, тряс головой, будто взбесившаяся собака.
- Ты что? Никогда не думал, что ты эпилептик, - аккуратно кладя руку мне на спину, сказал Паша.
- Нет, это у меня творческий экстаз, - я улыбнулся, - приду домой, картину напишу!
Мы громко захохотали и пошли в туман перехода.
Мимо проходили люди, какие-то дети сновали вокруг ног, мужчины в толстых очках задевали плечом мою сумку и, боясь отмщения, устремлялись к выходу. Мимо прошла дама, плотно, подобно куколке, закутанная в пушистую шубу и с просто огромной меховой шляпой. От нее отвратительно пахнуло мускусом. О господи, именно на мускус у меня сильнейшая респираторная реакция.
Чих и кашель не заставили себя ждать. Глаза заслезились, а кожа зачесалась. Я ткнул Пашу локтем в бок и сказал:
- Слушай, я побежал, а то до дома не доеду. Вот будет забавно, если вступительные меня не убили, а эта тетка убьет, - я натужно хохотнул, и, громко сипя, побежал вниз по лестнице. Через стеклянные двери вошел в главный холл. Пробившись через толпу, подрался с пропускным механизмом, который отказался принять мою социальную карту, а потом и вовсе прищемил меня самым наглым образом.
Но, наконец, сбежав вниз по эскалатору, я втиснулся в битком набитый вагон и, наконец, позволил себе отдышаться. Уф, сколько народу! Даже когда на улице минус тридцать, в метро, в час пик, можно согреется, правда дышать совсем нечем.
Я стою в самом душном и жарком вагоне, нос готов взорваться, горло сипит. Воздуха не хватает, катастрофически, альвеолярные пузырьки окутались мокротой и сжимались с большим трудом.
И тут я увидел странного, очень щуплого и жилистого человека, который всем своим видом показывал, что он на меня не смотрит. Но лукавые прищуренные глаза внимательно рассматривали каждый миллиметр моего лица в отражении стекла. А я не обратил на него внимания, ну смотрит какой-то чудик, ну и бог с ним.
Доехав до следующей остановки, я вышел, выпустив толпу и, прямо за мной, вышел этот парень. Но, увидев, что я вхожу обратно, он изменился в лице и бегом вошел в соседний вагон. Я потерял его из виду. Но мне и не было дела до этого парня, нос окончательно превратился в пульсирующую шахту по добыче нелицеприятной субстанции.
И вот, наконец, Тургеневская. Я включаю высшую скорость и буквально убегаю от поезда, быстрее всего вагона взбираюсь по лестнице и уже через секунду стою, жду поезда домой по Калужско-Рижской линии. Обычно после такой непродолжительной пробежки я стою и мерно дышу, но сейчас, я просто умираю, согнувшись пополам, стою, пытаясь найти нужный ритм дыхания.
И краем глаза заметил все того же щуплого парня, он аккуратно выглядывал из-за угла, внимательно всматриваясь в меня. Я опять сделал вид, что его не вижу, и принялся отчаянно бить себя рукой в грудь, пытаясь помочь легким.
Стало намного легче и, уже вполне нормально дыша, я загрузился в на редкость неполный вагон. Все сидячие места как всегда заняты, зато в уголках почти никто не стоит. Вот в один из них я и пристроился. Поскольку никакой художественной литературы у меня с собой не было, а конспекты читать настроения нет, я встал неподвижно, и уставился в противоположную дверь.
Вот такая дурацкая привычка, если читать нечего, я просто сильно задумываюсь, погружаю себя внутрь разума, придумываю какие-нибудь смешные ситуации, ставлю себя на место известного актера, или просто думаю о чем-то непонятном. Часто это состояние полу бодрствования переходит в сон, но при этом глаза остаются открытыми, что часто вызывает интерес у публики.
Но если большинство смотрит так, в пол глаза, есть, конечно, люди, в основном дети, которые пристально смотрят, но тоже не постоянно. Сейчас же, будучи уже на пол пути к полной потере ориентирования, я увидел того парня. Он немного постоял, а потом шмыгнул на освободившееся место, прямо напротив меня. И уставился. Как будто разделил меня на маленькие квадратики и рассматривал каждый из них по микрону.
Разумеется, погрузится в мысли, мне уже не удалось. Я начал осторожно, боковым зрением рассматривать этого наглого очень плохого шпиона.
Парню, если прикинуть, можно дать лет тридцать. Четко выраженные острые скулы, сильно выдающийся вперед подбородок. Все лицо испещрено мелкими и какими-то странными мелкими шрамами, будто кошка поцарапала. Может именно шрамы делали его лицо старше. Да, я представил его без них и понял, что парню всего лет двадцать.
И только сейчас я понял, что именно, исключая его странное поведение, выделяло его из толпы. Да просто он одет в кожную безрукавку и синюю джинсовую рубашку! Может, конечно, он йог, или просто целый день по метро шастает, вот так за людьми следит.
В кармане джинсов что-то лежит, большое. Оно оттопырило нижнюю часть безрукавки и сверкало черным пластиком. Еще у него в подмышке зажата плотно набитая папка, со множеством картинок. Зрение у меня не ахти, тем более что я смотрю только в полглаза, поэтому рисунок я вижу как набор разноцветных пятен.
Больше ничего необычного. Парень как парень. Со мной в вагоне едет и еще более интересные типы. Как например вон тот, что сидит в углу. Потрепанный, весь в какой-то плесени, старый заношенный пиджак. И дышит как-то натужно, будто из него воздух выкачивают. Тут, пожалуй, на приступ астмы тянет, куда хуже моей аллергии, которая, кстати, начала понемногу отходить.
Ну вот, наконец, моя станция. Я подхватил свой портфель и вышел в уже закрывающуюся дверь, моментально, лишая своего преследователя возможности последовать за мной. Он попытался, но дверь закрылась на его руке, и поезд тронулся. Он с гримасой боли выдернул прищемленные пальцы и уставился на меня со злющим выражением лица.
Я улыбнулся, шутливо отдал ему честь и, уже особо не спеша, поплелся домой. Выйдя из метро, остановился, купил себе булочку и колу, расплатился со злой продавщицей, прошел в арку недавно построенного дома и уже привычной дорогой затопал к дому.
Но так просто до дома я не добрался. Возле старого детского сада мне кто-то бросился на спину. От неожиданности я выронил покусанную булочку и, не глядя, ткнул кулаком над левым плечом.
Удар попал как раз в цель. Человек свалился с меня, но быстро поднялся и снова кинулся, работая руками, словно мельница.
Слава богу, я уже почти пять лет занимаюсь в секции бокса, и реакция позволила мне легко уйти от сильных, но бездумных ударов. До сих пор у противника было преимущество, у меня в ушах гремела музыка и не позволила мне услышать его приближение. Но теперь я резко выдернул наушники и приготовился дать ответ очередному выпаду.
Признаться честно, я очень миролюбив и ненавижу встревать в драки, всякий раз пытаясь договорится полюбовно. Вот и сейчас я решил его успокоить словами.
- Молодой человек! Придите в себя! Что я вам сделал? Может поговорим?
- Человек? – Одновременно нанося слабый удар в плечо, закричал парень. – Я тебе покажу человек! Я вам всем покажу.
Но показать он мне ничего не успел: и так разбитый нос взорвался в стороны кровавыми брызгами. Мой кулак попал точно между глаз, ломая кость, сравнивая нос с остальным лицом. Он обмяк и сел.
Я снова поймал сбитое дыхание, да, сложно нынче с аллергией, надо будет к врачу зайти.
Кстати папку парень так и не отпустил. Мое любопытство не заставило себя ждать, и я выдернул ее из холодных рук. Картинки оказались грубо приклеенными фотографиями летающих тарелок и каких-то непонятных существ со всевозможных ракурсов. По середине красовалась надпись: «НЛО, кто они? Претенденты на мировое господство?»
Более нелогичную и дурацкую надпись даже придумать сложно. Я было начал развязывать узелок на блокирующей папку веревочке, но меня остановил парень, внезапно резко и сильно схватив меня за ворот куртки:
- Тварь, не лезь не в свои дела! – Он откатился в сторону и прыгнул за сугроб. Раздались звуки возни и лая. Через секунду, он выскочил обратно с надкушенной ногой. Кусок штанины откушен. Но в руках он сжимал небольшой пистолет. – Ты сильнее меня в рукопашной, но это не странно! Но ничего, у меня есть средство и покруче. Глотни-ка вот это, кстати, для вас, смертельно!
И нажал на курок. Из пистолета вылетела струя жидкости очень сильно пахнущей смесью мяты, чеснока и валерьянки. Эта смертельная жидкость попала на меня только частично. Большинство, брызгами, разлетелось в близлежащие сугробы, но пара капель все же попала мне в рот.
Ну, что можно сказать, по крайней мере, на вкус она была сладкой. Не знаю, почему он сказал смертельная, я лишь пару раз чихнул, потому что на холоде глубоко вдохнул мяты.
Парень пару секунд стоял, смеясь и прыгая, видимо, пытаясь согреться. Но выражение его лица резко изменилось, сначала на недоумение, потом на детский, столь смешной испуг.
- Ах, сволочь! Адаптировались к нихорвалу? – чуть слышно, едва разлепляя губы, промямлил парень.
- Тьфу, теперь доволен? – Отплевываясь от сладких капель, крикнул я. – Может, успокоишься и объяснишь, в чем дело?
- Тебе? Объяснять что-то? Да ты сам знаешь все намного лучше любого из нас! – Он был свиреп. Из носа вылетали белые клубочки пара. Его пробивала дрожь, кровь из разбитого носа стекала на подбородок и замерзала там кровавой сосулькой.
- Слушай, пойдем лучше ко мне домой, ты весь замерз и тебе надо умыться. Я не держу зла, я понимаю, что ты меня с кем-то перепутал. Давай, пошли. - Я накинул на плечо свалившуюся сумку и, не оборачиваясь, побрел в направлении к дому. Сначала из-за спины послышались неопределенные ругательства, но потом я услышал, что этот парень следует за мной.
Мы дошли до подъезда, консьерж проводил нас недовольным взглядом и крикнул, чтобы впредь мы вытирали ноги. Лифт очень долго не хотел приходить, а когда мы вошли в тесную металлическую коробку, мой спутник всем телом вжался в противоположную от меня стенку и зарылся в бумаги своей папки.
На этаже мы не задержались, а сразу зашли в квартиру, просторную, но достаточно скромную. И тут я понял, что, пригласив этого чудика к себе в квартиру, я навлек на себя еще больше подозрения.
Когда я готовился к вступительным экзаменам по биологии, я ей серьезно увлекся. И поэтому, на стене напротив коридора висел огромный, во всю стену, плакат с человеком в разрезе. И маленьким тонким фломастером были подписаны все мышцы, кости, органы, да и вообще все, что только можно.
- А, изучаете, - немедленно оживился этот парень. Он, видимо наученный родителями, скинул свои башмаки на коврик, снял куртку и устремился к плакату. Потирая замерзшие руки, он полез в папку, выудил потрепанный листок и начал на нем что-то зарисовывать.
- Чай хочешь?
- Не откажусь, только земной, если можно, - даже не отрывая глаз от листка, ответил он.
Ударив от раздражения кулаком по столу, я щелкнул включатель на чайнике и, запустив руку в аптечку, достал таблетку от аллергии. Наконец порция антигистамина упала в желудок и начала борьбу с коварной аллергией.
Из моей комнаты раздался вздох восхищения. Вот черт, он зашел ко мне в комнату! С одной стороны, конечно, ничего особо страшного не случилось, но с другой… а с другой, у меня на раздвижных дверях шкафа висел ватман с нарисованным на нем существом из моих фантазий.
Объяснение этому плакату на редкость простое: я немного увлекаюсь писательством, но перед тем, как выдумать какое-то существо, или какую-либо часть существа, я обосновываю эту часть, ну, в смысле, зачем она нужна и находится именно здесь.
И вот, сейчас, стоя с открытым ртом, перед здоровым, очень четко прорисованным макетом Шроида, парень, не глядя в свой листок, черкал там.
Про нос он, видимо, забыл. Забыл бы и я, если бы не большая красная капля, скатившаяся со щеки, не упала бы на ковер. Реакция мгновенная, еще с третьего класса, когда я себе в первый раз разбил нос коленкой. Из большого куска ваты скручиваются два аккуратных фитилька и макаются в пухлый пузырек с перекисью водорода.
Я, подбежал к парню и вставил ему фитильки прямо в сплющенные ноздри. Он даже не обратил внимания, только почесал все еще выпирающий кончик носа и вновь углубился в свою папку.
На кухне щелкнул вскипевший чайник. Я вернулся в кухню и достал две чашки, закинул туда по пакетику чая и залил кипятком. Очень хотелось кушать и, заодно, я залил себе порцию какой-то очередной лапши. Благо, человек я запасливый и у меня есть даже отдельный ящик, полностью забитый этой лапшой.
По стене прополз таракан. Эти маленькие наглые создания, казалось, перестали замечать мое присутствие в квартире, и совершенно не обращая ни на кого внимания, хозяйничали, ползали повсюду. Я проводил взглядом обожравшееся насекомое до вентиляционной шахты.